Остаться в живых!

Разбудили их утром не менее ужасные, но гораздо более знакомые звуки, а именно — урчание в желудке у гнома. Разлепив глаза, группа коллективным разумом живенько решила отправиться на поиски продовольствия, пока гном с голодухи чего доброго не озверел. — Давайте сделаем так, — вылез со своими командирскими способностями Глорфиндел. — Мы с Леголасом отправимся в джунгли за бананами и козами, Гэлион останется прибираться в хижине. Гимли, ты тоже. Будешь нести охрану территории и нашего уважаемого советника, кстати, можешь пока забор к хижинке срубить что ли. И ты, Гэлион, тоже приглядывай за гномом, как бы чего не отчудил, особенно в отношении пещерных раскопок. Халдир, ты у нас как единственный знающий место затона яхты, нырни до нее ещё разочек, там должны быть удочки. Можешь взять с собой Линдира. В кои-то веки эльфы и гном договорились о текущих делах сразу. Попытки возражений со стороны Линдира, что у него аллергия и на морскую соленую воду тоже, были цинично проигнорированы остальными, и все разбрелись по указанным местам работы. Как бы то ни было, вскоре все собрались вместе. Удочки не нашлись, хотя Халдир нырял за ними долго и упорно, а, выдохнувшись, заставил ещё дольше и гораздо упорнее нырять за ними Линдира. Тот не возражал ровно до тех пор, пока не выловил свой любимый набор «Сам себе сочинитель», после чего погрузился в глубочайшую прострацию при одном только виде поросшей планктоном арфы. Так что к дальнейшим действиям он был совершенно не способен. Глорфиндел с Леголасом тоже вернулись с не очень утешительными вестями — лианы в тропиках были настолько густы, что продраться сквозь них не представлялось возможным. Пальмы были ни банановые, ни кокосовые, а неразберипоймёшь какие, зато следопыты гордо потрясали горстью небольших сморщенных фиг, которые оборвали с какого-то чахлого кустика, имевшего неосторожность подвернуться им под ноги. Лишь Гэлион с Гимли могли похвастаться успешно проведённой операцией — итогом дня стала худо-бедно подметённая хижина и мощный заборище, толщиной с десяток гномьих локтей, украшенный резной калиткой и уймой всяких ловушек. Как всегда, гномы держали марку! Фиги были слопаны с рекордной скоростью, даже Леголас, страдающий потерей аппетита на почве очередного приступа Зова Валар, поучаствовал в процессе. Но тут Гимли недоумевающее похлопав ресницами, поинтересовался: — Ну, а когда же мы будем обедать по-настоящему? — Кхм, как бы тебе сказать, чтобы не обидеть?.. — задумчиво поскрёб затылок деликатный Глорфиндел.  — Это и был наш обед, идиот, — рявкнул с голодухи совершенно лишившийся навыков лориенского этикета Халдир, обеими руками отгоняя от себя видение огромного лориенского пирога по рецепту самой Галадриэли. — Знаете, что я думаю? — ответил на это гном. — Я думаю… Да нет, я даже уверен, что… Я по-прежнему ГОЛОДНЫЙ! И плотоядно глянул в сторону аппетитного Халдира. Чтобы пресечь конфликт на корню, мудрый Глорфиндел при поддержке Гэлиона, снова разослал гонцов во все части острова в поисках пропитания. Линдиру опять пришлось нырять, что, конечно же, не вызвало у него бурного и продолжительного восторга. Он с громкими протестующими воплями рвался из рук Халдира, тащившего его по направлению к берегу словно муравей дохлую гусеницу. Пришедшие снова из леса с пустыми руками остальные везунчики расположились на берегу и откровенно развлекались, наблюдая за плещущимся менестрелем. И тут Леголасу пришла в голову гениальная мысль: — Ой, смотрите сколько тут у нас бутылок! — Ну и что? Они пустые, — проворчал Гэлион, для достоверности просмотрев на свет, пронюхав все бутылки и даже лизнув те из них, где ему померещились капли чудотворной жидкости. — Тьфу на тебя, Гэлион! Никакой в тебе романтики нет, никакого духа приключений! — И обеда в желудке тоже… — мрачно буркнул Гимли, с тяжелым вздохом поглядывая не оправдавшую надежд на светлое будущее стеклотару. — А знаете для чего тот эдайн, о котором нам рассказал Линдир, использовал бутылки? — Леголас упорно игнорировал страдания окружающих. — Не знаете… А я вам скажу! Он в них пихал записки с просьбой о помощи и координатами острова! — И? — в разговор включился Халдир, очередной раз зашвырнувший любителя эдайнской литературы (Линдира то есть) в воду и посему имевший минут пять-десять на отдых, пока тот не доплывёт до берега. — А нам что мешает? — полным восторга голосом вопросил Леголас, с любовью заглядывая в глаза лориенцу. — Для начала, нам мешает отсутствие того, на чём можно писать, и того, чем можно писать, — невозмутимо констатировал очевидные факты великий и мудрый Глорфиндел. — М-дя… — задумался коллектив. — Нет, так будет! — Тоном Архимеда, подпрыгнувшего в ванне, провозгласил Халдир. — А ну-ка, ну-ка, цыпа-цыпа, иди к папочке! Иди, кому сказано было! Втихаря выбравшийся на берег и теперь прыгающий на одной ножке по песочку в попытке вытрясти воду из уха Линдир на секунду замер в позе морского конька, а затем рванул вдоль по пляжу под кровожадные завывания кинувшегося за ним в погоню лориенца… — Итак, — Глорфиндел расправил у себя на коленях любовно высушенную под жарким островным солнцем страницу из вахтенного журнала, выловленного таки со дна морского несчастным имладриским менестрелем, который, охая и стеная отмывался сейчас в ближайшем пресном ручейке от пропитавшей его насквозь соли и участия в написании посланий потому не принимал. — Диктуй. — Тэк-с, начало возьми стандартненькое, ну там, SOS, Мэйдэй, — раздуваясь от сознания собственной значимости вещал Гэлион. — А потом — всемирно известные эльдар… э-э-э… плюс гном одна штука (гном выразительно перебросил секиру с одного плеча на другое) потерпела кораблекрушение у берегов… берегов… э-э-э… — Вот-вот, — не удержался от комментариев Халдир и хмыкнул: — Тоже мне… мм… Робинзоны! — Молчать! — рявкнул вдруг Гимли, шарахнув для убедительности секирищей по песку, от чего тот фонтаном брызнул в разные стороны. — Нам сейчас ссориться ну никак нельзя! Я вторые сутки без горячего! Вот ты, Гэлион, чего тебе не хватает? — Координат мы не знаем, — озадаченным голосом просветил в суть проблемы товарища Леголас. — Ну так определи, кто тебе мешает? Звёзды надо? Вот тебе Глорфиндел и поможет. — А что Глорфиндел?! Чуть что сразу Глорфиндел! С балрогом дерись — так Глорфиндел! Дорогу ищи — так тоже Глорфиндел! — попытался было возмутиться нолдо, но вдруг вспомнил, что гном уже целые сутки некормленый, так что ему возражать себе дороже. — Да нет, зачем сразу звёзды, — раздался сзади хриплый голос свежеотмытого Линдира, — ему не поможет, у него по географии всегда «трояк» был. Мне это от Митрандира известно. Глорфиндел между тем горел как маков цвет под ошеломленными взглядами окружающих. — М-дя-я… — очередной раз задумался коллектив. — Огромный костёр нужен, дров то навалом! — озвучил свою догадку Гимли, хотевший уже рвануть в джунгли, но Леголас поспешил отметить, что Совет Робинзонов еще не закончен, и гном, с выражением во всей позе «и чего тут думать и городить в шахте тупики», в ожидании оперся на секиру. — А мы можем сделать так, — вдруг выдал Гэлион, во время раздумий внезапно вспомнивший какой-то древний манускрипт о правилах выживания в Арде. — Костёр жечь, это как-то непродуктивно будет, но мы можем соорудить шест повыше и на него повесить что-нибудь поярче… — Точно! — воспрянули духом остальные. — Про это напишем, а координаты дадим приблизительные — где-то у берегов Арды… — Ага, и нас найдут! И я смогу написать про это песню для конкурса менестрелей — радостно зазвенел было Линдир, но тут же захлопнул рот, нечаянно встретившись взглядом с Глорфинделом. — А я смогу помыться в нормальной ванной! Сходить в нормальный салон красоты и вернуться к своим дворцовым обязанностям! — мечтательно закатил глаза Гэлион. — А я смогу нормально завтракать, обедать и ужинать! — громче всех выражал свой восторг Гимли. А Леголас между тем прикидывал, хватит ли ему карманных денег на покупку еще одной такой яхты… — Плотнее, плотнее пробки запихивай, — шипел Линдир, размахивая руками перед лицом наблюдавшего процесс Глорфиндела, злобно бурчащего что-то обо «всяких выскочках, страдающих манией величия». — Сам не мешай! — пыхтел Халдир над стеклотарой. — О Зов Валар во мне звучит, словно звон хрустальных звезд, — оторвавшись от этого бренного мира гудел Леголас, паря над песком. По его расчетам предстоящие расходы сходились с оставшейся в Лихолесье наличностью. — Зэпетэ… точка, — от усердия Гэлион даже высунул кончик языка, вырисовывая на бумаге заветные слова SOS, эльдар и гном — одна штука. — …Ну и когда нас спасут? — требовательно осведомился Глорфиндел у трудящихся над бутылками Линдира, Халдира и Гэлиона, которые на него, впрочем, не реагировали и устремлённого за горизонт (где в лучах заката покачивались уплывающие вдаль бутылки) взгляда на нолдо не обращали. — Леголас? — обратился тогда за моральной поддержкой тот, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — О, прекрасный Валинор! Благословенный край! — донеслось до него из заоблачных далей, но вдруг осеклось. — А где Гимли? — И правда? — отвлеклись от провожания заветных бутылок с посланиями остальные. — А вот! — из-за зарослей лиан вывалился гном, в руках которого жалобно верещала, извиваясь, какая-то крысоподобная зверушка. — Я ужин поймал. — Ой, какая ЛАПОЧКА! — затрещали Линдир с Леголасом, пытаясь выхватить несчастное животное из лап гнома. — Фу, какая ГАДОСТЬ! — хором содрогнулись Халдир с Глорфинделом. — Кхм… Sorex isodon, — ознакомившись с внешним видом жертвы, констатировал Гэлион. — Гимли, а тут есть-то нечего. — Как так нечего? — гном поднял пищащую бурозубку на уровень своих немигающих очей, из-за чего она запищала и задрыгалась ещё активнее, и после минутного разглядывания ответствовал: — Есть чего. Особенно если не делиться! — Живодёр и душегуб! — вдруг раздался пронзительный вой, и на остолбеневшего от неожиданности и недокорма гнома пикировал Линдир. — Отпусти! Отпусти немедленно! — Да-а-а! Выкинь ты эту дрянь! — совершенно неожиданно на помощь к нему пришли Халдир и Глорфиндел. Гимли, не ожидавший столь вероломного нападения сверху и предательского — с боков, взревел раненым буйволом, но… было уже поздно, и ужин, радостно пища, со всех ног бросился наутёк… — Ах вы так! — обиде гнома не было предела. — Тогда я поужинаю кем-нибудь из вас! Истошно вопя, группа эльфов бросилась наутёк. Но Халдир… Халдир не успел увернуться от несущегося, подобно локомотиву, Гимли, поэтому вскоре был опрокинут на песок и схвачен за ногу мертвой хваткой. — Ну всё, кранты ему… — вздохнул с верхушки пальмы Линдир. — Придётся, Леголас, тебе гнома усмирять, — обратился к соседу по пальме Глорфиндел. Леголас согласно кивнул. — Не бойся, Халдир! Твоя следующая реинкарнация после чертогов Мандоса будет совершеннее, чем теперешнее воплощение!!! — утешал сверху родича Гэлион. — Друзья, тоже мне называются!!! Ай!!! — верещал Халдир, которого гном вращал под разными углами, ворча и плотоядно облизываясь. — Ты что делаешь? Гимли замер на месте, ещё раз недоверчиво втянул носом воздух, а потом навис секирой над лориенцем: — Признавайся, — грозно начал гном. — Откуда пахнет? — Ты чего? Совсем сдурел? — начал было Халдир, но тут же его осенило. — Ремень у меня кожаный! Вот! — Снимай, — раздался повелительный тон… Тем временем на пальмах шел военный Совет под председательством Глорфиндела. Радикальное предложение по обезвреживанию гнома путем выпуска в него стрелы прямой наводкой, как на каменную стену, натолкнулось на возражение со стороны Леголаса. — …И что мы делать будем, когда он последний сапог у него слопает? — предавался философским размышлениям Линдир, задумчиво жуя отшметок пальмовой коры. Тот был жёстким и противным, но это было всё же лучше, чем пучок зелени, торчащий из челюстного аппарата Гэлиона, упорно строившего из себя главного мученика всего происходящего. — Не знаю, но чем скорее бутылочки наши выловят, и эльфийский флот со спасательной службой на наше спасение пошлют, тем лучше… — мудро отметил Глорфиндел. — Леголас, пора начинать умиротворяющую операцию, иначе… иначе, — взглянув на происходящее внизу, — иначе будет поздно. — Гимли, послушай, ведь так нельзя! Мы ведь не орки какие-нибудь… — очень громко и спокойным голосом начал Леголас переговоры с гномом. — У? — задрал голову Гимли. — Тихо… — вдруг крикнул снизу Халдир, — там что-то происходит, — кивнул он в сторону джунглей. Прервав переговоры, все замолчали и прислушались… — Лично я ничего не слышу, — вертел головой Гэлион. — И я. — Я тоже. — Вам это не кажется подозрительным? — поинтересовался сидевший на песке Халдир. — Ведь раньше довольно громко пели птицы… — Точно… — пролепетал Гэлион, медленно зеленея. — И давно молчат? — из-за помех от порывов ветра в околопальмовом пространстве Леголас не понял, что сказал Халдир, и за него ответил Глорфиндел. — Давно… уже несколько часов… Я тоже заметил. — Так чего же ты раньше молчал? — накинулся на него Линдир. — Да?! Вот ты умный такой, сам бы следил за джунглями. Я тоже есть хочу! — Тс-с-с… Да тихо вы оба! — не выдержала терпеливая натура Леголаса. Даже Гэлион перестал постанывать. Над кучкой столпившихся на пляже и сидящих на пальмах повисла тишина… Зловещая, гнетущая тишина… Даже гном стоял, как вкопанный. Но вдруг все подскочили со своих мест. Тишину разорвал быстро приближающийся рёв и шум поваленных могучей тушей деревьев. — Спасайся, кто может! — озвучил общую мысль Гэлион, с полученным прошлой ночью опытом слетел с пальмы и бросился наутёк… Словно перепуганные зайцы, эльфы прыснули в разные стороны, но уже через полминуты было выяснено, что бегут все в одном направлении — к надёжной, укромной хижинке с её тяжелой дверью и толстым гномьим забором с кучей ловушек.… — Скорее, ЗАПИРАЙ, ЗАПИРАЙ ДВЕРЬ!!! — верещал Линдир, бестолково размахивая засовом вместо того, чтобы положить его на его законное место — то есть поперёк двери. Халдир, не переставая сквернословить, пытался выхватить его у имладриского эльфа и не попасть под шальной удар. — Окна! Мы совсем забыли про окна! — Леголас с Гэлионом панически прилаживали обломки стульев в качестве внутренних укреплений. Глорфиндел, запинаясь от волнения, создавал защитную сферу вокруг хижины… — А ну пустите! — раздался голос снаружи, и дверь угрожающе затряслась. — А то что?! — от сильнейшего нервного потрясения в Гэлионе проснулось несвойственное ему нахальство. — А то я как дуну, и весь ваш домик разлетится, — задушевно пообещали снаружи, обходя хижину кругом и пиная стены, чтобы выявить слабые места. — Нет у нас ничего! — Пустите, это же Гимли! — бросился с засову Леголас. Но тут же был остановлен руками товарищей, а внушительная фигура Глорфиндела перегородила дорогу. — Откуда нам известно, что неизвестное чудище не приняло образ нашего друга гнома, и теперь хитростью и коварством пытается пробраться в нашу крепость! — страшным голосом заявил он. — Не верю… — еле слышно прошептал Леголас, но досказать ему помешала донесшаяся с улицы угроза: — Начинаю дуть! — с этими словами некто разбежался и всеми своими килограммами заехал по двери. Та качнулась, но не поддалась. Тогда снаружи прыгнули на неё ещё раз. Она жалобно скрипнула и начала коситься внутрь, за чем в хижине с ужасом наблюдало пять пар глаз и сооруженные наспех орудия убийства. — А вот сейчас… — Гимли, радостно потирая руки, уже загребал сапогом, готовясь к финальной, победной атаке, как вдруг сзади заорали до боли знакомым голосом. — Вот они где, искатели приключений! Чем это вы тут занимаетесь? Опять чужое имущество портите? — последнее замечание относилось явно к гному. Гном ошарашено развернулся, и его глазам предстало совершенно неожиданное зрелище: на месте прежде непроходимых зарослей лиан и пальм толпилась куча эдайн в каких-то немыслимых листьях на голое тело, среди них выделялся нелепого вида бородатый мужик в козьей шкуре. Среди толпы высились непонятные гному черные, скорее всего металлические, штуки, с которых свисали какие-то черные веревки и люди, уже более прилично одетые. Вокруг периодически что-то щелкало и вспыхивало, что начало гнома уже раздражать. В стороне вдруг появилась еще какая-то толпа людей в зеленом и возмущенно затрясла плакатами «Даёшь чистое море», «Долой убийц экосферы» и тому подобное. Чуть впереди стояла невиданная повозка, из которой высовывался какой-то мордастый мужичок с залысинами, не перестающий ни на секунду сыпать какими-то труднопереводимыми оборотами из области народного творчества, судя по колориту которых, с пожеланиями здоровья, новых творческих успехов и долгих лет жизни не имевшими ничего общего. На береговой линии Гимли заметил эльфийский корабль с высадившимся из него отрядом охраны Гаваней. И закрывая собой всё это безобразие, на переднем плане возвышался, Руки-В-Боки единственный и неповторимый ГЭНДАЛЬФ. — Вы что, специально решили разрушить всю съемочную площадку?! Кто это придумал? Выйди вперёд! Из хижины выползли не менее ошеломленные общей картиной эльфы, и вся компания скромно потупились под Огненным Взором Митрандира. — Площадка? — Да! Тут кино про Робинзона местные эдайн снимать хотели! Месяц готовились! Периметр вон как оцепили! (взмах в сторону «непроходимых зарослей») А теперь что? Вон там режиссёр (взмах в сторону «повозки»), чтобы немедленно извинились! И ещё перед этими… как их… гринписовцами! За бутылки! Набросали, понимаешь, всякого мусора в океан… Тряпок понавешали по пальмам… Как дети, честное слово… Ладно хоть местные вовремя заметили… - гневный тон уже начал было смягчаться, но чтобы провинившиеся не подумали, что их быстро простили, Гэндальф строго добавил. — А ну, шагу, шагу! Тяжко вздохнув, гном и эльфы поплелись выполнять приказ и приносить извинения в самых лучших традициях этикета… Лишь для того, чтобы вновь с радостью окунуться в веселую жизнь Арды. Одно «но». Леголас потом всё же уплыл в Валинор, прихватив с собой Гимли…