Белый снег

      Я проснулась довольно поздно, судя по ощущениям, голова все еще болела, но уже не так сильно как после скачка. Кости не ломало, но тело было тяжелым.       — Проснулась? — голос радостной Куронеки выдернул меня из пелены ленивых мыслей.       Для девочки, пережившей переселение, она подозрительно счастлива. Ее черные волосы были собраны в один высокий хвост. Это явно сделала мама. В детстве она постоянно делала мне разнообразные хвостики, косички и пучки. Поэтому в пятнадцать лет я, как настоящая бунтарка-подросток с мозгами как у соломинки, решила отрезать себе волосы «под мальчика». Хотя, если быть честной, это было самым правильным решением в том возрасте. Об остальных своих деяниях я даже и говорить не хочу.       — Твоя мама дала мне резиночку, — Куронеки опустила голову, показывая пальцем на макушку. — Она желтенькая. Как я поняла, она ее специально под мои глаза выбрала, — я устало кивнула. Мне мама тоже выбирала заколочки под цвет глаз — зеленые.       — Ты, наверное, хочешь спросить, где мы? — спросила я у девочки. Куронеки кивнула. Я закрыла глаза, обдумывая, как преподнести ребенку информацию о том, что мы в другом мире и неизвестно, когда вернемся домой. — Я владею особой техникой, благодаря которой могу прыгать в другие измерения, — я внимательно следила за реакцией девочки.       Куронеки прикусила губу и свела брови домиком, размышляя:       — То есть, когда ты пропала в момент драки с тем парнем, ты просто убегала в другое измерение?       — Ну, что-то типа того. Я пока плохо умею пользоваться этим, — я виновато улыбнулась.       — Все равно спасибо. Если бы не эта техника — я не знаю, что бы с нами произошло, — печально сказала она. Знала я. Нас бы сдавило в песчаном гробу, мгновенно. Конечно, об этом говорить ребенку мне не стоило. — Но… Но почему мы все еще здесь? И почему та женщина называет себя твоей мамой?       — Я… Я как бы из другого мира, — Куронеки расширила глаза от удивления. — Послушай, эту информацию никто не должен знать. Ее знают только мой дядя Джирайя и господин Хокаге.       — Но если ты отсюда, то Джирайя не твой дядя!       Я вздохнула: — Это все очень запутанно. Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, Куронеки. Но сейчас, ты должна просто довериться мне. Я обязательно верну тебя домой, — девочка опустила глаза в пол.       — Дитя, дитя, ты где? — из глубины квартиры раздался мамин голос, видимо она потеряла девочку. — Ой, все-таки разбудила тебя, — расстроилась она, увидев нас.       — Я… да не, Ма. Я сама проснулась, — почесала голову рукой, запутав свои волосы еще сильнее.       — Ну, раз так, то давай вставай. И перестань тут валяться. Тебе все-таки уже двадцать с лишним лет! — мама начала суетиться, разгребая стол от лишних вещей.       — У тебя смешная мама, — по-доброму усмехнулась Куронеки. — Жаль, я ничего не понимаю, что она говорит.       — Чего? — удивленно спросила я, для меня не было разницы в разговоре ни с матерью, ни с девочкой.       — Ну, вы же на другом языке говорите. Я его не понимаю, — уверенно сказала Куронеки.       — Ты… Ты серьезно? — удивленно спросила я. — Ма, а ты сейчас понимаешь о чем я говорю? — я повернулась к маме.       — Ну, когда со мной говоришь, понимаю. А эти ваши лепетания на чужемирном языке — нет, — она продолжала убирать комнату, не обращая на нас внимания.       — То есть, сейчас я говорю на двух языках? — я уставилась в окно. — Я говорю на двух языках?       — Ну да, — сказала мама. Куронеки внимательно смотрела на меня и пыталась понять, о чем я говорю. — Ты прямо как Поттер с его змеями, — мама усмехнулась.       — Это точно, — я посмотрела на Куронеки. — Я говорю на двух языках, представляешь? — Куронеки улыбнулась. Я взяла ее за плечо. — Ты уже позавтракала?       — Да… Твоя мама приготовила мне омлет с жареным хлебом и овощами. Очень вкусно!        Я перевела взгляд на маму, чтобы представить ей девочку:       — Ее зовут Куронеки.       — Я знаю. Мы с ней изъяснились, пока завтракали. Я Любовь. Она Куронеки. Ты Ира. Муж Алексей. Правда, в итоге я буду Люба, она Неки, а отец — Леша, — она повернулась к нам и спокойно продолжила: — А то нам сложновато с этими Любоовь, Куронееки, Алексеей, — мама специально растягивала каждое имя. Я встала с дивана и начала собирать постельное белье.       — А где, кстати, отец?       — Пошел на работу.       — Так сегодня же суббота?       — Ты, Ирочка, совсем про нас забыла. Отец сейчас работает по другому графику. Два к одному.       — Ясно, — виновато произнесла я. — Давно?       — Уже полгода.       — Ясно, — еще более виновато произнесла я и покраснела. Я повернулась к Куронеки: — Включить тебе может мультики? — Куронеки удивленно на меня посмотрела. — Ну, фильмы, мультики. Кино? — Куронеки все еще не знала, что ответить. Я вздохнула, взяла пульт и включила телевизор на детский канал, где шел какой-то неизвестный мне мультфильм. Ох уж эти новшества. Желтые глаза девочки стали светиться еще ярче.       — Классно! — сказала она и села напротив телевизора.       — Так, Неки! Так близко сидеть к телевизору нельзя! Ослепнешь! — звонко прикрикнула мама на девочку, которая ничего не понимала. Мама подошла, взяла ее за ручку и посадила на кресло. — Переведи ей, переводчик! — сказала она и пошла на кухню.       — Вредно для глаз так близко сидеть к этому ящику, — перевела я, складывая обратно кровать в диван. Куронеки понятливо моргнула глазами и с улыбкой до ушей продолжила смотреть мультфильм.       В гостиную вернулась мама с пиалой ванильного мороженого, политого карамельным топпингом.       — Держи, — сказала она и с улыбкой протянула девочке сладость. Куронеки неуверенно взяла тарелочку. — Ешь! — сказала она и показала жестами, как ложкой кушает еду. Эта пантомима немного веселила меня и я усмехнулась. — А ты иди, возьми свой омлет. Я его только разогрела, — велела она мне, пока я раскидывала на диване декоративные подушки.       — Вкуснятина! — крикнула Куронеки. Мама улыбнулась ей, и мы вдвоем пошли на кухню.       Омлет уже ждал меня на столе, поэтому помыв руки, я села за стол, а мама достала какие-то журналы с книжного комода и положила их передо мной. На обложке верхнего журнала я увидела заголовок, который сразу стал мне интересен. «Трамвай №35. Настоящая история спасений»       — О, так это газеты с историей того троллейбуса? — спросила я у мамы, и когда она кивнула, открыла страницу №5.       

Трамвай №35. Настоящая история спасений       Текст: Алена Ниткина       Прошло уже больше двух недель с того рокового события, произошедшего на улице Дубинской. Мужчина за рулем грузовика был пьян, и не смог справиться с управлением из-за чего движение производил вдоль дороги и врезался в трамвай №35. Но внезапно он прошел сквозь него, а люди, сидевшие внутри, все до единого, оказались снаружи. Что произошло на самом деле? Волшебный трамвай, спасший семерых людей от смерти, или это был ангел-хранитель? Что же на самом деле случилось в тот вечер? Наш журнал разыскал всех людей, присутствующих в тот день в трамвае. Давайте же узнаем, что думают об это сами участники происшествия.       Эльвира Талиповна. Пенсионерка. 75 лет       «Я в тот день ехала к своему внучку на день рождение. Ему исполнилось тогда десять лет. Везла ему подарок. Если честно, не предчувствовала никакой катастрофы. Обычно мне вещие сны снятся, но тут такого не было. Я спокойно ехала. Никого не трогала. А когда грузовик врезался, и не помню. Он ведь позади был. Я в первых рядах сидела. Но вот странности были. Мне в какой-то момент холодно стало, и внезапно оказалась снаружи. Подарок валялся далеко от меня. Машины стояли вокруг, не решались ехать. Слава Богу, все успели остановиться, грузовик заметили, а иначе бы дальше и их бы раздавил, черт бы его побрал.       Я-то думаю, что это ангел-хранитель мой спас нас. Иначе бы и померли все вместе. Другого и быть не может»       Олег Валентинович. Бизнесмен. 34 года       «Мы с сыном ехали вместе из детского сада, машину тогда свою в ремонт отдал, поэтому пришлось на общественном транспорте ехать.       На счет происшествия… Помню, как грузовик ослепил меня ярким светом. Все, думаю — это конец. Я сына обхватил инстинктивно, а потом бам! — мы на улице. Валюша в руках у меня. Мы испугались страшно. Я сам атеист и не верю в никакого рода чудеса, но то что произошло в тот день — я никак объяснить не могу. Сын говорит, что это чудо-девочка. Я сам плохо помню, кто был в трамвае в тот день, но вот сын утверждает, что там была девочка, которую потом и не нашли. Он считает, что это супер-герой был. Я сам не верю в эти сказки, но сыну это говорить не буду. Пусть думает, что нас спасла «белоснежная принцесса». Приятно, наверное, думать, что кто-то спасет нас в такой жестокий момент».       Екатерина и Александр. Школьники. 16 и 17 лет       «Мы с Катюхой ехали по домам со свиданки. Мы… Ну, в общем в конце трамвая сидели, ни на кого не смотрели. И трамвай то и не заметили. Удар почувствовали какой-то, потом холод и внезапно оказались снаружи. Не знаю совсем, что произошло. Даже представить не можем».       Игорь Петрович. Водитель трамвая. 44 года       «Этот день я никогда не забуду. Был вечер. На улице морозило сильно. Снег немного шел. Ехали как обычно по маршруту, народу не много. Происшествий на дороге никаких. Вдруг вижу, грузовик, прямо на нас несется. Я испугался, понял, что столкновения не избежать никак, перекрестился. И тут удар, холод, я на улице. И ничего не ясно. Как оказался на дороге у машин? Почему трамвай остановился и не ехал дальше? Что произошло? Как мы выжили? Почему на улице оказались… Не ясно многое. Да и еще один момент не дает мне покоя. Девчонка была внутри. А потом исчезла совсем. Никто ее и не нашел. Да и помнит то ее только мальчуган того бизнесменчика. Валюшка говорит: «светилась она, дядя Игорь». Я ему и верю. Думаю, с нами была какая-то святая. Она-то нас и спасла, храни ее Господь».       К сожалению, взять интервью у водителя грузовика нам не позволили органы правопорядка. Сейчас Антон Олегович находится под стражей и его дело будет рассмотрено в ближайшее время.       Так что же это было? Настоящее чудо или просто сказка для детей? Ответ на этот вопрос каждый может найти только сам в своем сердце. Лично я, надеюсь, что в случае чего и меня спасет сияющая чудо-девочка или же просто ангел-хранитель. Мы верим в тебя, белоснежная-принцесса. Где бы ты ни была, спасибо!»       Я улыбалась, доедая омлет.       — Ну как тебе эти сказочки? — мама забрала у меня тарелку с вилкой и понесла мыть все в раковину.       — Неплохо так, — я усмехнулась. — Значит, здесь я что-то типа ангела-хранителя теперь? — я потянулась и подошла к окну.       — Знаешь, Ир, — мама стояла спиной ко мне и мыла посуду. — Ты… Ты изменилась за то время, что тебя не было. Ты стала увереннее и… и счастливее, — мама говорила все тише и тише. Я знала, что это не хороший знак. Ведь когда она негромко говорит — это значит, что ей грустно. — Мне жаль, что тебе пришлось у нас жить… Там бы ты была счастливее. Мне стало грустно от того, что она действительно так считает.       — Ма, ну ты чего! — я подошла к ней и поцеловала в макушку. — Какое «счастливее» там? Я просто счастлива, что вернулась обратно! Что увидела вас с отцом, что разобралась во всем. И в себе я там разобралась, — мама тихо плакала.       — Мне просто, — она всхлипнула. — Просто, кажется, что… там ты была бы счастливее, чем здесь… Мы ведь виноваты.       — Мам, ну постой. В чем вы виноваты? — я мягко развернула ее к себе лицом. Она смотрела в пол, держа в руках мокрую тарелку.       — Я… В том, что ты не жила с родителями дома…       — Мам, что за глупости! Это не твоя вина, что за мной и моей мамой велась охота. Во всем виноваты корыстные люди того мира. Ты ни в чем не виновата! Прекрати! И вообще, только благодаря тебе я живу, и выросла таким человеком! — я обняла ее, прижимая к своей груди. Моя белая футболка промокла от тарелки, но я не разжала объятий. — Только благодаря вам с отцом, я смогла вновь увидеть свой дом. Но тот факт, что я родилась там, не значит, что вы не мои родители. Ты точно так же моя мать и всегда ею останешься! — мама зарыдала в голос, обнимая меня в ответ.       — Прости, — пробормотала она через минуту и отпустила меня. Я отошла обратно к окну. — Прости, что начала сомневаться.       — Ничего, — я присела на подоконник. — Знаешь, я, когда туда попала, первое время жила в больнице. Постоянно смотрела в окно. Думала о тебе, о папе, о… Об Арине тоже думала… — мама убрала тарелку и подошла ко мне.       — Мне жаль, — сказала она, и положила руку на мое плечо, я накрыла ее сверху своей ладонью.       — Знаешь… Мне кажется, что Арина не умерла. Я думаю, что она в Конохе.       — Ира… — настороженно начала говорить мама.       — Да нет, послушай.       — Ира, она умерла, — она посмотрела в мои глаза с горечью. — Это невозможно!       — Три года назад у них произошло нечто странное в Конохе, и пропали люди. Ты понимаешь? Три года! Ровно тогда умерла и она. Я чувствую, что она жива! Я знаю это, — мама вздохнула и пошла обратно, протирать стол. — Я понимаю, это безумие, но что если я права?       — Я буду молиться, чтобы все было именно так как ты говоришь, — сказала мама тихим голосом. Она явно не верит мне. Я вздохнула, переводя взгляд в окно. Я стала другой за время пребывания в деревне, стала эмоционально стабильнее, теперь я верю, что все тогда произошло не просто так. Арина не мертва. Я просто должна найти ее. А что если она в опасности? Что если она в ловушке Орочимару? А вдруг она все-таки мертва… Я закрыла глаза руками. Все складывается слишком сложно, вздохнула, пошла в гостиную и взяла книгу с комода, которую нарисовал мне мой биологический отец. Достала фото и пошла обратно на кухню.       — Что там делает Неки?       — Сидит, все еще ест твое мороженое, — я села обратно на подоконник. — Вечно ты тут сидишь, когда у тебя что-то не то на душе, Ириша, — мама протерла стол и пододвинула стул ко мне. Она села и тоже посмотрела на фото. — Ну, рассказывай. Кого встретила в Конохе? Кто там с тобой дружит. Встретила дядю своего?       — Ага, — я улыбнулась. — Дядя мой еще тот «огурчик». Вечно за юбками бегает. Правильно его Наруто прозвал стариком-извращенцем. Он и правда еще тот экспонат, — мама усмехнулась. — Папу видела еще.       — Как? Он же погиб! — удивленно воскликнула мама.       — Я… он в другой фотографии оставил какую-то печать. Чтобы увидеться со мной еще раз, если вдруг с ним что-то произойдет.       — Ого… Как интересно.       — Не то слово. Я тогда совершенно случайно эту печать взломала. Мы с Какаши поругались по пустяку и тут бам, свет белый, на фото надпись. Я и нажала куда надо. И пух — я у отца.       — И что он?       — Да так… поговорили. Он расстроился, что все так произошло, — мама понимающе кивнула и взяла меня за руку.       — А потом я обратно вернулась. Какаши тогда, конечно, сильно удивился, — мама улыбнулась.       — Вы с ним подружились?       — С кем?       — Ну, с этим Какаши...       Я посмотрела на фото.       — Да… Это самое… Ну мы вечно с ним подкалываем друг друга. Нормально говорим, — я смутилась, а мама усмехнулась. — Что?       — Вы с ним встречаетесь что ли? — ехидно уточнила она. Я немного покраснела. Не встречаемся, но уже целовались. Боже мой!       — Да нет. Какое встречаемся. Мы… это самое, с ним просто друзья, — она отпустила мою руку и поставила стул на место.       — Ты говоришь «это самое», когда тебе кто-то нравится. Кому-кому, а мне уж не ври, Ира, — мама была права, я отвернулась, краснея. — Помню Артемку твоего. «Этсамила» ты так, что если бы мне давали тогда по копейке за эту фразу, я бы стала богаче Билл Гейтса! — я положила фотографию во внутренний карман халата. — Кстати, красивый у тебя халат. Там купила?       Я кивнула. Говорить мне совсем не хотелось. Я вышла с кухни и села на диван возле Куронеки. Она уже доела мороженое и поставила пиалу на кофейный столик перед собой.       — Ты чего такая красная? — спросила она у меня, но я не отрывала взгляда от телевизора.       — Ничего. Просто жарко. Тебе вот не жарко? — пожала плечами.       — Нет, — удивленно сказала Куронеки.       — Все в порядке. Просто задумалась… Вспомнила там… — смотри же мультики!       — А Какаши-сенсея то? Я слышала, вы там про него говорили, — вот же… ребенок, кажется, я опять покраснела.       — Да что вы все с ним пристали ко мне! — сил больше моих нет. Уйду отсюда. Я встала и пошла к двери. — Эй, ты куда? — удивленно спросили меня Куронеки и мама в один голос.       — I’m going out! — крикнула я зачем-то на английском, хотя тут никто не знал этого языка, и выбежала на улицу.       Черт, да что со мной такое. Мне что, правда нравится это чучело? Да нет. Я вовсе не хочу обратно в деревню вернуться, только чтобы была возможность опять увидеть его нахальный взгляд. Черт. Хочу. Нет. Я выбежала на улицу и врезалась в женщину с собачкой на поводке.       — Аккуратнее надо быть! — прикрикнула она мне. Я виновато развела ладонями, улыбнулась «сквозь зубы» и побежала в ближайший парк. Там села на скамейку и опустила голову на руки.       Ну что за идиотизм. Оставить маму с той девчонкой наедине. Убежать, потому что кто-то вспомнил ЕГО. Я так не хотела никого подпускать к себе после смерти Арины, что уже и не знаю, как реагировать на какие-то сильные чувства. Нет, у меня были парни, были друзья. Но ни с кем из них у меня не было той эмоциональной связи, какая была у меня с ней. Мы знали состояние друг друга без слов. Мы словно читали мысли друг друга. Наши судьбы словно были соединены. Мы были как сестры, настолько у нас была прочная связь. И сейчас. Этот Какаши! Неужели и с ним я чувствую это единение? Да что за черт! Я взлохматила свои волосы и крикнула что-то не совсем понятное.       — Ты чего? — спросили меня сбоку. На скамейке рядом со мной сидел мой друг детства. — Ира, это ты?       — Привет, Васек! — я грустно улыбнулась и пожала его руку.       — Ох, как всегда у тебя слишком крепкая хватка для девчонки, — споясничал он, пожимая мне руку. — Как дела? Я тебя давно тут уже и не видал.       — Да… Неплохо.       — Ага. Конечно, — он достал сигарету и закурил. — Будешь? — предложил мне.       — Так нельзя же тут, — я удивленно осмотрелась.       — На улице никого. Держи, — он дал мне сигаретку. Мы закурили. Минут пять мы просто сидели и молчали. — Так как ты? — снова спросил он.       — Хреново, — честно ответила я, делая затяжку. Он не шелохнулся. — А у тебя?       — Тоже, — повисла тишина. Я повернулась к нему и посмотрела в его карие глаза. — Кто первый? Ты, я?       — Давай ты, — я затянулась еще раз. У нас с Васьком была своеобразная дружба. Мы с ним редко виделись. Но когда встречались — рассказывали честно, что и как происходит. Без лжи, без прикрас. Пожалуй, именно он смог тогда, после смерти Арины, помочь мне побороть себя и продолжить жить.       — Да все дело в Оле. Залетела она.       — И? Ты же вроде всегда хотел детей, — не поняла в чем проблема.       — Ну да… Но не от меня ребенок, — я удивилась и закашляла, поперхнувшись дымом.       — Как не от тебя? Вы же с ней вместе были, сколько себя помню.       — Это да. Но полгода назад мы разошлись. Она тогда взбесилась и начала с каким-то идиотом встречаться. А я понял, что не прав был, когда бросил ее, попросил простить меня…       — Вот ты и придурок! — я зло выпустила дым из носа.       — Да знаю. Но дело в том, что залетела она от того идиота. И он, узнав про ситуацию, сбежал. Даже видеть ее не хочет. Трус! А я… Я сам дубина. Не отпустил бы ее, ничего бы и не было.       — И что думаешь теперь?       — Не знаю, — он грустно опустился на спинку скамейки и выпустил дым вверх колечками. — Люблю ее. Дурак, что бросил. Думал, что не наигрался. А когда понял, что упустил женщину, с которой счастлив… Ну, сама понимаешь.       — Знаешь, если любишь, то и не отпускай, — я посмотрела на него и положила ладонь на его плечо. — Сейчас ты мне кое-что помог осознать, сам того не понимая. Не важно, чей это ребенок. Главное, ответь, ты все еще хочешь с ней быть? — он смотрел в небо, но в его взгляде проскользнула решительность.       — Да. Хочу.       — Ну вот тебе и ответ. А ребенок… Просто прими его и все.       — Легко сказать.       — Легко ныть, что у тебя проблемы. Легко думать, что сам виноват и теперь ничего не исправить. А любить всегда нелегко. И проблемы решать тоже сложно.       Он опустился обратно.       — Знаешь, я рад, что встретил тебя сегодня.       — Я тоже, — мы улыбнулись друг другу.       — А у тебя как, что? — я выдохнула и усмехнулась.       — Ой, знаешь. Все сложно. Новый мир открыла для себя. А там и проблемы вылезли неимоверные. И парень появился новый. Хотя, какой парень! Придурок тот еще. Не знаю, мы с ним, оказывается, в детстве дружили. Это самое, сложно все, — Васек засмеялся. — Чего?       — Да просто, — пожал он плечами, потушил сигарету о мусорку и выбросил бычок. — Спасибо, Ир, — он приобнял меня и встал.       — Пойдешь?       — Пойду, — ответил он мне и улыбнулся на прощание.       Я сидела на скамейке и докуривала свою сигарету. На улице никого. Тишина и спокойствие.       Прошло уже два дня с того момента, как мы оказались в Москве. За это время я уже приличное количество раз пыталась вернуть нас обратно в Коноху. Маме это совсем было не по душе, но отец объяснял ей, что там у меня есть своего рода миссия. Плюс Куронеки надо домой вернуть. Но мать эти объяснения не устраивали. Она не хотела меня отпускать, и в душе боялась, что там со мной что-то произойдет. Да, я не рассказывала ей, что там меня поджидает Орочимару, да и господин Данзо может заподозрить неладное. Но думаю, что об этом подозревал отец.       Я тренировалась вместе с Куронеки. Она учила меня использовать различные техники, которым обучают еще ниндзя с пеленок. Но не все получалось у меня гладко. Пару раз я так паниковала от злости, что чакра просто разлеталась. Мама с отцом в моменты наших занятий обычно уходили из дома. В один из дней я подумала вернуться обратно в квартиру, которую снимала, но мама сказала, что меня оттуда выписали и все мои вещи лежат в гараже. Я спустилась туда с Неки и разобрала все свое барахло. Собственно говоря, я сложила рюкзак с вещами, которые хочу перевести обратно с собой в Коноху. Я положила туда пару футболок, шорты, любимую кепку, игрушку, с которой бегала в детстве, книжку отца с фотографией моей первой семьи, еще одно фото с семьей из Москвы, любимую поделку, которую сделала с помощью сварки из отходной стружки на заводе, и мой айпод классик со ста шестьюдесятью Гб великолепной музыки. Так же я взяла свою детскую повязку с эмблемой Конохи и любимый ножик, которым затачивала карандаши.       И вот, прошло еще два дня. И я волновалась, что дни шли, а я никак не могла вернуться обратно в деревню, ведь мне действительно хотелось спасти господина Хокаге и не дать Орочимару забрать Саске с собой. Мне было больно осознавать, что все произойдет так как в аниме. Ведь если я появилась в том мире, значит, я могу и изменить его. Семь дней с момента окончания отборочного тура… Получается, что сегодня тот самый день. И я не могла ничего с этим поделать. Я начинала паниковать и злиться на себя. Куронеки я так и не рассказала причины своей жажды вернуться. И вообще не стала четко описывать свою судьбу. К счастью девчонка и не лезла с расспросами. Помогала с тренировками и ждала. Я знала, что она хочет домой. Да, они с мамой и папой неплохо поладили, но она явно скучала по родителям. Говорила пару раз, что дедушка будет злиться, когда узнает, что она не может объяснить свое отсутствие. Ведь именно так мы и договорились. Никакой информации о том, где мы были. Никто не должен знать.       Сегодня вечером я сидела на диване и смотрела мультфильм вместе с Куронеки, которая во всю уплетала хлопья с молоком. Мама и папа поехали за продуктами. Я взяла книгу отца и пролистала ее от начала до конца. По сути, это был комикс о воинственной девушке-ниндзя, которая спасла всю деревню от нападения злодея, владеющего сотнями техник. Сказка была весьма интересной. Я опять достала фото. Джирайя, Какаши, Асума, Куренай… Как вы там. Что у вас происходит.       Я задумалась. А что если и это фото отец наделил какой-то печатью? Я пустила чакру сквозь фото, но ничего не произошло. Ну как же так! Тишина и спокойствие. Я закрыла глаза.       Раздался дверной звонок.