Пигмалион и Галатея

      Розали очень часто думала о смерти с той поры, когда осознала, что ее жизнь не меняется. Она не меняется. Не взрослеет и не стареет. У нее нет родителей, сестер и братьев. Когда поняла, что нигде не сможет прижиться и завести друзей. Единственным ее желанием было обратиться в пепел. Пару раз ей почти удалось исчезнуть, но Эсми каждый раз возвращала ее к жизни. В конце концов она дала той слово, что оставит свои попытки. Тогда ей было так стыдно. Стыдно, что своими попытками она причиняет Эсми боль. В то время Розали верила, что своим появлением она скрасила одиночество той. Теперь это перестало быть правдой. Розали не была желанным ребенком. Она была экспериментом, что едва ли можно назвать успешным. В любом случае они обе были разочарованы. — Тебе нравится вино?       Розали улыбнулась. Ее уникальность была в том, что у нее все еще было многое от человека. Например, она могла есть. И хотела есть. Девушка сидела за накрытым столом напротив Карлайла. Он устроил ужин в честь их помолвки. Правда других за праздничным столом не было. Как и не было Эсми. Она уехала в сопровождении двух прислужников ее мужа. Розали была рада такому повороту событий. — Никогда не пробовала ничего подобного, — смущённо пробормотала девушка.       Кто бы знал, что вековому вампиру так нравится невинность. Розали изображала из себя кроткую особу, и вампир этим наслаждался. Должно быть, столетия безнаказанных преступлений, крови, сделали его излишне самоуверенным. Или, возможно, он совершенно не умел чувствовать. Если бы вампир знал, какой урон причинила его невесте смерть любимого, он был бы осторожнее. Если бы он когда-нибудь чувствовал в душе скорбь, какую сейчас испытывала она, он стал бы более подозрительным. Но нет. Похоже, Карлайлом всегда двигали лишь инстинкты: жажда крови, жестокость и алчность. Собственный эгоизм затмевал разум. Иначе он услышал бы Эсми. — Мне нравится смотреть, как ты ешь. Это так… — Напоминает человека? — И возбуждает, — добавил Карлайл. — Ты такая невероятная. Он говорил тебе об этом? — Он? Розали попыталась не выдать свои чувства. Оставить на лице улыбку мечтательной девицы. Ей было ненавистно это притворство. Казалось, даже то, что она сидит за одним столом с чудовищем, которое убило Эмметта, оскорбление его светлой памяти. — Твой мальчик, — с презрением кинул вампир. — Мальчик, — согласилась девушка, — знаешь, Эсми растила меня с мыслью, что меня ждет путь одиночки. А потом я увидела вас. Вашу с ней любовь. И взбунтовалась. Мне до сих пор очень совестно перед ней, но она обманула меня. Лишила меня нормальной жизни среди вас. Я запуталась. Эмметт был очарован мной, мне это понравилось. Он обещал, что я больше не буду одна, и я поверила. Мне правда казалось, что мы с ним станем, как вы с Эсми. — Вот как, — хмыкнул вампир. Очевидно, он не очень поверил этой сентиментальной чуши. Но Розали еще не закончила. — Знаю, я вела себя безрассудно. Устав от одиночества, я готова была поверить любому, кто заговорит со мной о любви. Бедная Эсми… Когда услышала о смерти Эмметта, я словно обезумела от горя. Как глупо, — девушка смущенно улыбнулась. Она опустила глаза, будто ей неловко говорить об этом. Расправила скатерть на столе. Розали делала все, что бы сделала смущенная и взволнованная девушка. Кроме того глаза, пылающие ненавистью, ее бы выдали. — Правда? — спросил Карлайл, отпив что-то из своего кубка. — Ты уже пережила его смерть?       Кубок весьма убого и комично смотрелся в его руках. Пошлый намек на исключительность. Розали кивнула. Затем слегка улыбнулась. Все еще не поднимая на него глаза, девушка продолжила: — Я хотела, чтобы меня любили. Может быть, это хорошо, что он умер сейчас. Люди стареют, умирают весьма мерзко. А Эмметт умер молодым и красивым. Умер влюбленным в меня. Он умер моим. А мне нравится, что некоторые вещи принадлежат только мне.       Наконец она подняла на Карлайла хищный взгляд. Это опьянило вампира. Розали была молодой и неопытной, но в то же время дерзкой и уверенной. Эти ее откровения раздражали и возбуждали его. Собственный триумф при мысли, что он так умело укротил ее, ослепил вампира.       Она была великолепна в этой полутьме. На ней было кроваво-красное платье, что облегало ее стройную фигуру. Волосы она убрала наверх, и он мог видеть ее хрупкую шею и чувствовать хоть и слабую пульсацию ее крови. Это завораживало его. Вампир поднялся и направился к ней. Ему хотелось прикоснуться к этой красоте. Овладеть ею. Он коснулся ее подбородка и притянул к себе. — Твое сердце, — начал он, взглянув в ее глаза, — оно стало биться чаще. Ты говоришь ложь? В глазах Розали мелькнул страх. Взгляд загнанного в угол человека только подтвердил его догадки. — Да, — обреченно призналась девушка, — все неправда. Мне не жалко Эсми. Я ее ненавижу. Она прятала меня, теперь я знаю почему. — Почему? — усмехнулся Карлайл. — Я лучше ее, — горделиво кинула девушка. В глазах сверкнул огонек. Что это? Высокомерие? Ему нравилось. Это натуральная злость. Женское коварство, самомнение, стервозность. Похоже, он рано приписал ее к скромницам. — В самом деле? — Я молодая, красивая и, что самое главное, я живая, — сказав это, девушка отстранилась.       Затем, не сводя с мужчины свой взгляд, поцеловала его холодную руку. Это поразило его. Он не мог отрицать ее слов. Она была куда лучше прежней любовницы. Ревнивая, зависимая Эсми никогда не занимала его мысли. Разве что ее преданность играла ему на руку. Ее стремление постоянно прислуживать было полезно, но он всегда искал чего-то большего. — Она завидовала мне и прятала от тебя. Она скучная и мямля, совсем тебе не пара. Скажи, тебя это не оскорбляет? — Что? — озадаченно пробормотал Карлайл. Розали встала и вплотную приблизилась к нему. Положила его руку напротив сердца. Удивительно. Для человека ее дыхание, пульс были практически не заметны. Тело холоднее, чем у живого, но вампиру она все еще напоминала человека. — То, что это ничтожество считала, что ты принадлежишь ей. Ты не можешь принадлежать ей. — Значит, я должен быть твоим. — Навечно.       Вампир лишь хмыкнули, притянув девушку к себе, накрыл ее губы страстным поцелуем. Рука девушки впилась в его плечо. Пусть это выглядит страстью. Жажда мести стала ее единственным стремлением.

***

— Черт возьми, Джеймс, нельзя же вести себя как грёбаный дикарь, — проворчал Эдвард, рывком оттащив друга от незнакомки. Та встрепенулась и попыталась сбежать, но дорогу ей перегородил Эмметт. Он вырос, как стена, отсекая ей путь к свободе. Схватил девушку за плечи и развернул к остальным. — Что мы будем с ней делать? — спросил он у Джаспера. Однако тот не успел ничего ответить. — Эмметт. Ты пришла из-за него? Зачем? — спросил Эдвард, уставившись на гостью. — Хочешь ему навредить? — тут же насторожился Уитлок. Конечно, одна девушка не была серьезной помехой, если даже она действительно пришла за МакКарти. Однако это еще не значило, что здесь она одна. — Это был ты? — заключила девушка. — Это ты убил их? — Двух вампиров, — не стал увиливать Уитлок. — Одного из них растерзал даже с некоторым удовольствием. — Твои друзья? — хмыкнул Джеймс.       Внешне он казался расслабленным. Даже веселым. Но его друзья знали, что он имеет в виду. Пришла ли она отомстить? Нельзя было недооценивать вампиров, что теряли кого-то из близких. Некоторые были весьма кровожадны и затевали войну по довольно глупым причинам. Но месть была куда более личным мотивом. Здесь, пожалуй, не стоило надеяться на милосердие. — Друзья? — презрительно фыркнула незнакомка, — Ты что, малолетка в песочнице? Зачем таким, как я, друзья?       Эдвард заулыбался. Девушка вела себя вызывающе. И почему-то с особенным раздражением относилась к Джеймсу. К удивлению, тот отвечал взаимностью. Он и раньше был падок на красивых женщин, но эта вызывала у него самые противоречивые чувства. Очарованный ее красотой, Джеймс чувствовал безотчетный страх. Уязвленный ее выходкой, он не мог унять бушующего любопытства. Кто она? Откуда? Чего она хочет? Целый ворох вопросов, что даже у Эдварда закружилась голова. — Не друзья, но ты их знала, — продолжил Джаспер, — тебя послала та блондинка? Где она? — Убьёшь ее? — Если потребуется. Ты не могла не знать, что они убили двух невинных людей. — Двух? Девушка впервые выказала истинные чувства. — Речь была только о мальчике. — Что же, вы почти его убили. Но «почти» вас не устроило, да? Ты пришла добить его? — Предупредить, — проговорила девушка. — Ты шпионила, — недоверчиво возразил Джеймс. — Да вас тут куча. А мне говорили лишь об одном. Мне нужно было понять, что здесь происходит. Я не идиотка, чтобы лезть к своре вампиров с подозрительными вопросами. — Да, и тебя поймали, как идиотку, — вновь не удержался от колкого комментария Джеймс. Он все не унимался, что Джаспер с Эдвардом переглянулись. — Я почти убежала, если бы не эта мелкая. — Вот о чем я говорил, — проговорил Мейсон, кивнув Уитлоку. Тот почувствовал себя еще хуже Ему не понравилось, как он расстался с Элис. Ему совсем не нравилось, что они разделились. — Нам пора убираться. Джеймс, не спускай с нее глаз. — Нянька, — по-ребячески подразнил Эдвард, взглянув на друга.       Джеймс нахмурился. Ему не нравилось, что у того вдруг появилось настроение. Он что-то узнал. Может, секреты рыжей девчонки. Нет, ему определенно все это не нравилось.

***

      Когда девушки оказались в машине, между ними поселилась неловкая тишина. Элис пока было неловко в компании друзей Джаспера. Особенно когда его самого рядом не было. Годы, проведенные в клинике под надзором дотошных врачей, сделали ее несколько подозрительной. Она не могла избавиться от своей навязчивой потребности контролировать суть разговора. По сто раз в уме обдумывать свои слова, взвешивать то или иное решение. Хотя Джаспер просил ее не беспокоиться, Элис не могла вести себя перед ними, как есть. Стеснялась. Боялась, что что-то в ее поступках может разочаровать Беллу. Испугать или вовсе оттолкнуть. — Ну, что ты хочешь о нем знать? — лукаво попыталась развеять тишину Белла.       Она видела, как была напряжена Элис, и ей хотелось расслабить ее. Хотя она сама не была особо разговорчива с незнакомыми людьми, подруга Джаспера ему понравилась. А услышав ее историю, она даже сочувствовала ей. — Брось, все девушки хотят узнать секреты своего парня от его друзей, — приободрила она. — Правда? — смущаясь, спросила Элис. — Я никогда ни с кем больше не встречалась. Я была… — Я тоже, — прервала ее Белла. Она не хотела, чтобы Элис вспоминала про то ужасное место. — На самом деле и я ни с кем не встречалась до Эдварда. Я была… Странной. Элис недоверчиво уставилась на Беллу, что вызвало у той улыбку. Она не лукавила. Белла действительно отличалась от своих сверстников.       После развода мать перевезла ее далеко от привычного дома. Далеко от родного отца. И этот переезд не был счастливым. Ее мать Рене Свон была уверена, что угрюмый городишко, где она жила с мужем, делает ее несчастной. Но солнечный город, куда женщина перебралась с маленькой дочерью, не сделал ее счастливее. Она была из тех людей, что упорно стремились к обрыву, старательно игнорируя здравомыслие. Позже, когда девушка встретила Эдварда, Белла подумала о том, что в этом они с матерью были похожи.       Новое место не привнесло в жизнь Рене радости. Почти сразу обнаружилась ее страсть к выпивке. Сначала женщина бурно праздновала свой развод, потом посещала бары для того, чтобы завести больше друзей. И так и не выбралась оттуда. Они с дочерью поменялись местами. Девочка заботилась о матери, разговаривала с ней о неправильном образе жизни, который ведёт мать. Иногда это даже работало. Белла даже научилась умело лгать отцу, не рассказывая ему всей правды. Зная отца, девушка понимала, что тот просто заберет ее к себе, и мать останется совсем одна. Она не могла все так оставить.       В моменты просветления Рене все же старалась избавиться от своей пагубной зависимости. В таких условиях, в которых Белла росла, у нее совершенно не было времени на подруг и друзей. Что уж говорить о первых любовных переживаниях. Об этом она знала еще меньше. Но трагическая авария, что лишила ее матери, окунула Свон в совершенно другую жизнь.       Конечно, смерть матери была для нее ударом, но она оправилась. Говоря откровенно, каждый раз, когда мать исчезала из дома, она мысленно прощалась с ней. Белла даже не верила, что Рене состарится. Не такой она была, чтобы терпеть отпечатки, которые могло оставить на ней время. Она была беспечной и легкомысленной. Из той породы красавиц, что слишком много значения уделяют внешности.       Белла вернулась к отцу. Мрачный городок Форкс пришелся ей по душе. Все же здесь она была не чужой. Все узнавали в ней дочку немногословного шерифа. А некоторые жители помнили ее совсем маленькой девочкой. Так и норовили подловить ее и завести долгую беседу о том, какой она была славной девчушкой.       Кроме того, она встретила друга детства, с которым когда-то играла в песочнице. С ним она пережила самые счастливые дни детства, еще не обременённые проблемами. Джейкоб Блэк, казалось, за эти годы мало изменился. Его лицо все еще хранило мальчишеские черты, и сам он остался таким же дружелюбным, каким был в ее воспоминаниях. Однако у него были свои секреты.       Джейкоб был из индейского поселения, что находилось на окраине Форкса. Его предки были потомками древнего рода. В их крови струилась сила удивительной магии. Старый друг, как и все мужчины этого племени, был оборотнем.       Для Беллы, которая была слишком серьезной, чтобы верить в чудо и Санта-Клауса, существование оборотней стало шоком. Еще большей неожиданностью стало то, что по нелепой случайности она стала жертвой похищения. И что еще хуже, ее похитили самые настоящие вампиры. Изощрённая месть за то, что Джейкоб и его братья растерзали одного из них. Хотя это было справедливое наказание, за охоту и убийство людей, для кучки кочевых вампиров казнь родича стала началом войны.       Не имеющие сострадания и жалости кочевники признавали лишь жестокость. Впрочем, в отношении Беллы они проявили небывалое терпение. Похитив Беллу, они намеревались поймать Джейкоба в ловушку. А уже там, на глазах молодого волчонка, расправиться с его невестой. Приняв их близкую дружбу за любовь, они не сомневались, что это сломает оборотня. План казался простым и азартным, но они не учли, что девушка дочь шерифа.       Свон был из тех отцов, что отправится в ад, если речь идет о благополучии его ребенка. Мужчина никак не мог примириться с тем, что его дочь украли среди ночи, не вызвав шума, не воспользовавшись парадной дверью, и не оставив никаких следов. Всего пару лет назад это привело бы его в ужас, но в тот момент он понял, что имеет дело с необычным преступником.       В его городе жил неприметный доктор Эдвард Мейсон. Молодой, худощавый парень с болезненно-бледным лицом. Несколько лет назад он приехал в Форкс и тут же начал работу в их провинциальной больнице. Они пару раз встречались по работе. Чарли даже симпатизировал ему. На вид совсем юный, но уже такой серьезный и трудолюбивый, Эдвард заметно отличался от здешней молодежи. Он был вежлив и внимателен к пациентам, оставался не замешан в местных скандалах. Вел очень уединенный образ жизни. Однако свои тайны были и у него.       Эдвард сам себя разоблачил — спас жизнь шерифа. — Эдвард остановил машину, которая потеряла управление и мчалась прямо на отца. Если бы не он, отец просто остался бы под колесами огромного грузовика, — произнесла Белла. Она не могла вспомнить без дрожи этот ужас.       Элис кивнула. Ей было грустно. Она хотела понять этот страх, беспокойство за родителей. Но похоже, годы в клинике стерли у нее воспоминания о родителях. Удивительно, лицо матери она вспоминала теперь ярко. А вот образ отца совершенно выветрился у нее из памяти. — Он ведь уже тогда был вампиром? — робко спросила она. — Другой бы не справился. Эдвард остановил машину голыми руками. Водитель ударился головой и сразу же потерял сознание. А вот папа — нет. У него не было ни одной царапины. И он, конечно же, видел, что произошло. Припер Эварда к стенке, и тот признался. Само собой, папа решил, что это розыгрыш. Но когда уже понял всю серьезность ситуации, ему пришлось нелегко. Он был обязан жизнью монстру, который мог угрожать безопасности всего города. В итоге, взвесив все за и против, он заключил с Эдвардом мир. Скрывая его тайну, папа присматривался к вампиру. А когда меня похитили, ему пришлось обратиться к нему за помощью. Мой отец пригласил Эдварда в мою комнату, чтобы тот развеял его сомнения. Но утешить его было нечем. — Он сразу почувствовал других? Белла кивнула. — Видишь ли, кочевники не особо беспокоятся о гигиене. О внешнем виде. Запекшаяся кровь, грязь и все такое. Эдвард только не мог объяснить похищения. Кочевники любят кровь. Воровать людей не в их стиле. Тогда он вызывал друзей, и они занялись поисками. К неудовольствию оборотней, парни нашли меня раньше и спасли. Тогда я и встретила Эдварда.       Элис позабавили истории Беллы, как она упорно и настойчиво добивалась любви вампира. Точнее его признания в том, что он наконец-таки встретил свою судьбу. Как, не выдержав преследований, он исчез почти на год из ее жизни, а затем вернулся, признав то, что ни один смертный не сделает меня счастливой. — Папа пришел в ужас от такого расклада дел, но в конце концов смирился. Он спал и видел, что когда-нибудь я стану женой Джейкоба. Когда он узнал, что мой друг оборотень, то понял, что выбор у него не велик. — Как это чудесно, — проговорила Элис, — у тебя есть отец. Любящий муж. — И дочка, — добавила Белла. Брендон недоверчиво перевела взгляд на Беллу. Та была слишком юная, чтобы иметь детей. Кроме того, она была вампиром. Вампиры могут иметь детей? Кажется, Джаспер уверял, что нет. — Я забеременела еще человеком. Для нас с Эдвардом, это было довольно страшное время.       Белла не стала скрывать того, какой ценой им с мужем досталась дочь. Наверное, ей не хватало этого, простого женского общения. Имея такие секреты, сложно было сблизиться кем-то из людей. А вокруг нее были одни мужчины: отец, Джейк, Эдвард. Конечно же, у нее была Ренесми, с которой они были как подруги, но она была дочерью, и ей о многом не расскажешь. А вот Элис Белле понравилась. В этой ее улыбке было что-то располагающее к себе. Возможно, нежность. Кроме того, зная, что та пережила, Белла хотела показать ей безопасный мир. Мир, в котором есть друзья, любовь и, что самое важное, семья.       И ей это удалось. Элис смеялась. Часто. Кажется, она любила веселье. Еще она была в восторге от разноцветных витрин магазинов. Девушка едва не превратилась в беспокойный ураган, что сметает все с полок. Белле приходилось время от времени придерживать ее и напоминать, что они должны быть не быстрее черепахи, если не хотят выдать свои способности. — Белла, тут так много красивых вещей, почему ты ходишь в этом?       Мейсон рассмеялась, и Элис виновато прикрыла рот. Она расслабилась всего на секунду и тут же ляпнула глупость. Она не хотела обидеть друга Джаспера. Но наряд Беллы был таким серым и скучным, что Элис подумала, что это еще одно правило вампирской жизни. Быть в неприметной одежде. Однако Белла заверила ее, что никаких правил нет. Конечно, если не щеголять в жуткие морозы в одной блузке. Это как раз будет странным. Свою простенькую одежду она объяснила практичностью. И призналась, что магазины — это не совсем ее стихия.       Того же нельзя было сказать про Элис. Девушка шла мимо красивых витрин модных магазинов, едва сдерживая свой восторг. Ее ослепило буйство красок, фасонов. Она словно гуляла по радуге. Ее крайне смущало, что у нее не было никаких средств, чтобы заплатить за это. Но Белла уверила ее, что обо всем позаботится.       Внезапно Элис остановилась напротив большой витрины, где стояло несколько женских манекенов. Это были блондинки, которые замерли в кокетливых позах, словно стайка подружек, ожидавших, что кто-то нажмет на затвор камеры и снимет кадр. Словно они были в самом разгаре веселой вечеринки. Особенно Элис понравилась та, что была посередине. Она была просто нереально красива. Блондинка с холодными голубыми глазами и гордой осанкой. Элис знала, что не должна привлекать внимание, но ей так нестерпимо захотелось прикоснуться к лицу этого манекена. В отблеске света оно казалось фарфоровым. Идеальная гладкая и холодная женщина. Ей так шло это яркое красное платье и легкий шелковый шарф. Брендон не могла не поддаться ликующему восторгу от того, что она способна видеть цвета. Ведь если бы сейчас Элис не видела, она действительно захотела бы хотя бы коснуться этой красоты. Весь мир она раньше узнавала только так. — Хочешь его примерить? — спросила Белла, когда заметила, как Элис не отрываясь смотрела на манекен. Та пристыженно опустила глаза. — Я думаю, она очень красива. Если бы я сейчас была слепая, то ничего этого не увидела бы. Даже не знала бы, что бывает такая идеальная красота. Белла грустно улыбнулась. Она не представляла, каково это, так долго пребывать во тьме. И эта разница между ними даже смущала. — Каким ты представляла Джаспера? Он сказал, что вы были знакомы до твоего обращения. Ты тогда еще была… — Слепая, — закончила за нее Элис, — все нормально, Белла, это не ругательство.       Элис вновь бросила взгляд на девушку, застывшую по ту сторону стекла. Затем не сдержалась и коснулась руками своего лица. Видит ли Джаспер ее такой совершенной. Вокруг нее сейчас происходило много вещей, к которым ей еще нужно было привыкнуть.  — Я тогда подумала о том, что у него самые необычные руки.  — Холодные, — заключила Белла. Девушка кивнула. — Холодные, — согласилась она, — и в то же время такие, от которых веет теплом. А когда он поднялся за мной на крышу, я подумала, что у него есть крылья. — Крылья, — улыбнулась Белла. — В тот день было ветрено, но рядом с ним было тепло. Я представляла его огромным ангелом. Что вокруг меня смыкаются его крылья, укрывая от холодных порывов ветра. — Ух, ты — бросила Белла.       Это в очередной раз смутило Элис. Ей казалось, что она сболтнула лишнего. Что теперь ее сравнения смехотворные. Что любой психиатр увидел бы в этом какое-то отклонение. И словно догадавшись о ее мыслях, Белла накрыла ее руку своей. — Думаю, для него ты сама являешься ангелом. Он очень долго искал тебя. А теперь идем, купим это красное платье.       Примерка и покупка платья как-то успокоили Элис. Ее буквально захватил демон шопоголизма. Она так резво забегала в примерочную, что Белле пару раз пришлось ей напомнить, что людям такая высокая скорость не свойственна. В конце концов Элис расслабилась. Белла была приятной в общении девушкой, и, видимо, ее саму тоже радовала мысль, что у нее появилась подруга.

***

      Викторию удивило то, с какой легкостью вампиры поверили ей. Она не понимала, как можно быть такими легкомысленными. Обычно вампиры не отличались особой порядочностью. Она была в таких делах куда более осторожной. Но эти были какими-то странными. Тот вампир, которого звали Эдвард, очень скоро стал куда дружелюбнее. И даже убедил блондина, что она не опасна для них. Конечно, Даффи и в правду не собиралась воевать с ними, но все же это было не слишком-то умно с их стороны.       К их радости, вампирша оказалась весьма полезной. Она дала им ту информацию, в которой эта компания очень нуждалась. — Значит, Карлайл — твой босс. И это он собирается жениться на Розали? — проговорил Эмметт. Его это известие не обрадовало. Виктория даже не знала, почему и ее эта его реакция привела в уныние. Раньше она не страдала сентиментальностью. Может, она все еще испытывает беспокойство из-за того, как обошлась с Таней? — Ты знаешь, где это произойдет? Я должен остановить ее. Она не должна выйти замуж по прихоти этого чудовища. Розали согласилась на это из-за меня. Я не могу с этим смириться, — горячо воскликнул парень, — ее нужно освободить, прежде чем… — Плохая новость, Эмметт. Невеста хочет этой свадьбы. Она избавилась от его назойливой жены и полностью занялась организацией торжества. Что, честно говоря, впечатляет. От Эсми пытались избавиться многие его любовницы, но у тех ничего не вышло. — Я хочу ее увидеть, — Эмметт упрямо мотнул головой.       Впрочем, никто не удивился. Тот держался за идею, что Розали просто создана для него. Они должны быть вместе. Хотя, стоило сказать, Джаспер воспринял эту новост так же скептически. Не то чтобы он верил в волшебную силу любви, как его девушка, но вряд ли кровожадного вампира волновал человек, застрявший в психиатрической клинике, если бы в нем не видели соперника. — Виктория, помоги мне увидеть ее. Я хочу услышать от нее все сам. Если она с ним действительно счастлива, то… — Тебя убьют, если ты к ней приблизишься. Если, конечно, она не убьет тебя сама. Женщины, знаешь ли, бывают очень раздражительны, когда им портят праздник, — насмешливо бросила Виктория. Она пыталась подавить тревогу, что съедала ее изнутри. Хотелось оборвать странную связь с этим новорожденным вампиром. — И что же она организовала? — подал голос Джеймс. Казалось, его не особо занимает вся эта трагедия. Его насмешливый взгляд блуждал от одного друга к другому. Даффи это раздражало. От чего-то ей хотелось, чтобы и он проявил хоть каплю заинтересованности, сочувствия. Как, например, она? — Свадьбу сыграют в старой заброшенной часовне. Прихоть невесты, что позабавило жениха. Розали хочет, чтобы все было, как у людей: подвенечное платье, клятвы. Сегодня ровно в полночь. — И сколько вас? — спросил Джаспер. — Вампиров у Карлайла немного. Эсми изгнали. Троих убили, я так же не в счет. Итого: пятнадцать кровожадных монстров, не считая Розали. Не больше. Уверена, Карлайл хочет провернуть это тайно. Он скрыл от Вольтури, что нарушен основной постулат вампиров. Розали — подтверждение этого. Карлайл будет прятать ее…       Виктория внезапно замолчала. Она не знала, стоит ли открывать опасную теорию своего босса. Она не знала, что будет делать, если этим вампирам она понравится. Власть — опасное искушение. Ей бы не хотелось подтолкнуть их к этой идее. — Пока не соберёт армию, — внезапно проговорил Эдвард, — а он ее соберёт. Это, кстати, и видела твоя Элис. — Что… Как ты… — рыжая вампирша была сбита с толку. Откуда этот вампир узнал ее мысли? Ее реакция не была бы столь бурной, если бы он не снял эти слова с ее языка. Он озвучил то, о чем она лишь подумала. — Я слышу твои мысли, — подтвердил Эдвард ее подозрения, — прости, что не предупредил раньше.       Простого «прости» было недостаточно. Девушка оглядела остальных с явным подозрением. Ей вдруг показалось, что они все теперь знают ее мысли. Знают ее. Это вызывало в ней злость и раздражение. — Ты привыкнешь, это его проклятие. Тебе ничего не угрожает, — обратился к ней Уитлок. Его учтивый тон внезапно охладил мстительный порыв Даффи. Это было на нее не похоже. Она редко прощала подобные фокусы. Однако внезапная смена темы, сделала назревающую ссору невозможной. — Что она видела? — спросил Джаспер Мейсона — Должно быть, яркие вспышки прозрения, и резкая перемена объясняет боль. Но Элис все видела. Много крови. Убийства. Массовые нападения на людей. Все действительно было очень страшно, — признался Эдвард. — Если мы не вмешаемся, будущее людей всего мира станет под большим вопросом. — Вольтури не позволят этого, — возразил его друг. — - Карлайлу нужна армия. Его ослепило появление гибрида. Все подняли на Викторию заинтересованный взгляд. — Розали, — напомнила она, — когда клан Карлайла наберёт определенную силу, у Вольтури будет лишь два варианта. Присоединиться или умереть. — Мы не можем предупредить их сейчас? — спросил Эмметт. — Вольтури не добрая воспитательница, — усмехнулся Джеймс. — Это такой же кровожадный клан, как и клан Карлайла. Нет никакой гарантии, что они сами не возглавят этот крестовый поход против человечества. — Аро не позволит. Он создал закон и… — У Аро есть приближенные, — перебила Джаспера Виктория, — они могут не признавать старые законы. Будет лучше задушить эту идею в зародыше. — Мы должны убить Карлайла, — твердо заявил Эдвард. — Легко сказать. Но тебе придется убить не одного вампира. Кроме того, убить Карлайла все равно, что отрубить голову многоглавой змеи, — мрачно проговорил Уитлок. — Что ты предлагаешь? Убить их всех? — поинтересовался Джеймс, кивнув сторону Виктории. — Я, в смысле, не против, но… — За убийство Карлайла мы и так все попадем в опалу. Так зачем мелочиться? Среди них нет невинных. Кроме того, у меня нет уверенности, что пока я отсутствовала, он не поведал свою идею другим. — Розали не должна пострадать, — заметил Эмметт. — Я не хочу, чтобы Элис ввязалась во все это, — добавил Джаспер, — Эдвард, пусть Белла заберет Элис к вам. Поближе к оборотням. Так мне будет спокойнее. — Удачная мысль, только попробуй сам ее в этом убедить. Она упрямая, как… — Мейсон не договорил. Вампиры услышали знакомый звук мотора.

***

      На обратном пути Элис пришла в уныние. Не то чтобы ей не понравилась их с Беллой совместная прогулка. Ей было чему порадоваться. Главное, она видела вокруг себя столько людей. Красивых, счастливых и даже влюбленных. Такое она уже и не помнила. И все же в ее душе зародилась тревога. Ее уже не занимали яркие пейзажи за окном. Она беспокоилась о встрече с Джаспером. Теперь, когда она увидела мир за чертой этого леса, леса, кроме которого она ничего до этого не была в состоянии увидеть, она больше понимала его опасения. О той неуверенности, что он испытывал. О своем страхе потерять ее. Девушка тоже этого боялась. Среди этого бесконечного потока людей она почувствовала себя одинокой. Заблудившейся. — Тебя что-то беспокоит? — спросила ее Белла. — Нет… Я… — поймав на себе укоряющий взгляд Беллы, девушка виновато мотнула головой, — Джаспер злится на меня. Он столько сделал ради меня, а я так рисковала. — Эй, он пожелал тебе ослепнуть, — нахмурилась Мейсон, — не позволяй ему манипулировать собой. Это он умеет. Я серьезно. Он, блин, мастер поучать. Ты знаешь, в первое время мы с ним не ладили. Я думала, что он меня ненавидит. — Тебя нельзя ненавидеть, — не поверила Элис. — Мой отец — шериф, а твой парень — законченный пессимист. Он был уверен, что наш роман с Эдвардом плохо закончится. — Он беспокоился о тебе. Обо всех вас, — проговорила Брендон. — Я знаю, — сдалась Белла, — но все же не давай ему спуска. Я хоть и безумно люблю Эдварда, но эта его поза: «я тут мужчина, я тут главный» просто убивает. Серьезно, ты гораздо сильнее и смелее, чем им кажется. Просто оставайся собой.       Элис кивнула. Однако все же не была полностью с ней согласна. Девушка не могла оставаться собой. Можно сказать, ее никогда не было. Она была куклой, упакованной в тесную коробку. Ее только освободили. Пора было узнать себя.  — Вас долго не было, — это первое, что сказал Эдвард, встречая свою жену. Белла раздраженно качнула головой и взглянула на Элис:  — Что я и говорила. Но все же улыбнулась мужу. Затем и вовсе подарила ему легкий поцелуй. Элис очень нравилось, как они вместе выглядят. Наверное, странно так долго быть вместе и выглядеть как подростки, что только начали встречаться. — Прости, я не думала, что мы так увлечемся магазинами, — она осмотрелась. — Неплохое место. Это был старый фермерский ангар в глубине леса. Посеревшие доски, казалось, испытали на себе многолетние капризы природы. — Тут безлюдно, мы все проверили, — заверил ее супруг. — Элис? Брендон встрепенулась, когда увидела его. Уитлок появился так быстро, что она и забыла свою речь с извинениями. — Пойдем, — усмехнулся Эдвард супруге, — расскажу кое-что интересное о Джеймсе. Джаспер благодарно кивнул. Он был рад, что их оставили наедине. — Все нормально? — спросил он, коснувшись лица своей девушки. — Да? — спросила его Элис. — Прости, — пробормотали они в унисон в следующую секунду. — Нет, нет, — покачал головой вампир, обхватив лицо девушки руками, — это я сглупил. Сказал ужасную чушь. — И я… Я не хотела тебя обидеть. Уитлок рассмеялся, полностью развеяв ее опасения. Она так боялась, что он сердится на нее, что его объятия стали настоящим облегчением. — Даже не думал обижаться, — проговорил он, — думал, мне придется бороться, чтобы обнять тебя. Как съездила? Надеюсь, купила все, что хотела? Элис кивнула.       Освободившись из его объятий, она демонстративно покружилась перед ним. Уитлок только сейчас заметил, что его девушка действительно преобразилась. Она просто сияла в этом красном платье. Летящая юбка, узкая талия и аккуратное декольте — все это было далеко от той больничной сорочки. Элис даже нанесла легкий макияж на лицо, от чего ее глаза стали еще выразительнее. Джаспер был очарован. Притянув ее за кокетливый легкий шарф, он поцеловал ее.

***

— Ты правда готова убить их? С которыми жила так много лет? — спросил Джеймс, когда они с Викторией остались наедине. Даффи взглянула ему в глаза. Ее беспокоил этот его взгляд. Полный какой-то враждебности. Презрения. Раньше ее не волновало, какой ее видят другие. Что изменилось? Когда? — Почему ты в этом сомневаешься? Я уже убила одну из них. И сожгла, — бросила она с вызовом. — У меня нет привязанностей. У меня нет друзей, подруг. Нет любовников. Ты считаешь это таким невозможным? — Нет, — усмехнулся Джеймс, — как раз-таки это возможно. Но это все не правда. Как раз этого тебе и не хватает. Девушка отрицательно мотнула головой. Ее дико раздражал этот тип. Это его гадкое лицо с хитрыми серыми глазами. Тонкие губы, кривившиеся в ухмылке. — Ты говоришь ересь, — пробормотала она, когда его проницательный взгляд стал невыносимым. — А вот и нет! Виктория занервничала. Ей не нравилось его внимание. Он ей не нравился. — Пойду, найду взрослых, — проговорила она. Однако Джеймс не дал ей уйти. Он резко развернул ее лицом к опушке, где были его друзья, и прижал к своей груди. — Ты врушка, — прошептал он.       Виктория оскорблено дернулась, но мужчина ее не выпустил. Ей только и оставалось, что смотреть на его друзей. На ту странноватую парочку подростков. На этого надменного блондина, что сжимал в объятиях хрупкую шатенку. И, конечно, она видела Эмметта, что украл сердце Розали. — Ты хочешь быть холодной. Так проще выжить. Не умереть со скуки. Не свихнуться от вечности, но все в конце концов приходят к этому. Ты тоже этого хочешь. — Чего же? Парень приник губами к ее шее. Виктория вздрогнула. На секунду она потеряла былую дерзость. Нет, не этого она хотела. Этого не должно быть в ее жизни. Ей ничего не нужно в этой жизни. Но как же было приятно ощущать твердую грудь за спиной. — Тепла. Иначе зачем бы ты пришла? Ты хотела увидеть того, что так преданно влюблен. Тебе просто необходимо было увидеть своими глазами того, кто воскрес ради любви.       Девушка качнула головой, не желая, чтобы это становилось правдой. Однако что-то кольнуло у нее в груди после этих слов. Может, в этом что-то и было. Было? Даффи так испугалась, что честный ответ ей не понравится, что и не заметила, как Джеймс отпустил ее. Виктория оглянулась в поисках его. Мужчина, казалось, уже забыл об их разговоре. Он шел к своим друзьям. Она пришла в ярость. Этот проходимец не имел права ей говорить об этом. Не имел права трогать ее. Догнав его, Виктория перегородила ему дорогу и выплюнула ему слова: — Тебя разочарует, если скажу, что мне плевать на людей? На всех!       Так ведь всегда было. С самого ее рождения. Даже ее перерождение не вызвало в ней особую эйфорию. Она просто приняла это со скучающим безразличием. Такая необходимость, как убивать ради существования, тоже не вызывала в ней азарт, как впрочем и сожаления. Виктории совершенно не нравилось, что ей пытались привить чувства, которых у нее попросту не было. — Это почти похоже на правду, — усмехнулся вампир. — Ты меня не знаешь. Джеймс молчал. Его взгляд перестал быть таким насмешливым, и девушка поверила, что убедила его. — Как это случилось, — внезапно сменил тему мужчина, — как тебя обратили?       Виктория не собиралась отвечать. Это было не его делом. Но прежде чем она успела огрызнуться, Джеймс скинул с нее куртку. Чтобы расстегнуть ее рубашку, ему пришлось потратить пару секунд. Виктория была не приучена к скромности. Да и смысла что-либо скрывать тоже не видела. Она смотрела на Джеймса, совершенно не стыдясь своего полуобнажённого тела. Ну, почти не стыдясь. — Я увидел это, когда повалил тебя на землю, — сказал Джеймс, — было любопытно посмотреть, насколько он большой. Мужчина провел рукой по обожжённой коже. Уродливый шрам тянулся с правого плеча и прятался под брюками. Красная обугленная кожа совсем не вписывался в образ симпатичной рыжеволосой вампирши. — Как ты его получила? Только не говори, что тебя пытались сжечь за колдовство. — Мама. Она считала меня ведьмой. Но нет, она не пыталась сжечь меня. Себя. Ее убивали чувства. Они сжигали ее. Я поклялась, что меня такой огонь не тронет.       Виктория сглотнула, вспомнив этот дикий всплеск. Мимолетный и внезапный, когда на нее свалилась двухметровая деревянная балка, загнав в огненную ловушку. В тот момент девушка почувствовала острое сожаление, что все для нее закончится так внезапно. Она умрет, так и не познав ничего, для чего дается жизнь. — Я почти умерла, когда меня вытащили из огня. Так что, да, я встречала хороших мужчин вампиров. Но на тот момент мне все стало безразличным. Пусть так все и остаётся. Это лучше, чем закончить, как моя мама. — Тогда почему ты здесь? — Уж точно не ради тебя, — буркнула Виктория, застегивая пуговицы своей рубашки.       Даффи не знала, куда убежать от этого странного разговора. В ее груди не должно было ничего болеть, но что-то ее беспокоило. Грызло. Ей откалывали душу по кусочку. Только ведь души у нее и не должно быть. — С ней хорошо обращаются? Эмметт подошёл бесшумно. Вид озабоченного парня вызвал у нее небывалое раздражение. — А с тобой? С тобой хорошо обращались? Нет. Ты стал таким же, как Карлайл. Разве нет? Почему ты так вцепился в нее. Что тебе это дает? Ты уже думал, какой будет ваша встреча. Что будет, если ты уже ей не нужен. Как ты проведешь вечность. Ради кого? — Ради себя, — буркнул Эмметт.       Виктория вспомнила своего спасителя. Она так много лет прятала в себе чувство вины, что почти свыклась с ней. Научилась игнорировать ее. Но ведь она была. Все эти годы ее не переставала грызть совесть. Даффи не смогла полюбить мужчину, что ее спас. Что возлагал на нее такие надежды. Он искал ее столетиями и почти поверил, что нашел, но Виктория не смогла спасти его от одиночества. Все, что она могла, это смотреть, как одиночество пожирает его.       Эмметт даже не представлял, что это значит. Лишиться цели, страсти. Остаться в объятиях одиночества. Она подумала о том разочаровании, что настигнет его, если его ожидания не оправдает прекрасная Розали. Эмметт понял ее недоверие, что вызывали его слова. — Разве не очевидно. Буду жить. Рисовать людей. Столетия будут проноситься за окном. Если Розали будет счастлива, я приму это. Я смирился со многим, и это тоже переживу. — Все художники такие странные? — съязвила Даффи, вырвав из его рук альбом.       Очевидно, чистый лист и карандаш приносили ему успокоение. Первое, что она увидела, это ненавистного ей Джеймса. Он держал гитару и блистал под светом софитом. Он был рок-звездой. Затем был рисунок, знакомый ей с детства. Стойкий оловянный солдатик, что тянул руку к миниатюрной балерине. — Это Уитлок и его подружка? — улыбнулась Виктория. — Очень похоже.       Конечно же, Эмметт не мог не нарисовать Розали. Только тут она была другой. Не та красавица с меланхоличными взглядом. А озорной девчонкой с неряшливо собранными волосами, в простом домашнем платье. А ее лицо было усыпано веснушками. Возможно, такой бы она и была, родись при других обстоятельствах. Живой. - Такой, она хочет быть, - ответил парень, на немой вопрос вампирши, - настоящей.       Затем был рисунок Эдварда и Беллы. Они сидели за школьной партой. Типичная пара старшеклассников. Девушка сидела, внимательно читая учебник по биологии, а парень, развалившись на парте, играл с ее волосами. Этакий хулиган, что мешает заниматься отличнице. Следующий рисунок удивил ее. Скорость не сказалась на талантах этого парня. Очевидно, этот рисунок он закончил всего пару минут назад. На нем была она и Джеймс. Тот самый момент, когда мужчина обнаружил ее шрамы. Его рука лежала на ее плече. Он смотрел на нее. Даффи видела себя глазами Эмметта. Видела девушку, что замерла в невинном смущении. Она не сводила свой взгляд с Джеймса. Неужели все было так? — Почему? — спросила она, воззрев на парня свой удивленный взгляд. — Почему не пририсовал шрамы? — Я нарисовал только то, что важно, что имеет значение. — И какое значение имеем мы с Джеймсом?       Эмметт улыбнулся. Виктория впервые увидела эту улыбку. Искреннюю и чистую. Странно, она и не думала, что на это способны вампиры. Казалось, унылая мина — их отличительная черта. Даффи собиралась выразить свое восхищение художнику, но тут ее прервали. — Я тебя убью, Эдвард! — послышался разъярённый крик Беллы.