***
— Может, Аллах соблаговолит тебе, и ты подаришь еще одного шехзаде нашему повелителю! — Да, станешь хасеки, как Хазан Султан, машаллах! — И все будут исполнять твои приказы! — ворковали девушки, окружив счастливую Зарифе в хамаме, пока другие служанки натирали её белоснежную кожу мочалками и всевозможными эфирными маслами. — Иншаллах, — мечтательно выдохнула Зарифе, широко улыбаясь и откровенно получая удовольствие от завистливого щебетания подруг.***
Кёсем осмотрела с ног до головы Зарифе и слегка поправила её вьющиеся локоны под аккуратной диадемой, довольно цокнув. — Что за красота такая, ай-ай? — протянула она, глянув на Юлю-агу, ожидая от него согласных возгласов. — И не говори, Кёсем Хатун, у тебя глаз-алмаз! — воскликнул евнух, щёлкнув пальцами. — Нашему повелителю очень понравится подарок от госпожи! — Иншаллах, Юлю-ага, иншаллах, — Кёсем взмахнула рукой, поманив готовую наложницу за собой. — Идём!***
Шурша юбками платьев и мягко, почти неслышно, ступая по мраморному полу, хазнедар и наложница прошли по многочисленным коридорам гарема, освещаемых ярко горящими факелами, и наконец оказались в начале «золотого пути». — Я не верю своему счастью, Кёсем Хатун, — прошептала девушка, слабо пискнув, и подпрыгнула на ходу. — Веди себя подобающе! — шикнула на неё Кёсем, усмехнувшись. — Придётся поверить. Не забудь всего, чему я тебя учила. Веди себя прилично, не поднимай головы без разрешения, не говори лишнего… — Я всё помню, — поспешно перебила её Зарифе уверенным голосом, когда они остановились около массивных дверей из тёмного дерева, украшенных резными узорами. — Я ничего не забыла. — Постой здесь, — тихо произнесла хазнедар, жестом останавливая девушку и подходя к бостанджи. — Сообщите повелителю о моем приходе, — стража приоткрыла двери, впуская её внутрь. Султан, как обычно, сидел за своим письменным столом и глубоко был погружен в чтение какого-то, судя по всему, важного свитка, поэтому он даже не поднял взгляд, когда в покои кто-то вошёл. — Повелитель, — Кёсем почтительно склонилась и довольно улыбнулась, надеясь в этот раз угодить властелину. Услышав знакомый голос, он тут же оторвал взгляд от бумаги и поднял его на вошедшую девушку. — Слушаю, Кёсем, — мягко произнёс он, поднимаясь и складывая руки за спиной. — Наша госпожа приготовила для вас усладу, — её голос дрогнул, когда падишах приблизился к ней, снова изучающе глядя на неё. Улыбка с лица девушки постепенно пропала, уступив испуганному выражению, и хазнедар незаметно попятилась назад. — Вот как? — усмехнулся Мустафа, замечая трансформации на её лице и все больше сокращая расстояние между ними, в то время как девушка наоборот пыталась его увеличить. — И где же она? — он медленно обвёл глазами её стан, легко убирая пальцем непослушную прядь с хрупкого плеча. По телу Кёсем прошла непонятная ей самой дрожь, благодаря которой она чуть не сомлела. — Она ожидает у дверей, я сейчас же позову её, — поспешно протараторила Кёсем заикающимся голосом, желая как можно скорее скрыться с глаз падишаха. — С Вашего позволения, — она ещё раз поклонилась и, сделав несколько коротких шагов назад, прошла к дверям, скрываясь за ними и наконец выпуская воздух из лёгких. Султан проводил её довольным взглядом и еле слышно вздохнул, хмыкнув. Кёсем, пытаясь унять разыгравшуюся бурю эмоций от необъяснимого поведения властелина, вышла из покоев и поманила ладонью ожидающую снаружи Зарифе. — Иди, — лишь тихо произнесла она, легко подталкивая её к двери. — Я приду за тобой утром, — девушка коротко кивнула в ответ и очень скоро исчезла. Кёсем проводила её каким-то печальным взглядом и, распрямившись, направилась в сторону гарема.***
— Повелитель, — еле слышно произнесла Зарифе и опустилась на колени, смущенно приподняв глаза на султана, стоявшего к ней спиной. Девушка нетерпеливо улыбнулась, снова потупив взгляд. Мустафа неспешно подошёл к наложнице и пронаблюдал за тем, как её нежные руки берут подол его кафтана и подносят к розовым губам. Он медленно поднял её с колен, держа за аккуратный подбородок, и улыбнулся. — Как тебя зовут? — тихо спросил он, накручивая её локон на палец. — Зарифе, мой повелитель, — отвечала наложница, заливаясь румянцем. Больше ничего мужчина говорить не стал, затягивая девушку в продолжительный поцелуй.***
Утром Кёсем вернулась за Зарифе Хатун, однако ей сообщили, что та покинула покои властелина ещё глубокой ночью. «Значит, повелитель не оставил её у себя до утра. Интересно, почему» — хмыкнула про себя девушка, однако ей ничего не оставалось, как вернуться в гарем. Войдя в ташлык, она увидела там сидящую за завтраком Зарифе в окружении других щебечущих наложниц. Судя по всему, она делилась подробностями прошлой ночи. — Где тебя носит, Кёсем? — шикнул на неё Юлю-ага, быстро подбегая к ней. — Ай, Юлю, почему ты мне не сказал, что Зарифе вернулась ещё ночью? Я бы не ходила за ней! Почему я не была в курсе? — протараторила Кёсем, возмущённо взмахнув руками. — Только и умеешь брюзжать! Говори, что случилось? — Наша госпожа зовёт тебя, а я бегаю по всему гарему и ищу тебя! — Вай-вай, Юлю-ага, не забывай, кто перед тобой! — Кёсем постучала указательным пальцем по плечу евнуха, подняв брови. — Следи за своим языком, — шутливо протянула она. — Как прикажете, султанша всех султанш, — с сарказмом пробормотал Юлю-ага, поклонившись, и они оба рассмеялась. — Ступай-ступай, не гневи нашу госпожу! — Уже иду, — Кёсем, всё ещё улыбаясь, направилась в главные покои гарема.***
— Тебе пришёлся по вкусу мой подарок? — с хитрой улыбкой спросила Хюмашах у брата, который решил в этот раз разделить утреннюю трапезу с сестрой. Они сидели за круглым столом на мягких бархатных подушках и вкушали разнообразные угощения, приготовленные дворцовым поваром. — Ты очень заботлива, Хюмашах, — усмехнулся в ответ падишах, но оставил её вопрос без ответа. — У тебя не возникло никаких трудностей? — по обычаю спросил он, делая глоток из стакана с чистой водой. — Никаких, — отрицательно покачала головой султанша, пережёвывая пищу. — Конечно, было много недочётов, но я почти все устранила. — Прекрасно, я могу быть спокоен, — кивнул султан, по привычке задумчиво проводя ладонью по своей чёрной бороде. — Почему ты так задумчив сегодня, брат? — Хюмашах вопросительно приподняла бровь, глянув на брата-властелина. — О чём это ты? — оторвался от своих мыслей Мустафа, до конца опустошая стакан с водой. — Ты будто не здесь, не со мной, — именно в этот момент двери в покои отворились, и внутрь вошла Кёсем с беззаботной улыбкой играющей на её губах, которая в миг исчезла при виде султана. — Повелитель. Госпожа, — девушка сложила руки в замок и поклонилась. — Простите, я зайду позже, — тихо произнесла она, делая шаг назад, но повелитель жестом остановил её. — Я уже ухожу, — низким голосом произнёс он, поднимаясь с подушек и поправляя кафтан. — Уже так скоро, — Хюмашах тоже поднялась и поклонилась брату, мягко улыбнувшись. — Да будут все принятые сегодня решения во благо, повелитель. — Аминь, — кивнул Мустафа и, обогнув Кёсем, стоявшую с опущенным глазами, вышел из помещения. — Госпожа, Вы желали меня видеть? — наконец спросила девушка, подходя к султанше. — Да, Кёсем, где тебя носит? — сдвинула брови Хюмашах Султан и поманила хазнедар рукой, чтобы та подошла ещё ближе. — Та наложница была у повелителя? Вы сделали всё, как следует? — настороженно спросила она. — Разумеется, госпожа, — Кёсем растерянно похлопала глазами, приоткрыв рот. — Только… — Только что? — Я пришла за Зарифе Хатун утром, но бостанджи мне сообщили, что она ушла от повелителя ещё глубокой ночью. Может, что-то случилось? — Это ты у меня спрашиваешь? Мой брат не выглядит так, будто он провёл хорошую ночь, — возмущённо проговорила Хюмашах, отвернувшись. — Видимо, она не понравилась ему или сделала что-то не так. Выясни это у неё. — Как прикажете, госпожа, — Кёсем хотела что-то ещё сказать, но замешкалась и лишь выдохнула. — Что ты стоишь, Кёсем? Что с тобой сегодня? — недовольно спросила Хюмашах, резко развернувшись к ней. — Иди, иди! — Простите, госпожа, — девушка поклонилась и спешно вышла, положив руку на лоб. — Аллах-Аллах, что же мне делать? — жалобно взмолилась она и направилась обратно в ташлык, чтобы расспросить Зарифе.***
— Зарифе Хатун! — громко позвала она и поманила к себе девушку. — Пойди-ка сюда! — наложница поднялась с удобного диванчика и спешно подошла к хазнедар, коротко поклонившись. — Ты что-то хотела, Кёсем Хатун? — Пойдём, поговорить с тобой хочу, — Кёсем отвела её подальше от остальных девушек в сторону и строго глянула на неё. — Почему повелитель не оставил тебя до утра у себя? Ты что-то не так сделала? — Нет, Кёсем Хатун, — подала испуганный голос Зарифе. — Аллахом клянусь, я ничего плохого не сделала! Как ты сказала, так и делала! — Расскажи мне, что случилось прошлой ночью, — потребовала Кёсем, приподняв бровь. — Рассказывай, рассказывай. — Нечего рассказывать, Кёсем Хатун, — хныкнула Зарифе, теребя пальцами перламутровые пуговицы небесно-голубого кафтана. — После хальвета повелитель пожелал остаться один, он сел за стол и начал что-то читать, а я просто ушла… Я клянусь, я делала так, как ты и Юлю-ага мне сказали! — повторяла наложница. — Хорошо, хорошо, — смягчилась Кёсем, тяжело вздохнув, и махнула рукой, останавливая её речевой поток. Глубоко внутри она всё прекрасно понимала, однако отрицала это до последнего, думая, что ситуация разрешится сама собой в подходящее время. — Мне ничего не будет? — взмолилась Зарифе, схватив хазнедар за руку. — Ничего не будет, расслабься. Возвращайся к остальным, — Кёсем отправила девушку обратно и пошла по своим делам.***
Поздним вечером Мустафа возвращался во дворец после тайной вылазки в сопровождении нескольких стражников и своего хранителя покоев. Султан был одет в простые одежды, не выдающие его истинного статуса. — Повелитель? — позвал Эмир-ага, когда падишах резко замедлил шаг на пути к своим покоям. — Что-то не так? — Возвращайтесь без меня, я наведаюсь в гарем, — коротко бросил он и, развернувшись, стремительно направился в нужную сторону, оставляя Эмира в полном недоумении. Он нуждался в ней. Нуждался снова взглянуть в её прекраснейшие глаза, напоминающие ему бескрайние морские просторы, услышать нежный голос полный растерянности и смущения, вдохнуть еле-уловимый на расстоянии аромат, сравнимый лишь с свежим бризом. Проклятье, почему именно она запала в его душу, нарушила его покой при первой же встрече? У него было огромное число прекрасных наложниц, и все, как на подбор, были невообразимо красивы, словно чистейшие бриллианты. И каждая девушка с первозданным рвением желала стать объектом его внимания, однако им стала, как назло, нынешняя хазнедар, коей её сделала его сестра. Данный факт раздражал Мустафу более всего, так как он не мог беспрепятственно заполучить эту девушку, что так легко свела его с ума: она не принадлежала к числу тех прекрасных наложниц, и в её обязанности точно не входило ублажать султана. Мужчина, занятый своими мыслями, не заметил, как его собственные ноги привели к приоткрытым дверям, которые принадлежали покоям той самой главной хазнедар. Изнутри раздавался заливистый женский смех, Мустафа смог различить два голоса, один из которых абсолютно точно принадлежал Кёсем, он бы никогда не смог его спутать. Он неслышно подошёл к двери и, продолжая стоять в тени коридора, заглянул внутрь слабо освещаемых покоев, о чём сразу же пожалел.***
После длинного трудового дня Кёсем наконец отправилась в хамам. Весь день она пыталась огородиться от назойливых мыслей о повелителе, которого девушка по непонятной ей причине очень боялась. Может быть, это абсолютно обычное дело — бояться того, в чьих руках твоя жизнь? Да и что стоит твоя жизнь, когда он вершит судьбой целого мира? Любой проступок может стать погибелью. Но в то же самое время он вызывал у неё приятную дрожь по всему телу, вызываемую отнюдь не страхом перед ним, а чем-то другим; чем-то, чего доселе она не испытывала. Кёсем содрогнулась от подобных мыслей и тряхнула головой, злобно цокнув на себя же. Она продолжила активно натирать кожу мыльной мочалкой, глядя куда-то в пространство. Закончив с этим занятием, Кёсем зачерпнула деревянным ковшом воды и начала смывать с себя остатки душистой пены. — Саназ? — позвала она одну из девушек и поманила её рукой. — Да, Кёсем Хатун, — та сразу же подошла, коротко поклонившись и вопросительно глянув на хазнедар. — У меня очень сильно крутит ноги от усталости, сделаешь мне массаж? Говорят, у тебя волшебные руки, — попросила Кёсем с вымученной улыбкой, поднимаясь со своего места. — Конечно, с удовольствием, — добродушно улыбнулась девушка в ответ, и они вместе покинули хамам.***
— Вай-вай, Кёсем Хатун, — восторженно воскликнула Саназ, присаживаясь на мягкий диван в покоях хазнедар. — У тебя очень красиво! — Рада, что тебе нравится, — усмехнулась Кёсем и тоже опустилась на взбитые подушки, приподнимая воздушную юбку ночной сорочки и втягивая ноги вперед. Сазан нанесла несколько капель эфирного успокаивающего масла на лодыжки Кёсем и начала бережно разминать их. — Как хорошо, — благоговейно промычала Кёсем, прикрывая глаза и томно вздыхая. — Правду говорят, что твои твои руки волшебны! Девушки продолжали свою незамысловатую беседу, благодаря которой Кёсем незаметно для себя расслабилась и наконец отпустила свои мысли куда-то далеко.***
Мустафа продолжал, словно завороженный, смотреть на эту невообразимую картину и слушать заливистый смех Кёсем, эхом разносившийся в его в голове. Сейчас она была такой лёгкой и беззаботной, какой никогда не могла бы себе позволить быть рядом с ним. Однако видя перед собой это весёлое создание, мужчина испытал острую потребность лицезреть подобное поведение своей обольстительницы и в его присутствии. Он снова сложил руки за спиной, будто одёргивая себя от порыва зайти внутрь, и медленно провёл глазами по стройным девичьим голеням, поблескивающих в слабом свете, исходившим от подрагивающего огня свечей. — Откуда же ты взялась такая? — низким шёпотом произнёс он, криво усмехнувшись и продолжая украдкой наблюдать за девушкой. Наконец не выдержав столь мучительной пытки, он стремительно направился к себе.***
Услышав тяжёлые шаги, Кёсем вздрогнула и глянула на приоткрытую дверь. — Почему ты не закрыла дверь? — строго спросила она, перестав смеяться и опустив сорочку. — Я закрывала, — пожала плечами Сазан и, поднявшись, подошла к дверям, захлопывая их. — Видимо, сквозняк. Почему ты так испугалась, Кёсем Хатун? Там никого нет! — Ничего, Сазан, — уже мягче произнесла хазнедар, поднимаясь с дивана. — Я уже буду готовиться ко сну, ты тоже иди. Спасибо, — добродушно улыбнулась она. — Доброй ночи, — девушка поклонилась и удалилась, оставляя Кёсем наедине со странным, крепко поселившимся в её груди, ощущением, будто что-то произошло, однако она не имела представления что. Кёсем потушила свечи и опустилась в мягкую постель, пытаясь уснуть.***
Ступая широким шагом, султан уже шёл по тёмному коридору, который вёл в главные покои дворца, и пытался хоть как-то оттянуть плотный воротник своего кафтана, мешающий ему вздохнуть полной грудью. Ворвавшись внутрь, он наконец снял с себя злосчастный предмет одежды и грузно выдохнул, опускаясь на своё ложе. — Кёсем, — еле слышно произнёс он и тут же басисто рассмеялся с себя же. Мустафа отметил, что сейчас он больше походил на мальчишку, который только что наблюдал за объектом своих ночных мечтаний, нежели на властелина мира, и эта ситуация показалась ему комичной.