ШВЕДСКАЯ ИСТОРИЯ

XI Чувства Зима закончилась отшумевшим Чемпионатом мира в Италии и традиционными марафонами, где скандинавские соискатели наград смогли получить только «серебро» и «бронзу» в мужском марафоне. Примечательно стало то, что в их числе не было ни одного норвежца или норвежки*, что особенно нравилось представителям Швеции в таком принципиальном вопросе, как лыжные гонки. Для полного счастья не хватало только какой-нибудь девушки из сине-желтой команды, но об этом всем оставалось только мечтать. Женская сборная была не то, что на нуле, она была никакой. Шарлотта и Катарина глубоко вздохнули, когда дамы финишировали. Сидевшие рядом Йохан и Маркус всплеснули руками, тяжело уронив впоследствии их на колени. - Опрометчиво было им обещать выиграть Олимпиаду, - тихо протянула отчаявшаяся Шарлотта. - Это ты мне? – переспросил Хелльнер, вспоминая свои же слова. - Мысли вслух, - ответила девушка, попутно вспоминая речи фру Элин Даниэльссон о бесперспективности женской команды. Маркус, не углубляясь в суть вопроса, пожал плечами. Почти все дни марта прошли неприметно. Где-то в середине закончился зимний сезон в Фалуне, правда, тоже были свои поводы для радостей: в мужской сборной все кубки уехали в Швецию, а потом и март кончился. Приближалась северная весна: холодная, но с проблесками солнца и проталинами в снежном покрове. Ребята из школы понимали, что скоро полноценные тренировки закончатся, где-то к середине мая снег станет плохим, и придется встать на лыжероллеры, чтобы не растерять набранную за зиму форму и не получить переизбыток молочной кислоты в мышцах от длинного отдыха. А потом и вовсе уехать домой, и продолжать тренироваться там, или отдыхать – каждый волен был выбирать сам, или же следовать наставлениям личных тренеров, если такие имелись. Конечно, за прошедший год все устали: кто-то физически, кто-то умственно, кто-то морально. В некоторых сочеталось все и сразу. Маркус был типичным представителем этого «все и сразу», однако уехать из Елливаре в Шёвде на лето уже не было таким непреодолимым желанием, как в прошлом году. Уехать – означало расстаться с Шарлоттой и не видеться долгое время, а он так больше не мог. Да и сама девушка страдала по тому же поводу. В Маркусе она видела серьезную поддержку и мотивацию, а без него она не видела ничего. Представить, как хоть и вынужденно и по спортивным меркам относительно недолго ей придется проводить время без любимого человека, было сложно. Многое изменилось за прошедший год в жизни всей школы. Переоценка ценностей не прошла незаметно. Сменились школьные лидеры как в плане гонок, так и в плане восприятия обществом своих любимчиков, которые чаще не отличались спортивными успехами. В спорте преуспевали больше незаурядные личности. Излюбленный всеми Петтер Викстрем плавно отошел на второй план, однако по существу своего характера постоянно напоминал о себе, чем чаще вызывал укоризненные взгляды и осуждающие перешептывания в свою сторону. Душой школы стали другие люди. Возможно, они не обладали такой силой внушения и принуждения, которая когда-то была в Петтере, зато сочетали в себе иные качества – более приятные и человечные. Результаты Петтера с середины февраля тоже скатились вниз. Озабоченный своей репутацией, теперь юноша думал совершенно о другом, нежели о спорте и соревнованиях. Конечно, с ним еще оставалась часть его преданной компании, но она не могла обеспечить ему былой славы. Во всем он винил Хелльнера. Ненависть разрывала. Чувство поглощающей, как казалось, несправедливости, не покидало удрученного парня. У Хелльнера было все: любимая девушка, друзья – немного, но самые верные, результаты (к победе в Хакарпспоякарне прибавилась еще одна победа в Кируне и седьмое место в Фалуне на юниорских соревнованиях FIS), которыми гордился директор и часто упоминал о них на школьных вечерах, у Викстрема же была только испорченная репутация и отсутствие каких либо отношений с коллективом и с администрацией. Несмотря на то, что серьезных стычек больше не было (изредка оставались только словесные), и синяки и царапины больше не преследовали ребят, все были взяты на строгий контроль самого Йона Андерссона, который стал чаще отрываться от своей бумажной работы и посещать тренировки. Маркус стал и его любимчиком тоже. После неформальной встречи в кафе в конце февраля, мистер Андерссон понял, что к молодому поколение можно относиться не только так, как «учитель-ученик», а совсем по-другому. С ними можно было общаться на равных. Жизненный опыт Маркуса, прошедшего через все семь кругов ада, поражал сорокалетнего Йона, заставляя считать, что на самом деле он мало чего повидал в своей жизни, нежели этот парнишка. Хелльнер был уверен в себе. Пропала его боязнь двинуться в сторону и сделать неверный шаг. Конечно, интроверт, вложенный в него с рождения, преобладал в нем, но сам он стал более раскрепощенным. О своей неприглядной внешности его заставила позабыть Шарлотта, и юноша больше не боялся смотреть на свое отражение в зеркале. Его полюбили таким, какой он есть: настоящего. Их единство дало им силу справиться со всеми препятствиями, ставшими на пути. От этого становилось тепло на душе и в сердце. Мрачное утро озарило Елливаре. Тучи плотно затянули небо; шел то ли дождь, то ли мокрый снег – сложно было понять. Одно сменялось другим, и так по кругу. А еще противный холодные ветер, хлеставший, по известному закону, прямо в лицо стоило только выйти на улицу. Шарлотта стояла, развернувшись к окну и скрестив руки на груди; смотрела на угнетающую картину. Плохая погода заставляла ее взгляд тускнеть: она ее не боялась, но перспективы тренировок в дождь и ветер не радовали. Маркус был позади нее и собирался, недовольно бубня себе что-то под нос. - Ну, что еще? – довольно резко спросила девушка, когда монотонные неразборчивые слова начали действовать на нервы, а Маркус явно не торопился. - Давай останемся тут? – жалобно ответил он. – Ну ее, эту тренировку! Здесь тепло и хорошо, а там… эта грязь! Дождь, ветер!.. - Маркус, - возразила девушка, - мы не можем беспричинно пропускать занятия. - Я устал, - признался юноша. – Соревнования в других городах даются сложнее и отбирают больше сил, чем просто обучение в школе. Это совсем другой уровень. Небо и земля. Через это однажды надо пройти, чтобы понять в полной мере. Он откинул не желавший распутываться лыжный костюм в сторону и подошел ближе к Шарлотте, обнимая ее со спины. Та интуитивно склонилась вперед, и юноша смог нежно поцеловать ее в шею, успокаивая и расслабляя. - Прости за то, что действовал тебе на нервы, - извинился Маркус. - Ничего, я все понимаю, - мисс Калла развернулась к нему и крепко обняла, прижимаясь к плечу. Время шло, а влюбленная пара, несмотря на обязанности и надобность, не торопились на общешкольное собрание с тренерами, а потом и на тренировку – наверно, уже последнюю на лыжах. Снег стаивал с каждым днем все больше, на трассе в некоторых местах стали появляться откровенные лужи, которые ночью оледеневали, образуя неприятную и неудобную острую корку, однако ребята тренировались до последнего, не упуская ни минуты ценной подготовки. - Уже опаздываем, - Шарлотта посмотрела на наручные часы, которые вместе с этим являлись еще и пульсометром. – Без пяти десять. Мистер Форсберг будет не очень доволен. - Ну, мы же бегаем быстро? – усмехнулся Маркус, пытаясь хоть как-то снять напряжение. - И то верно, - согласилась Шарлотта. Мисс Калла не могла не улыбнуться ему. – Ну, и что бы я без твоих шуток делала, а? – протянула она. - А как ты жила раньше? - Как я жила раньше? Ума не приложу, как я жила раньше! Медленно на всех налетело какое-то весеннее уныние, ознаменовавшее приближающийся конец учебного года, и только такие легкие и непринужденные разговоры могли хоть на минуту вернуть в привычное русло. Тренеры проводили инструктаж к действиям в таких погодных условиях, собрав ребят первого и второго курсов, у которых были назначены утренние занятия, внизу административного здания. Кьель Форсберг громко и уверенно вещал, как следует располагаться по трассе, какую дистанцию держать, чтобы не навредить друг другу и себе самому. Речь уже длилась не менее десяти минут, вынуждая некоторых, самых нетерпеливых, возмущаться. - Будто я этого не знаю! – тихо, но надрывисто восклицал Петтер Викстрем, взмахивая рукой. - …а на поворотах обязательно тормозите, вставая «в плуг», - размеренный голос мистера Форсберга разлетался по залу. Он оглядывал собравшихся, ища в их глазах понимание. – А то не ровен час, с трассы так и слетите! А нам сейчас травмы совсем не нужны! Вы же хотите провести лето нормально, а не лечиться? - Он держит нас за идиотов? – продолжал неугомонный Петтер. - А если что-то случится, то не ждите и говорите тренерам, которые будут на трассе! – закончил мужчина, и прищурился, будто что-то недосказал. – А где Калла и Хелльнер? У нас тренировка через пять минут! – в завершении поинтересовался он, не найдя их в толпе – невозможно было не вспомнить о самых лучших и выдающихся ребятах. Петтер Викстрем не мог сдержаться, когда разгоралась «любимая» тема. - У них свои тренировки! – громко и четко сказал он, чтобы слышали все. - Ей всего пятнадцать лет! – тут же возразил кто-то из своих, поняв, на что намекает юноша. Викстрем стоял с горящими глазами в этот момент, будто в него вновь вселили смысл жизни. Обратить на себя внимание, попутно высмеяв Маркуса, а так же Шарлотту – то, что ему было нужно. Поднялся шум по толпе. Кто-то смеялся, кто-то осуждал, другие сохраняли нейтралитет, но это не отменяло то, что Петтер буквально ликовал на их глазах, широко улыбаясь своей гадкой улыбкой. Кьель Форсберг, недоумевая, схватился за голову. Тренер, как полагается, разозлился. Обстановка в миг стала напряженной, недружелюбной. В воздухе чувствовались тяжесть и надвигающийся общешкольный скандал. Тут же позвали директора Андерссона для дополнительной беседы с Петтером. Замученный одним и тем же, мужчина спустился, из-под очков грозно оглядывая собравшихся. В то время напыщенный юноша уже стоял посреди ребят, которые в разнобой кричали, возмущались, а кто-то до сих пор восторгался. - Всем немедленно замолчать! – прокричал Йон. Вздрогнув, ребята обратили внимание на него. - Ей всего пятнадцать лет. Нет, ты слышал? Ей всего пятнадцать лет!!! – тихо тараторила Шарлотта, нервно одергивая подол куртки. - Лотта… Она и Маркус тоже слышали эту реплику Викстрема (а не узнать его голос было просто невозможно!), однако по стечению обстоятельств еще находились за углом в здании так, что никто их видеть не мог. Шарлотта вскипела. Слова задели юную леди, заставляя задуматься о многом. Она крепко сжала руки. Маркус держал ее за плечи, не давая вырваться вперед. Мисс Калла в гневе по-настоящему была страшна. Девушка превращалась в разгневанную фурию, сшибающую все на своем пути. Мистер Андерссон стоял напротив Петтера, смотря в его наглые и бесстрастные глаза. - Мистер Викстрем, - стараясь сохранять субординацию, говорил директор, - это была ваша последняя выходка. После нее, думаю, мы примем существенные меры. - Всем не нравится, когда говорят правду, - не задумываясь о том, что он перечит директору, ответил юноша. - Мне не нравится, когда это повторяется ни раз, и ни два! - Нет. Вам не нравится, когда говорят правду. Толпа ахнула от столь вызывающей беспрецедентности. Шарлотта тоже много могла бы сказать Петтеру Викстрему в любой форме, но однажды она поняла, что говорить с подобными ему - дело неблагодарное и бесполезное. Мисс Калла вырвалась от Маркуса, встряхнув плечами; оставила его позади и в тени себя. Быстрыми шагами она появилась перед всеми; раздвинула руками мешавших и оказалась напротив Петтера. Она ничего не говорила, не желая тратить ни капли своей энергии на это; Петтер в ее представлении после всего, что было, и слов-то не заслужил. Звучная пощечина поставила точку спорам. Шарлотта не стала дожидаться, когда окружающие поймут, что только что произошло, и отдалилась обратно к Маркусу, обивающему угол стены. - Вы все доведете меня! – мистер Андерссон, поджав лоб ладонью, опустил голову. - Все на лыжню! – скомандовал Кьель Форсберг. – Пока вы здесь выясняете, кто прав, и миритесь своими «умственными» способностями, от снега ничего не останется! Основная масса ребят натянула шапки и направилась к выходу. - Вы, мистер Викстрем, тоже. После недолгой паузы и все остальные последовали их примеру. - Ну и год у нас, – тихо проговорил директор. - Устроим еще одно собрание после тренировки, - размеренно предложил Кьель, и Йон согласился. – Не навредит. Раззадорившийся Викстрем продолжил свои ухмылки и на лыжне, невзирая на то, что только рассказывал мистер Форсберг. Казалось, парню было все равно, что кто-то может пораниться и получить травму, да и сам он был от этого недалек, когда резво на полной скорости обгонял ребят, раскатывающимся в разминочном темпе, и широко размахивал палками, чудом не задевая рядом идущих. Викстрем присвистывал, проносясь мимо и показывая себя. Лыжня, вернее то, что от нее оставалось, разбилась невероятно быстро, и мокрый снег, смешенный с водой, летел в стороны из-под палок и лыж, неприятно осаждаясь на одежде. Малейшее давление на такую массу полностью превращало ее в воду. Многие могли почувствовать промокшие ноги и низ спортивной формы еще в начале тренировки. Петтер не стеснялся, когда увидел впереди себя фигуру Хелльнера, вскарабкивавшегося на пригорок. Вставлять палки ему в лыжи было не впервой, а свалить его в снег – именно то, чего хотелось больше всего. Поднапрягшись, Викстрем быстро догнал того, шумно выскакивая из-за спины. - Ты настолько мерзок, Хелльнер, что я до сих пор не пойму, как такая девушка, как Шарлотта, смогла покориться тебе! – прокричал Петтер, а в это время его лыжная палка встала между лыж Маркуса, и, наткнувшись, второй улетел лицом вперед, распластываясь по лыжне. Моментально ледяная вода ужалила через одежду разгоряченное тело. Маркус молча поднялся и дошел до стадиона: оставаться в мокром костюме и продолжать тренировку было опрометчиво, вероятность заболеть каким-нибудь простудным заболеванием была высока. На стадионе он попался на глаза Шарлотте, в эту же секунду заметившей неладное, когда Маркус быстро снимал и отряхивал лыжи. - Маркус, Маркус, ты всё? – удивленно поинтересовалась девушка, касаясь его плеча. Юноша разогнулся, и мисс Калла смогла увидеть полностью мокрый костюм спереди. - Просто упал, - поспешил оправдаться Маркус, чтобы не расстраивать ее. – Я быстро переоденусь и вернусь к вам! – пообещал он. Шарлотта качнула головой, и собралась уйти на второй круг, как и ее окатило брызгами мокрого снега. - Пожинай плоды своего отвращения! – прокричал Петтер, взмахивая рукой, и пролетел мимо них. - Я его убью! – прошипела Шарлотта и бросилась догонять. Маркус остался один. Шарлотта в очередной раз была на грани, и злость с невероятной силой разгорелась в ней – такой саму себя она вовсе не помнила. Викстрем надоел до такой степени, что не выдерживали ничьи нервы. Она гналась за ним во всю силу, но стоило только приблизиться – как Петтер снова продвигался дальше. На кураже он был недосягаем для девчонок. Пройдя круг, парень и девушка выкатились на излюбленный стадион. Мисс Калла остановилась и резко оперлась на палки, чудом не свалившись на снег, как это бывает после гонок. Ее пульс зашкаливал вместе с ее ненавистью. - Спасибо за отличную тренировку! – отдышавшись, кинул Петтер, а попутно проходя мимо измученной девушки, показал палец вверх, но выглядело это в большей степени издевательством над Шарлоттой, которая так и не могла восстановить дыхание и разогнуться. Мышцы болели, а горло саднило после того, как она надышалась холодным мокрым воздухом. - Иди к черту, - выдавила мисс Калла. С помощью Стины, подоспевшей вовремя, она сняла лыжи и немедленно отправилась в кампус отогреваться и восстанавливаться. Для Шарлотты снежный сезон был безвозвратно закончен, когда боль в горле не отступила до вечера, и голос стал чуть хриплым. И вместе с этим нервозность не оставляла, она делала все импульсивно и необдуманно. Тысячи неупорядоченных мыслей крутились в голове, не давая покоя. - Я слышал, они устраивают собрание для всех вечером. Наверно, будут опять рассказывать, как жить, - сообщил ей Маркус. Шарлотта обернулась и непонимающе посмотрела на него. - Давай побудем плохими, - сказала она. – Ну, хоть раз! Давай не пойдем на это собрание для идиотов! Что нового ты там хочешь услышать?! – спросила она в силу оставшегося голоса. Хелльнер кинулся к ней, пытаясь заключить в объятия и успокоить, но успокаиваться Шарлотта не спешила. Выставив руки, она остановила его перед собой. Маркус смотрел в глаза, недоумевая. - Шарлотта, тебе стоит остыть, - медленно проговорил он. - Маркус, я не могу больше! Давай сбежим из этой школы! Почему нельзя взять и сбежать? Давай сбежим вместе! Не важно куда! Но подальше от всех! Подальше от Елливаре!!! - И что будет потом? – разумно спросил парень. - А потом мы будем вместе! – она схватилась за плечи юноши и затрясла его. – Как сейчас, вместе, но далеко от этого места и этих людей! - Я думаю, пока – это не лучшее решение, - юноша снял ее руки с плеч. - Быть взрослыми – не лучшее решение? – мисс Калла схватилась за голову и обернулась на пятках вокруг своей оси. – Здесь все равно больше нечего делать! Еще какое-то время девушка стояла, отвернувшись от Маркуса, преодолевала вновь накопленную боль в горле и смотрела в окно, залитое дождем. Она потянула за нитку жалюзи, и они тут же закрылись, только редкий свет попадал в комнату. Мисс Калла закрыла глаза и пыталась подавить в себе подступившие слезы. Никак не оставляла голову ремарка Петтера о том, что ей всего лишь пятнадцать лет. Казалось, что парень не воспринимал ее как взрослую. Возможно, это так и было – в памяти Петтера она осталась всё той, какой он ее увидел впервые: в недорогом светлом сатиновом платье и мягкой непосредственной улыбкой на пухлых губах. В какой-то момент она и вовсе почувствовала себя ущербной и никчемной. И к тому же – полной тупицей. - Давай сделаем это! Шарлотта обернулась, а потом двинулась вперед. Маркус впервые секунды вовсе ничего не понял, только приоткрыл рот от удивления. Мисс Калла нервно рассмеялась, склоняя голову на бок и, прищурившись, смотря на юношу. - Я знаю, как все парни хотят этого. И не надо говорить мне, Маркус, что ты – исключение! - Господи… - невольно сорвалось с губ. – Ты лучше ничего не придумала? - О нас и так много слухов ходит, по всему Елливаре! - продолжала девушка. – Так давай сделаем так, чтобы слухи перестали быть слухами! Правду им будет обсуждать не интересно. А там глядишь – и вовсе отстанут. И мы счастливы, и они! - Шарлотта… тебе пятнадцать лет. - Го-осподи… - протянула девушка. – И ты туда же. Ну почему мужчины всегда все решают? Шарлотта опрокинулась на кровать лицом в подушку. Маркус подскочил следом и присел рядом с ней. Как мог, он все же обнял ее, тихо шепча на ухо. - Шарлотта, ты знаешь, что я тебя очень люблю, и у нас все еще обязательно будет. Я обещаю. - Почему этого не может быть прямо сейчас? – юная леди развернулась под ним и заглянула в глаза. - Потому что в этом случае Петтер Викстрем выиграл, раздавил нас обоих, как безвольных тряпок, своим мнением. Ты бы хотела победы Петтера над собой? Шарлотта медленно успокоилась и вздохнула. - Единственное, что я хотела бы от Петтера Вексрема, чтобы он скорее убрался отсюда, чтобы больше никогда не попадался мне на глаза, и чтобы ни разу не слышать его мерзкий голос. - А я бы хотел, чтобы ты была просто счастлива, - искренне и мягко произнес Маркус, наклоняясь ближе и целуя. - И ты обязательно будешь счастлива, а у нас еще уйма времени сделать все, что предложит нам жизнь. Так закончился первый год Шарлотты в шведском северном городе Елливаре. На лето ребята разъехались по домам, но по воли судьбы Шарлотту и Маркуса, как самых старательных и перспективных, пригласили проехать с серией летних тренировок и соревнований по стране с юниорской сборной, и уже в июне они снова были вместе – совершенно одни из елливарской гимназии. Появились новые друзья, соперники не только из Швеции, но и других стран типа Норвегии и Финляндии, и соратники. Они познакомились со своими будущими (уже по взрослой команде) товарищами, которые в те времена были такими же подающими надежды. Хелльнер и Калла смогли сравнить свою физическую подготовку с подготовкой ребят из таких школ-гигантов как Асарна, Мура, Умео… Но главным плюсом всего этого было совершенно другое: здесь не было Петтера Викстрема и его колких замечаний в их адрес, не было директора, не видящего дальше своего носа, не было мерзких сплетен, которые со скоростью света разносились по школе. Здесь сами подростки думали совсем о другом и ставили себе другие цели, как однажды поставили для себя эти цели Шарлотта и Маркус – им нужно было выбиться в люди, не оглядываясь ни на что, и первый шаг к этому был уже сделан. Это было их лето. Девушка и юноша не думали о том, что в октябре снова придется вернуться в школу и встретиться с теми, с кем они не хотели бы встречаться еще хоть раз в своей жизни, но они научились терпеть так, как терпят спортсмены самого высшего уровня. Они просто наслаждались тем, что им было дано и тем, чего они смогли добиться сами. ________________________ * Валь ди Фиемме-2003. Марафон. 1. Мартин Коукаль (Чехия), 2. Андерс Сёдергрен, 3. Йорген Бринк (оба - Швеция). Марафон (жен). 1. Ольга Завьялова, 2. Елена Бурукина (обе – Россия), 3. Кристина Шмигун (Эстония).