Горькая сладость (Моя королева подарила мне сон)

Чонгук никогда не мог представить себе, как ведёт себя беременная женщина. В фильмах это было ужасно: нескончаемые перемены настроения, непостоянство в её желаниях, домашний потрепанный вид и полное отсутствие ухода за собой, где беременная женщина ходила в домашних штанах с идиотским пучком на голове. И всё это преподносилось так приторно и сладко, что Чону всё желание отбило иметь когда-нибудь детей. Но судьба, к счастью или к сожалению, распоряжается нашей жизнью по-своему, диктуя свои правила и свои условия. Жизнь Чонгука сделала такой пируэт, её крутануло так, что сейчас он — тридцатилетний отец, который ждёт своего первенца от любимой девушки. Он никогда не хотел детей. Хотел стабильных отношений. Но не детей. Для него они были обузой. Шумной и вечно-плачущей обузой, от которой пахло подгузниками, присыпкой и чем-то молочным. Чонгук всегда остерегался детских площадок и шарахался в сторону, когда какой-то ребёнок начинал кричать; он всегда проезжал мимо школ, детских садов и прочих подобных учреждений со скоростью улитки, боясь, что какой-нибудь спиногрыз случайно, по собственной тупости и незнанию жизни, выпрыгнет, то выбежит, на дорогу за мячиком или прочей ерундой. Но опять же жизнь изменила своё русло и познакомила его с рыжеволосой девушкой, — Миной — которая пленила его сердце чуть ли не с первых минут их знакомства. Он часто и с радостью вспоминал тот день, когда она со скрипом открыла тяжёлую дверь в аудиторию, не поздоровалась, а потом начала высказывать своё мнение, заставлявшее Чона незаметно улыбаться. Она ворвалась в его жизнь, словно ураган, заполнила всё пространство, наполняя Сердце Гука любовью, нежностью и заботой, которой так ему не хватало ранее. Когда он узнал, что у него будет ребёнок от Мины, он не знал, куда себя деть. После нескольких лет сожительства, он понял, что надо бы сделать предложение и жить как семейная пара, но за несколько дней до момента икс, Мина сказала, что беременна. Что чувствуют в этот момент парни и мужчины? Наверное удивление, шок, бурю эмоций, которую просто некуда деть. Ноги Чонгука подкосились и он сел на корточки, запуская руки в волосы. Для него эта новость стала сенсационной. Счастье. Он только что почувствовал это состояние души, как счастье. Тёплое, медовое, растекающееся по всему организму и заполняющее дыры. Его любимая носит под сердцем его ребёнка. Беременность Мины была какой-то нетипичной беременностью, которую Гук наблюдал в фильмах. Она также продолжала следить за собой, покупать новые вещи, были резкие смены настроения, но настолько мимолетные, что Чон не успевал на них реагировать, а потом и вовсе перестал обращать внимание. Её вкусы в еде немного изменились, но не кардинально. Единственное, что удивляло Чона, так это то, что Мина без остановки ела сладкое и мясо в огромных количествах. Видя, как девушка уплетает это с огромным аппетитом, Гук просто улыбался, наблюдая за блаженным выражением лица Мины. Но были и редкие ссоры по пустякам, которых Чонгук ой как пытался избежать, но не всегда получалось. Девушка бесилась порой из-за любой мелочи: из-за того, что он обернулся на улице, не купил мороженое или приехал на пять минут позже. И вот сейчас, сидя на кухне и уплетая за обе щеки вкусный ужин, Чон чувствовал, что с Миной что-то не то. — Что-то случилось? — На свой страх и риск спросил Чонгук, отправляя ложку салата в рот. — Я толстая и ты перестал меня любить, — Чонгук закашлял и начал стучать себя по груди. Он был готов к любой претензии, но к такому его жизнь не готовила. Её интонация была такой обескураживающей, что и возразить то было не возразить. — Наверное, на работе много красивых девушек, а не какой-то пельмен с глазками и отекшими ногами... — Мина, ты… — Что я? Что Мина? Я вот стала беременной и тебе стало совершенно на меня плевать. Может на работе завёл себе любовницу… — в глазах девушки встали слезы, которые она вытирала своими указательными пальчиками. — Кому нужна пузатая с утиной походкой? — Боже, солнышко, — Чонгук отложил ужин и подошёл к девушке, усаживая её на свои колени. — Я тебя больше жизни люблю. — Правда? И любовниц нет? — в голосе девушки звучали те нотки, которые всегда улавливал Чон. Она нарывалась на комплимент. — Люблю и буду любить. И пузатую, и с утиной походкой, и в восемьдесят лет. Мина, ты та, ради которой я бы пожертвовал своей жизнью. — Вот не надо, а! — возмутилась девушка, надувая розовые губки. — Не хочу я больше играть с этим. Значит любишь? — Люблю, — подтвердил мужчина и чмокнул Мину в носик. — Знаешь, я хочу арбуз. С беременными трудно. Трудно, но весело. И каждый день Чон просыпается с пузатой уточкой, ради которой готов на всё. Наконец-то обретя смысл жизни, он нашёл свою королеву, подарившую ему сон. *** Анна и Мина сидели в кафе бизнес-центра Чонгука, ожидая и самого владельца и его помощника — Ким Тэхёна. Кафе было в холодных и белых тонах, что очень не нравилось Мине, которая привыкла к тёплой и уютной атмосфере своего испанского ресторана. На улице светило солнце, которое поднимало настроение двум девушкам в положении. У Анны это был уже второй ребёнок, но срок был ещё настолько мал, что живота и в помине её было. Девушки обсуждали такие мамские темы, что некоторые проходящие мимо люди удивленно пялились на них. Не каждый день встретишь жену директора, а тем более сидящую в компании с супругой заместителя этого самого директора, около которой сидела точная копия Тэхёна. Старшая трёхлетняя дочь — Мэй — что-то старательно рисующая у себя на листочке, любезно предложенным одной из официантов кафе. Работницы корпорации противно корчились и обсуждали этих двоих, завистливо смотря на их внешний вид, к которому пытались придраться. Но ни Мина, ни Анна не выглядели как обабившиеся домохозяйки, запустившие свой внешний вид. Мина сидела в клетчатой свободной рубашке, открывающей плечи, и в леггинсах, которые никто не мог отличить от обычных джинс. Волосы струились рыжими волнами, спускаясь по оголенным бледным плечам, а на лице был лёгкий макияж, подчеркивающий все достоинства Мины. Девушка понимала — раз она жена миллиардера, то и выглядеть должна подобающе его статусу. — Прикинь, — начала Мина, отпивая чай с мятой из белой кружки, — Чжису устроилась на работу в компанию Гука. — Да ну? — брови Анны взметнулись вверх, а сама она перевела удивленный взгляд голубых глаз на подругу. — Я думала, что она уехала со своим очередным в другую страну. — Не знаю таких подробностей, но я была рада, когда узнала, что она попала сюда. — И правда, — согласилась Анна, съедая очередной кусочек шоколадного брауни. — О, смотри, Чжису идёт сюда. Мина обернулась и увидела бывшую одногруппницу, но почему-то её лицо не выражало никаких позитивных и радостных эмоций. Наоборот, она выглядела словно разъяренная фурия, клыков только не хватало. Она села рядом с девушками, демонстративно закидывая ногу на ногу. — И как у тебя это получилось? — злобно прошипела Чжису, обращаясь к Мине и дергая верхней губой покрытой красной матовой помадой. — Ты по залету за него выскочила? — Ты чего несешь? — встряла Анна, маша перед лицом Чжису вилкой с тортом. — Перегрелась малёк? — Тебя не спрашивали, — слова девушки всё ещё сочились ядом, а Мина просто смотрела на неё таким взглядом, словно ей было без разницы. Да уж, она уже было порадовалась за знакомую, а она вот так себя ведёт. — Чжису, ты не забывай с кем разговариваешь, — напомнила ей Анна, указывая на то, что она сама супруга заместителя, и что она имеет куда больше влияния на этого мужчину, чем какая-то новоиспеченная работница. — Потыкай мне тут ещё своим статусом, шлюха! — Мам, — обратился малышка Мэй к Анне, смотря на неё своими карими глазками. Люди всегда говорили, что дети между людьми разных национальностей рождаются очень красивыми. Вот и Мэй, которую бабушки в России назвали Машей, выросла девочкой с необычными генами. На половину кореянка, на четверть русская и на ещё одну четверть чешка. — А почему тётя на тебя кричит? — Потому что тётя очень устала, — улыбнувшись, ответила Анна, погладив дочь по каштановым густым волосам, заплетенным в свободную косу. Обратив свой взгляд снова на Чжису, Анна продолжила: — Могла хотя бы не при ребёнке. — Мина, а ты знала, что мы с Чоном трахались и он тогда подарил мне те серьги? — с вызовом кинула одногруппница, чем вызвала сдержанную улыбку Мины. — Знаю, — обескуражив ответом, девушка снова сделала глоток чая. — Мне не столь важно, где побывал член моего мужа до меня. — Знала бы, какую он тогда ночь мне подарил… — У тебя была одна такая ночь, а у меня она каждый день. Чжису, ты чего добиваешься? — непонимающе спросила Мина, стараясь уловить суть издевок Чжису. — Не пытайся меня задеть таким идиотским способом. Займись лучше делом каким-нибудь. Чжису встала, ничего не сказав, и ушла куда-то прочь, виляя своей задницей в серой юбке. Мина облегчённо выдохнула и увидела идущего ей навстречу Гука, солидно одетого и нахмурившегося. Рядом широким шагом равнялся Тэхён, с кем-то разговаривая по телефону. Увидев папу, Мэй бросилась к нему навстречу. Цепляясь за его чёрную штанину, она звонко смеялась, говоря, что её папа самый красивый. Взяв её маленькую ладонь в свою руку, Ким посмотрел на Анну и улыбнулся ей. Он мог вести себя немного расслабленнее, чем Чонгук, которому нужно было держать марку. И это понимали все. — Папа, — начала Мэй, вглядываясь в лицо отца. — Да, милая? — А тётя сказала, что мама шлюха. Замолчали все. Мина стукнула себя по лбу, а Анна покраснела, ругая себя за опрометчивость. Тяжёлая пауза, после которой Тэхёну пришлось выдохнуть и улыбнуться, обращаясь к дочери. — Мэй, это очень плохое слово, — Ким присел на корточки, чтобы Мэй его внимательно слушала. — Если ты его где-нибудь скажешь, то придёт бабайка и заберёт к себе. — Не хочу к бабайке! — захныкала дочь, а сердце Анны обливалось кровью, но лезть в воспитание дочери отцом она не решалась. — Папа, ты ведь победишь бабайку? — Если ты будешь говорить плохие слова, то не смогу. — Я не буду говорить, честно-честно. Мэй подарила отцу чмок в щеку и свой рисунок, который старательно чиркала, пока ждала его. Чонгук наблюдал за этой картиной и мечтал, что когда-нибудь и он будет вот так разговаривать со своим ребёнком, ведь совсем скоро он станет счастливым отцом.