Белый снег

      Холод пробирал до костей, словно я лежу на кафельном полу. Я потеряла сознание? Почему? В моей палате нет кафеля. Где я?       — Ира, это ты? Ира! — незнакомый голос на краю сознания, чужие руки на волосах. Подняла тяжелые веки, перед глазами стояла мутная пелена, изображение плыло, нехотя формируясь в целостные образы. Пространство вокруг, нестерпимо белое, что больно смотреть. Попыталась подняться на ноги, опираясь руками в пол, от слабости повело, закружило голову.       — Давай помогу, — меня подняли, потянув за плечи, чтобы я смогла сесть. — Я не знаю, как это работает, но, скорее всего, как в путешествиях твоей матери.       Стоп, что он сказал? Я не ослышалась? Этот человек знает о моей матери? Может ли он быть моим отцом? Прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд на лице незнакомца. Передо мной сидел мужчина лет тридцати, с черными, как смоль волосами, собранными в пучок. Его глаза, серые, с россыпью зеленых крапинок, излучали дружелюбие. Он улыбался.       — Отец? — его лицо было чем-то похоже на мое. Та же форма глаз, тот же прямой нос.       — Да, я твой отец.       — Боже, — зажмурилась, усмиряя режущую боль в глазах — свет бил невыносимо ярко. — Я прямо — Люк Скайуокер.       — Кто? — не понял мужчина. — Я не знаю этого шиноби.       — Да, нет, это сын Эна… хотя неважно. Лучше скажи, где мы? — осмотрелась, но это место не было мне знакомо.       — Перед смертью я успел использовать секретную технику твоей матери. После моей смерти, человек с похожей чакрой смог бы открыть портал в это измерение.       — Я опять в другом измерении?       — Не совсем, — отец обвел рукой по бесконечному пространству. — Мы в твоем подсознании, — я задумалась, в подсознание можно попасть, только потеряв сознание.       — То есть, сейчас я валяюсь в обмороке? В Конохе?       — Не знаю, где твое физическое тело, но да, ты в обмороке, — отец опустил взгляд на мои руки, протянул руку, осторожно сжал мою ладонь в своих руках. — Ира, мне жаль, что я умер. Я… я не хотел оставлять тебя одну, сиротой… Или Джирайя взял тебя к себе под крыло? — его яркие глаза с ожиданием смотрели на меня. Он не знал, что я пережила, и не подозревал, кем я стала.       — Проблема не в том, что я выросла не в Конохе. Я сама телепортировалась в другое из…       — Ты жила в том измерение? — он грустно посмотрел на меня, явно не желая слышать положительного ответа. Кивнула. — Ира, как мне жаль… Как же так случилось? —  он спрятал лицо в руках.       Боль и сожаление, которые он испытывал, можно было увидеть невооруженным взглядом. Она была настолько сильной, что я не смогла сдержать слез. Отец явно винил себя в случившемся. Он не хотел верить, что я в таком малом возрасте осталась одна, не то что в другом городе, а в другой реальности.       — Это не твоя вина, отец. Просто нам не повезло… Я не виню тебя, ты ведь спасал меня, — обхватила его запястья руками, оттягивая руки, чтоб заглянуть в его лицо, но он обнял меня. — В том мире я жила у хороших людей. Не вини себя, моя жизнь была весьма неплохой, — он немного успокоился. Я отпустила его, опять усаживаясь напротив. Помолчали.       — Что-то произошло, раз ты попала сюда?       — Я… Меня вытащил из того мира Джирайя, когда фура врезалась в трамвай, в котором я ехала. У нас с ним неоконченный разговор. Оказалось, что во время аварии я получила несколько переломов рук, ребер и еще что-то по мелочи, но за 24 часа проведенные в госпитале, я срастила все переломы. Вообще, сейчас я живу в Конохе, в больнице, за мной там присматривают, — отец озадаченно посмотрел на меня, как будто я говорила на другом языке.       — Ты сразу после удара оказалась здесь?       — Ну да.       — Эти раны — не последствия аварии, а скорее, телепортации, — отец вздохнул. — Знаешь, Ира, я бы хотел узнать все, но у нас не так много времени. Я создал это измерение, чтобы увидеть тебя еще раз, ради своего успокоения. Да и думал, ты вспомнишь старика, захочешь поговорить после смерти, но… Я должен показать тебе твои способности. Ведь ты о них совсем ничего не знаешь. В детстве я учил тебя контролировать их, но, наверное, после той телепортации ты все забыла, — я внимательно слушала его. — Итак, чакрой, как я смотрю, ты уже умеешь пользоваться?       — Эм, я только начала. Буквально сегодня, — я виновато улыбнулась и почесала затылок.       — Именно поэтому сразу у тебя не получится сделать то, что я тебе сейчас расскажу. Смотри и запоминай. В нашей вселенной есть бесчисленное количество миров, по которым мы можем перемещаться, но так же существуют и другие вселенные, дороги в которые проложены не каждому. Есть такая вселенная, в которой существует пророчество о спасителе этого мира. Твоя мать никогда не говорила мне об этом маль…       — Наруто, его зовут Наруто Удзумаки.       — О, так ты знаешь.       — Я в том мире прожила двадцать лет, конечно, я знаю.       — Ну, так вот, в этот и другие миры ты можешь перемещаться, так же как и твоя мать. Все зависит лишь от расположения пальцев. Первый отвечает за простое соединение с мирами. Второй — это мир пророчеств. Если ты соприкоснешься подушечками первого и второго пальцев и направляешь чакру по кругу, то ты попадешь в мир, где прожила двадцать лет. Четвертый, безымянный палец, — это твой дом. Если ты пустишь чакру по контуру, состоящему из первого и четвертого пальца — ты попадешь в мир шиноби. Естественно, что переместиться в мир, в котором ты уже находишься, у тебя не получится, поэтому можешь даже не пытаться. Ничего не произойдет. Так же должен заметить, что эта техника опасна для жизни. Делая скачок в другую вселенную, ты наносишь своему телу непоправимый урон. Чем чаще ты используешь телепортацию, тем опаснее для тебя, ведь регенерация не успевает. Ты можешь умереть. Так что не советую тебе исп…       — А что с третьим и пятым? — перебила я отца, так как правила безопасности и так понятны.       — Такая же нетерпеливая, как и твоя мать, — отец усмехнулся. — Это тоже весьма интересно. Соединения первого с комбинациями из второго с третьим или четвертого с пятым переносит тебя в… А, я не знаю, как это описать. По сути, ты становишься невидимой в той вселенной, в которой находишься, — я внимательно смотрела на отца, пытаясь запомнить абсолютно все, что он говорит, скрещивая пальцы на руках. — То есть ты ходишь по той же местности, но невидимая. Вроде это безвредно. Но я не знаю, как это, мать не показывала мне. Плюс, конечно, работает эта комбинация при совпадении миров. То есть комбинацию для мира шиноби в мире пророков ты использовать не сможешь.       — Короче, это как плащ невидимка, — констатировала я, скорее для себя.       — Что? Плащ? Да нет, там не надо ника…       — Отец, это шутка. Ее сложно объяснить, — он опять посмотрел на меня в недоумении. Мы сидели на кристально белом полу и смотрели друг другу в глаза. Он вздохнул:       — Это все, что я знаю. Телепортация, знание будущего, все из-за особенностей твоей чакры.       — Как у мамы?       — Как у мамы, — он тепло улыбнулся мне. — Ты знаешь, ты стала очень красивой девушкой, Ира. У тебя такие же веснушки, как и у нее. И глаза… А точнее их цвет. Ты на нее очень сильно похожа. — Он нежно прикоснулся своей рукой к моей щеке, — Я бы отдал все, чтобы воспитать тебя самому, в семье… Одна в том мире… — по его щеке опять проскользнула слеза.       — Можешь не волноваться за это. В Москве у меня была хорошая семья. Они дали мне прекрасное образование. И кормили неплохо, — он улыбнулся.       — Где говоришь?       — Москва. Это город, в той вселенной, — он отпустил меня. Вдруг под моими ногами пол начал чернеть. Мне не надо было объяснять, что происходит. Взглянула на отца, он смотрел на мой кулон. — Этот кулон, откуда он у тебя? Это же… Это же кулон твоей матери, — я опустила взгляд на украшение.       — Мне его отдала… приемная мать, — он промолчал, но заметно дернулся. — Отец…       — Ира, чтобы не случилось, знай, что я люблю тебя, — он взял мою руку в свою. Опять эта боль. Невыносимая и ужасающая боль. Я плакала. Отец сидел напротив и тоже не мог скрывать слез. Темнота заполняла всю комнату.       — Не плачь, дочь. Все будет хорошо, — перед глазами начало темнеть, дернулась, в попытке обнять отца, но пролетела сквозь него, как сквозь голограмму. — Не плачь. Темнота заполнила все вокруг.       — Отец! — пыталась схватить пустоту руками, цепляясь за его одежду, но все было тщетно.       — О… отец…       Металась как в бреду по кровати, пытаясь встать, бежать куда-то. Приоткрыла глаза — под веками скрипел колючий песок, солнечный свет ослеплял. Попыталась встать, но лишь бестолково дернула телом.       — Лучше лежи спокойно, — прозвучал холодный голос Какаши. Я медленно повернула голову в сторону, откуда исходил звук. Шея отозвалась болью, отдавшейся во всем теле. А он стоял у окна, повернувшись ко мне лицом, и читал книгу. Увидела Мими, сидящего у моей кровати.       — Боже, как я рад, что ты жива, Ира-сан! Как я рад, — он взял мою руку в свои, сплетая пальцы в замок, прислонил ко лбу, больно сжав.       — Ми… Мими-сан, не переживайте так, — я попыталась вырвать свою руку из его хватки, но тело, охваченное слабостью, предательски не слушалось меня. Удалось лишь дернуть пальцами.       — Мими-сан… Мне больно, от… отпусти, — он быстро, словно ошпаренный отдернул руки.       — Извини — извини! Боже, я такой дурак. Извини! — Какаши ехидно усмехнулся, явно не над книгой. — Могу я что-то для тебя сделать?       Парень излишне суетился, на мой взгляд. Это раздражало. Поведение Какаши тоже раздражало, а собственное бессилие раздражало еще больше.       — Мне… Мне очень плохо. Лучше навести меня завтра. Я должна отоспаться, — я грустно посмотрела на него, в надежде, что он уйдет. Сейчас, в таком состоянии, меня раздражала каждая мелочь. И если он будет настаивать на том, чтобы остаться здесь, то клянусь всеми Богами, я найду в себе силы прибить его, даже если это грозит мне смертью. Инудзука расстроился, опустил голову.       — Да. Хорошо, ты права, — он встал и легонько пожал мне плечо, на прощание. В другой ситуации, я бы не была против, но не в нынешнем состоянии.       — Больн… дрк… — от боли перехватило дыхание, не смогла сказать внятно.       — Ой-ой, извини, какой я дурак! — он весь покраснел. Даже его уши стали алыми.       — Ну, я пошел, — он направился к выходу. У двери остановился, развернулся и спросил у Какаши, — Вы идете, Какаши-сан?       — Нет, — коротко ответил копирующий ниндзя, не отрывая взгляда от книги.       — Но девушка просит покоя, мы должны уваж…       — В прошлый раз я оставил ее одну, и смотри, что случилось. Пожалуй, я останусь, — Какаши перелистнул страницу. Мими-сан опустил глаза, пряча обиду, и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Следующие десять минут мы с Какаши молчали. Я не могла перестать думать об отце. Новые миры, новые измерения. Все неизведанное манило меня. Мне хотелось скорее попробовать переместиться в потустороннее измерение, где меня бы никто не видел, но сейчас это было рискованно. И не из-за Какаши. Я чувствовала, что попробуй я сейчас вытворить что-то с помощью чакры, как вновь упаду в обморок. Но новый мир звал меня. Задумалась, что если я могу перемещаться не только в две вселенные. Что если есть комбинации, которые мама не знала или просто не могла постичь.       Все эти мысли переполняли меня. Я была вдохновлена возможностями, открывающимися передо мной. Но вдруг перед глазами предстал образ отца. Его грусть, печаль, боль, которые он испытывал. Он умер ради меня, он пожертвовал жизнью, чтобы спасти меня от рук похитителей. Как я могу радоваться своей силе, когда она причиняет такую боль другим? Моя мать пряталась от преследователей, и смогла довериться лишь одному человеку. Могу ли я рассказать этот секрет кому-то? Например, ему? Оценивающе осмотрела замершую фигуру Какаши. Он, игнорировал меня, уделяя все свое внимание книге. Я решила начать диалог первой.       — Что произошло? — голос звучал тихо и неуверенно.       — Это скорее я должен у тебя спрашивать, — перелистнул страницу. Я задумалась, а что видел Какаши? Я стояла в центре комнаты и кричала. В руках у меня была фотография… Фотография, конечно же. Где она? Исчезла? Испепелилась после того, как я ее «вскрыла»? Или же она где-то в моих карманах?       — Не об этом думаешь? — Какаши достал из своей книги закладку, которой оказалась моя фотография. Он оторвался от стены, подошел к стоящему у койки стулу и, перевернув, оседлал как коня. — Рассказывай.       — Я не знаю, о чем ты, — ему это точно не стоит рассказывать.       — Не ври. Я вижу на фотографии тебя, — он показал пальцем на маленькую девочку, глядя в мои глаза. — Какого-то неизвестного мне мужчину, — ткнул в моего отца. — И Господина Джирайю.       — Это не я, — с трудом ворочая шеей, отвернулась от него. Никакое оправдание не приходило мне на ум. Что делать? Я в западне и мне не убежать. — Это… это мой отец, — Какаши молча слушал. — Об остальном мне не известно.       — Знаешь, я и без шарингана могу видеть, когда ты лжешь.       — Не смешная шутка.       — А я и не шучу, — я все так же лежала, отвернувшись, не желая смотреть на него. Мне было все равно, что он думает, я не стану говорить ему, кто я. Это было бы слишком опасно. — Тебе придется все рассказать, ты ведь это понимаешь, — Какаши сказал без агрессии или сарказма.       С интересом взглянула на него, немного щурясь от боли, посмотрела в его глаз.       — Я… — я задумалась еще на несколько секунд. — Я буду говорить только с Хокаге-сама. И больше ни с кем, — лицо Какаши ничего не выражало. Я не понимала, о чем он думает, хотя сейчас мне было бы интересно порыться в его мыслях. Он опять достал свою книгу и продолжил чтение. Не поняла, он опять игнорирует меня, или принял к сведению мои слова?       — Я солгала, — Какаши опять взглянул на меня, приподняв бровь. — Мне понравился роман старика извращенца, — Какаши самодовольно усмехнулся.       — Я не удивлен. Это ведь действительно хорошая книга, — Какаши перелистнул страницу, и полностью погрузился в перипетии сюжета.       — Какаши, мне скучно. Ты не мог бы мне почитать.       — Я не Мими-сан, чтобы развлекать тебя, — отрезал Какаши. Я грустно перевела взгляд в сторону окна. На моих глазах появились слезы. Он вздохнул и открыл первую страницу. — Ну ладно… В общем, никому не говори про это. Итак, Глава первая… — он отнесся к чтению книги весьма серьезно. Суровый дядя-ниндзя читает мне эротический роман. Наконец-то я дожила до такого. Хотя, подозреваю, что эротичные сцены он переделывал, прежде чем прочесть вслух. Я смотрела на него и улыбалась, не осмеливаясь смеяться в голос.       Через некоторое время я заснула.