Мост через Лету

Герцог де Вивонн ожидал их на носу галеры, пристально рассматривая происходящее на шебеке в подзорную трубу. – Они поднимают паруса, – сообщил он подошедшему Малиньяку; тот согласно кивнул: – Они хотят укрыться от шторма в той бухте и посоветовали сделать нам то же самое. Иначе эскадру может просто разметать ветром в ночи. – А так они смогут под прикрытием темноты обстрелять нас или же и вовсе поджечь наши корабли, – пробурчал герцог. Он выглядел странно спокойным, словно все, что происходило вокруг, шло по его плану. – Но деваться некуда, тут он прав. Прикажите сушить весла и двигайтесь следом за шебекой. Его взгляд наконец обратился к Анжелике: – Как прошла встреча, мадам? Что вам удалось узнать? – Почти ничего, – она сделала паузу, медленно подбирая слова и стараясь выбрать из памяти по-настоящему важное. – Я не видела герцогиню, но Рескатор сказал, что не удерживает ее силой. Якобы она сама не хочет возвращаться домой…. – Еще бы, – фыркнул адмирал и махнул рукой. – Приключений тут хоть отбавляй, этот мерзавец может быть галантным и щедрым. Не удивлюсь, если она уже… – Он осекся на полуслове и досадливо поморщился. – Продолжайте, мадам. Что насчет вашего сына? Анжелика замялась. Ей не хотелось упоминать имени графа де Пейрака, но никакой лжи, в которую бы мог поверить адмирал, она придумать так и не сумела. – Это связано с его отцом, моим первым мужем, – наконец коротко сказала она. – Рескатор хочет вернуть ему вещь, которая как-то очутилась у него. – Ну так пусть вернет, и дело с концом! – Все не так просто. –Она тяжело вздохнула, подбирая слова. – Он хочет доставить меня и Кантора в Геную, – это около двух дней пути, – и высадить там вместе с герцогиней, если она захочет. Вивонн уставился на Анжелику, разом утратив свое нарочитое спокойствие. – Мадам, вы понимаете, о чем говорите? Это безумие чистой воды. – Это решение той ситуации, в которой мы оказались, – отбивалась Анжелика. – Если мы не можем вступить в бой… – Мы можем вступить в бой! – Но герцогиня… – Если выбирать между риском нанести ей вред и перспективой отдать пирату вас – выбор очевиден! – рявкнул адмирал. – Вы представляете, какой шум поднимется, когда Рескатор потребует выкуп за жену маршала дю Плесси и его пасынка?! – Он не торгует людьми, – парировала она. – И у вас на корабле будет заложник – его близкий друг. Вивонн тяжело вздохнул и неожиданно крепко взял Анжелику за плечи, словно нашкодившего ребенка, взглянув ей в глаза: – Скажите, чем он сумел запугать вас? – Ничем, уверяю вас, – она замялась. Даже самой себе ей было сложно признаться, что помимо заботы о сыне ею двигало любопытство. Долгие годы она жила, не слыша имени графа де Пейрака, и сейчас странный человек в пугающей маске вдруг осмелился напомнить ей о нем. Более того, он мог оказаться последним, кто видел его перед казнью, и желание узнать это пересиливало страх перед возможной ловушкой. – Я не хочу битвы. И не хочу, чтобы смерть ваших людей пала на мою голову или голову моего сына. – Это не так, – напористо возразил Вивонн, не отпуская ее. – Мой долг – защищать вас и уничтожить пирата. Вашей вины тут нет и быть не может. – Так говорят мужчины, – с горечью возразила Анжелика. – Так говорит мой муж… А для женщины сражения приносят только черное одеяние и слезы. Вивонн в досаде нахмурился, но предпринял еще одну попытку: – И что же мне сказать вашему мужу, если с вами что-то случится? "Скажите, что я люблю его," мелькнуло у нее в голове... Филипп казался ей сейчас далеким и почти нереальным, как несбыточная мечта, но вместе с тем она вдруг отчетливо представила себе его лицо, его глаза, когда она вернется во Францию и встретится с ним. Она тяжело вздохнула, но не опустила головы. – Надо было запереть вас в каюте до самой Кандии… Глупцы те, кто не верит в приметы, – он выругался, и Анжелика поняла, что победила. Корабли, раскачиваясь на усиливающихся волнах, один за одним входили в бухту. Матросы на вантах, не переставая, махали разноцветными флажками, то и дело раздавались переливчатые звуки трубы, отдающей указания галерам. Шебека Рескатора замыкала строй. Анжелика, накинув на плечи плащ с капюшоном, чтобы укрыть лицо от резкого ветра, наблюдала за перестроениями с кормы. Волнение не дало ей усидеть на месте, к тому же, суета служанки, собирающей вещи, раздражала ее. – Мама, – голос сына заставил ее обернуться. – С вами все в порядке? Вы ездили к пирату? Мама... Барба долго отучала Кантора от этого обращения, присущего лишь совсем маленьким детям, раз за разом поправляя его на вежливое «матушка», вспомнила Анжелика, и у нее защемило сердце. – Иди сюда, – она привлекла его к себе за плечи. – Со мною все хорошо. Ты же знаешь, мои должности дают мне право участвовать в переговорах. – Месье де Вивонн говорит, что с пиратами можно разговаривать только на языке пушек, –возбужденно возразил Кантор, не сводя глаз с шебеки, которая уже отдавала якорь. – И отчего вы не пустили туда меня, как требовал Рескатор? Анжелика закусила губу. Утром, перед своим вояжом, она попросила Вивонна занять мальчика каким-то срочным делом и не говорить ему ни о предложении Рескатора, ни о собственном отсутствии. Очевидно, это оказалось впустую: военные были ничуть не менее разговорчивы и склонны к сплетням, чем придворные. – Не молчите же, матушка, – Кантор нетерпеливо коснулся ее руки. – О чем беседовал с вами этот пират? Быть может, он знает что-то о… Он прикусил язык, и на его личике проступила досада. Теперь настал черед Анжелики пристально всматриваться в него. Она откинула капюшон: ветер уже не терзал мачты их галеры так жестоко, – высокая скала, у подножия которой герцог собирался устроиться на ночлег, надежно защищала их от порывов. – Он знает о чем? – медленно произнесла она. – Кантор, говори же. – О сокровищах? – уныло предположил Кантор, явно не надеясь на удачу. Анжелика коротко усмехнулась и не отвела взгляда. – Обещайте, что не будете ругаться, матушка, – сдался сын. – Я подумал, что такой известный пират может что-то знать о моем отце. Анжелика резко выдохнула. Как могла Тулуза и Жоффрей де Пейрак дважды за день вспомниться двум разным людям?! С нее было довольно. Не обращая больше внимания на шебеку, которая спускала на воду шлюпку, Анжелика схватила сына за руку и увлекла за собой в палатку. Ее надежное убежище уже утратило часть своего восточного очарования: служанки перенесли большую часть ценных вещей в каюту. Она опустилась на ковер и, усадив сына перед собой, впилась в его лицо требовательным взглядом. Будь на его месте кто-то другой, она бы уже заподозрила сговор, но мальчик все же был слишком мал… Пусть так, но это не значило, что его не могли подговорить другие. – А теперь рассказывай все, – велела она ледяным тоном. Кантор упирался недолго. Его рассказ был ошеломительно прост – не было никаких сговоров и мистификаций, а была лишь не в меру болтливая Барба… Служанка раз или два обмолвилась при детях о Жоффрее де Пейраке, а дальше любопытные сыновья сумели как-то вытянуть из нее почти всю историю. – Ясно, – устало произнесла Анжелика. – Так ты отправился с месье де Вивонном не случайно? – Нет, вовсе нет! – запротестовал Кантор, не слишком убедительно, впрочем. – Но вдруг кто-то слышал о моем отце? А пираты встречают самых разных людей, так что… – Твой отец мертв, малыш, – прервала она его тихо. Машинально положила руку ему на голову, не осознавая, кого она хотела успокоить этим жестом – его или себя. Она испытывала острую жалость к маленькому мальчику, чьи глаза сейчас светились надеждой. Ей хотелось сказать что-то еще, чтобы заставить его поверить: что волшебных спасений не бывает; что нельзя спастись из пламени костра, который она видела своими глазами; что за столько лет чудом спасшийся дал бы о себе знать – но слова не шли у нее с языка. Странное чувство охватило ее, как и на корабле Рескатора – что прошлое каким-то образом нагнало ее, сплелось с настоящим, как будто склеились от времени страницы в книге. Кантор же упрямо молчал; у Анжелики сложилось впечатление, что он что-то недоговаривает, но продолжать расспросы уже не было сил. С палубы донеслись голоса, и по обрывкам слов она поняла, что заложник с пиратского судна прибыл, а значит, им с Кантором пора отправляться. Ничего, позже исподволь ей удастся разговорить сына... – Пойдем, – она въерошила ему волосы и, чтобы подбодрить, легонько щелкнула по носу. – Нам нужно помочь герцогине Мазарини вернуться домой. – Я слышал, месье де Вивонн говорил, что она не хочет возвращаться, – серьезно возразил Кантор. – Вы поедете уговаривать ее? Позвольте мне отправиться с вами! Анжелика подавила вздох. Главным недостатком придворного воспитания было то, что взрослые, тем более военные, не считали нужным замечать юных пажей и фрейлин. Те же стремительно взрослели, обладая порой сумбурными и весьма опасными знаниями. Она с чувством вины вспомнила собственную выходку в замке Плесси, – выходку, погубившую ее первый брак и сделавшую возможным второй… – Мы с тобой отправимся до Генуи вместе с герцогиней, – наконец ответила она. – И у тебя будет время спросить месье Рескатора обо всем, что тебе хочется.