***
— Дорогу! Хасеки Хазан Султан Хазретлери! — громко объявила Нарин-калфа, когда в ташлык вошла Хазан Султан с широкой улыбкой, играющей на миловидном лице, в прекрасном синем одеянии. Окинув всех наложниц пронзительным взглядом, она стремительно прошла вперед с высоко поднятой головой к главным покоям гарема и попросила стражу доложить о своём приходе Хюмашах Султан, однако ей сообщили, что султанша отлучилась из дворца. — Как только приехала Хюмашах Султан, она сразу отправила наложницу в постель повелителя, — недовольно пробормотала девушка на обратном пути. — А ведь место управляющей гаремом должно было принадлежать мне. — Не говорите, госпожа, — отвечала ей Нарин-калфа, неодобрительно качая головой. — Я слышала, наложниц отбирала её новая хазнедар. — Не нравится она мне, совсем не нравится, — Хазан сощурила глаза и хмыкнула. — А ты выясни, кто та наложница, что была у повелителя. — Как прикажете, госпожа. — И ещё, позови-ка мне потом эту Кёсем Хатун, когда они с госпожой вернутся. Побеседовать хочу с ней, — султанша скрылась за дверьми своих покоев, отправляя Нарин исполнять свои приказы.***
В это время Хюмашах в сопровождении Кёсем и остальных служанок выбирала новые ткани в уже излюбленной ей лавке, товар был там разнообразный и качественный. — Какая прелесть, ты только взгляни, — воскликнула Хюмашах, проводя ладонью по небесно-голубому шёлку. — Очень красивая, госпожа, — согласно кивнула Кёсем, с улыбкой осматривая великолепнейшую ткань. — Из этого портные Вам сошьют потрясающее платье. — Нет, — вдруг отрицательно махнула головой Хюмашах, задумчиво закусывая губу. — Из этого можно сшить чудесное одеяние для молодой девушки, — все вокруг знали о страсти Хюмашах Султан к разнообразным заморским тканям, султанша также обожала наряжать себя и своё окружение в роскошные платья, поэтому часто делала заказы лучшим дворцовым портным, при этом давая чёткие указания, что именно она хочет от них. — Если желаете, можем взять эту ткань для Хазан Султан, — произнесла Кёсем, вопросительно глянув на свою госпожу. — Я возьму её для тебя, да и цвет подходит к твоим глазам, — довольно проговорила Хюмашах, набрасывая на её плечи материю. — Очень красиво получится! — Кёсем лишь смущённо усмехнулась в ответ, продолжая любоваться на подарок от госпожи. Наконец закончив с покупками, они вернулись во дворец уже ближе к обеду.***
— Юлю-ага! — Нарин-калфа окликнула евнуха, отправляющего вереницу наложниц на занятия. — Можно тебя? — Что случилось, Нарин? У тебя что-то срочное? — Юлю спешно подошёл к калфе. — У меня много дел. — Хотела спросить тебя об одном. Кто был позапрошлой ночью в покоях повелителя? Какую наложницу отправила Кёсем Хатун к нему? — тихим вкрадчивым голосом спросила женщина, явно забыв о том, что она больше не имеет полномочий так разговаривать с главным евнухом гарема. — Всевышний, помоги! Мне перед тобой теперь отчитываться, Нарин-калфа? Может быть, ты ещё и Кёсем Хатун задашь этот вопрос? — строго спросил Юлю-ага, подняв указательный палец вверх. — А может, потребуешь от Хюмашах Султан держать перед тобой ответ, а-а? — Это Хазан Султан спрашивает, а не я, Юлю-ага, — отрезала калфа, сдвинув брови. — Ты в последнее время слишком смелый стал. Не от этой ли дерзкой хатун черпаешь подобную смелость? — Что здесь происходит? — послышался знакомый голос за их спинами, и они тут же обернулись. Кёсем стояла и требовательно смотрела на слуг, услышав лишь последние слова калфы. — У тебя какие-то проблемы, Нарин-калфа? — Нет, — на выдохе произнесла та, скрестив руки впереди. — Никаких проблем нет. — Могу устроить, — предупредила Кёсем и махнула головой Юлю, чтобы тот шёл за ней. — Пойдём, ты мне нужен. — Кёсем Хатун, — снова позвала её Нарин, и хазнедар приостановилась, вопросительно взглянув на собеседницу. — Хазан Султан просила явиться к ней, как только ты вернёшься во дворец. — Хорошо, я сейчас приду, — бросила ей девушка в ответ и стремительно направилась дальше. Евнух быстро засеменил за ней, оборачиваясь на Нарин с ухмылкой на лице. — Э-э-э, ты, как всегда, вовремя! Спасла меня от этой гадюки, — взмахнул руками Юлю, закатив глаза. — Что она от тебя хотела? — спросила Кёсем, останавливаясь в одном из коридоров. — Пыталась выяснить для своей госпожи, что за наложница была в покоях властелина позапрошлой ночью, — пролепетал евнух и брезгливо шикнул. — Ты не сказал, надеюсь? — Да за кого ты меня принимаешь, Кёсем Хатун? Я молчал, словно рыба, клянусь Аллахом! — Кто тебя знает? Ты тот ещё болтун, — криво усмехнулась девушка и направилась к покоям Хазан Султан.***
— Госпожа, — Кёсем поклонилась, войдя в роскошные покои главной хасеки и при этом почему-то чувствуя себя неловко. — Вы хотели меня видеть? — Да, хотела, — произнесла Хазан, сидя на мягкой тахте перед резным зеркалом и расчёсывая тёмные локоны. — Я слушаю, госпожа. — Я полагала, что мы с тобой поладим, однако теперь я ясно вижу, что ты хочешь вражды со мной, — прямо отчеканила она, медленно поворачиваясь к хазнедар. — Так? — Что Вы, госпожа? — растерялась Кёсем, расширяя глаза в недоумении. — Я в чём-то провинилась? Если так, то простите. — Думала, я не узнаю, что ты, только придя в гарем и заняв важную должность, уже отправляешь наложниц к повелителю? — возмущённо спросила девушка, резко поднимаясь и теряя самообладание. — Теперь я начинаю понимать, госпожа, — спокойно произнесла Кёсем и кивнула. — Но поверьте, я никак не хотела этим задеть Вас, я лишь исполняла свой долг. — Но ты скрыла это, надеясь, что я не узнаю, так? — Я ни коим образом ни от кого не пыталась это скрыть, госпожа, — вежливо продолжала девушка, слегка улыбнувшись. — Хюмашах Султан, будучи управляющей гарема, приказала мне приготовить для повелителя развлечение. Она была в курсе. — Вон, — бросила в ответ юная султанша, поджав губы. — Вон! — Госпожа, — Кёсем поклонилась и вышла из покоев, закатывая глаза. Конечно же, она глубоко понимала переживания Хазан Султан, ведь больно делить любимого мужчину с другими женщинами, но когда твой любимый мужчина — султан, то ничего не остаётся, кроме как смириться со своей несчастной участью. Но Кёсем даже не хотела представлять себе эту боль. — Кёсем Хатун! — к ней подбежал один из служителей гарема и поклонился. — Срочно зовёт Эмир-ага, хранитель покоев. — Аллах-Аллах, — Кёсем коротко кивнула и поспешила в другую часть дворца. Планы спокойно и в тишине перекусить на дворцовой кухне с треском провалились, и на что она только надеялась? Спустя некоторое время она уже была у Эмир-аги. — Хранитель покоев, — тихо произнесла она, поклонившись и стараясь не смотреть в глаза мужчины. — Кёсем Хатун, — Эмир поднялся из-за письменного стола и медленно подошёл к ней, мягко улыбнувшись. Девушка в ответ сделала маленький шаг назад, показывая тем самым, что она желает сохранить меры приличия и расстояние между ними. — Вы желали меня видеть? — спросила она, делая свой голос как можно более холодным и безразличным. — Желал, — кивнул Эмир-ага, напряжённо гадая у себя в голове, что же случилось, ведь при первой встрече ему на секунду показалось, что девушка тоже к нему неровно дышит. — Сегодня повелитель желает отужинать в кругу семьи, сделай соответствующие распоряжения на кухне, пусть приготовят его любимые блюда, — он продолжал буравить девушку изучающим взглядом, будто ожидая чего-то от неё. — Как прикажете, — Кёсем совсем не хотелось давать ложные надежды аге, поэтому она спешила покинуть его, так как чувствовала себя очень неуютно. — С Вашего позволения, — она опустилась в поклоне и после разрешения удалилась, оставляя Эмира в полном недоумении, ведь мужчина уже построил себе множество воздушных замков в отношении Кёсем. Но теперь что-то явно было не так. Хазнедар вошла в помещение дворцовой кухни и сразу громко крикнула, хлопнув в ладоши, заставляя бедного Юлю-агу, находившегося по обычаю там, от испуга выронить золотое блюдце с угощениями. — Аллах да покарает тебя, Кёсем Хатун! — выдохнул он, схватившись за сердце, пока девушка весело смеялась. — Когда же ты перестанешь есть? Просто безобразие какое-то! — Кёсем покачала головой, еле останавливая заливистый смех. — Бейнем-ага, сегодня повелитель будет ужинать с семьёй, Эмир-ага велел приготовить его любимые блюда, — сообщила она повару, который тяжело вздохнул. — Всевышний помоги мне, и ты только сейчас мне об этом говоришь? — Ты меньше болтай, лучше принимайся за работу скорее! — строго проговорила Кёсем, упирая руки в бока. — И чтобы без недоразумений.***
Вечером семейство султана уединилось в главных дворцовых покоях, удобно расположившись на многочисленных подушках вокруг стола, во главе которого сидел сам падишах. Кёсем же стояла рядом с прислугой и тщательно следила за тем, чтобы стол не пустел. — Папа! — воскликнул детский голос, принадлежавший шехзаде Мехмеду. — Когда мы с тобой пойдём гулять в сад и упражняться на мечах? — Скоро, лев мой, скоро! — пообещал Мустафа и нежно потрепал сына по голове тяжёлой ладонью. — Ты мне уже много раз обещал! — возмутился малыш, и Хазан тепло улыбнулась, влюблённо глядя на падишаха. — Прояви терпение, дорогой, — ласково пропела Хюмашах Султан, заливаясь лёгким мелодичным смехом. Кёсем щёлкнула пальцами аге, стоящему с кувшином в руках, чтобы он снова наполнил опустевшие стаканы. После этого Мустафа на мгновение бросил взгляд на девушку, которая тут же отвела глаза в сторону. Получилось это у неё столь неуклюже, что подобный жест, конечно же, не ускользнул от внимания властелина. Отвернувшись, он лишь слегка усмехнулся, что осталось незамеченным благодаря его густой чёрной бороде. Время тянулось медленно, особенно для Мустафы, присутствие Кёсем его очень отвлекало от разговоров, в которые его втягивало семейство. От этого он раздражался, но, конечно же, было, как всегда, невозможно прочитать его истинное состояние. Лишь Хюмашах заметила что-то не то во взгляде брата, что-то тёмное и явно недоброе. Она постаралась снова оживить разговор, но властелин явно не был настроен на него, поэтому тишина во время ужина разбавлялась лишь редким детским щебетанием маленького шехзаде. Закончив трапезу, Хюмашах в сопровождении Хазан, шехзаде Мехмеда и остальных служанок собралась покидать главные покои. Попрощавшись с братом и проходя мимо Кёсем, она дала ей короткий утвердительнык кивок, прикрывая глаза. Хазан, следовавшая за госпожой, напоследок одарила хазнедар лишь подозрительным взглядом. Султан же, сложив руки за спиной, встал около открытых дверей, ведущих на мраморную террасу, и подставил лицо под прохладный ветер, колыхающий воздушный тюль драпировки. Когда члены семьи покинули просторные султанские покои, множество служанок принялось живо убирать со стола, за коим процессом требовательно наблюдала Кёсем. Затем, наконец поймав взгляд одной из прислуживающих наложниц, она коротко кивнула ей, давая понять, что сегодня она здесь останется. Этот жест не ускользнул от зоркого глаза падишаха, и он его почему-то неистово разозлил. — Выйдите всё, — сурово пробасил он грубым голосом. Слуги замерли, вопросительно глянув на Кёсем, которая тут же поспешно взмахнула рукой, чтобы они все немедленно вышли. Выбранная ею наложница состроила печальное выражение лица и, держа в руках поднос с грязной посудой, поспешила удалиться. — Повелитель, — еле слышно произнесла Кёсем, поклонившись, и уже собиралась уходить, как её остановил голос падишаха. — Ты останься, — лишь произнёс он, что прозвучало для неё, словно приговор.