Carte blanche

В то, что мы создаем, мы всегда вкладываем память о том, что любим Джон Рональд Руэл Толкин

      Где грань между «любить» и «нравиться»? Я люблю танцевать под тёплым летним дождём, хоть эту роскошь могу позволить себе только в деревне, носить алую помаду (цвета #FF2400, Scarlet) и беспрестанно придумывать сюжеты для новых книг, но мне нравится курить мои Marlboro, слушая старые пластинки в поисках вдохновения, выбешивать знакомых, чтобы пробудить в них сучью натуру и пытаться разгадать каждого встречного человека за пять минут. Мне нравится мой нынешний бойфренд, мне нравится моя жизнь в целом и мне нравится вспоминать, как отчаянно я любила. Ведь общеизвестно, что мозг людской работает лишь на десять процентов от своих реальных возможностей, и многие вещи таят в себе настоящие загадки. Например, наша память — та ещё штучка. Так, я вот легко забываю обиды, но в нужный момент они удачно всплывают на поверхность из чертогов разума. А ещё я никогда ни по кому не скучаю, как это делают другие. Обычно если я долго не вижу человека, то лишь начинаю его забывать. Однако всегда имеются исключения.       Несколько лет назад я знавала одну свою тёзку, Полетт Ренар, кстати, тоже писательницу. И одного молодого человека, нашего общего знакомого, кому и хочу посвятить данную книгу. Согласно Лао-Цзи, мудрый знает других, а просвещенный знает себя. Тот человек никогда не читал Лао-Цзи, но могу поклясться, он знал себя и других лучше всех в моём окружении. Эта история базируется на дневнике той девушки, который она оставила мне на память, разрешив распоряжаться на моё усмотрение. Не могу не согласиться, что весьма неэтично с моей стороны сейчас выносить эти глубоко личные заметки на всеобщее обозрение, и в то же время я без колебания делаю это. Почему? Да потому, что эта книга, которая так или иначе возникла у вас на пути, является ларчиком воспоминаний той молодой особы, её откровений и сожалений, если угодно. Всем вокруг она казалась надменной и отстранённой, а я знала ту её сторону, которая любила слушать пение птиц под аккомпанемент шелеста листьев. Есть же романы-исповеди, где писатель раскрывает для читателей новые грани своего таланта и личности в целом, делится историями из жизни, ненавязчиво затягивая в водоворот нарративом. Есть также романы-мщения, когда автор отыгрывается на всех тех, на кого обижен в реальной жизни, заменяя имена вымышленными, а часто даже и не пытаясь. Есть романы-посвящения и люди-уроки, которые оставляют после себя след в наших душах — этих эфемерных субстанциях, присущих всё меньшему количеству человеческих существ. Мне просто хочется поменять своё мнение о Полетт окончательно, ведь даже я поначалу тоже считала её пафосной и жеманной.       Надеюсь, вы любите читать долгие и нудные истории? Осмелюсь предположить, что да, раз уж в ваши руки каким-то образом всё же попала эта толстая книга. Я люблю предаваться этому занятию, расположившись в огромном кресле-качалке в мансарде, кутаясь в шерстяной плед, даже в тёплую пору года, провожая закаты под хаотичный танец маленьких солнечных зайчиков. Около меня на тумбе непременно должна стоять чашка кофе с тремя кусочками рафинада, к которой я могу даже не притронуться, а в голове будут роиться бесконечные мысли обо всём на свете, отвлекающие от процесса.       Считается, что любовь к чтению невозможно навязать в юности, если она не зародилась с младых ногтей. Мне нравилось слушать, как читает мама, но я не могла усидеть и пяти минут, погрузившись в чтение. Однако лет в десять-двенадцать я впервые прочитала роман Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», и он стал для меня настоящим откровением! Этому писателю удалось удержать моё внимание описанием интерьера, завлечь обрисовкой грязного во всех смыслах средневекового Парижа, которым я грезила, сколько себя помню. И живи я в одно время с мсье Гюго, то обязательно нашла бы способ позвонить ему или хотя бы написать письмо с благодарностями. Именно благодаря ему я осознала, что и сама стану писателем, а ещё благодаря мадам ЛеБлан, конечно же, ведь именно она задала прочитать литературу на лето. С тех пор мне всегда хотелось написать историю, которая станет классикой. В хороших книгах кроются целые миры, которые читателям не терпится исследовать лично, познать все правила, обозначить границы, предварительно раздвинув их максимально широко! И с тех пор мне нравится читать книги именно потому, что с их помощью можно быть режиссёром и декоратором, художником по костюмам, кастинг-менеджером и ещё много кем одновременно.       Говорят, лучший друг — это книга, и она может многому научить. Например, тому, что нельзя судить о чём-либо, доверяясь мимолётному взгляду. Поэтому читать надо вдумчиво, не спеша. В случае, когда книгу пишешь ты сам — сложно удержаться от описания собственного опыта и личных переживаний, какими бы они ни были. Ты сам создаёшь себе идеального друга, советчика, компаньона. Получается, ты сам знаешь все ответы, но не хочешь им внимать. Оказавшись один на один с бумагой, можно испытать катарсис или погрязнуть в бессвязном потоке сознания. Задаёшь вопросы, ищешь ответы, которые могут ранить похлеще любого оружия. С другой стороны, разве боль не показатель того, что ты жив и способен чувствовать? Ведь в конечном итоге запоминается в основном только хорошее. Ты задаешь вопрос за вопросом, но ответы услышать попросту боишься. Но, ты продолжаешь, ведь изначально знаешь наизусть все ответы: они зарыты в тебе, а ты копаешь глубоко. Человек разумный далеко не так умён, как думает. И демонов внутри у каждого гораздо больше, чем кажется.       Вы же слышали о том, что привычка формируется за двадцать один день? Всего трёх недель достаточно, чтобы полюбить зелёный чай или крепкий кофе без сахара; чтобы полюбить спорт и отвыкнуть есть после семи вечера, дабы влезть в маленькое чёрное платье; чтобы перестать оглядываться на мнение общества, а научиться слышать своё сердце… А мы по-глупости продолжаем оттягивать процесс взросления, потакая собственным капризам, избегая ответственности. Мы боимся познавать себя самих, искать собственный стиль одежды или общения: повседневный — балансирующий на грани между скромностью и лёгкой надменностью или вычурный — экстравагантный, запоминающийся с первого появления где бы то ни было.       Что такого должно произойти, чтобы мы захотели меняться? Чтобы мы поняли, что проблема кроется в нас самих, а не в мире вокруг? Может, нужно уйти в укромный храм, где-нибудь в глуши на энное количество лет? Прочитать книгу, где чёрным по белому будут описаны ошибки и найдётся инструкция по их исправлению? Или встретить человека, который откроет глаза на наше восприятие действительности? Научит зрить в корень, отделять зёрна от плевел, внешнюю мишуру от по-настоящему бесценных вещей?       Иногда просто необходимо взглянуть на себя со стороны, отстранённо, чужими глазами. Чтобы увидеть, что многое сделано не так, многое не сказано, многое уже не столь важно, как казалось в начале, или как ты хотел, чтобы было.       Ставлю сто к одному, у каждого случались жизненные фальстарты. Однако, лишь времени подвластно расставить всё по местам, правильно выставляя акценты на житейской светотени. Так уж исторически сложилось, что моё первое впечатление о человеке всегда обманчиво, то есть если мне в голову закралась шальная мысль, что мы с Х могли бы подружиться, значит, жизненные взгляды у нас диаметрально противоположны. А вот если возникла антипатия, то шансы на общение велики. С книгами ситуация схожа. И тот факт, что я прочитала роман Гюго до конца, не забросив после начальных глав, лишь подталкивает меня сейчас дочитывать начатое от корки до корки, чтобы судить о произведении в целом, а не по частям. С людьми ситуация обстоит гораздо сложнее: я не намерена тратить годы на то, чтобы понять, на одной мы волне или нет. Иногда первичная антипатия перевешивает все плюсы, а сила притяжения при первом знакомстве способна перечеркнуть любые разногласия, благодаря компромиссам.       Безусловно, я изменилась и уже не являюсь той девчонкой, которая впервые приехала в Париж и боялась эскалаторов в метрополитене. Я смело высказываю свои мысли, и с возрастом часто меняю взгляды, однако безоговорочно считаю, что нужно быть верными себе и своим мечтам, ибо жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на глупости, на то, чтобы оправдывать чужие ожидания, что-то кому-то доказывать… Жизнь — это больше, чем чёрное и белое, чем люблю и ненавижу, она состоит из сотен полутонов и оттенков. Это больше, чем вся мирская мишура и блажь, больше, чем все несбыточные сокровенные мечты, ожидания и чаяния, чем все самые запланированные планы. Завышенные ожидания — это проблемы одного конкретного человека. Поэтому важно не переоценивать людей, себя самого и мир в целом. Учитесь на ошибках других, но также не переоценивайте эту книгу. Идеала не существует. Каждый из нас для кого-то является идеально неидеальным. Скажу больше: сама жизнь такова. Это баланс эмоций — смеха, страха, слёз, радости и огорчения — в самых диковинных их комбинациях!.. То, что заставляет чувствовать тебя живым среди толпы живых мертвецов. Она утратила бы остроту и сладость побед, если бы все мечты стали сбываться по щелчку пальцев с первой же попытки, с ещё не зародившейся толком мысли.       И сегодня, спустя столько лет, я благодарна Полетт за то, кем была в ту пору, и я благодарна ТЕБЕ, Айзек Гольдшмидт, за то, кем являюсь сейчас.