ШВЕДСКАЯ ИСТОРИЯ

X Окружение Jag har bytt lås på hjärtats alla dörrar Sagt upp ditt hyreskontrakt Och talat om för alla mina vänner Att sista kortet är lagt…* Голос Шарлотты звучал успокаивающе и даже певуче, когда она и Маркус отдыхали после длительной тренировки на лыжах в просторном гостевом зале административного корпуса. Девушка читала ему стихи – нет, не свои, и не известных шведских писателей и поэтов, а те, что когда-то подсмотрела в тетради у Катарины. Мисс Моберг сочиняла прекрасные и интересные вещи – это было ее хобби, способ, которым она отвлекалась от внешнего мира и окружающих людей. Она погружалась в другое измерение. Она выплескивала свои чувства и ощущения на бумагу, оставляя на долгую память мгновения, секунды, минуты и дни своей однотипной жизни начинающей спортсменки. Кому они были посвящены, Шарлотта не знала, только слова зацепили за сердце, плотно засев в нем. Oh, går du omkring och tror jag är förtvivlad Och bara tanker på dig? Och ångrar mig, hah, det kan du glömma Om du vill veta om jag har sluttat drömma Och over lungt i min säng Oh, jag önskar du var här nu så att du kunde se Jag överlever utan dig**. А еще эти слова заставляли людей улыбаться, и Маркус в эти минуты был не исключением. С широкой улыбкой он слушал все, что говорила Шарлотта, смотря на нее снизу вверх – девушка стояла рядом, напротив. Мисс Калла замолчала и игриво поклонилась, присела рядом. Удивленный Хелльнер нежно взял ее за руки, сжимая ладони. Шарлотту вновь переполняли теплые чувства – самые искренние и самые яркие за последнее время. Ее тяга к Маркусу с каждым днем была только сильнее, а после стрессовых выходных она никак не могла отдалиться от него, не оставляя двадцать четыре часа в сутки. Маркус был не против такого времяпрепровождения. Он и сам пережил не самые приятные часы, не зная, что с Шарлоттой, и когда увидит ее снова. А может, больше вовсе и не увидит. - Кто автор? – поинтересовался он. – Неужели, сама сочиняла? Шарлотта тихо рассмеялась, морщась, и покачивала головой. - Нет, правда? – настаивал юноша, желая узнать, кому принадлежат эти проникновенные строки. - Катарина, - тихо ответила мисс Калла. – У нее целая тетрадка ими исписана. Я иногда прихожу в нашу комнату, а Моберг пишет-пишет-пишет, - передавая атмосферу, протараторила Шарлотта, и Маркус засмеялся вместе с ней. – Ну, одно такое стихотворение я и прочитала, а потом решила прочитать для тебя! Наверно, правду говорят, что в творчестве люди выражают все свои самые сокровенные желания… - О! – встрепенулся Маркус. – Я, конечно, понял намек последней строчкой! – и вновь заулыбался, а потянувшись, крепко и нежно обнял девушку. - Jag överlever utan dig… - повторилась Шарлотта. Конечно, любовная история Маркуса и Шарлотты была не единственной в этой школе, и никто не знал, сколько таких историй здесь было еще – просто она была самой красочной и запоминающейся из тех, которые случались на памяти Ингрид Берг, работавшей в Елливаре, не много не мало, более десятка лет. Она много чего повидала за эти годы в лыжной гимназии. Мисс Берг видела, как бывшие студенты становились профессиональными, крутыми спортсменами, видела, как эти же студенты бросали учебу и брались за другие дела, видела интрижки, романы, припоминала пары, которые складывались в крепкие семьи в будущем… Она знакомилась с разными типами людей и разными взглядами среди них, иногда снова училась общаться с ними. На ее памяти были приглядные и неприглядные, красивые и не очень, дерзкие и аморфные, такие как Маркус, Петтер, Шарлотта и еще полсотни человек, каждый со своим индивидуальным характером, слабостями и претензиями. Она вновь заваривала ароматный чай директору Андерссону и наводила ментоловую воду, которая должна была успокоить раздосадованного Йона, огорченного очередными неприглядными событиями, происходящими в школе. А потом она услышала голос Шарлотты, доносящийся снизу, и замерла в оцепенении, слушая, что говорит юная девушка. Женщине стало не по себе: ей уже давно за тридцать, но испытала ли она сама все то, что происходило между молодыми людьми, окружающими ее? Монотонная работа в одном месте просто не располагала к тому, чтобы попасть в какую-нибудь любовную заварушку. Хотя, подождите! «Даже Хелльнер сгодился, - промелькнуло в мыслях молодой женщины. Его она тоже хорошо помнила, и свои первые ощущения, когда мать и сестра Анна впервые привезли мальчика в Елливаре. – Я-то чем хуже?» Был в ее жизни один человек, к которому сердце неровно дышало, только пути подступа к нему были запутаны и мрачны, как окружающие городок еловые леса. Вот уже более десятка лет он находился подле нее. В его жизни тоже много чего изменилось: он уехал из дома, развелся с женой ради толпы ребятишек, стремящихся покорить Олимп (как говорил сам), изменил образ жизни, только не поменял, как бы это грубо ни звучало, свою секретаршу – единственную и верную Ингрид Берг. - Йон! – прокричала мисс Берг с директорской кухни. – Ты уже закончил разговаривать по телефону? – интересовалась она, чтобы ни в коем случае не тревожить его во время важных переговоров. - Да, заходи, - понуро ответил мужчина. Ингрид составила приготовленное на поднос и появилась на пороге его кабинета. Мистер Андерссон сидел в своем неизменном кресле, сильно закинув голову. - Что они сказали? – Ингрид подошла ближе и поставила перед ним кружку, принялась наливать свежезаваренный чай. - Что наш контракт истекает и продлевать его они не хотят, а это значит, мы потеряли одного спонсора, - выдохнул Йон, - а это, в свою очередь значит, что у детей не будет фирменной одежды. - Ты печешься за них, как будто они все твои собственные. - Я волнуюсь за судьбу этой школы, - ответил мистер Андерссон, приподнимаясь и беря в руку чашку. А потом его взгляд упал на поднос, который до сих пор держала в руках мисс Берг. – О, ты впервые принесла две кружки, - заметил мужчина, пожимая плечами. - Я… - Ингрид запнулась. – Приятного аппетита! – женщина развернулась, пытаясь уйти. - Останься! – мистер Андерссон одернул ее. – Садись. Садись, выпьем чай вместе! Робко отодвинув стул, мисс Берг присела. Она не любила разговаривать с ним о личных делах, только о работе. Однако случалось так, что между ними пробегала искра и заставляла делать те вещи, которые к работе относились лишь только косвенно. Об этом они тоже никогда не говорили, предпочитая пускать все на самотек, а потом делать вид, что ничего не было. - А знаешь, мы столько лет знакомы друг с другом, но чтобы вот так? Не припоминаю, - усмехнулась женщина. - Ну, не всегда же думать только о работе? – усмехнулся в ответ мистер Андерссон. – Я, вот все пытаюсь найти способ отвлечься от этой кутерьмы, а то скоро головой двинусь. Не подскажешь действенный? Мисс Берг опустила взгляд в стол, прикрыв покрасневшие щеки руками. Она тоже умела смущаться. - Возможно, подскажу, - тихо пробубнила Ингрид, а Йон в ожидании поднял голову и посмотрел на нее более пристально и заинтересованно в надежде услышать что-нибудь новое и интересное. - Не томи, - попросил директор. Только Ингрид не спешила, в который раз не зная, как ей начать и следует ли начинать вообще. Мисс Берг, отставив недопитый чай в сторону, встала и подошла к окну, находящемуся ровно за спиной мистера Андерссона. Женщина посмотрела на улицу: ребята шныряли из стороны в сторону. Йон одним движение развернулся на кресле и глядел ей в спину, а через мгновение стоял рядом с ней, скрестив на груди руки. - Видишь, - Ингрид качнула головой в сторону дорожки, ведущий от административного здания. По ней медленно, держась за руки, шли Шарлотта и Маркус. – Сколько им лет? Шестнадцать? Семнадцать? А они уже борются друг за друга, готовы убивать всех на своем пути ради счастья. А сколько лет нам? Йон, - она развернулась к мистеру Андерссону, заглядывая в глаза, - сколько лет нам и чего мы добились? Когда им будет сорок, они уже будут чемпионами мира, Олимпиаду выиграют, может, ни один раз, а мы? Все так же будем сидеть здесь, на безлюдном севере, и доживать в одиночку свой век, если не предпримем действий! И никто из них не вспомнит о каком-то Йоне Андерссоне, а тем более, о какой-то Ингрид Берг! - Предлагаешь уехать на юг и начать новую жизнь? Это сюжет к историческому фильму, а не дня меня. Вся моя жизнь в этой школе и в Елливаре. - Ты снова ничего не понял, - Ингрид разочаровано развела руками. Вскоре женщина собрала опустошенную посуду и стремительно ушла, оставив Йона наедине с собой, со своими проблемами и своими мыслями. - Нет. Я все понимаю, - ответил он, но мисс Берг уже не слышала, - я давно все понимаю! – и опрокинул руки, хлопнув ладонями по коленям. Вечером в кабинете директора сидел Маркус, но теперь по собственному желанию: парень просил разрешения будущим днем покинуть школу ему, Шарлотте, Катарине и Йохану – ребята решили устроить для себя двойное свидание на просторах города Елливаре – нужно было срочно менять обстановку со школьной на более легкую и неформальную. Стены одного и того же места медленно начинали давить на голову. Нерешительность мистера Андерссона поражала даже его самого. Когда Хелльнер сидел перед ним, мужчина удивлялся тому, как молодой мальчишка, которого буквально все, кому не лень, принижали то скверным словом, то подлым действием, смог выбраться, найти друзей, а главное – найти ту единственную, которая с боем и всеми правдами-неправдами борется за него. А он? А что он? Перед Йоном была женщина, много лет верно служившая ему и оказывавшая знаки внимания и уважения, а он не мог ей все объяснить и признаться из-за своей боязни показаться навязчивым и бестактным. Ингрид не выдержала первая и все образно объяснила ему сама. Осталось сделать последний шаг, и толчок, который, сам того не зная, дал Маркус Хелльнер, заставил Йона взять телефон поздним вечером и дрожащими пальцами набрать ее домашний номер. Ингрид долго не брала трубку, и мистер Андерссон, переволновавшись, уже хотел бросить эту затею, но мисс Берг успела освободить себя от объяснений с глазу на глаз в его кабинете следующим утром. По телефону им было проще друг с другом. - Поздно, - вместо приветствий сонным голосом протянула Ингрид. - Я… прости, - неловко запнулся Йон. – Я, правда, я не хотел тебя беспокоить. Доброй ночи… - протараторил он, и уже хотел закончить этот разговор, который, по его мнению, совсем не вязался, но мисс Берг в очередной раз успела его остановить. - Ты еще на работе? – первым делом обеспокоилась женщина, судя по усталому голосу Йона. – Говори, что случилось, - попросила она, вставая с дивана, скидывая с себя плед и думая, что ей снова пора собираться и ехать в гимназию, дабы приводить его в чувства. Она не могла по-другому. Мистер Андерссон мялся еще несколько секунд, быстро обдумывая, какими бы словами сформулировать все то, что накопилось у него за долгое время и то, что он хочет сказать Ингрид. Сердце подскочило к горлу, и, казалось, он медленно терял разум. Мужчина дернулся, а Ингрид ждала, зная не видя его, что прямо сейчас происходит с ним. Он всегда был таким. За много лет мисс Берг со всех сторон успела изучить характер и поведение своего начальника в разных жизненных обстоятельствах. Теперь он обязан был не сдаваться. И Йон Андерссон не сдался: - Ингрид, я приглашаю тебя на неформальное свидание, - выпалил мужчина, - и отказы не принимаются! Мисс Берг взволнованно выдохнула. Это была совершенно другая любовь, не похожая на ту, которая живет в представлениях любого среднестатистического человека. Сначала молодая мисс Берг воспринимала Йона только как директора елливарской лыжной гимназии, но время шло, и директор медленно менялся. Через полтора года, как молодая женщина познакомилась с мистером Андерссоном, тот развелся со своей женой, говоря, что «все только ради детей» и ему так будет лучше. Ингрид не знала и не спрашивала настоящей причины. Когда Йон перестал быть скованным семейными рамками, она пригляделась к нему. Осторожные знаки внимания и более проявленная забота о нем на работе заставили мистера Андерссона приглядеться и к ней. Долго, тягуче, они просто не знали, что делать с этим; боялись перейти за поставленные работой рамки и потерять чисто деловые отношения между собой. Коллектив школы жил довольно спокойно, и ребята проходили одно плановое размеренное обучение, сочетающее в себе как физическую подготовку, так и умственную деятельность. Это тянулось много лет, пока в школе не появился Маркус Хелльнер, который вскоре стал фаворитом Петтера Викстрема с обратным знаком. Жизнь взрослых вместе с этим изменилась тоже. Парни смогли навести шороху буквально везде. Еще через год появилась Шарлотта – маленькая, но бойкая девочка, которая смогла быстро, проницательно и точно понять, что такое хорошо и что такое плохо, и с кем следует водить тесные знакомства, и занять место негласного лидера. Смотря на нее, Ингрид больше не могла сидеть, бездействуя. Женщина помнила, как Шарлотта при ней трясла Викстрема, требуя объяснений, а она оттягивала ее от него. Пятнадцать лет недомолвок закончились, наступал новый период в жизни мисс Берг. На обещанное свидание Йон и Ингрид выбрались только под вечер в среду, до этого весь день не разговаривая друг с другом и смотря искоса и с подозрением. Только оба при этом не забывали улыбаться, чувствуя, что отношения между ними становятся не только рабочими, но и более личными. И это заставляло душу петь, а сердца трепетать. - Ну, - протянул Йон, - лыжные гонки посмотрим, Чемпионат мира как-никак, самая обсуждаемая тема. Ты же любишь лыжные гонки? – тихо засмеялся он. Мисс Берг склонила голову. - Ты еще спрашиваешь? – Ингрид усмехнулась в ответ. В эти дни Валь ди Фиемме не смотрел разве что ленивый, поэтому найти работающий телевизор в чуть ли не единственном кафе на весь город с трансляцией из Италии большой проблемой не стало. Мисс Берг и мистер Андерссон заняли столик рядом со столиком с табличкой «Reserverad***» и уставились в экран, смотря, как спортсмены один за другим проходят квалификацию спринта. - Нет, мы как подростки! – в перерыве между квалификацией и финалами резюмировала Ингрид. - Пусть наше первое свидание будет таким, - Йон обернулся к ней, плавно складывая руки мисс Берг на плечи. – Честно говоря, так даже лучше, - чуть тише добавил он, - ума не приложу, как вести себя в такой обстановке. - И это мне говорит человек, который много лет был женат… - Ингрид развела руками. - Я уже забыл, как это быть с кем-то. Тихая атмосфера мгновением сменилась на восторженную, возбужденную и волнительную, когда спортсмены появились в стартовых коридорах спринта. Женщины, по обыкновению, первые. Окружающие люди оживились, что-то неразборчиво и громко крича и более за своих фаворитов. К экрану обернулись абсолютно все – будь то официанты или посетители: жизнь в эти минуты в Швеции остановилась. Спорт номер один в стране заставлял бросать работу, разговоры, иные дела, и только азартно смотреть, как по воли судьбы тот или иной спортсмен достигает своей цели, а кто-то не получает ничего. - Мы успели! Мы успели! – послышались звонкие голоса где-то на входе в помещение кафе. – Смотрите все сюда! Ингрид обернулась. На пороге стояли взъерошенные после долгой прогулки по городу Маркус в повязке на голове, из-под которой виднелись взлохмаченные кудри; Шарлотта в полу расстегнутой куртке с торчащей клетчатой рубашкой; Катарина, улыбавшаяся своей широкой улыбкой и поправляющая белоснежные пряди волос, рассыпанные по плечам из-под шапки; и Йохан, нежно держащий девушку за руку. - Ваши места! – тут же к ним подскочил официант, провожая к столику. - Наши дети!.. – тихо произнесла Ингрид на ухо Йону, который, не понимая сказанного, удивленно посмотрел на нее, а вскоре услышал не менее удивленные возглас рядом с собой: - Мистер Андерссон, Ингрид Берг? – Катарина смотрела на взрослых, широко распахнув глаза. - Вот это сюрприз! – поддержал девушку Маркус. - Вы присаживайтесь и не стесняйтесь нас! – Ингрид поспешила расслабить подростковые умы. – Городок маленький, встретились, ну, с кем ни бывает? Ребята, пожав плечами, расселись за предложенным им столиком, и, освободившись от верхней одежды, уставились в телевизор – большой на те времена, гордо стоявший на стойке в центре зала кафе. В тот день еще молодая норвежская лыжница Марит Бьорген**** впервые стала чемпионкой мира в личном спринте. Знала бы тогда пятнадцатилетняя Шарлотта, что пройдет несколько лет и однажды уже она выиграет Олимпиаду у Бьорген – прославленной, непобедимой… Шарлотта просто болела за своих, не стесняясь эмоций, однако с женщинами все как обычно. «Красный» норвежский пьедестал был едва ли разбавлен представительницей из Германии . Начиналась та самая эра Норвегии в женских лыжах, которая пришла на смену оскандалившимся русским лыжницам, и с которой молодым спортсменкам типа Шарлотты только предстояло научиться бороться в будущем, причем, бороться вполне успешно для своей маленькой, но сплоченной команды. Зато шведские мужчины снова порадовали: здесь первенствовал***** Тобиас Фредрикссон, а два норвежца были оставлены позади. Когда гонка закончилась, цветочная церемония была проведена, и начался экспертный анализ прошедшего спринта по телеканалу, все снова утихли, не зная, как вести себя, когда рядом были взрослые – директор и его ближайшая помощница. - Мне кажется, они нас стесняются, - мисс Берг посмотрела в сторону подростковой компании. - Мне кажется, мы очень мешаем мистеру Андерссону и Ингрид Берг, - заключила Шарлотта, видя, как стеснены их наставники. – Наверно, нам лучше уйти, - чуть тише добавила мисс Калла. Все четверо переглянулись между собой. - Пожалуй, да, - обреченно согласился Йохан. – Что сделаешь, если школа - наш дом. - Наверно, нужно было остаться в школе, - одновременно вымолвил мистер Андерссон, - там бы мы были одни. Мисс Берг усмехнулась, вспоминая, как слышала голос Шарлотты, грациозно читающей стихи Маркусу. - Плохая была идея идти куда-то, - всплеснул руками Хелльнер. - Давайте, скорее ретируемся, пока не испортили вечер им! – подвела итог Катарина, и они поспешили достать свои куртки. - Останьтесь! – Ингрид собралась первой. – Останьтесь-останьтесь! – женщина подскочила на ноги, подходя к ребятам, держа в руке бокал с красным вином, который забыла оставить на столе. – Почему мы должны стесняться друг друга? – спросила она. В это время к ней подошел и мистер Андерссон, и, видя ее собранность, в миг собрался сам. - Действительно, почему мы не можем встретиться в одном месте и отдохнуть вместе? Давайте забудем о том, что мы все с вами разного возраста и статуса. Кому это мешало хорошо проводить время? – задался вопросом Йон. Ребята, переглянувшись вновь, не могли не согласиться с твердой речью директора Андерссона. - Вы все – гордость нашей елливарской школы! – продолжал Йон. – И я думаю, это отличный повод, чтобы поздравить вас с вашими достижениями прямо сейчас! Катарина, Йохан, Шарлотта и… Маркус! – он остановился, вдруг неожиданно вспомнив, как однажды вовсе не желал брать Хелльнера на обучение. – Особенно Маркус! – повторился директор. - Бесспорно лучший в этом году! Маркус опустил взгляд. - А я бы хотела особенно отметить Шарлотту, - вмешалась Ингрид. – И хотя тебя я знаю только несколько месяцев, и лет тебе не так много как мне, - мисс Берг засмущалась, - ты стала настоящим примером для меня, образцом настоящей женщины! Шарлотта качнула головой, вполне понимая, о каком примере для подражания говорит Ингрид. - Фру Берг, - проговорила девушка, показав жестом немое «Спасибо». - Еще фрекен Берг, - поправила ее Ингрид. - Думаю, тебе недолго осталось ей быть, фрекен Берг! – тихо усмехнулся мистер Андерссон и прижал ее к себе за талию. Ингрид широко улыбнулась, а четверо подростков прищурились. - Ну, если мы сейчас общаемся не в рамках школы, я всегда говорил, что вам пора что-то решить! – Йохан показал жестом «Окей». - Только между нами. И смотрите, ни одного слова об этом в гимназии! – предупредил Йон ребят. – Я все еще здесь директор! А она – моя помощница по бумагам и делам! – важно напомнил он. - О, в этом кафе ты не похож на директора, которого знаю я! – подцепила Ингрид, за что получила не самый одобряющий взгляд. - Ну, не при детях же! - А вы знаете, - вмешалась Катарина. – По этому поводу у меня есть отличный тост! То, что девушка назвала тостом, было, конечно же, ее стихами. У нее действительно было написано их столько, что хватало на все случаи жизни с запасом. А еще удивительнее было то, что все их она помнила. Мисс Моберг приподнялась, когда все остальные сидели, окинула взглядом собравшихся и тонким, проникновенным голосом тихо начала свою речь, заставляя Ингрид расплываться от переполняющих чувств, а всех остальных забвенно слушать. Счастье неожиданно стало общим. Att vår värlid behöver ha Mera kärlek varje dag. Det vet bade jag och du, Låt oss börja här och nu, Så hall om mej Är som förhäxad av dig, Åh, jag vill ha dig Kom och hall om mig nu******. _____________________________ * Отрывок из песни «Jag ljuger så bra» шведской певицы и композитора Линды Бенгцинг. Я изменила все замки к дверям моего сердца, Прекратила сдавать его вам в аренду, И сказала всем моим друзьям, Что путей на картах к нему больше нет… ** О, ты ходил и думал, что я отчаялась. А все остальные думают так же? Жалея, ха, меня вы могли бы забыть. И если хотите знать, я давно перестала мечтать О том, кто мирно спал в моей постели. О, если бы ты был сейчас здесь, Чтобы ты смог увидеть, Что я не могу без тебя *** Зарезервировано (шведский). **** Валь ди Фиемме-2003. Личный спринт. 1. Марит Бьорген, 2. Клаудия Кюнцель, 3. Хильде Педерсен. ***** Валь ди Фиемме-2003. Личный спринт. 1. Тобиас Фредрикссон, 2. Ховард Бьеркели, 3. Тур Арне Хетланд. ****** Отрывок из песни «Alltid på väg» шведской певицы Нанны Грёнваль. То, что нужно нашему миру – Больше любви каждый день. Я знаю обо мне и тебе. Так позволь же начать здесь и сейчас, Возьми меня, не отпускай меня, О, я хочу, чтобы ты, Пришел и взял меня прямо сейчас