Fortes fortuna adjuvat

      В прохладном и сыром речном воздухе таял терпкий аромат рома. «Жемчужина» стояла в широком затоне под сенью пальм, нагруженная продовольствием, пресной водой и алкоголем. Джек очень удачно зашел к своему знакомому торговцу, пообещав за все, что тот ему дал, часть от сокровищ, за которыми Воробей якобы отправляется. «Этот испанец — отличный вкладчик!» — смеялся Джек, наблюдая за погрузкой на корабль всего этого добра. После капитан не преминул отметить это событие, и целого ящика рома за вечер не стало. Самое главное, что ящик оказался очень удобной кроватью, и Джек мирно посапывал в нем, изредка оглашая всю дремлющую округу шумным храпом.       Агнес выбралась из душного кубрика на палубу, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха. Тут же наткнувшись на пустую бутыль, которая откатилась от встречи с носком ее туфель к борту, девушка поняла, что капитан изрядно пьян. Она зажгла фонарь и устало опустилась на соседний, ещё нетронутый ящик рома.       Легкий ветерок заиграл в волосах, влажный воздух приятно освежал. Но вдруг в спину ей ударил резкий, леденящий порыв ветра. Огонек в фонаре, испуганный, погас. Палуба освещалась неярким светом звезд, и Агнес обратила внимание на спящего Джека: он встревоженно дернулся, съежился, гримаса боли и отчания появилась на его лице. Он вздрагивал, брыкался, дергал ногами, как будто пытался бежать куда-то, но не мог. От его беспорядочных движений и сонной суматохи ящик начал крениться и вскоре завалился на бок. Агнес, боявшаяся быть замеченной, спряталась за лестницу. Ее быстрый взгляд скользнул по палубе, и она увидела, как к Джеку движутся странные крабы, похожие на большие серые камни. Девушке хотелось завопить от ужаса, но она молча, с ушедшим в пятки сердцем, наблюдала за странным зрелищем.       Подбираясь ближе к Воробью, пока не проснувшемуся даже от выпадения на палубу и судорожно метавшемуся по ней во сне, крабы-камни уменьшались в размерах, многие исчезали, словно плавившиеся на солнце льдинки. Вот наконец один, последний, забрался на ладонь Воробья, и тот, как ужаленный, вскочил. Агнес юркнула под лестницу.       Джек, моментально протрезвев, недоумевающе смотрел на краба, поднес его ближе к глазам и рассмотрел более подробно. Точно такие же донимали его в тайнике Дейви Джонса. От неприятных воспоминаний Воробей поморщился. Размахнувшись, он швырнул краба в реку. Но плеска воды за бортом не раздалось. Мутными от алкоголя глазами Джек с трудом разглядел, что краб летит обратно к нему по той же траектории, по которой он был выброшен. Капитан попробовал увернуться, но тщетно. Он закрыл лицо руками и ощутил, что краб опять приземлился в его ладонь. Джек недовольно сжал его в руке и сунул в карман. Этот знак явно не предвещал ничего хорошего.       Агнес осторожно вышла из-под лестницы, решив не показывать, свидетельницей чего была, и непринужденно спросила:       — Не спится, мистер Воробей?       Джек растерянно обернулся и немигающе поглядел на девушку.       — Вам, вижу, тоже.       — В кубрике адски жарко. Вышла проветриться.       — Но выход из кубрика не там, где вы сейчас находитесь, — заметил капитан, подозрительно посмотрев на Торн. Она огляделась, ища объяснения, почему так получилось, и указала на бочку с водой, где плавала кружка. Джек кивнул.       — Вижу, любите пить в одиночестве? — взяв в руки бутыль рома и перевернув ее, чтобы убедиться, что она пуста, спросила Агнес.       — Хороший алкоголь — лучшая компания, — ухмыльнулся Джек, хватая новую бутылку.       — Насколько хороший? — Торн подошла к капитану и, забрав у него бутыль, отпила несколько глотков. — И правда, очень неплохой.       — Полагаю, вас можно оставить, — сказал Воробей и сделал шаг к своей каюте.       — Я не считаю даже очень хороший ром отличной компанией. Может, останетесь? Или вы избегаете женского общества?       — Если бы я избегал женского общества, на моём корабле не было бы трех юбок, — ответил Джек.       — Ваша правда. Только когда девушка предлагает вам выпить, вы почему-то тут же сбегаете… Наводит на мысли…       — Неправильные мысли. Знаете ли, честно говоря, я вас опасаюсь. С легкостью распутываете веревки на руках, нож при себе носите…       — Сейчас ножа нет, — в доказательство Агнес беззастенчиво приподняла подол платья, и ни к одной ноге действительно не было привязано ножа.       — Это многое меняет, — театрально выдохнув, сказал Джек, зажег фонарь и присел на ящик. — За девушек без ножей под платьем, — объявил он тост и залпом выпил полбутыли. Агнес рассмеялась и тоже отпила несколько глотков.       — Сколько же лет вы в море? — после второго тоста «За удачу» спросила девушка.       — С пеленок и по сей день, — гордо ответил Джек, ласково погладив висевший над его головой канат. — Мой отец, капитан Тиг, был пиратом, и я, таки сказать, пошел по его стопам.       — И трудна ли жизненная дорога настоящего пирата? — поинтересовалась девушка.       — Опасна и весела, мисс Торн, — опустошая одним глотком почти половину бутылки, сказал Воробей. — Я начинал юнгой на корабле «Трубадур», коим командовал мой отец, на «Колдунье» Бори Палачника. А потом решил отправиться в свободное плавание.       Джек бросил взгляд на Агнес, желая убедиться, что она действительно заинтересованна в его рассказе. Девушка сидела напротив него и медленно пила ром, внимательно слушая и задумчиво рассматривая собеседника. Воробей продолжал:       — Моим первым судном был рыбацкий «Барнакл». С крохотной командой мы нашли шпагу Кортеса, которая была способна управлять штормами, но я не решился ею владеть. Затем были приключения с медальоном Солнца-и-Звезд, битва у Нового Орлеана, предательство Фицуильяма, что плавал со мной на «Барнакле» с самых первых дней. Потом я искал сокровища Посейдона — колесницу и трезубец.       — Тот самый, что разрушает все проклятия морей? — полюбопытствовала Агнес.       — Тот самый. Но не торопи события, дорогая. На чем я остановился? Вспомнил. Я выменял у одной могущественной ведьмы, Тиа Дальмы, что раньше частенько мне помогала, волшебный компас. Я в то время служил на «Распутной девке» пиратского капитана Моргана, и в одном споре с ним утратил компас. Я не знал всей его силы, а понял лишь тогда, когда умирающий Морган в битве с Морским Мясником отдал мне его. Знаешь, кто такой Морской Мясник? — таинственным голосом спросил Воробей.       — Испанский капитан Армандо Салазар, охотник за пиратами, — не задумываясь ответила Торн. Джека смутила ее осведомленность, но он виду не подал.       — А знаешь, кто дважды одерживал над ним победу? Я, — Джек многозначительно ткнул пальцем в свою грудь. — Компас указал мне на Треугольник Дьявола, куда я направил «Распутную девку». Салазар погнался за ней и угодил в ловушку. С его подачи я получил свое прозвище «Воробей».       — И после этого стал капитаном Джеком Воробьем? — осведомилась Агнес.       — Не совсем. Судьба подкинула мне работку в Ост-Индской торговой компании под началом Катлера Беккета. Премерзкий тип. Уж не знаю, как к нему попала та самая «Распутная девка», но Беккет назначил меня ее капитаном, и я спокойненько возил грузы на ней по всем Семи Морям, пока этому бесу не приспичило найти сокровища острова Керма. Тут наши пути-дорожки разминулись, хотя потом снова трагично сошлись. В наказание за неповиновение Беккет оставил мне это клеймо, — Джек обнажил правое предплечье и показал шрам в виде буквы «Р». Агнес легко коснулась шрама, а затем подтянула рукав выше и увидела татуировку воробья, летящего над морем. Она игриво провела пальцем по черному контуру, и, вдохновленный этим, Джек продолжил повествование.       — Беккет потопил «Девку». Однако я предприимчиво заключил сделку с Дейви Джонсом: век службы на его «Голландце» в обмен на 13 лет капитанства на «Распутной девке», поднятой со дна под именем «Черной Жемчужины». Так и началась история славного капитана Джека Воробья, смекаешь? — с загадочной улыбкой произнес Джек, осушая очередную бутыль. Однако голова его еще была ясна, но ему было не совсем ясно, что за девица сидит перед ним. Выдержав скромную паузу, Воробей решил выяснить кое-что:       — Однако эту историю ты услышишь после того, как расскажешь о себе.       — Ты разве забыл? Пару дней назад я изложила вам свою биографию.       — Я нисколько не поверил тому, что ты простая лондонская нищенка. Ты явно не та, за кого себя выдаешь.       — Ладно, восполню несколько белых пятен. Я пару раз попадала в тюрьму, сбегала оттуда, водилась с разбойниками. Потому хорошо владею оружием, умею освободиться из оков. Ты это имел в виду?       — Это. Объяснения приняты. А ты, оказывается, та еще распутная девка, — расхохотался капитан.       — Нет, Джек, — Агнес отрицательно поводила указательным пальцем. — Я предпочитаю позиционировать себя как черная жемчужина.       — Похоже, именно это и привлекло в тебе Ричардсона. А вот что в нем нашла ты?       — Сложно сказать… Он схож с тем Беккетом — то же премерзкий тип. А я просто хотела другой жизни. Быть богатой и свободной. Но и она оказалась не по мне.       — Какая же по тебе?       — В эту секунду мне нравится пить ром на пиратском корабле и слушать россказни его отважного капитана.       Джеку эти слова польстили. Он с удовольствием чокнулся бутылкой с Агнес, выпил и кинулся живо описывать свои дальнейшие приключения. Алкоголь развязал ему язык так, что Воробей сам удивлялся, насколько он болтлив, но никак не мог остановиться. Он говорил о последних приключениях, вновь возвращался к старым, перескакивал с события на событие, вспоминал все больше своих знакомых, кораблей, странствий. Торн же оказалась неутомимой слушательницей.       Ночь, близящаяся к утру, стала холоднее. Птицы давно уже умолкли, только усиливающийся ветер гулял среди деревьев и волновал листья. Агнес озябла и прижалась к Джеку. Воробей-таки подходил к концу своей истории: во всех красках описывал мертвецов Салазара, остров Посейдона и его трезубец.       — Теперь можешь смело говорить, что знаешь меня всю жизнь. Я еще никому не доверял все эти тайны.       — А еще я смело могу сказать: ты впрямь самый отважный капитан из всех, кого мне довелось повстречать, — сказала с милой улыбкой девушка. Он вгляделся в гармоничные черты ее лица, что стали ему вдруг за одну ночь почти родными.       — Может и не самый… Хотя нет, самый, — довольно согласился Воробей и, убрав упавшую на бледное лицо девушки темную прядь волос, посмотрел в ее глаза: почти черные, отражавшие звёзды. Джек вдруг ощутил, как тонет в их глубине. «Коварная обольстительница! — пронеслось в его захмелевшей голове. — Ну и черт с этим.»       Он провел грубыми пальцами по её шее. Девушка подалась к нему и коснулась ладонью шершавых от ветра и морской воды загорелых скул.       Огонек в фонаре доживал последние секунды. Померкнув, он отдал двоих в объятия ночи.