Новая жизнь спустя семнадцать месяцев

      Провожатая попыталась пошевелиться, отвернуться, чтобы не видеть пристального взгляда главы семьи Йеон.       — Говори. Кто ты? — Куросаки подался немного вперёд, ещё чуть-чуть сокращая дистанцию между собой и девушкой.       Её тело парализовало, это она поняла сразу, как появилась. Но на одном параличе дело не стало. Попытавшись ускорить потоки шинсу внутри тела, она обнаружила, что не может этого сделать. Ощущение шинсу не исчезло, осталась способность видеть потоки шинсу вокруг, но вот возможности манипулировать ими у неё не было. Те просто не подчинялись ей, извращались над её мастерством, издевались, ведомые желанием незаконного. Подобная мощь, выраженная в контроле шинсу, заставляла уважать этого человека и бояться, так как этим он показывал, что не даст ей возможности перегрузить своё сердце и умереть от разрыва, не позволит ей повредить мозг неожиданным и сильным потоком энергии, но в любой момент сможет доставить ей такую боль и страдания, что смерть будет ей подарком.       — Ну же, говори, — он направил шинсу потоками воздуха, что коснулись рыжих волос девушки и холодными марашками опустились вдоль позвоночника. — Имя!       — Его нет, извините, — она зажмурилась, мигом опуская взгляд и напрягаясь всем телом. По крайней мере ей хотелось всё это сделать, но глаза не закрылись, а тело всё ещё ей не принадлежало. — Мне правда очень и очень жаль, извините.       Мария прошла вперёд, подойдя к провожатой, и коснулась её виска пальцем, немного надавливая ногтём.       Провожатая не видела, как к ней подошли, и не слышала шагов, даже прикосновение к голове она почувствовало только после того, как неизвестная убрала руку. Голова слегка болела, взгляд был ясным, а мысли — их не было. Ни одной. Она водила глазами влево-вправо, видела кое-что, лица неизвестных, заинтересованный взгляд главы семьи и его тоненькую, почти невидимую улыбку. Однако от всего этого мыслей не прибавилось, только стало холодно где-то внутри и страшно. До омерзения и ненависти к самой себе страшно.       — Она и впрямь "безымянная", — подтвердила слова провожатой Штернриттер Памяти, наблюдая за тем, как медленно уходит с кожи рыжеволосой девушки голубой орнамент, напоминающий снежинку и растянувшийся аж до плеча и противоположной части головы. — Её продали в уплату долга, — она брезгливо выплюнула эти слова, немного скривившись от ситуации и преследующего её прошлого.       — Я разве интересовался этим?       Женщина дрогнула, ощутив пронзительную волну силы, прошедшей сквозь её тело. Ичиго оставался внешне спокойны, но был ли он спокоен? Какую ошибку она допустила, что вызвала подобную реакцию?       — Я хочу узнать её имя, — он указал рукой на провожатую, после пуская силу и поднимая тело девушки над полом. — Назови имя, которое у тебя забрали, — его голос всё ещё не походил на беспрекословный приказ, однако сила впилась в кожу провожатой не на шутку и он это понимал. Давление, оказываемое им как при помощи шинсу, так и физически, должно было заставить её сломаться. — Не можешь. Тебе запретили? Или имя можно "уничтожить"?       Провожатая испуганно округлила глаза. Её интуиция верещала об опасности, ей хотелось плакать, кричать, вырываться, но это никак не было связанно с разницей в силе. Подобное было вызвано взглядом главы Йеон, его поведением, его словами. Он смотрел и видел всё, что она пыталась скрыть, о чём ей приказали умолчать, но стоило только услышать этот голос, эти слова и она понимала — этот человек догадывался. Не знал точно, но интуиция вела его не хуже, чем так называемый "дар", которым были наделены провожатые и который помогал им ориентироваться в таких местах в Башне, где даже незаконные блуждали днями. Но в этот раз его взгляд обошёл её стороной, что не могло не обрадовать девушку. Однако? На кого тогда он смотрел с таким интересом и вопросом во взгляде? Провожатая попыталась повернуть головой, но бесполезно — невидимые цепи впились намертво, не позволяя пошевелиться.       — Я не слышал ни о чём подобном, — Штернриттер Копии покачал головой, честно пытаясь вспомнить всё, что было связано с Рынком имён, однако ничего на ум не приходило. — Но это не означает, что такого не может быть.       Куросаки вздохнул и снова посмотрел на провожатую.       — Какая досада, — он уже подумывал над тем, чтобы передать провожатую Штернриттеру "M", как вдруг тело девушки выгнулось, а следом её корпус повернулся на триста шестьдесят, разрываясь на две части. — Вот так новость, — Ичиго отпустил нижнюю часть тела девушки, всё ещё парящую в воздухе, и та упала на пол, обильно залитый кровью.       Риттеры переглянулись, а после уставились на мёртвое тело провожатой и на их Императора.       — Она всё равно была бесполезной, — Куросаки показательно похлопал в ладони, концентрируя всё внимание на себе. — Не стоит вам забивать себе голову подобным, — спокойно произнёс он. — Сейчас вы должны думать только об одном — покорение Башни. Да, да, настал тот час, когда вы должны будите покинуть Лихтрейх.       Ту Пери призвал информационное окно Оперы, но ничего странного на Этаже не происходило. Тогда почему Ичиго ведёт себя так, будто всё идёт по его плану? Видно же, что что-то случилось или должно произойти.       — И это время — прямо сейчас, — его тон моментально стал строгим, а все присутствующие ощутили изменения в эфире шинсу вокруг. — Я открыл проход на Двадцать Второй Этаж, — сообщил он, видя недопонимание на лицах некоторых, что было связано с поведением шинсу на Этаже. — Как Директор испытаний и Правитель Этажа, я принимаю сдачу вашего испытания и позволяю пройти дальше, а как Его Величество приказываю покинуть Этаж в ближайшие полчаса.       — Прошу меня извинить, — Марек поднял руку, привлекая внимание Куросаки к себе. — А что насчёт Марии? Неужели даже она не может... — его голос был беспокойным.       — С ней будешь ты и остальные, — перебил того Ичиго. — С вами будет Сайа и Пуонг, так что приключись с ней что-то, угрожающее ребёнку, они позаботятся о её перемещении сюда. Так ведь? — его взгляд грозно скользнул по лицам двух рыцарей, что поспешно кивнули. — А теперь я вас не задерживаю.       Тронный зал погрузился в тишину. Лихт-ы быстро покинули помещение, как и большая часть Штерн-ов. В зале остались только Куросаки, Ту Пери и Ханьюл.       — Как нам стоит покорять Башню? — Пуонг решил не акцентировать внимание на происходящем, а сосредоточиться на будущем. Если Ичиго говорит им продолжить покорять Башню, значит они продолжат. В любом случае, их уход — это своеобразный щелчок, который должен будет запустить какую-то последовательность событий.       — Как посчитаешь нужным. Я не собираюсь вас ограничивать, однако не смейте нарываться. Будут провоцировать — отмахнитесь; решат напасть — убейте. Но если появятся высшие офицеры, немедленно сообщите мне.       — Вам обязательно отсылать нас всех? — теперь в словесное наступление пошёл Ханьюл. Если его интуиция не соврала, впрочем в подтверждение его опасением были и действия Ту Пери, то высылка с Этажа всех носителей шрифта была ничем иным, как заблаговременным тактическим манёвром. В таком случае, если на Этаж нападут, тогда они продолжат восхождение, заставляя противника вести одновременно с нападением на Этаж ещё и преследование. — Не будет ли лучше, если...       — Если ты понимаешь, что происходит, не являются ли твои слова глупостью? — Ичиго встал с трона. — Чем вас будет больше, тем вам будет проще — простая истина. Вы ничем не сможете мне помочь, если я решу сражаться в полную силу, но это никак не означает, что я буду бесполезен, если вам потребуется помощь.       — Кто наш враг? — видя, что Куросаки уже собрался уходить, Ханьюл решил услышать ответ на последний свой вопрос.       — Все, — он полуобернулся. — Кого бы вы не встретили за пределами Лихтрейха, даже если это будет Квинси, ваш враг. Любой, кто покинет Зильберн без меня — враг, подлежащий немедленному устранению.       Ичиго покинул тронный зал, оставляя двух рыцарей на идине. Его тело всё ещё восстанавливалось после плавных, двухмесячных измываний над собой. Казалось бы, Квинси всего-то решили испить жидкой души, но кто мог предположить, что это вызовет такие последствия? Правильно, никто, если никто и не думал о таком, если даже думать было не кому. Из слов Ту Пери становилось ясно, что жидкая душа была предложена Яхве, как некий допинг, способный пробудить в Квинси их потенциал, но тот не упомянул о последствиях. Почему? Почему старый Император, что знал о природе сил Куросаки, не предугадал подобный итог, как пробуждение в "новых Квинси" дремлющей силы Пустых? Почему молчал целых три месяца, почему вёл себя так, будто всё нормально? Почему?..       Он опёрся рукой о стену, когда в эфире шинсу прошла еле заметная рябь, оповестившая Куросаки об уходе тринадцати обладателей шрифта.       — Паршиво выглядишь, Король, — голос духовного клинка был слащавым, чрезмерно довольным оттого, что ему удалось увидеть этого сильного человека ослабленным. Да ещё и каким образом! — Ну ты сам виноват, поэтому тебе некого винить, кроме себя самого. Глупый Король обязан быть наказанным за свою глупость.       Волна шинсу, смешанной с духовной силой, прошла через руку и вышла через ладонь, ударяя в стену с огромной силой. Та выдержала и даже не покрылась трещинами. Очищение организма от заразы продолжалось вот уже несколько часов, а противник не дремал, быстро смекнул, что его раскусили и решил действовать.       — Что со Стариком? — Куросаки прошёл ещё несколько десятков метров, подходя к балкону, чтобы убедиться, что его рыцари покинули Этаж.       — Спит, — дух клинка в мыслях пожимает плечами, скалясь. — Вот же ему достанется, когда он очнётся, — мечтательно закатывает глаза, уже предвкушая взбучку старого Императора, а сам заставляет духовную силу его напарника вдесятеро быстрее циркулировать по сосудам, вычищая каждый сантиметр тела. — Позволь мне пожрать этих мразей?       Куросаки не отвечает, снова выпуская духовную силу, но теперь всем телом, окутывая себя в своеобразный кокон. Ему становится не по себе, тело немного ощущается чужим из-за сторонней силы, но уже не так, как несколько дней назад. Два месяца. Более пятидесяти дней его водили за нос. Дурачили на глазах его товарищей. Заметили ли те? Вряд ли. Но вот внешние изменения — однозначно да, их было просто не скрыть.       — А вот и ты, — женский голос не стал неожиданностью.       Как и в первую их встречу, женщина выглядела сногсшибательно. Чёрные длинные волосы, убранные в хвост, аккуратные черты лица и выразительные, но оттого не сильно бросающиеся в глаза скулы. Хана знала, что рано или поздно её раскроют, что долго играть в эту игру, кажущуюся поначалу односторонней, ей не удастся. Но кто же мог предположить, что юный, как он себя именовал, Император Квинси будет так доверять старому Императору и позволит водить себя за нос целых два месяца?       — А ты нервный, сразу отослал всех своих рыцарей, — она буквально выплюнула последние слова. Её малиновые глаза горели от злости и ненависти, но женщина умело подавляла свои чувства, помня о том, кто стоял перед ней. Пускай тот и был ослаблен, но раненный зверь, как говорится, всегда куда опаснее и более непредсказуем. — Впрочем, это лишь на руку, никто теперь не будет нам мешать, — она направила на него ладонь, активируя шрифт, но ничего не произошло. Отклика силы не последовало.       — Ты права, никто теперь не мешает, — согласно кивнул Куросаки, посмотрев на женщину снизу-вверх. — Однако и ты более не сможешь так легко запоганить мою душу, — он хрустнул шее, продолжая обильно пропускать по каналам духовную силу. — Думаешь, раз смогла подчинить Яхве, то я не смогу его усыпить? Ты же не настолько наивна, чтобы понадеяться на отсутствие у меня козырей?       Сформировавшийся багровый дом вспыхнул, выстреливая лучом и ударяясь в прозрачный барьер Ханы, заставляя ту отступить.       — Атака... усилилась? — женщина старалась удержать себя в руках, но абсолютно ничего не понимала. Как? Почему его атаки не ослабли? Её шрифт, что связывал её с Лихт-ами и Шварц-ами неразрывными узами, имел полный контроль над их силами, но когда она "переродилась", когда смогла получить настоящую силу шрифта цепей, ей-таки удалось прорвать барьер между своей силой и силой старого Императора. И раз тот сейчас был подвержен ослабляющей технике, тогда почему сила Куросаки не уменьшается, а атаки становятся сильнее? — Что за бред!       Он не смог сдержать усмешки, вызванной реакцией этой женщины. Она и впрямь стала сильнее. Настолько, что её шрифт распространился и на него, а точнее на Яхве, что был олицетворением его силы Квинси. Хана и вправду смогла ослабить старого Императора, смогла подчинить его волю, хотя, казалось, это было невозможным, но ей удалось. Удивительная сила, удивительная женщина.       Его восхищения прервали появившиеся возле женщины Лихт-ы. Их ореол силы был похож на её. По сути, в тот момент, как она стала носителем шрифта Цепи, то получила даже больший контроль над офицерами, чем когда была только главой семьи. Сейчас она имела чуть ли не абсолютную власть над их сознаниями и силами.       — Впрочем, это не важно, — немного с опаской улыбнулась женщина. Другого шанса, чтобы вернуть звание главы семьи, у неё не будет. — Сейчас, когда ты ослаб, да ещё и отправил верных псов прочь, тебе будет крайне сложно...       Резкий взмах руки сверху вниз и в мгновение ока появившаяся над женщиной пентаграмма разразилась громогласным грохотом, ударяя голубым столпом в землю под ней и разливаясь во все стороны сильнейшей ударной волной, заставившей встряхнуться Зильберн.       Десяток офицеров спохватились секундой позже, натягивая тетивы и выстреливая градом духовных стрел, которые встретил прозрачный барьер.       — Что же ты так беспечна, — он вскидывает голову, смотрит на повалившуюся на колени женщину, что всё ещё удерживалась в воздухе. — Стоит признать, ты как никто другой преуспела в техниках Квинси, — его похвала, что была вызвана проявившимися на теле женщины голубыми венами, была встречена злобным взглядом.       Женщина поднялась с колен, поглощая остатки шинсу, коими изобиловала область вокруг неё. Вены на её теле разгорались всё ярче, а духовная сила уплотняла тело, добавляя уверенности в физическом противостоянии. Ощущения от пробуждения старого Императора не было, а значит Куросаки держал того в бессознательном состоянии, блокируя её с ним связь, но вместе с этим он также перекрывал себе возможность использования сил Квинси. Неужели незаконный не понимал, что в подобном противостоянии у него не было и шанса?       — Все, немедленно, убейте его! — шрифт на шее зазудел, откликаясь и заставляя офицеров применить свои техники и активировать орудия.       — Поглощение.       Разноцветные всполохи стали затухать по мере того, как один за другим на землю сыпались тела офицеров. Первый, второй, третий, вскоре никого из Лихтриттеров не осталось. Бывшая глава семьи Йеон попятилась назад, наблюдая минутой ранее, как души ручейками вытекают из рта, глаз и ушей её подчинённых, а после они сломанными марионетками падают вниз. Эфир шинсу тут же изменился, особенно это ощущалось в области вокруг Куросаки. Недавно ещё синий, почти светло-голубой участок за секунды стал темнеть и насыщаться чёрно-алым оттенком, сейчас и вовсе будучи угольно-алым.       — Что это за сила? — женщина невольно словила себя на мысли, что она непроизвольно отступает, пятится назад, лишь бы оказаться как можно дальше от дикой, холодящей кровь духовной силы, абсолютно противоположной той, что ощущалась от Квинси. Сейчас Куросаки походил на чудовище, на демона. Его и так разноцветные волосы сейчас же выцвели, став бледно-седыми, сливаясь с мраморной кожей.       — Удивлена? — паясничает Куросаки, рассматривая чёрные когти на бледных пальцах, после касаясь дыры в груди с привычным рисунком в виде шести тянущихся по всему торсу чёрных линий. Поднимая руки к голове, находя там два массивных рога, также хмыкает, понимая, что Пустой-занпакто решил занять место старика, на время становясь основным источником его силы, а посему изменил тело Куросаки на свой манер. — Лишив меня сил Квинси, если можно так выразиться, ты позволила случится этому, — он пожимает плечами, мысленно не особо отрицая и тот факт, что сам не сильно-то и пытался разорвать связь Яхве с этой женщиной. Хичиго также нужно было давать "место для игр", выпуская поиграть с людьми.       Хана непонимающе водит глазами, пока не натыкается на взгляд Куросаки. Чёрный белок и золотая сетчатка. Знакомые глаза. Ей приходилось слышать о таких и даже доводилось увидеть лично несколько раз. Пустой или, как его ещё называл Ичиго, дух клинка, существо, что также было источником его силы и было заключено в клинке. Неужели оно было равным по силе старому Императору?       — Ну так что, сразимся? — он исчезает, используя сонидо, и моментально появляется в шаге перед Ханой.       Женщина помышляет об отступлении, надеясь на скорое прибытие призванных офицеров, находящихся за пределами Лихтрейха, однако тем нужно было ещё какое-то время. Возможно, когда сюда прибудут высшие офицеры семьи Йеон, тогда, объединив силы, она сможет ему что-то противопоставить. Эфир в очередной раз содрогается, оповещая женщину о прибытии подкрепления, но она не предаёт этому значения. Только смотрит на то, как хищно растягиваются губы чудовища за плечом Его Величества и голодно смотрят на неё его глаза. Теперь она понимает о каком голоде говорил Куросаки, понимает и то, кем именно могли стать Квинси, если бы продолжили питаться душами людей.       — Ты надеешься на подкрепление? — Ичиго наклоняет голову вправо, закрывая тем самым на секунду сформировавшееся лицо Пустого позади себя, а потом, вытягивая правую когтистую лапу в сторону, повторяет. — Поглощение, — в этот момент его голос скрежещет, становясь металлическим и уподобляясь голосу Хичиго. По воздуху начинают течь ручейки духовных части, а в его руке медленно формируется сфера. Сначала небольшая, размером с вишенку, но после увеличивается до размеров кулака и вот, через полминуты, он уже сжимает когтистыми пальцами голубой шар, размером с мяч. — Хочешь? Ты же на эту силу надеялась, — он протягивает сжатые души женщине. Та отступает. Смотрит на него с ужасом, потом переводит взгляд на души в его руке. Её губы дрожат, пока он продолжает ухмыляться. — Ты серьёзно решила, что сможешь одолеть меня, используя тех, кому я одолжил часть своей силы?       Хана не могла отделаться от противного чувства безысходности, а странная интонация этого существа, которой он намеренно выделял своё место в её заранее провальном плане буквально уничтожала последние мысли о битве. Души извиваются, как головастики в омуте, как стайка крыс, закрытых в раскалённой комнате.       — Как видишь, моё сила до сих пор остаётся доминирующей, — когти безжалостно впились в духовную сферу, после чего та, расколовшись, была поглощена.       Женщина пытается пробиться сквозь духовный покров, чтобы пробудить Яхве, но тот не откликается. Ей не хватает сил, чтобы преодолеть невидимый барьер и даже удайся ей это, она сомневалась, сможет ли перебороть хаотичную шинсу монстра, силой которого пользовался Куросаки. Существо не дремало, не отвлекалось ни на какие раздражители, кроме неё. Ей не нужно было видеть, чтобы чувствовать пристальный, полный желания сожрать её взгляд.       — Неужели ты думаешь, что на этом закончится? — бывшая глава семьи Йеон усмехается, чувствуя близкое поражение, а после замолкает, не в силах произнести ни слова. Ореол силы Куросаки меняется, вспыхивает с неистовой силой, безжалостно обжигая кожу.       — Я почти забыл, — Ичиго задумчиво проводить пальцами по её подбородку. — Спасибо, что напомнила, — продолжает играть, делая ещё один шаг и нависая над женщиной. — Как вам удалось обойти мой Контракт с Хранителем?