Остаться в живых!

— Ну, чё? Спит он? — Тс-с-с, тише ты! Топаешь как элефант! — Уж кто его может разбудить, так это ты! Только ты можешь так громко пыхтеть! — Да заткнитесь вы оба! Вот, держите мешок! Аккуратненько, чтобы не почувствовал! — Вот-вот, ещё чуть-чуть! — Ай! Он просыпается! — Скорее! Накидывай ему мешок на голову! — Ой-ой-ой! — Да он дерётся! Ай-я-я-я! — Нет, нет, нет! И не настаивайте! Я не хочу! У меня морская болезнь! Мне Зов Валар категорически нежелателен! Я буду жаловаться! — возмущался Гэлион, эльф-советник короля Трандуила, которого самым подлым образом скрутили во сне и, набросив мешок на голову, привезли и выгрузили на борту небольшой яхты. — Так нельзя! — вдруг нависла над ним фигура Гимли. — Нельзя отрываться от коллектива! — повторил он не залежный постулат гномьей морали. — Помнишь, мы поклялись страшной клятвой, что ВСЕГДА будем отмечать всякие события ВМЕСТЕ, — вынырнул откуда-то сбоку Линдир, потрясая бутылкой эсгаротского вина. — Ты что… уже? — воззвали все остальные столпившиеся в ногах Гэлиона, вонзив общий горящий взгляд, в котором некогда отразился звездный свет, прописавшийся там в ДНК, прямиком в сосуд в руке эльфа. Линдир ахнул и с быстротой таракана рванул в трюм. Гимли, единственный представитель гномьей расы среди собравшихся, не долго думая, помчался туда же. — Я не помню! Я ничего не помню! — надрывался в отчаянии Гэлион, не оставляя попыток вырваться из своих пут. — Амнезия? — покачал головой Глорфиндел, не отрываясь от перебинтовывания Халдира. — Да уж лучше бы ты забыл, что у тебя зубы есть, — зашипел лориенец, потрясая укушенной рукой, которую, впрочем, Глорфиндел тут же вновь перехватил и начал методично заливать травяной настойкой на шишках. — Уй-уй-уй! И ты туда же, садист!!! — Итак, все готовы? — перед сверкающими недовольством глазами Гэлиона возник Леголас, облаченный в светлосалатовую тунику и с сияющей улыбкой на лице. — Теперь все, — из трюма вылез Гимли, сжимающий в одной руке честно отвоеванную бутыль, а в другой — секиру в направлении брыкающегося Линдира. — Тогда можно отчаливать! — воскликнул Леголас, заняв капитанский мостик, и вскоре яхта, раздув парус и журча ватерлинией, помчалась прочь из Гаваней. — Всё отцу расскажу, если вернусь конечно, — Гэлион закрыл глаза и потёк под лавку… Нет, эльфы никогда не были садистами. Просто Леголас наконец-то осуществил предсказание лориенской владычицы. Если кто вдруг подумал, что это было предсказание стать всемирно известным Хранителем и героем Войны Кольца, тот не совсем прав. Это была первая часть предсказания. Вторую принесли на хвосте чайки, после чего лихолесский принц грезил во сне и наяву… не чайками конечно, но предметом более «приземленным», что ли. Однажды, гуляя по бережку в стране Гондор (лихолесские эльфы как раз проводили там свои очередные ненормированные каникулы), Леголас вдруг увидел… ЕЁ! Небольшую белоснежную яхту! И Зов Валар стал просто невыносимым. Короче говоря, эльфийский принц, не долго думая, купил это чудо, не долго думая опустошив лихолесскую общую кассу… то есть королевскую казну. И теперь группа родичей и товарищей решила обмыть очередное общее новоприобретение, проводить принца так сказать в последний путь, а заодно, по предложению Линдира, порыбачить этой достойной звонких струн ночью. Эта ночь определенно не была похожа ни на одну из своих многочисленных предшественниц. Никогда прежде по этим водам не неслось судно, наполненное такими в высшей мере веселыми существами. Даже хородримские пираты, которые были известны своими оргиями, проводимыми каждый раз после удачного ограбления, смотрели со дна полными зависти глазами. …Ярко освещенная факелами яхта неслась по волнам с максимальной скоростью, которую из нее могли выжать, а на борту творился кавардак: громко трезвонили арфы, не менее громко, а даже может, и более орали песни, размахивая бутылями и выплясывая ламбаду, трое сомнительного вида личностей — маленькая, побольше и высокая. Некто стройный в изящном салатовом плаще строил из себя Леонардо Ди Каприо на носу, другой угасал рядом, свесившись через борт. А Глорфиндел, которому дали порулить яхтой по опытности морских путешествий спал, повиснув всей тяжестью на аппарате управления и совершенно не контролируя движение судна. — Нет… хватит… мне нельзя пить… Я за рулём… — особенно сильно взмахнув рукой, Глорфиндел не рассчитал и съездил сам себе по уху. Это его и разбудило. Первым ощущением великого воина было то, что ему МОКРО! «Вот это да…» — мелькнуло в голове. Какая-то мысль еще пыталась мелькнуть, но тут Дэла окатило целым ушатом холодной воды. Он, отплевываясь от соленой воды, открыл глаза. Мысли исчезли, оставив вместо себя лишь эмоции. Точнее, одну эмоцию. Безграничное удивиление! М-да, Валар Всемогущие, такое с ним случалось не часто. Глорфиндел нашел себя лежащим посреди песчаного пляжа, причем нижняя часть нолдо отмокала в прибое. Над головой шумели пальмы, а прямо перед носом, недалеко от пальм на мяконькой травке со всеми возможными в данной ситуации удобствами дрых Линдир. Нервно подергивая веком, нолдо подошел к родичу и начал расталкивать соню. Вернее, попытался. Тот не реагировал. Тогда Глорфиндел плюнул на все и в сердцах уважил имладриского менестреля ногой по почкам. Это подействовало на Линдира не хуже, чем холодный прилив на Глорфиндел. Помянув Саурона, чтоб тот во Тьме вечно маялся куриной слепотой, инстинктивно пнув наглеца в коленную чашечку, и открыл глаза, параллельно принимая сидячее положение. — Ой, Глорфи! — радостно воскликнул он, сфокусировав взгляд на шипящем, словно гадюке, нолдо, катающемся на песке в обнимку с коленом. — А где мы? — Это я у тебя хотел спросить, — эльф уселся рядом, массируя невинно пострадавшую конечность. — Хм, я думаю, что это… пляж! Глорфиндел смерил Линдира взглядом, в котором не было ничего даже отдалённо напоминающего распространенное среди эльфов родичелюбие. — А то я и НЕ ЗАМЕТИЛ! — А где наша яхта? — вдруг выдал менестрель, встав столбиком и приложив к глазам ладонь в попытке заглянуть за горизонт. — И правда? — проговорил Дэл голосом, испытавшим моральное потрясение.