ШВЕДСКАЯ ИСТОРИЯ

VI Наперекор себе Маркус устало собирал лыжи, когда тренировка на стадионе перед спринтом закончилась. Оставалось сесть в автобус и уехать в кампус, чтобы перед стартом расслабиться, отдохнуть и выспаться. Спринт классикой для Маркуса был вызовом к самому себе: победить боль, победить технику, показать то, что он никогда не делал; выложиться на все сто процентов, позабыв, что болят ноги, руки и тело в целом, и не дать Петтеру Викстрему опередить его. Доказать, что он не сломлен ни морально, ни физически. И у юноши была весомая мотивация к этому, находящаяся в непосредственной близости не только по расстоянию, но и душевной. Шарлотта была подле него, тренировалась с ним всю тренировочную сессию, не отпуская ни на минуту из виду, и страшно переживала; спешила по лыжне, интенсивно работая палками, когда он вырывался вперед. Для нее спринт классикой был не менее важен, разве что доказывать никому ничего не надо было: на своем уровне и в своей возрастной категории Шарлотта давно всем и все уже доказала – была одной из лучших на первом курсе. Девушка подняла связку лыж и упаковала их в чехол, чтобы оставить на стадионе до завтра. То же самое делал и Маркус, но более медленно, затрачивая больше энергии. Безмолвно, разделавшись со своим делом, она подошла к нему, чтобы помочь справиться: завернула оставшийся край и почти застегнула молнию. Маркус наклонился, чтобы ухватиться за ручку чехла, но Шарлотта его опередила, беря и свою связку, и его. - Бери мой рюкзак и палки, и пойдем, а то скоро темнеть начнет, - настойчивым голосом скомандовала она, - а я до раздевалок лыжи донесу. - Шарлотта, тебе не стоит утруждать себя, я о себе сам позаботиться мо-о-о… - голос Маркуса забуксовал на одном звуке – боль в очередной раз поразила уставшие ноги и спину, когда он попытался неуклюже распрямиться, взваливая по рюкзаку на каждое плечо. Маркусу давно нужен был отдых, и хороший массаж, и сон не менее восьми часов. - Да-да, - быстро и слегка бранно проговорила мисс Калла, - я вижу, как ты можешь. Того и гляди, развалишься на части. А ты мне целый нужен! – она улыбнулась. - Маркус, - более нежным и мягким голосом обратилась девушка к парню, когда тот, наконец, смог идти, - ты помнишь, что я тебе вчера говорила? Сходи к физиотерапевту, а не на стадион, или мне придется тебя самой отвести к нему! - Под руки возьмешь? – Маркус смог выдавить из себя краткую, но болезненную усмешку. - Если понадобится – то и на руки возьму, - уверенно без раздумий ответила Шарлотта. – Ради чего ты это все терпишь, а? Другой бы в твоей ситуации давно нашел оправданий не бежать ничего! – девушка хотела всплеснуть руками, но мешали лыжи – получилось всплеснуть только мысленно. - Осталась одна гонка, - ответил Хелльнер. – Переживу еще день – и все! Потом целых три дня отдохнуть дадут! В норму приду. Я восстанавливаюсь быстро! Да и не десять лет мне, - хмыкнул юноша, - терпеть я давно научился. - Маркус, ты не сверхчеловек. Мы все обычные здесь. - Рядом с тобой я чувствую себя именно им, - он широко улыбнулся, поворачиваясь к Шарлотте, чтобы она увидела его улыбку – искреннюю и приветливую. Мисс Калла, понимая насколько силен человек рядом с ней, улыбнулась в ответ. Было в очередной раз приятно, а правильность ее выбора почти не обсуждалась. Для себя юная леди твердо решила – Маркус тот, которого надо держаться постоянно, и не отпускать от себя ни на секунду. В нем чувствовалась уверенность в любой, даже самой экстремальной ситуации. Через боль, через силу, через «не хочу», Хелльнер мог сделать практически все. На ужине и после него Шарлотта и Маркус молчали: он только непрерывно держал ее за руку, поглаживая и сжимая, чтобы лишний раз удостовериться, что все это не сон. Девушка улыбалась, наслаждаясь каждой секундой прикосновения и теплоты, исходящей от него. Краткие знаки особого внимания в виде заправленных за ее ухо темных падающих на глаза волос и его поправленного воротничка от рубашки преследовали их. Вся «милость» моментов заставляла нежиться и чувствовать необычайную легкость на душе, и игривое покалывание в теле, когда дыхание замирает, а сердце бьется чуть быстрее – ни в коем случае не на пределе, как в гонках, но невыносимо приятно. - Зайдешь ко мне на полчаса? – в ночной тишине, когда они возвращались в кампус, тихо спросил Маркус. Шарлотта остановилась, поворачиваясь лицом к юноше, и заглянула в глаза, в которых играли огоньки от осветительных фонарей, а попутно нащупала вторую его руку и сжала своей. - Только на полчаса, - ответила девушка. – Нам всем надо выспаться и набраться энергии перед спринтами, а то на ноги не встанем! А тебе… - она остановилась и глубоко вздохнула, - тебе тем более. Отдых в кровати – лучшее восстановление усталого организма! – мисс Калла подмигнула ему. Маркус согласно качнул головой, после чего они продолжили свой путь. Первая непорочная неиспорченная любовь – вот что окутало их. И оба это только начали понимать – самыми дальними мыслями – как это часто бывает в их возрасте. Шарлотта, как ласточка, порхала вокруг Маркуса, стоило только увидеть его, подумать о нем, посмотреть в ставшие родными глаза, поцеловать пухлые губы. Ей, как и ему, оставалось только сказать о своих чувствах. Маркус, будто выпив воды из целительного ручья, оживал рядом с ней. Непонятно откуда брались дополнительные силы, а сильные боли в ногах, которые его преследовали и без нападок Петтера Викстрема часто, будто по велению волшебной палочки почти исчезали. Теперь все его проживание и обучение в елливарской лыжной гимназии было ради нее, и совсем немного – ради себя. - Ты знаешь, что я хотел сделать весь день? – протянул Маркус, когда они уже были в его одинокой комнате, и загадочно ухмыльнулся, через бок поглядывая на Шарлотту, пытавшуюся справиться со шнурками на белых кроссовках. Шарлотта без раздумий догадалась о намереньях юноши. Она сняла с рук свою куртку, откладывая ее на свободную пустующую кровать, и сделала шаг ближе, опираясь руками на спинку стула, так удобно оказавшегося позади. Маркус, справившись с одеждой, развернулся к ней, подходя совсем вплотную и протягивая руки, чтобы сцепить замком пальцы у нее за спиной. - Целуй, - прошептала Шарлотта. И Маркус прильнул поцелуем: неторопливым, нежным и чувственным, кои познал он наедине с ней совсем недавно. Неплотное смыкание скользящих губ вернуло в предыдущий вечер, когда, позабыв обо всех, они окунулись в лона безмятежных и нежных чувств, когда достаточно было еще совсем немного, но это немногое казалось необъятной вселенной. - Как ты угадала, что я хочу сделать именно это? – удивился Маркус, на мгновение остановив поцелуй. - Ты весь вечер облизывался, смиренно прикрывая глаза! – отозвалась мисс Калла. – Зная тебя несколько месяцев, я уже выучила, что это значит! Не отрываясь друг от друга, девушка и юноша переместились на кровать и прилегли, плотно прижавшись телами на довольно узком для двоих пространстве. Шарлотта лежала на его плече, когда он поддерживал ее за бок. Маркус за долгий день, наконец, вытянул ноги, расслабился и был готов отдохнуть, отдавшись приятной истоме крепкого сна. Мисс Калла тоже осталась практически без сил, и после недолгих минут, редких приятных слов и пары нежных, успокаивающих поцелуев, она уснула на его плече, удобно устроившись, а он – уткнувшись носом в ее мягкие темные волосы. Когда Шарлотта очнулась, была темная ночь, и тишина вокруг. Если с вечера в коридоре слышались голоса, теперь же не было ничего, и девушка сообразила, что задержалась слишком долго у него. Где-то там ее ждала Катарина, наверно, давно видевшая не менее, чем десятый сон, и до этого - рассуждавшая о том, куда делась ее соседка. Маркус все так же мирно спал, провалившись в мягкий матрас и наполовину прикрывшись не расправленным с вечера одеялом. Шарлотта аккуратно, по максимуму стараясь не тревожить его, выпуталась из объятий сильных рук, тихо поднимаясь на ноги, посмотрев сквозь темноту на него, и накрыла его чуть удобнее и полнее. Поцелуй вскользь, моментным прикосновением к губам, завершил заботливое воркование девушки. - Спи, любимый, - тихо прошептала мисс Калла, почти неслышно, и замерла сама от своих слов. Маркус не слышал, но давно чувствовал озвученное положение вещей ей. После девушка поспешила к себе. Тихо претворив дверь, Катарину она все-таки разбудила, что так на локтях приподнялась на кроватях, и смотрела на копошащуюся и снимающую с себя остатки одежды Шарлотту. - Я не думала, что у вас зашло все так далеко, - выдохнула мисс Моберг. - Возможно, когда-нибудь ты поймешь, - резко, но тихо кинула Шарлотта, залезая под одеяло. Больше она разговаривать с Катариной на эту тему не желала, и четко дала понять, чтобы та спала без своих липучих вопросов. Шарлотте и ее приятно колотящемуся сердцу, губам, которые еще чувствовали его вкус, коже, которая запомнила объятия и прикосновения, памяти слов, которые прошептала она в порыве эмоций, уходя, было не до ничтожного мнения Катарины Моберг. Как жаль, что утренние автобусы, отвозящие на стадион, для каждого курса были разные! Шарлотта забилась подальше, к окну, в надежде, что никто ее не потревожит, и тут же уставилась в окно, не обращая на окружающих внимание. Она только и думала о случившемся ночью, о своих словах вскользь, о заботе, которую она оказала ему. Прикидывала, как она скажет эти слова снова: спокойно, наедине, и как они крепко обнимутся после, когда она услышит заветную фразу в ответ. Думала о нем, ни секунды не посвящая кому-то иному. Для нее происходящее с ней тоже давало дополнительные силы, и Шарлотта буквально «летела», порой неосознанно торопя время. В реальность ее вернула все та же Катарина, подсевшая рядом. Она легко коснулась плеча мисс Каллы, и вторая вздрогнула, резко поворачиваясь и смотря на нее огромными карими глазами. - Присаживайся, - делая вид, что все нормально, и Катарина ее не отвлекает, пригласила Шарлотта. Взгромоздив свой рюкзак на колени, мисс Моберг удобно устроилась рядом с соседкой, облокотившись на спинку кресла. - Я засекла, сколько минут ты прощалась с ним. Будто это не полчаса в автобусе, а вечность в разных вселенных! – почти воскликнула девушка. - Тихо ты! – остерегла Шарлотта, когда несколько взглядов сосредоточились на них. – Я же… мы же пытаемся сделать так, чтобы незаметно было! – пробубнила она. – Как дела с Йоханом? – перекладывая тему разговора с себя на нее, поинтересовалась Калла. - Прекрасно! – ответила Катарина. – Мы не форсируем события, - она подвела емкий итог. Шарлотта недовольно выдохнула, поняв, о чем хочет сказать мисс Моберг, и замолчала, не показывая своего настроения. - Прости, если обидела тебя, - исправилась Катарина. - Все нормально. На раскатке Шарлотта и Маркус вновь не могли быть вместе: разное время начала стартов вынуждало ребят работать своими группами, а непосредственно перед выходом на лыжню ребят и вовсе развели в разные концы раздевалок, благо на стадионе их было больше, и они были большими. - Не грусти! – подбодрила Катарина Шарлотту из-за спины. – Сейчас выиграете, и пойдете праздновать вместе, позабыв обо всех нас! Шарлотта села на скамейку, опустив голову. А Катарина в этот момент ничего не поняла. Ранее счастливая мисс Калла была словно подавлена. Она зажала виски пальцами и смотрела исключительно на свои лыжные ботинки. Мисс Моберг поспешила присесть на корточки рядом с ней, выясняя, в чем дело. Вообще, Катарина не определилась, как она ко всему этому относится. Первые, не самые положительные эмоции сгинули, и стало практически все равно, с кем связалась ее соседка по комнате; иногда было интересно, иногда хотелось посплетничать, но непроходимой ненависти, которую постоянно навязывал Петтер Викстрем к Маркусу Хелльнеру, девушка не ощущала. Возможно, так на нее влияла Шарлотта: рассудительная и спокойная в отношениях со сверстниками, и умеющая поставить жирную точку в любых не самых радостных разговорах, которыми ее иногда доставали. Для мисс Моберг было слегка непривычно: еще несколько месяцев назад мисс Калла была «их», в их не самой большой, но довольно теплой компании – веселящейся, общающейся, а теперь же она была всегда только с ним, где-то подальше, забившаяся в углу, чтобы никто из обывателей не приметил. Шарлотта стала такой же невзрачной, как Маркус. Ее популярность в школе медленно сошла на «нет». Звездой и душой вечеринок стала Катарина – непревзойденной красоткой, объектом оценивающих и желающих взглядов; девушкой, которая могла «завести» толпу одной своей широкой улыбкой, певучим красивым голосом и талантом, который был дан ей от природы – талантом в проведении праздников, исполнение песен, но вот только не в лыжах. В них успехи мисс Моберг так и исчислялись местами за пределами «десятки» лучших. - Ты обижена на меня? – первой заговорила Шарлотта. - Нехорошо получилось, да? Живем вместе в одной комнате, а узнала ты все не на словах, а потому что увидела. - Это же твой выбор! – Катарина протянула руку и положила ладонь на плечо Шарлотты. - И не важно, что он мне не понятен! - Хорошо, - мисс Калла качнула головой. - Вы же любите друг друга? – шепотом поинтересовалась Катарина. - Я не знаю. - Вы еще не признались?.. - она сделала вывод, удивленно и насторожено округляя глаза. - Да… то есть, нет! – Шарлотта резко подняла голову, а последние слова произнесла более громко, чем заставила еще раз обратить на себя внимание находящихся рядом в раздевалке девушек. Благо, таких было не много. Когда те снова вернулись к своим делам, Шарлотта продолжила шептать слова на ухо Катарине, принимая ее довольно приветливое настроение как знак, что мисс Моберг не будет говорить громких и унизительных слов в ответ. - Я не знаю. С ума сойти. Я прошептала ему ночью, когда он спал, а утром… утром Маркус был сам не свой! Будто не в этом мире! – девушка покачала головой. - Не знаю, услышал ли он? Вдруг он этого не ожидал? Или ему не понравилось, - вопросы срывались с губ один за другим. - Маркус на гонку настраивается, - Катарина поспешила успокоить свою соседку. - Так со многими часто бывает! Тебе не стоит накручивать себя! Это не к чему, – продолжила девушка. – И, я думаю, если у вас все по-настоящему, сказать друг другу «об этом» стоит как можно скорее! А теперь ты тоже настраивайся на гонку! – посоветовала девушка. – У тебя есть все шансы блеснуть, не то, что у меня! – мисс Моберг неуклюже пнула сама себя по ноге, злясь на свою физическую форму и не самые лучшие результаты. Парни подтягивались в стартовую зону, попутно разминаясь и последний раз тестируя лыжи. Как всегда, жребий был не в пользу Маркуса, и юноша снова оказался в «шестерке» с Петтером Викстремом, держащимся с высоко поднятой головой и смотрящим на всех остальных будто с горы. Но все было не так, и единственный, кто знал, что подобным образом Петтер пытается заглушить внутри разящие чувство несправедливости и оскорбленности, был Маркус Хелльнер, который, наоборот, вел себя тихо и не выделялся. По сравнению с прошлым вечером, Маркус ожил в прямом смысле. Конечно, небольшие боли все еще были в мышцах, но они ощущались настолько ничтожно, что пробежать максимум три забега на короткой дистанции, пусть и на полную силу, он смог бы. Да и мотивация, пресловутая мотивация не оставляла, была самым верным двигателем. - Давай «пять»! – послышалось из-за спины. Петтер хлопнулся ладонями с Йоханом. – Сработаем правильно тактически, и от этого Хелльнера следа не останется! – он даже не пытался сказать это тише или сдержаться. Маркус ухмыльнулся. Когда парни выходили на стартовую ленточку, Викстрем не молчал снова. - Сегодня тебе меня не достать, - прошипел он. - Посмотрим, - Маркус отвернулся, думая о предстоящей дистанции. После выстрела, ознаменовавшего начало забега, Петтер сразу же понесся вперед, выходя в единоличные лидеры, за ним так же интенсивно работал Йохан. Но после пары сотен метров что-то пошло не так, силы резко куда-то делись, и в преимуществе остались лыжники, которые взяли вначале более медленный темп. Петтер почувствовал отголоски тех «травм», которые получил от руки Маркуса, когда затеял с ним драку, а под финиш зацепился за снег и смачно упал, пролетев вперед несколько метров. А вот Маркус бежал, и бежал так уверенно, будто это не его нелюбимая классика, а непревзойденный никем из местных ребят конек. «Командная» тактика Петтера и Йохана развалилась, так и не начавшись. А самое ужасное, что случилось для Викстрема, что и винить особо было не кого: сам упустил, сам кинулся, не рассчитав силы, сам, в итоге, запнулся за снег. Дошел до финиша, когда след Маркуса там уже простыл – Хелльнер готовился к следующей стадии соревнований, ожидая, когда пробегут все остальные участники соревнований. В общем, в финал Маркус вышел, но не блеснул: все же сказалось его предыдущее самочувствие, но в этот раз он был на голову выше Петтер. Третье место. А вскоре еще его объявили лучшим лыжником соревнований, наградив похвальными словами и чем более веселым: поездкой на юниорские соревнования в рамках Скандинавского кубка! Шарлотта в спринте так же особо не выделилась, но до финала дошла, и как по велению судьбы, остановилась на такой же позиции, как и ее Маркус. После небольшого тут же устроенного награждения, они смогли, наконец, встретиться, избежав суматохи, и крепко обняться. - Хотя бы сегодня все хорошо, - ровно и нежно выдохнула девушка. - Я не выиграл, - расстроено протянул Маркус, заглядывая ей в глаза. - Ты и не должен был. Ты и так лучше их всех! - Ты очень хорошая, - одними губами прошептал Маркус. - Ты веришь в меня. Но я все равно третий, и это не то, что я бы хотел! - Я тоже третья, и я не стыжусь своего места! – мисс Калла развела руками. – Мне нравится, когда мы занимаем в один день одинаковые места! Пусть это будет нашей маленькой традицией. Правда, Ма-аркус? – закончила Шарлотта, воодушевленно улыбаясь ему. В ходе разговора, когда юноша и девушка переодевались в сухую одежду, к ним подскочила их старая знакомая Ингрид Берг, которая, к слову, работала не только секретаршей у Йона Андерссона. В этой девушке каких профессий только ни сочеталось! И в одной из них ей было положено опрашивать студентов после гонок об их самочувствии, а так же мнении о проведенном старте, для школьной газеты. Ребят в полной мере готовили быть не только высококлассными скоростными спортсменами, но и учили общаться со второй стороной спортивных соревнований – прессой, которая непременно всегда и везде на Кубки мира и не только берет экспресс-интервью после гонок. - Маркус, что вы можете сказать о своем хорошем выступление сегодня и звании лучшего спортсмена этой зимы в школе? - Ну, - замешкался Маркус, - я… я видел цель, - невольно он стрельнул взглядом на Шарлотту, - и шел к ней. - А вы, фрекен Калла? - Спросите у Маркуса! – не раздумывая, ответила девушка. – Ну, вы и так все знаете! – беззаботно рассмеялась Шарлотта. – А на самом деле, мои лыжи сегодня сами летели вперед! Однако Стина и Миа были сильнее меня, поэтому я только третья! Запишите это! – выпалила она в завершении речи. Ингрид довольно улыбнулась в ответ и отстала от них. Через пару секунд она уже была в другой части стадиона, где еще находились спортсмены, и следующим под руку попался угрюмый Петтер, который со злостью и напором зашвыривал свою одежу в рюкзак и лыжи в чехол. - Герр Викстрем, что послужило неудовлетворительному результату сегодня? – своим мягким женским голосом поинтересовалась она. - Спросите у Хелльнера! – огрызнулся в ответ парень, и Ингрид от неожиданности отскочила назад, предпочтя досрочно закончить этот разговор. Она покачала головой, осудительно глядя на парня, которому было абсолютно все равно на ее реакцию, и ушла со стадиона делать дальнейшую работу, которой в этот день у нее было еще навалом. Однако она отметила для себя, настроение Петтера Викстрема не сулило никому ничего хорошего, и заставляло, как руководящей стороне, нервничать, смотря в оба. Парень не успокаивался. Все происходило быстро и спонтанно на торжественном вечере, когда лыжи были убраны подальше, а студенты, наконец, были предоставлены времени отдыха. После того, как были зачитаны похвальные речи и вручены соответствующие грамоты, студенты смогли расслабиться, менее отдавая своего внимания взрослым, которые находились в своем взрослом тренерско-административном кругу. Только Ингрид внимательно наблюдала за всеми: словно чувствуя, что без происшествий не обойдется. Прошел час, прошло два. Обстановка оставалась спокойной. Подростки общались как обычно, веселились и танцевали, что было оставшихся сил. Маркус и Шарлотта, награжденные грамотами, небольшими медалями и похвальными словами, держались обособленно, как обычно, подальше от всех. Сидели друг напротив друга, улыбаясь и держась за руки. Заслуженный отдых, окутавшая нежность, приятное времяпрепровождение – единственное, в чем они нуждались сейчас. Где-то там была компания Петтера – расстроенного, разочарованного, пытающегося привлечь к себе внимание; Катарина к тому времени стала местной «зажигалочкой», приветливо разогревающей толпу и на правах ведущей вместе со старшекурсниками всего этого «безобразия», направляла вечер в нужное русло, чтобы окружающие не уснули со скуки. - Парни! Не стесняйтесь! – раздался вновь ее красивый и звучный голос. – Приглашайте девушек на медленный танец! – она взмахнула руками, улыбаясь широкой белоснежной улыбкой. Девушка сделала шаг назад, к старшекурснику, который заведовал музыкой. У нее было время отдохнуть, а у других – потанцевать. Шарлотта заманчиво стрельнула взглядом на Маркуса. - Пойдем? – предложил он. Мисс Калла встала, игриво поклонившись ему, и взяла за руку, поднимая из-за стола. Парень обхватил ее за талию, прижимая к себе; Шарлотта сложила руки на шею, прижимаясь щекой. Близость. Между ними была снова близость, которой они пытались избегать на глазах у всей школы, но которую невозможно было преодолеть, переступив через себя. И каждый раз степень контроля снижалась, в некоторое мгновение переходя на нулевую отсечку. Шарлотта не запомнила того промежутка, сквозь который они оказались одни поодаль от веселящейся толпы, только чувствовала, как сильные руки ее вжимают, не куда-то, а в стену как в голливудских кинофильмах, а губы целуют не так медленно и нежно, как прежде, а более похотливо и настойчиво. Она согнула ногу в коленке, упираясь одним каблучком в пол, а другим в стену. Первые минуты она просто потеряла память рядом с ним, а он - рядом с ней. Чувствовалось, как температура между ними резко повысилась, и как сложно было оторваться друг от друга, прервав эти безумные ощущения близости, становящееся с каждым разом насыщеннее, ранее непозволительной для них. Рука Маркуса медленно поползла по ее согнутой ноге вверх, задирая юбку не самого длинного подола платья. Маркус перебирал пальцами по бедру, неуверенно сдавливая, но уверенно поддаваясь возникшей тяге и податливости Шарлотты, утопавшей и растворявшейся в этом море смешенных разнообразных, но ярких и будоражащих чувств. - Маркус... Маркус, остановись, - Шарлотта немного оттолкнула парня от себя, и отряхнулась, чувствуя, как остаточные ощущения от прикосновений еще покалывают по коже. Он сделал неуверенный шаг назад, но все мгновением понял - заходить дальше поцелуев пока что они просто не имели права. Оба. Было слишком рано. И необдуманно. За юношу и девушку чувствовали сердца, но обмолвиться парой слов - тех самых главных - они так и не успели. Произошло многое между ними, но каждый раз не выпадал тот единственный шанс сказать краткое, но содержательное: «Jag älskar dig*», которое изменило бы все. То одно, то другое отвлекало их, однако оба были практически на грани, и вскоре вулкан, название которому «любовь», должен был непременно взорваться. - Ничего. Ничего страшного, - Маркус одернул рубашку машинально и поправил свалившиеся на лоб волосы. - Извини. Давай вернемся на праздник, - тут же исправился он. - Маркус, - гортанно протянула девушка и улыбнулась, протягивая руки к нему и беря за ладони, - спасибо, что понимаешь, - еще шаг – и Шарлотта нежно и спокойно обнимала его в знак понимания. - Знаешь, давай вернемся по отдельности. Не стоит давать им еще больше поводов к сплетням, - предложила мисс Калла. Маркус качнул головой. Она отдалилась, а вскоре упорхнула из коридора. Оставалось выждать немного, и вернуться, чтобы продолжить приятный вечер с ней. Петтер Викстрем отстукивал пальцами по столешнице непонятный ритм и смотрел по сторонам, пока все его друзья были заняты делами, он в одиночестве (непривычном для себя одиночестве) сидел, и не знал, куда ему податься. Необычно было для Петтера стать в торжественный вечер не центром внимания. Это заставляло парня злиться: ему срочно нужна была в пару девушка, уже любая, с которой можно было бы станцевать, чтобы утвердиться и не потерять позиции в собственной самооценке. Первой кандидаткой на роль такой «девушки» стала Катарина, сидевшая и выжидавшая, когда кончится музыка и ей придется взяться за микрофон, чтобы продолжить речь. Петтер через пару секунд был возле нее, охмуряя, и без зазрений приглашая потанцевать. Катарина только покачала неодобрительно головой, понимая, что единственно верным вариантом будет отказ. - Нет, Петтер, - четко сказала она, вытянув руки перед собой и не давая парню приблизиться вплотную. – У меня Йохан. - Йохан танцует со Стиной, - тут же нашел, что ответить Петтер. – Ну же, тебе тоже надо расслабиться. Такой шикарной девушке, как ты, - он окинул Катарину взглядом, - общество шикарного молодого человека не повредит! – в своем лестно-заманчивом тоне уговаривал мисс Моберг юноша. – Добавит внимания и пунктов к популярности, - подмигнул он. - Нет. Нет, нет и еще раз нет. Мне популярности, - мисс Моберг взяла микрофон в руку, - достаточно без тебя! Если твоему самолюбию совсем неймется, найди себе кого-нибудь постарше! Но никого постарше искать не пришло – как по волшебству Шарлотта появилась в зоне видимости, и абсолютно одна направлялась туда, где она и Маркус сидели до того, как пойти танцевать. Глаза Петтера Викстрема загорелись в минуту, и парень рванулся к ней, ни мгновения не задерживаясь подле мисс Моберг, интерес к которой пропал тут же. - Петтер, нет! – прошипела девушка ему в след, вытянула руку, пытаясь схватиться за рукав, но так и застыла, не успев. Юноша направлялся к подруге, ликуя, что назойливого Хелльнера, который все портит, с ней нет. У него смысл жизни словно восстал из пепла. Шарлотта не успела увернуться, когда Петтер схватил ее, и вытаскивал в центр, где танцевали молодые люди. Уверенно сжав одной рукой за талию, а второй – за запястье, он просто не давал ей вырваться от себя. Шарлотта по инерции перебирала ногами за ним, нетвердо ступая на каблуки. - Будешь спокойно себя вести, все пройдет хорошо, - нагловато прохрипел он, уверенно передвигаясь и тяня ее за собой. – Никто, ничего не подумает, - казалось, что юноша все держал под своим контролем. - Сейчас Маркус придет, ты не успеешь! – ответила Шарлотта, дернув руки, но получила в ответ больше силы, которой Викстрем держал ее. В какой-то момент стало едва ли не больно. Она поморщилась, и еще раз собрала всю свою силу воли, чтобы избавиться от него. Шарлотта оскалилась, глядя в глаза юноши. А ему нравилось – нравилось, как он заставляет подчиняться себе, раскаляя обстановку докрасна. - Давай плавно и красиво, - возмутился Петтер, не соглашаясь с ее реакцией. - Вот так, - он заставил девушку следовать за ним, выстроился в самый центр, после чего парни и девушки окружили их, восторженно хлопая в ладоши, и веселясь друг с другом. Калла и Викстрем вместе – такое бесследно пройти не могло! Музыка приятно овивала мелодией, а Викстрем приятно услаждал себя мыслью, что все хорошо, и он на высоте перед всеми; что они, каждый из них, видят, как он обнимает не кого-нибудь, а Шарлотту Каллу – лучшую спортсменку с первого курса в этом году. Такие умозаключения были сродни победе минимум в марафоне чемпионата мира. Шарлотта покосилась взглядом сначала в одну сторону, затем в другую. Невооруженным глазом было видно, что окружающим нравится. Душа Шарлотты протестовала против такого, и ей пришлось еще пару десятков секунд вживаться в роль, чтобы Викстрем поверил, что она согласна на его условия. - Хорошо, - ответила Шарлотта ему. – Сейчас все закончится, и ты… - она не договорила фразу, а только почувствовала, как юноша ослабил силу, чуть более легко держа ее за спину и руку. Замахом ноги она скосила его под себя, и Петтер, не опомнившись, свалился на спину, а она поверх него. Все резко отскочили в сторону от неожиданности, и их круг расширился; Катарина встала на ноги, стараясь углядеть сквозь ребят, что происходит. Танцующие остановились, округляя глаза, и застыли, будто неживые скульптуры. Несколько раз Шарлотта и Петтер перекатилась по полу. Девушка пыталась вырваться от него, он наоборот держал ее, не давая уйти далеко. В эту минуту в зале появился и Маркус, сразу сообразивший, что что-то не так. Проследовав вперед, он руками раздвинул толпу, врываясь на середину, но на пути встретил помеху в виде Йохана и Стины, которые так назойливо не пускали его, чтобы разнять мисс Каллу и мистера Викстрема. Стина не удержалась от напора ребят, а вот Йохан был более настойчив. Протащив юношу за собой, он кинулся к Петтеру, за плечи оттягивая того от юной леди, которая тут же, как почувствовала, что на нее больше никто не давит, вскочила на ноги, отряхивая юбку. Она посмотрела на всех осуждающе, уходя куда-то в сторону, где была Катарина. Девушка была разозлена, и не желала находиться в центре этого представления, но понимала, что очередное несмываемое пятно из-за Петтера Викстрема останется на ней до конца обучения в школе. Взрослые не успели к ним снова, и Ингрид Берг в этом винила только себя. Она решила, что недостаточно наблюдала за всеми и часто отвлекалась на директора Андерссона, устало сидящего за столом. Когда тренеры и Йон так же оказались в самом центре событий, трое парней безнадежно сцепились друг с другом, махая кулаками в разные стороны без разбору. Другие очнувшиеся ребята были не в состоянии их разнять, растащить по трем углам импровизированного ринга. Очередная глупая драка ознаменовала торжественный вечер в лыжной гимназии шведского города Елливаре. Музыка стихла, Йон Андерссон выхватил у мисс Моберг микрофон, показывая той взглядом, чтобы она убралась куда-нибудь подальше отсюда и от Шарлотты, которую она держала за руку. Мужчина вышел в центр. - Петтер Викстрем, Маркус Хелльнер, Шарлотта Калла, Стина Экберг и Йохан Нилмо, - строго и грозно перечислил он, - вместе с фрекен Ингрид Берг я жду вас в своем кабинете. Немедленно! – более эмоционально проговорил он. – Все остальные – прочь отсюда! Чтобы до завтра я вас не видел! Юноши и девушки бросились по сторонам, забирая свою одежду и удаляясь в кампус. Йон Андерссон ходил из стороны в сторону, хрустя пальцами. Ингрид была уже рядом с нерадивыми ребятами, то и дело снова готовыми накинуться друг на друга. С одной ее стороны был Маркус, с другой – Петтер. Она придерживала их за плечи. Девушки и Йохан шли более спокойно. Шарлотта с опасливой прозорливостью переглядывалась со Стиной, которая в свою очередь недовольно бубнила себе что-то под нос про то, что она тут вообще не причем, а Маркус и Йохан оказались так рядом, что зацепили ее и по воли случая протащили за собой. Йон Андерссон и Ингрид не верили ни одному слову. Шарлотта проскользнула ближе к Маркусу, нащупала его руку и сжала ладонь, и держала его до тех пор, пока не оказалась в ставшем чуть ли не домом холле, где их дожидались директор и Кьель Форсберг. - По разным углам. Все! – строго прикрикнул он. Ингрид растолкала Маркуса и Петтера на диваны по разные стороны длинного журнального стола. Шарлотта ринулась за Маркусом, порываясь сесть рядом с ним, но встретила недовольный взгляд директора, который был готов продолжить свой нотационную поучительную речь. - По разным сторонам, фрекен Калла, это значит, по разным сторонам, а не вместе, - возразил он, разводя руками и пальцами показывая, где ей следует остановиться. Шарлотта уступчиво отодвинулась от Маркуса на другой край дивана, попутно услышав тихую усмешку от Петтера. - А с вами, мистер Викстрем, - директор Андерссон на пятках развернулся к юноше, - разговор будет особенный, - он посмотрел ему прямо в глаза, но после некоторых секунд, переключился на Ингрид, которая стояла позади диванов и ребят: - Фрекен Берг, сделайте мне чай. С мятой и лимоном, пожалуйста. Ингрид качнула головой, удаляясь на директорскую кухню. Йон Андерссон еще раз хрустнул пальцами. Нависла тишина. Все, кроме Петтера Викстрема, опустили головы, уставившись в пол: они знали, что скажет им директор. - Итак, - мужчина встал так, чтобы он попадал в обзор всех. – Я долго закрывал глаза на все, что происходит рядом со мной, - выдержал паузу Йон. - Я терпел и ждал, когда вы все, - он обвел взглядом юношей и девушек, - наконец, образумитесь и будете вести себя так, как следует студентам спортивной школы. Но этого не произошло. Не в моей компетенции лезть в ваши, хм, любовные дела, и выяснять кто, с кем и где, - Йон поморщился, - но, тем не менее, я вынужден применить более жесткие воспитательные меры и наказать вас. Всех. И в сотый раз разбираться, что произошло между вами, я не буду. Что мы решили, мистер Форсберг? - он обратился к тренеру. - В виду того, что соревнования закончены, и студентам предоставлены три дня отдыха, - взял вступление Кьель, - я принял решение лишить всех вас такой уникальной возможности проваляться весь день на кровати. Поэтому ваши тренировки начнутся уже завтра. Чтобы не быть слишком кощунственным, начнем вечером. - Только не это, - послушался тихий голос Шарлотты. - Чертовы разборки, - пробубнила под нос Стина. Петтер Викстрем закатил глаза; мисс Экберг сложила руки на груди, мысленно протестуя. - Возражения? – спросил мистер Форсберг. - Мистер Форсберг, - Шарлотта подскочила на ноги, - Маркус не может тре… Маркус не дал ей договорить, вставая и усаживая девушку на место. - Все нормально, мистер Форсберг, - перебил ее парень. – Я готов выйти на тренировку вместе с Петтером и Йоханом завтра вечером. - Мы с ними, - почти в один голос ответили девушки, еще раз опасливо переглянувшись. - - На том и решили, - заключил Йон Андерссон. – Мистер Викстрем, задержитесь. А все остальные – прочь по своим комнатам! По очереди! А вам, как особенным, - он повернулся к Маркусу и Шарлотте, - можете идти вместе, - махнул рукой мужчина, понимая, что они все равно дождутся друг друга на улице. Шарлотта и Маркус ночью вместе не остались, предпочтя разойтись по своим углам. Как часто бывает, после потрясений, девушке нужен был не он, а твердое плечо может не лучшей, но, тем не менее, подруги. Шарлотта была раздосадована, и только успела нервно и недовольно кинуть Маркусу, что тот не должен был лезть к ней и Петтеру, она бы сама прекрасно справилась за себя, а так оказалось втянуто еще несколько человек. Всем нужно было остыть, а кому-то еще и отдохнуть, насколько это возможно. Тренерское решение казалось правильным, но не совсем справедливым и своевременным. И если основная часть оказавшихся «под рукой» ребят могла без последствий для себя выйти на тренировку уже завтра, Маркус и Петтер не были в их числе. Не только усталость, но и нанесенные друг другу синяки давали об этом знать. Шарлотта бежала за Маркусом, когда тот, сжав зубы, двигался по направлению к стадиону. Несмотря на не самые лучшие в своей жизни прошедшие часы, волнение не покидало девушку, а необоснованное упорство юноши и его рвение оказаться на лыжне, когда он, мягко говоря, не в самой лучшей форме, начинали вымораживать. Шарлотте не нравилось, что Хелльнер скрывает все от тренеров и физиотерапевтов уже несколько дней, с каждой минутой угасая и ослабевая, и тратя драгоценное здоровье, которое у спортсменов никогда не бывает лишним. - Все! – не выдержала мисс Калла. – Хелльнер!!! Остановись! Она с напором кинула лыжи и палки на снег, от чего раздался характерный звук удара, и потянулась к Маркусу, заставляя его развернуться и посмотреть на себя. - Поговорим после тренировки, - кратким взглядом он одарил девушку. Шарлотта выскочила вперед него, останавливая теперь наверняка и даже отталкивая назад. - Ты должен сейчас же развернуться и идти к физиотерапевту! – со строгостью в голосе не по годам почти прошипела мисс Калла. – Бросить это все и идти к врачу, чтобы тебя привели в чувства! Маркус, посмотри на себя! Ты не можешь идти. Ты хромаешь, и это видно! По-твоему, это нормально? Как ты собираешься сейчас бежать? По-твоему, так должен чувствовать себя спортсмен в нормальном для себя состоянии? – почти взвелась юная леди, глядя ему точно в глаза, и жестикулировала руками. - Сдаваться – не в моих правилах, - отмахнулся Маркус от чересчур эмоциональной Шарлотты, которая в свою очередь продолжала тоном строгой матери, а не пятнадцатилетней девушки: - Ты подумай, сколько ты уже отобрал у себя здоровья? Ни Петтер, ни Йохан, - она покачала головой, - а ты! Сам у себя! Ты к двадцати годам будешь не спортсменом мирового класса, а никем! И хорошо, если кто-то о тебе вспомнит, когда с кровати не сможешь встать! Хотя, я не уверена! - Шарлотта, - он так же резко швырнул лыжи и палки на снег, и сложил ладони на ее плечи, - я обещаю, что я схожу к физиотерапевтам и всем тем, к кому надо. Но только после тренировки. Потому что они скажут, что я слабый! Что я всех их подставил, а сам сбежал! - Ты неисправим, - закончила девушка, когда вдалеке появился мистер Форсберг, а с ним оставшиеся ребята. Шарлотта нервно выкрутилась от Маркуса, попутно оттолкнув того еще раз, не жалея, назад. Хелльнер оступился; мисс Калла обошла его и подняла свои лыжи. Оба продолжили путь. После обязательной разминки в группе, следовала работа на лыжах. - Я знаю, как все среди вас любят классический ход! – Кьель Форберг стоял в стороне, смотря на своих подопечных, и делая поучительный тон, но больше это походило на издевательство над собравшимися. – Поэтому тренировать сегодня мы будет именно его! – закончил мужчина. - Только не это, - Шарлотта закатила глаза. - Вы что-то сказали, фрекен Калла? – мужчина обратил внимание на нее. - Все хорошо, - ответила испуганно Шарлотта. – Я буду тренировать классический ход, как и все остальные, - она стрельнула глазами на студентов, но сама думала лишь только о Маркусе, на которого в порыве эмоций накричала, а теперь еще сильнее волновалась за него. Классическая тренировка – худшее, что могли придумать для них. Шарлотта знала, что сама-то она ее выдержит на зубах, только, может, ноги потом будут болеть, но к утру, как обычно, она отойдет, а вот насчет юноши – была не так уверена. Группа уныло двинулась к месту, где трасса уходила на пригорок в лес, и скрывалась за деревьями. Они готовились встать на лыжи. - Это все из-за тебя, Хелльнер, - тихо шипел Петтер Викстрем, разминая руки, интенсивно поднимая и опуская плечо. Йохан косо посматривал на своего оппонента и поддакивал, вставляя редкие слова. Стина Экберг молчала, желая только одного: быстрее пробежать и уйти к сестре спать. Маркус молчал тоже, состукивая прилипший снег с лыжных ботинок. - Думаю, на сегодня двух коротких кругов с вас будет достаточно! – давал последние напутствия мистер Форсберг. – Я засеку время. Бегите все вместе, а на финише разберемся. Ребята отправились в пятикилометровый путь: для кого-то почти ничего не значащий, а для кого-то болезненный и тяжелый. Маркус понял, о чем говорила ему Шарлотта, когда боль не отпускала колено, и привыкнуть, как часто бывало, он к ней не мог. Боль нарастала, иголками коля в суставе. Зубы непроизвольно сжимались; юноша жмурился, закрывая глаза и выдавливая из себя каждое чертово движение. Большая нагрузка пришлась на руки, когда он отталкивался только палками, давая отдохнуть, насколько было возможно, ногам. Лыжный ход, которого у него и так в этот день не было, рассыпался на глазах, и после первого круга Маркус отстал ото всех, пропустив вперед даже девушек, которые в принципе не старались бежать во всю силу. Петтер и Йохан были далеко впереди и успели скрыться за поворотом, после которого был небольшой спуск и начинался пологий и длинный выкат на стадион. Шарлотта и Стина были чуть ближе, но тоже в пределах недосягаемости. Маркус закрыл глаза. Последние два километра дистанции не давались. Брызнули холодные слезы; на легком, но ощутимом морозе, обожгли щеки. Он почти встал, без скорости перебирая ногами… А потом встала Шарлотта, упуская Стину вперед. Мисс Калла затормозила после спуска, разворачивая лыжи на сто восемьдесят градусов, и смотрела в сторону одиноко бредущего Хелльнера. - Зачем, - заглатывая холодный воздух, спросил Маркус, - зачем ты остановилась? Иди впере-ед, - запнулся он, - у тебя есть на это силы. Они все будут смеяться над нами. Шарлотта отстегнула липучки с палок и с напором бросила их на трассу, как часом раньше, глядя ему в глаза. - Маркус, серьезно? – спросила девушка, заглядывая в глаза юноши, которые выражали безумное непонимание происходящего. Маркус был где-то не здесь: боль, боль и только боль давили на него, заставляя сходить с ума и не ощущать себя, как следует. – Ты так ничего и не понял? – она развела руками. – И спрашиваешь, почему я это делаю? Почему я ВСЕ это делаю? – ее голос повысился. – Может, потому что я люблю тебя, Маркус? Может, поэтому? – девушка резко оборвала речь. Теперь слова были сказаны напрямую и всерьез. - Я… - Молчи. И побежали, - спохватилась она. - Потом все скажешь. Если будут смеяться, пусть смеются над нами обоими, - Шарлотта опустила голову и подобрала лыжные палки. – Давай, я дотащу тебя до финиша, а потом, как-нибудь, и до врача. Встретили ребята их так, как ожидал Хелльнер. Смеха откровенного не было в виду наличия тренера рядом, но он чувствовался в их мыслях и кривых улыбках. Петтер смотрел на обоих презрительно, редко хлопая в ладоши, но Маркус и Шарлотта внимания не обращали. Мисс Калла знала, что это очередная провокация, а Хелльнеру было вовсе не до него: у него в голове все перемешалось в единую кашу из мыслей о своей больной ноге и о словах, сказанных Шарлоттой. В миг все успокоилось. Маркус склонился, опираясь на колено. Юная леди стояла позади, осторожно поддерживая парня за спину, а вскоре помогла снять лыжи. - На этой торжественной ноте, наша тренировка закончена! – Кьель Форсберг посмотрел на секундомер, покачивая головой. – Ну, и чтобы вы все-таки пришли в себя все, будет вам два свободных дня. Надеюсь, сегодняшний вечер стал для вас уроком, - он обвел ребят взглядом. - Все свободны, - сказал мужчина, - кроме Маркуса. Вы, мистер Хелльнер, - мистер Форсберг подошел ближе к юноше, протягивая ему одежду, - пройдете со мной к доктору. Меня беспокоит ваше физическое состояние. - Наконец, Вы это увидели, - не стесняясь, вслух сказала Шарлотта, помогая тому одеться и собраться. – Спасибо. Кьель Форсберг промолчал, не найдя, что ответить девушке. Закончился день поздно, когда гимназия давно разошлась по своим комнатам, и даже директор уехал домой, только Шарлотта сидела в коридоре, разговаривая с фрекен в белом халате – местным физиотерапевтом и по совместительству школьным доктором, а с Маркусом был ее напарник и приводил того в чувства в просторном кабинете за стеной. Посвежевшим, конечно, Хелльнер не выглядел. Когда массажист того отпустил, он шел так же тяжело, как и прежде, однако парню стало чуть легче: по крайней мере после правильно приложенной руки профессионала боль в мышцах не чувствовалась, и тот мог спокойно поднимать и опускать руки, не держа их в одном положении, будто они из камня. - Идите, отдыхайте, - напутствовала фрекен в белом, провожая парня и девушку взглядом. Шарлотта взяла Маркуса за руку сразу и увела за собой. Мисс Калла не знала, как ей быть дальше. Не знала она и того, смог ли Маркус, поверженный болью, слабостью и всеми смешавшимися чувствами понять ее днем на трассе, понять значение слов, понять всю их глубину, и принять так же близко к себе, как она приняла его. Девушка только сильнее сжимала его руку, переплетаясь пальцами, и практически неощутимо дрожала под напором легкого мороза, который с каждой минутой становился сильнее. Маркус шел тихо, смотря в одну точку перед собой. Шарлотта нервничала. Это не была обида на то, что он ее не послушал сразу же утром, но и полностью согласной она с ним быть не могла. Однако к вечеру юная леди успокоилась, поняв, что то, что есть, не изменить. Ей оставалось только ждать. Маркус ожил и улыбнулся, стоило им оказаться одним. Юноша всегда будто возрождался, когда рядом не было любопытных глаз и злых языков, а была только она: приземистая черноволосая девушка с большими карими глазами, в полурваных старых джинсах и однотипной школьной футболке, которые были у всех. Он скинул с себя куртку, отогрел руки, прижав их к обогревателю. Шарлотта делала то же самое, поглядывая изредка на Маркуса. Конечно, что она говорила ему, он слышал, и не мог остаться равнодушным, ведь девушка озвучила именно то, что он чувствовал, что он знал своим сердцем, которое при виде ее трепетало, заливаясь теплотой. Теперь перед ним не было преград, ведь мисс Калла не побоялась первая. Маркусу нравилась ее решительность и настойчивость: «Какая бы другая, - иногда думал он, - согласилась быть с таким, как я?» Теперь решительность должна была пробудиться и в нем. - Шарлотта, - он оторвался от своего не самого увлекательного занятия, хрустнув пальцами. Девушка подняла голов, встретившись с ним взглядом: так тепло и приветливо, что она уже и забыла, когда в последний раз он смотрел на нее так. – Между нами уже так много было, - начал Маркус, - и… я не могу остаться равнодушным и без ответа за все то, что ты для меня делала. Мисс Калла качнула головой. - И… и это очень приятно. Правда, приятно. И, я бы сказал, что не могу остаться у тебя в долгу за все это, если бы не почувствовал то, что я чувствую. Я долго искал слова, - усмехнулся он, - но правду говорят: нет ничего проще, чем сказать… Я люблю тебя, Шарлотта. И наверно, стоило признаться в этом раньше, а не ждать, когда столько плохого произойдет с нами, и это сделаешь ты. - Маркус. Юноша потянулся к ней, и, обнимая за плечи, притянул к себе. Девушка утонула в его крепких объятиях, чуть склоняя голову и положив ее на его широкую грудь. Он прикоснулся губами к ее макушке, закрыл глаза и просто стоял с ней, чуть покачиваясь, когда Шарлотта, кажется, просто рыдала у него на груди. - Со мной опять произошло это, - медленно проговорила Шарлотта, когда все успокоилось, и оба сидели свободно: девушка, прижавшись спиной к стене и откинув голову назад, а Маркус подле нее – держа одной ладонью за руку, а второй нежно и медленно поглаживая тонкую шею. Хелльнер не понял, о чем она говорит. - Что? – неловко переспросил он. Мисс Калла улыбнулась, более того, как-то болезненно усмехнулась. - Ну, - приостановилась она, - я снова рыдала! Я никогда не рыдаю. Больно, страшно, - начала перечислять она, - еще что-то – нет! А вот чувства нахлынули…и все! Чувствую, что не могу! Не обращай внимания, Маркус! Не обращай! – попросила она. - Ну, ты же девушка, - Маркус улыбнулся. – Тебе можно! Но мне нравится, что у тебя жесткий характер. Я никогда не встречал таких! Наверно, поэтому и полюбил тебя, - игриво и приятно повторился он. Шарлотта открыла глаза, посмотрев на него. - Я, честно говоря, даже не знаю, как ведут себя в таких случаях. Тогда все было как-то необычно, будто мы ходили по лезвию, - она передернулась, - а теперь, в мгновение, все стало просто! - А ты не бойся! Делай, что велит сердце. - А что велит твое сердце? - Мое сердце велит мне поцеловать тебя, - начал Маркус, - прижать к себе, и целовать, целовать, целовать… - заплетаясь, лукаво протараторил он. - Ну, так что ты ждешь? _____________ * Я люблю тебя (шведский).