Белый снег

      — Что? — невнятно переспросила темноволосая девочка.       Странно, но я видел ее как-то иначе, видел каналы чакры. Здесь что-то не так. Почему все вокруг как-будто в темноте? Сейчас же ясный день. Я все еще под гендзюцу?       Протер глаза, но эти странные видения никуда не исчезали. Хотя, если это гендзюцу, то такое и не поможет. О чем я только думал?       Я сложил руки, составляя необходимую комбинацию, закрыл глаза и попытался развеять иллюзию, повторяя «Кай» столько раз в минуту, сколько мог. Чья-то тяжелая рука легла на мое плечо. Я распахнул глаза и удивленно уставился на Сакумо. Он выглядел встревоженным. Поток его чакры… «Почему я его вижу? Меня пытаются свести с ума?» Брат присел напротив, он приложил руку к моему лбу. Видимо, решил проверить температуру.       — Широ? — тихо спросил он. Я тяжело дышал и сжал ткань штанов сильнее. Мне казалось, что сердце выпрыгнет из груди, видимо остатки ужаса от увиденной смерти Мирай… Мирай. Я взглянул на девушку. Она была чем-то напугана и отползла назад так далеко, что оказалась гораздо дальше седоголового мальчишки. В ее глазах читался страх и непонимание. Она была похожа на потерянного котенка. Первый раз я видел ее такой неуверенной.       Голова резко закружилась. Сакумо начал расплываться в моих глазах, как и весь общий вид. Я попытался протянуть руку, но мозг словно не слушался меня, посылая сигналы не в те точки, куда мне было надо. Я хотел попросить помощи у Сакумо, но из моих уст вырвалось лишь что-то невнятное. Я был словно одурманен каким-то ядом.       Хатаке поднял свою челку и я увидел его глаза, наполненные паникой. «Что происходит, брат? Что со мной?» В глазах резко отозвалась невыносимая боль. Я сжал их, что есть сил, и начал интенсивно тереть. Боль не унималась, распространялась по мозгу. Я закричал. Даже не так, я завопил, что есть мочи.       Где-то вдали раздался испуганный девчачий возглос. После этого я отключился.

***

      Пение птиц. Я слышал их тихое чирикание, словно они где-то в дали.       Где я? Что происходит? Я умер? Нет, кто-то держит мою руку. Я чувствую чье-то тепло. Я попытался спросить «кто это», но получилось несвязное мычание. Руку сжали сильнее, даже стало немного больно.       — Он… Он проснулся! — это был взволнованный голос Мирай. Почему она так встревожена? Это она так больно сжимает мою руку?       Я услышал быстрые шаги. Листья под ногами этого человека немного шуршали. Должно быть, Сакумо бежит. На ладонь капнула вода. Возможно, дождь начинается. Не зря я чувствую прохладу. Видимо, меняется погода.       — Широ? — голос Сакумо показался мне таким же странным, как и голос девчонки. Я услышал тихие всхлипы Мирай. Она плачет? Да, что происходит? — Широ, ты как?       Я медленно открыл глаза, не желая сразу быть ослепленным ярким осенним солнцем. Но мои опасения не оправдались. Моя догадка с переменой погоды не подтвердилась. Холод был потому, что мы были в мрачном темном помещении с серыми бугристыми стенами. Видимо, пещера. При чем мы находимся глубоко под землей. Больно мрачно, морозно и сыро здесь было. Даже небольшой разведенный костер не согревал нас в этой темноте.       Я попытался сфокусироваться на ребятах. Мирай плакала, крепко сжимая мою руку в своих горячих ладонях. Почему она плачет? Я плохо помню, что произошло.       — Широ… я так испугалась за тебя, — девушка заплакала еще сильнее, не отпуская мою руку. Наоборот, она заключила мою ладонь словно в тиски.       Я сжал губы от боли, но не стал ничего говорить. Медленно перевел взгляд на Сакумо. Как обычно, я видел лишь кончик его острого носа и тонкие губы. Но даже не видя его глаз, я чувствовал — он встревожен. Брат неровно дышал. Я попытался улыбнуться ему, он поджал губы. Неужели плакать собрался?       — Сакумо, — прохрипел я. — Сидишь, как пень. Не видишь, Мирай плачет? Утешь девушку.       Я усмехнулся сквозь головную боль. Седоголовый никак не отреагировал на мою шутку. А Сарутоби словно вообще и не слышала меня. Да что черт возьми за клуб депрессивных ниндзя они тут устроили? Даже насладиться моим посредственным юморком не дали в полной мере.       — Я так испугалась, я так испугалась… — повторяла Мирай снова и снова. Я недовольно вздохнул и осторожно приподнялся, опираясь на свободную левую руку. Эти двое положили под меня столько листьев и веток, чтобы я не замерз… заботливые у меня, однако, товарищи.       — Это, Мирай, прекращай плакать. Все ведь в порядке, — я похлопал ее по голове.       Девушка опустила мою руку и протерла лицо ладонями. Я улыбнулся ей, почесав свою макушку. Приглядевшись внимательнее, я заметил вдалеке светлое пятно — выход из нашей «кротовой норы». Надеюсь, я пролежал в отключке несколько часов, а не день? Ведь на улице все еще светло.       — Ты помнишь, что произошло? — наконец, спросил у меня брат. Я задумался. В памяти пролетали обрывками яркие воспоминания. — Расскажи все по порядку.       — На нас напали трое из деревни тумана, — Сакумо кивнул. — Потом ты приказал мне напасть на толстуху. Я прыгнул, использовал огненный шар, но она успела использовать свое дзюцу. Вокруг туман. Вы появились рядом со мной. На тебя напали из воды, на нас с Мирай с неба. Мы прыгнули вверх. В Мирай полетела катана от «золотогривого». Она оттолкнула меня вниз, оружие пролетело между нами. Я упал вновь на воду, — я на секунду задумался. В голове пролетело ужасающее событие смерти, от которого волосы встали дыбом. — Гендзюцу?       — Да, это дзюцу, что использовала девушка, по всей видимости из разряда иллюзий, — тихо проговорил Сакумо. — Ты бредил, когда мы тебя вытаскивали оттуда. Что ты там увидел?        — Мирай… Ее сердце проткнули катаной,  — девушка печально смотрела на меня своими красными глазами. Внезапно я вспомнил те минуты до падения в обморок. Я вспомнил тревожный взгляд Сакумо, вспомнил панику, исходящую от девушки. Почему все вокруг было таким мрачным, я действительно видел потоки чакры у этих двоих? — Что, черт возьми, произошло?       — Мы не знаем, — спокойно ответил Сакумо. — Я решил бы, что это было гендзюцу, но я точно помню, как вставил клинок в воду и пустил по нему разряд. Да и ты хорошо так подрезал руки той девчонки, когда она решила тебя атаковать. Так что та девушка должна была моментально отключиться и не сразу прийти в себя.       — Это было остаточное явление после гендзюцу, — неуверенно произнесла Сарутоби, будто убеждая себя в своих словах. — Нам просто показалось.       — Мирай, ты сама знаешь, что подобных вещей не бывает, — тихо ответил Хатаке.       — Да мы просто не знаем в чем секрет ее дзюцу! Откуда у него мог взяться… Да это не возможно! — Мирай вскочила на ноги и начала ходить кругами. Я удивленно смотрел на реакцию девушки. Что это еще значило? Откуда у меня могло взяться «что»? — Может сам туман был галлюциногенным, Сакумо. Ты не согласен?       Мальчишка не стал отвечать. Видимо он сам не понимал, что произошло. Сакумо встал на ноги и тяжело вздохнул. Он сложил руки на груди и поднял нос кверху. Тусклые проблески света слабо освещали его грязное лицо. О чем ты думал в этот момент, Сакумо?       — Ты два часа спал, нам надо продолжить путь, — он грустно оглянулся на меня. — Как ты, способен двигаться?       Я медленно поднялся на ноги. Тело у меня не болело абсолютно. Но голова раскалывалась при каждом шаге. В перепонках громкими ударами отзывалось каждое мое движение. Я стиснул зубы и закрыл глаза. На удивление это немного помогло мне ослабить боль.       — Кстати, хорошая новость, Широ, — я удивленно приподнял бровь, но не стал открывать глаза. У меня была догадка на тему подобного заявления.       — Неужели отобрал?       — Скорее отобрала. Свиток был у того парня с катанами, — спокойно произнесла девушка. В ее голосе проскользнули нотки удовлетворения.       — Ты молодец, Мирай, — я улыбнулся. По моей голове нежно скользнула маленькая рука.       — Ты тоже, Широ, — я приоткрыл правый глаз.       Сарутоби стояла рядом со мной и нежно стряхивала пыль с моих волос. Правый уголок моих губ приподнялся вверх. Она опустила руку на мое плечо и как-то грустно уставилась на меня. Вся эта угнетающая атмосфера между мной и этими двумя выбивала меня из колеи. Что за чертовщина, почему они так странно ведут себя?       — Что вы увидели? — я не выдержал и все же решил поинтересоваться причиной их странного поведения.       Сарутоби свела брови к переносице и слегка прикусила губу, отведя от меня взгляд к Сакумо. Мальчик стоял рядом с нами. Он смотрел на выход, принюхиваясь к обстановке. Хатаке встряхнул головой, будто поправляя челку, но серебристые, грязные волосы даже не шелохнулись.       — Нам обоим почудился шаринган в твоих глазах, Широ.       Я удивленно уставился на мальчишку. Он сказал шаринган? Нет, это точно иллюзия. Ведь это же просто невозможно. Хотя, если задуматься, я видел их потоки чакры. Насколько я знаю из слов отца, Учиха своими глазами спокойно могут видеть подобную структуру нашего организма. Так, что же получается, мне тоже померещилось, что я вижу этими проклятыми глазами?       — Нам могло это просто показаться, Широ. В тебе же нет крови Учиха, так что и шарингана быть не может, — неуверенно затараторила Мирай, схватившись за рукав моего потрепанного пальто.       — А что, если это как-то передалось по отцу? — задумчиво спросил я, глядя в пол.       Под нами была россыпь из мелких серых камушков. Сакумо медленно отошел в сторону выхода и прислонился плечом к темной стене, повернувшись к нам спиной. Мирай одухотворенно посмотрела на меня. Ее глаза расширились от переполнявших ее чувств.       — Да! — внезапно воскликнула она. — Точно! У Господина Хокаге же был шаринган! Может поэтому…       — Не говорите чушь, — тихо перебил девушку Сакумо. Он провел рукой по лбу, приподнимая челку над лицом. Его глаза были закрыты, он был спокоен как статуя. — Шаринган отца, принадлежавший его лучшему другу, Обито Учиха, исчез на войне. Насколько я знаю, тот друг погиб от руки женщины-божества, и в тот момент шаринган был не у отца, а у этого Учиха.       — Но гены… — тихо начала Мирай.       — В том то и дело — должны быть гены, чтобы получить доудзюцу клана Учиха, — Сакумо обернулся к нам, приоткрыв свои ядовито-зеленые глаза.       Мирай тяжело вздохнула и обернулась ко мне. Я стоял в ступоре, не зная, что мог бы ответить на его слова. Я точно видел их чакру. Стоило ли мне рассказывать им про это? Или лучше промолчать, сосчитав это лишь глупым совпадением? Черт, я никогда не верил в совпадения. Этому должно быть какое-то более изящное объяснение, нежели: «нам всем почудилось одно и то же при отрубившейся девушке, что создала иллюзию».       Я медленно подошел к Сакумо. При каждом движение в голове отдавались звонкие, невыносимые удары. Но я терпел. Возможно сейчас не время думать о моих проблемах с глазами, о проклятой толстушке, об ужасе в глазах Мирай в тот миг, когда она меня вытащила из того мерзкого болота.       — Идем, — тихо отозвался я, шагая в сторону выхода. — Нам надо выбраться отсюда. Потом будем думать, что нам почудилось, а что нет.       — Ну хоть какая-то здравая мысль за последние часы, — лениво пробормотал Сакумо, затушив тусклый огонь в пещере.       Мы медленно направились вперед.       Час, два… Сколько времени мы уже бежим к этой башне? Судя по тому, что уже успело стемнеть — долго. Однако складывалось впечатление, что мы вовсе и не приближались к центру лесного ада, а, наоборот, отдалялись. Я сильно стиснул кулаки и злобно фыркнул. Сакумо усмехнулся. За последнее время его настроение разительно поменялось, в отличие от Мирай. Девочка всю дорогу нервно посматривала на меня, встревожено ахала, когда я ломал ветки под ногами, и вообще вела себя чрезмерно суетливо. Пару раз она оступалась и падала (что было несвойственно ее ловкости), но ее герой, Сакумо, быстро подхватывал ее и ставил обратно на дерево. Я бы умилился, но жажда оказаться дома в кровати была явно сильней. Весь путь был для меня одним сплошным «удовольствием». Я уже упоминал, что терпеть не мог нахождение в лесу? Так вот, повторяю, я ненавижу гребанные походы.       Сакумо резко замер, выставив руки по бокам. Мы остановились на ветке позади него. Мирай быстро достала из подсумка свой кунай. Я так же оглядывался по сторонам. Что вдруг заставило его остановиться? Где-то поблизости другие группы ниндзя? Или же дикие звери? Сенсей говорил, что на него напала во время экзамена на чунин крупная змея. Способ, которым он освободился из ее желудка, до сих пор вызывает у меня смешанные чувства отвращения от сложившейся ситуации и удивления от его непредсказуемого решения.       — Севернее нас несколько групп. Судя по запаху крови, у них драка, — холодно отозвался Сакумо. Он повернул свой нос правее.       — Будем обходить? — уверенно спросила Мирай, откладывая кунай обратно в сумку.       Хатаке кивнул в левую сторону, прыгнул по диагонали на соседнее дерево, и мы с Мирай мигом последовали за ним. Через пятьдесят четыре дерева, шестнадцать поломанных веток и одну сову, врезавшуюся в мое лицо, мы добрались до устья небольшой реки, где Сакумо вновь остановился.       — Устроим здесь привал, — тихо произнес он, принюхиваясь к окружающей среде. — Здесь никого нет. Разве что животные. Мелкие.       — Но…       — Никаких «но», Мирай. Ты устала, я устал, у этого вообще лицо все в совиных перьях.       — Чего? — недовольно воскликнул я, глядя на брата.       Он кивнул в сторону реки. Я быстро подскочил к водной глади и увидел на ее поверхности свое грязное, уставшее лицо. В моих черно-белых волосах застряли мелкие птичьи перышки. Я недовольно хмыкнул и начал медленно вытягивать их из запутанных локонов. Сакумо довольно потянулся и радостно улыбнулся.       — Ну что же, Широ у нас днем хорошо поспал, так что он сторожит, пока мы с Мирай отдохнем. Ясно? — спокойно протянул Хатаке.       Я резко обернулся к нему, нахмурив брови. Шутки так и вертелись у меня на языке, но, взглянув на беспокойное лицо Мирай, что весь день нервничала на мой счет, я решил промолчать и лишь утвердительно кивнул. Сакумо запрыгнул в маленькую пещеру под небольшим холмом, на котором возвышалось мощное дерево, чьи корни, извиваясь, выползали из-под земли.       Я присел у воды и продолжил вытаскивать мелкие перышки из волос. Через пятнадцать минут я уже оглядывал свое чистой лицо, не обремененное последними часами. Лишь небольшие синяки под глазами выдавали мою усталость. Я дотронулся до воды пальцами. Маленькие круги пробежались рябью по воде, искажая мое зеркальное отображение на темной поверхности. Может ли быть, что все это время я действительно не знал, кто я такой? Может ли быть, что я не сын своих родителей? Может ли оказаться, что я приемный ребенок? Но кого? На нашей планете лишь двое могли оказаться моими родителями Учиха — и они оба уже мертвы. Итачи Учиха — псих, перебивший катаной весь свой клан, и Обито Учиха — псих, развязавший войну. Итог не утешительный. Может какой другой Учиха смог выжить при тех обстоятельствах, как, например, та девчонка-ирьенин? Говорили, что ее кто-то спас в тот мрачный день. Неизвестный никому человек. Может он тоже Учиха? Может тот спаситель и есть мой отец? Или быть может мать?       Хотя стоп. О чем это я? Мои родители — Ира Юки и Хатаке Какаши. И на счет первой — сомнений никаких быть не может. Она точно моя мать. Эти веснушки, способности ее ледяного клана. Сомнений нет — я ее сын. Но вот отец… Я ведь даже и не похож на него. Эти мои крупные черты лица, бело-черные волосы. У него они все же серебристые, седые. Мои кончики волос как у дяди — белые как снег. Черт, получается, что я могу быть не сыном своего отца? Я бастард семьи Хатаке?..       Постойте-ка. Тот темноволосый парень с девчонкой из клана Шимура могли говорить обо мне? Я и есть тот незаконнорожденный мальчик? Да нет, не может быть. Я нервно встряхнул головой, неуклюже упал на пятую точку и громко шлепнул по воде рукой.       — Ну что же ты так гремишь, — чей-то недовольный голос прозвучал у меня за спиной.       Я резко обернулся и посмотрел вверх, на дерево. Но никого там не обнаружил. Кто-то следит за мной? Кто-то раскусил наше место?       — Выходи, — недовольно потребовал я у дерева.       — А ты и впрямь идиот.       На ветке я разглядел маленький черный кошачий силуэт. Животное выгнуло спину дугой, от чего шерсть на его шкуре вздыбилась мелкими иголочками. Я нахмурил брови и присмотрелся. Это сказал кот? Я, конечно, видел говорящих животных, но это были псы, обезьяны, змеи и лягушки. И я определенно знал, что существует множество разумных существ на нашей земле. Но про говорящих котов я ничего не слышал.       Черный силуэт спрыгнул вниз и медленно пошел ко мне, глядя на меня своими янтарными глазами. Я достал из набедренной сумки кунай и встал в стойку. Кот задорно засмеялся своим хриплым голосом.       — Прекрати, — он остановился в десяти шагах от меня, присел и облизнул лапу, будто все вполне нормально. Я не убирал из рук кунай, обдумывая как бы мне разбудить «спящих красавиц». — Ты уже знаешь?       Кот опустил лапу вниз и взглянул на меня серьезными глазами. Я нахмурил брови еще сильнее, не понимая, что он имеет ввиду под этим вопросом. Кот наклонил голову набок, всматриваясь в мои глаза. Он не моргал и это слегка пугало меня.       — Я тебя видел, — внезапно опомнился я. — Ты следишь за мной?       — Да, слежу, — спокойно ответил кот. — Так, ты уже знаешь? — все еще настаивал на своем кот.       — Кто ты?       — Яами. Считай меня своим тотемным животным, — кот глупо засмеялся. Я не понял в чем юмор и немного отшагнул назад. — Ой, да брось ты это, Широ. Лучше ответь, ты уже…       — Откуда ты меня знаешь? — удивленно воскликнул я. Кот злобно оскалился.       — Заткнись со своими вопросами, мелочь. Я спрашивать много раз не стану, ты уже знаешь? — грубо прошипел черный кот. Он выпятил от злости свои белые когти, что сразу блеснули в свете яркой Луны.       — «Знаю» что? — недовольно переспросил я, взглянув на пещеру. Надо быстро отвлечь кота, пустить клона на него, пойти разбудить ребят и бежать прочь. Не нравится мне он.       — Что ты Учиха, конечно же, — кот спокойно вытянул на своей морде клыкастую улыбку.       Я впал в ступор от его слов. Что он сказал? Учиха? И он туда же? Нет, наверное это опять галюцинация. Тогда получается, что я в гендзюцу? Они где-то рядом? Вновь применяют свои туманные способности. Сердце бешено заколотилось, я не знал, что мне стоит делать. Может попробовать выбраться из него по средству перелома пальца? Или попробовать для начала Кай?       Я схватил кунай в зубы, сложил ладони в печать и, закрыв глаза, прошипел Кай. Я услышал безудержный кошачий смех. Он странно выражался, называя меня глупцом, каких свет не видывал, и что даже Обито был умнее меня. Он сравнивает меня с тем Учиха? Почему?       — Кто ты? — я перехватил кунай в правую руку, левой схватил Яами за шкирку. Я аккуратно приставил лезвие к шее черного как смоль кота.       — Да как ты смеешь делать подобные выходки, мальчишка, — недовольно протянул Яами, не особо сопротивляясь моему захвату. Я не опускал кунай, уверенно держа его острием у горла животного. «В случае чего я всегда могу перерезать ему глотку?» — пронеслось у меня в голове. Кот нарочито закатил глаза. — Идиот. Ну как я вообще согласился на этот контракт?       Я удивленно глядел в его желтые глаза. Он выглядел апатично. Но внезапно, уголок его рта дернулся вверх в ехидной улыбке. Кот резко махнул лапой, отбросив кунай из моих рук. Я откинул животное в воду, но внезапно в полете он исчез. Я в ужасе уставился на водную гладь, по которой несся невидимый кот. Он обладает схожей с мамой техникой? Кот появился перед моими глазами слишком поздно. Он резко ударил меня задними лапами по лицу. Мощность удара была слишком сильной, я отлетел в соседнее дерево с треском. Яами плавно приземлился рядом со мной.       — Послушай меня, мальчишка. В скором времени тебе понадобиться моя помощь. Запомни эту черную мордашку, — кот провел когтистой лапой по своей шее. — И не отрекайся от моих советов.       Я злобно посмотрел на животное. По моей щеке с левой стороны теплой струей сочилась алая кровь. Я выплюнул красную слюну вбок. Удар был не из слабых. Как на такую мощь вообще способен такой крошечный субъект?       — Мне не понадобится твоя помощь, ублюдок, — грубо пробормотал я. Внезапно мимо меня пролетели два ледяных дротика. Кот успел увернуться от них, проскочив по стволу дерева на ветку над моей головой.       — Первый мой совет тебе, Широ. Меньше хандри, — мягко проговорил он, добродушно улыбнувшись.       Еще пара тройка дротиков. Кот исчез в лесной чаще. Я оглянулся на проснувшегося Сакумо. Он недоумевающе уставился на меня.       — Это еще что за черт? — тихо спросил он у меня. Я пожал плечами, оглядываясь на верхние ветки деревьев. — Это же тот самый кот с монумента Хокаге. Я чуял его запах, но все никак не могу вспомнить, где я его встречал.       — Да, это тот самый кот, — меланхолично отозвался я.       Сакумо подозрительно смотрел на меня.       — Помощь нужна?       Я отрицательно мотнул головой. И взглянул на белый полумесяц в синем небе.       — У тебя рана на пол лица! — удивленно подметил седоволосый мальчишка. — Неужели это он тебя так?       — Он не простой кот, Сакумо, — задумчиво прошептал я.       — Это еще, что значит? — недовольно протянул мальчик, подходя ко мне ближе.       — Не бойся. Он не чей-то призывной кот, — я приложил пальцы к губам. Вкус крови отчетливо чувствовался в горле. — Он не вернется сегодня.       Сакумо подозрительно смотрел на меня своими зелеными глазами сквозь спутанные серебристые волосы. Он стоял напротив, уперев руки в бока. С минуту он молчал, а я размышлял о Яами. Я не знал, что думать на его счет. Он использовал мамину технику — да кто он такой?       — Держи, — Сакумо бросил мне лечебную мазь, что хранилась у него в сумке. — Обработай рану. Через два часа разбуди меня, я тебя сменю.       Я одобрительно кивнул. Мальчишка скрылся в пещере, где в это время мирно спала Мирай. А я сидел на улице у реки, глядел на полумесяц и думал о черном странном коте все оставшееся время.