Комната ожидания

Гермионе было трудно не появляться в больнице. Она приходила сюда бóльшую часть года, и эти посещения стали для нее такой же неотъемлемой частью ежедневного расписания, как и для Драко. К тому же ей очень хотелось знать: продолжает ли действовать зелье, удалось ли малфоевским головорезам что-нибудь найти и начал ли сам Драко хоть немного думать о себе. Но она устояла — в этот раз всё зависело от Малфоя. Тем временем Гермиона последовала своему собственному совету: она гуляла, читала книги, проводила время с Гарри, Луной, Роном и Лавандой. Не всегда было приятно оказываться пятым колесом у телеги, но с друзьями было хорошо и тепло, и ей нравилась их компания. Рон продолжал пытаться свести ее с «тем самым чуваком, которого зовут Райнер, он еще вечно что-то читает, но все же кажется нормальным парнем». Лаванда заявила, что по ее мнению, Гермионе стоило бы сойтись с Дином Томасом. Луна сообщила, что есть особый вид флоббер-червей, чья слизь светится, когда человек оказывается рядом со своей половинкой, но они живут так глубоко под землей, что их никто никогда не видел. Гарри хранил молчание, и Гермиона была ему за это благодарна. Оглядываясь назад, Гермиона осознавала, что Драко потребовалось не так уж много времени, чтобы связаться с ней — ей казалось, что прошли месяцы, хотя миновало не больше трех-четырех недель. В записке, присланной с его совой, была всего одна фраза: Я бы хотел снова тебя увидеть. Она ответила: Три метлы. Суббота. 21.00. Надень что-нибудь не черное. * * * Гермионе пришлось признать: она была не до конца уверена, что Драко придет, пока тот все же не появился. «Три метлы» разительно отличались от того ресторана, где они встречались до этого. Здесь было шумно, много народу и не было Скиппи/Амвросия, чтобы подать Драко его «как обычно». Честно говоря, Малфой радостью не светился, но он и вправду пришел. Выглядел он лучше: не был таким худым, как в их последнюю встречу, и темные круги под глазами исчезли. Однако он все равно был весь в черном. Прежде чем Гермиона успела произнести хоть слово, Драко указал на серебряные пуговицы на манжетах рубашки. — Не черные, — заявил он. Она приподняла бровь и чуть улыбнулась. — И ты права, теперь я чувствую себя другим человеком. — Замолчи, — ответила она, растягивая губы в широкой улыбке. — Итак, я встретился здесь с тобой и поразил разнообразием гардероба. Теперь мы можем уйти? — Конечно нет, — она повела его к столику в центре зала. Малфой выругался сквозь зубы, но последовал за ней. — Грейнджер, тебя не волнует, что твои гриффиндорские дружки увидят тебя здесь со мной? — Нет. — Не лучше ли было посидеть где-нибудь, где не так шумно, — он отклонился, уворачиваясь от пронессшегося мимо подноса с шотами огневиски. — И не так вульгарно. — Нет. Драко раздраженно проворчал, оглядывая стол. Когда появились бутылки со сливочным пивом, он настоял на том, чтобы очистить свою кружку заклинанием, прежде чем наливать в нее напиток. — Боишься, что кто-то принёс эту кружку из туалета? — Я грешу на нечистоплотность. — Я так и поняла. Драко сделал осторожный глоток, но уже через пару секунд заметно расслабился. — Почему здесь? — Смена сценария. — Сточная труба — тоже смена сценария. — Ты бы предпочел ее? Я думаю, что видела одну чуть дальше по переулку. Я, конечно, рискую, но смею предположить, что бокалы в сточной трубе чуть-чуть менее чистые, чем здесь. Он поднял свою кружку в воздух и прищурился. — Только если слегка. — Поганец. Как твоя мама? — По-прежнему. — А твои головорезы? — Половина из них ищет отца, вторая половина — Крэбба. Омск оказался идиотской идеей, но они все убеждают меня, что у них появились настоящие зацепки. Вероятно потому, что им нравятся мои чеки. Драко допил свое пиво и выхватил с ближайшего подноса еще одну кружку. — Мучает жажда? — с улыбкой спросила Гермиона. Она сама едва ли сделала несколько глотков. — Давно уже не пил такого. Надо будет сказать Амвросию, чтобы держал для меня парочку бутылок. — Так значит, ты ешь в ресторане, да? Драко закатил глаза: — Да, Грейнджер. Я ем в ресторане. А на прошлой неделе я даже стал делать заказ по меню. Амвросий чуть не обделался. Гермиона фыркнула, затем произнесла: — Ты хорошо выглядишь, Драко. — Грейнджер, я всегда хорошо выгляжу, — протянул он. — Когда не похож на того, кто собирается на тот свет, балбес. — Неважно, — он принялся соскабливать этикетку с бутылки, старательно избегая смотреть Гермионе в глаза. — Я разговаривал с мамой. Сказал ей, что собираюсь немного сократить время своих посещений. Кажется, она не возражала. Гермиона сделала глоток пива и постаралась удержаться от самодовольной улыбки. — И что же ты собираешься делать с этим твоим новоприобретенным свободным временем? — Мунго хочет устроить весной что-то типа торжественного приема по поводу открытия Исследовательской Библиотеки Блэк. Я немного этим занимаюсь. Пытаюсь организовать вечер со вкусом и элегантно. А это сложно, учитывая, что я получаю дюжины непрошеных предложений по поводу закусок и развлекательной программы от этих мещан из совета директоров, — он склонился над столом. — Представляешь, они предложили подать миниатюрные пироги! Гермиона картинно вздохнула: — Нет! — Да! А еще бузинное вино! — Какая безвкусица! — Именно… Подожди минуточку… — Малфой прищурился. — Ты же сейчас издеваешься надо мной? — Совсем чуть-чуть. — Женщины… — он допил вторую бутылку. — Как думаешь, третья уже будет лишней? — Твой мочевой пузырь точно будет против. — Хм… Я рискну, — он взял еще одну с подноса. — Прием весной. Составишь мне компанию? — С удовольствием. — Хорошо. — Хотя у меня есть один вопрос. — Всего один? Просто не верится. — Почему Библиотека Блэк, а не Библиотека Малфой? Драко начал рвать этикетку, которою ранее отскоблил от бутылки. Затем вяло пожал плечами и проговорил: — Когда я согласился финансировать этот проект, я был твердо убежден, что в состоянии моей матери виноват отец. Я не хотел иметь с ним ничего общего. Я был вот на столько близок, — он почти свел большой и указательные пальцы вместе, оставив между ними пару миллиметров, — к тому, чтобы сменить свою фамилию. Но тогда было бы слишком много юридической волокиты, и я не решился. — Ага, — сказала она, опершись подбородком на руку. — У них здесь есть что-то покрепче? Ведь ты явно хочешь спросить меня еще о чем-то, и сливочного пива явно маловато, чтобы это пережить. — Конечно есть, это же паб. — Это был риторический вопрос. Я и сам отлично вижу, сколько разных видов алкогольной продукции потребляется в этом обществе. Ага, вот это подойдет, — Драко снял с проплывающего мимо подноса два шота с огневиски. Один он поставил перед собой, второй передал Гермионе. — Хорошо. Потому что у меня и в самом деле есть еще один вопрос. — Я просто в шоке, — он залпом выпил свой огневиски. — Что заставило тебя изменить свое мнение о чистоте крови? Малфой вздохнул и откинулся на спинку стула. — Не что, Грейнджер. Кто. — Кто же? Драко схватил рюмку Гермионы, резко опрокинул ее и сказал: — Астория Гринграсс. — Помедленнее, ковбой. Младшая сестра Дафны? — Да. Мы встречались какое-то время. Дольше, чем какое-то. Около года, наверное. Может быть, больше. Я же точно пожалею о третьей порции огневиски, да? Знаешь, они безбожно бадяжат свое пойло, к тому же подают его в наперстках. — Ты знаешь свою печень лучше, чем я. Он отмахнулся от шота, который едва не стукнул его по лбу. Рюмка чуть ли не обиженно отлетела. — Как бы то ни было, семья Гринграссов входит в список «Священных двадцати восьми», так что обе стороны были удовлетворены подобным союзом. — «Священные двадцать восемь»? — Ну знаешь, самые чистокровные из чистокровных семей. Уизли и Лонгботтомы туда входят. И Брустверы тоже, — пояснил Драко. Гермиона выглядела озадаченной. Он махнул рукой. — В любом случае… ее родители были особенно рады, потому что они пытались свести Дафну с Теодором Ноттом, и это обернулось неудачей. — Теодор Нотт? Тот самый Теодор Нотт из Хогвартса? Его пытались свести с Дафной? — Да. Знаю, что это звучит смешно. Но он тоже из списка, так что Нотт ценная добыча в определенных кругах. Гермиона фыркнула. — В общем, Гринграссы устроили прием в своем особняке, якобы по случаю двадцатиоднолетия Дафны, а на самом деле для того, чтобы обратить на нее внимание Нотта. Может, Теодор и не особенно богат и красив, но его родословная безупречна, а оба его родителя мертвы, что стало дополнительным бонусом для Гринграссов. Не надо было разводить чрезмерные предбрачные ухаживания и ритуалы, и не было нужды в приданом. — Прошу прощения, ты только что сказал «приданое»? Мы, случаем, не переместились в викторианскую эпоху? — Ты удивишься. Ну или нет. Здесь подают еду? — Их рыба с картофелем совсем неплоха. Как только она произнесла это, большая тарелка с жареной рыбой и гарниром со свистом пронеслась через зал и опустилась прямо перед ними. Драко подцепил картофелину и отправил ее в рот. — Как бы там ни было, Нотта, конечно же, Дафна мало заботила, так как его интересуют только темные артефакты, с которыми он возится. Гринграссы весь прием пытались впечатлить его своим богатством и родословной. А он всё это время ковырялся на заднем дворе с какими-то камнями. И даже не взглянул на Дафну, но та уже положила глаз на придурка Грэхэма Монтегю, так что не особо переживала по этому поводу, — он выудил рыбу. — Это пикша? Вкусно. Гермиона чуть улыбнулась. Она не знала, в чем дело: в напитках, в смене атмосферы или в возможности побеседовать о чем-то, кроме здоровья матери, но разговорчивый Драко оказался приятной альтернативой Драко молчаливому. Малфой начал сбрызгивать картофель уксусом. — Ты не против? — Совсем нет. — Отлично, — он снял пробу, затем добавил немного соли. — Так вот Плеус — это отец Дафны — вышел на задний двор, уверенный, что Тео занят исследованием размеров их собственности, и начал распинаться о величественности их лужаек или что-то в этом роде, а Тео начал выспрашивать его про камни. Лежат ли они тут с самого начала или были привезены на лужайку, и как они выглядят в свете луны. Ну и все в таком духе. А Пелли вообще не в курсе, но он же хотел впечатлить Теодора, ну вот и сказал ему, что тот может забрать любую глыбу, которая ему приглянется. Теодор отправил в карман три или четыре каменюги и ушел, даже не попрощавшись. Они даже не знали, что он уехал, пока им об этом не сообщил я. — Ты был там? — Да. Мы с Асторией наблюдали всю историю с камнями и лужайкой. — Вы с ней встретились на этом приеме? — Нет. Я знал ее с самого детства. Наши родители достаточно тепло друг к другу относились пока Тёмный Л… пока всё не стало так сложно, — он съел еще один кусок рыбы. — Гринграссы не были Пожирателями Смерти, они были просто снобами. Хочешь? — Конечно, — Гермиона взяла кусочек. Тот и вправду оказался вкусным. — Я не видел Асторию с нашего последнего года в Хогвартсе, поэтому, встретившись с ней на приеме, с трудом ее узнал, — его губы дрогнули в улыбке. — На ней была нелепая шляпа с вуалью, которую, по ее словам, заставила надеть мать, чтобы Астория не отвлекала внимание от Дафны. Конечно же, это только привлекло к ней интерес. В общем… мы разговорились и… короче говоря, начали видеться. Мама и отец были просто счастливы. Астория была чистокровна, так еще и семья ее была богата и со связями. И поначалу всё шло гладко. — А что произошло потом? — Ее родители и сестра были ревнителями крови. А вот Астория нет. Она ненавидела всё это. Считала, что относиться к магглорожденным и полукровкам не так, как к чистокровным, — отвратительно. Она читала книги магглов, ходила в маггловские кофейни. Это просто сводило ее родителей с ума. — Но ты общался с ней? А она с тобой? — Поначалу нет. Я считал ее ограниченной дурно воспитанной девицей, а она меня — заносчивым засранцем, — Малфой закинул в рот последний ломтик картофеля. — Даже не возражу. Драко вскинул пальцы буквой «V» и продолжил. — Во всяком случае, полагаю, она что-то во мне разглядела. А я не был так фанатичен в вопросах крови, как раньше. Не после всего того, что я видел и сделал, не после того, что случилось со мной, — он замолчал и вытер руки о салфетку. — Она говорила, я слушал, спорил, она объясняла. Она была терпеливой, умной, доброй. И мои родители ее возненавидели. — Потому что она была предателем крови? — В основном. Но еще и потому, что ей было плевать на деньги, власть и статус. Она планировала устроиться на работу, что было просто неслыханно, и работать Астория хотела в Министерстве с Артуром Уизли. — Да ты шутишь, — Гермиона могла только представить, как скрежетали зубами Малфои, услышав об этом. Драко покачал головой. — Неа. Она была чертовски серьезно настроена. Поэтому мои родители сделали всё, что было в их силах, чтобы нас развести. Они относились к ней, как к дерьму, а мне постоянно высказывали, как им больно, что я с ней встречаюсь. Они не могли мне запретить видеться с ней, ведь я уже был не ребенок, но они могли и делали всё возможное, чтобы в их присутствии это было весьма некомфортно. Это было… нелегкое время, — при помощи Агуаменти он наполнил свою кружку водой. — После того, как мы провстречались около года, Астория решила, что беременна. Это оказалось ложной тревогой, но сама идея впутать в это ребенка усложнила ситуацию. Астория начала давить на меня, чтобы я уехал из мэнора, отдалился от родителей, стал более открытым в неприятии идей чистокровности. Я же просто… не был готов ко всему этому, наверное. — Поэтому вы расстались? — Да. Ну… Точнее, она меня бросила. Я был расстроен, но не мог её в этом винить, — Малфой сделал большой глоток из кружки. — Я долгое время бесился, обижался и винил всех вокруг, но дело было во мне. Я должен был противостоять своим родителям. Я не должен был позволять им так себя с ней вести или так о ней говорить. И мне действительно стоило заявить, что я предатель крови. Но я этого не сделал. Потому что я трус, и потому что их одобрение для меня всегда было важнее, чем правильные поступки, — он развернул кружку так, что ручка смотрела в противоположную от него сторону, затем снова ее передвинул. — И она уехала, — продолжил Драко. — Перебралась в Штаты. Как ни странно, несколько недель назад я получил от нее рождественскую открытку. Она вышла замуж за маггла. У них девочки-двойняшки. Написала, что узнала о моей матери, очень сожалеет и желает ей скорейшего выздоровления, — он посмотрел на Гермиону. — Вот и всё. Гермиона не знала, что на это ответить. Всё, что ей хотелось сказать и спросить, было либо избитой банальщиной, либо назойливыми вопросами. («Похоже, она замечательный человек», «Потери могут многому научить», «Ты пытался убедить ее остаться?» И, самое главное, «Ты всё ещё любишь её?») Но Драко избавил ее от необходимости что-то говорить, наклонив голову вправо и привлекая внимание Гермионы к столику, за которым сидели Гарри, Луна, Рон, Лаванда, Невилл и Ханна и смотрели прямо на них. Причем кое-кто делал это особенно выразительно. — Ты была права по поводу третьей бутылки пива, — пробормотал Драко. — Вернусь через мгновение. Он едва кивнул бывшим однокашникам и направился в сторону уборной в задней части бара. Гермиона подошла к столику друзей и поздоровалась. — Гермиона, — поинтересовался Рон, — ты в порядке? Потому что всё это выглядит так, будто ты просто общаешься с Малфоем, вместо того чтобы проклясть его к чертовой матери. — Вообще-то я действительно с ним общаюсь. — Ну ты хоть подлила ему яд в кружку? — Да. Но не говори ему, когда он вернется. Смерть должна быть болезненной и чрезвычайно неприятной. — Я думаю, это здорово, что ты с ним разговариваешь, — заметила Ханна. — Кажется, у него не так уж много друзей в последнее время. — Как будто этот придурок их заслуживает, — пробормотал Рон. — Гнусный хорек. — Все заслуживают друзей, — возразила Ханна. — Ладно, он не заслуживает тебя как друга, Гермиона, — ответил Рон. Он схватил две бутылки сливочного пива с пролетающего мимо подноса. И проигнорировал ироничный взгляд Лаванды. — Может, мы подарим ему джарви в качестве питомца? — Вообще-то джарви не очень хорошие питомцы, — откликнулась Луна. — Они мухлюют в криббедж. — Может, Малфой тоже. Но если серьезно, Гермиона, что ты с ним делаешь? Гарри, тебе не кажется, что это странно? Ты почему вообще молчишь? — А что такого-то? — спросил Гарри. И сделал очень большой глоток эля. Драко вернулся к столику и оставил деньги за еду и выпивку. Поймал взгляд Гермионы и быстро кивнул, будто не желая ставить ее в неловкое положение перед друзьями прощанием с собой. — Ребята, увидимся позже, — сказала Гермиона. Она подошла к Драко, взяла его за руку и, не оглядываясь, вышла. * * * — Ты не хочешь мороженого? — спросила она. — Конечно, хочу. А ты уверена, что это было разумно? — Предложить тебе съесть мороженого? Беспокоишься о своей талии? — Ты знаешь, о чем я говорю, — ответил он. — Знаю. И да, я уверена, — она чуть сжала его руку. Он рассмеялся почти что себе под нос и стиснул ее ладонь в ответ. * * * Он целовал ее на пороге ее квартиры, и его губы были на вкус как сливочный пекан. Поцелуй был медленным, глубоким и поглотил Гермиону полностью. Она отчаянно хотела пригласить Драко зайти, и, судя по тому, как Малфой к ней прижимался, он был бы не против. Но он не предложил, а она не захотела на него давить. Поэтому они пожелали друг другу доброй ночи и целовались снова, снова и снова.