***
Оказавшись поверженным каким-то неизвестным, Ту Пери переключил Оперу в защитный режим. Кем бы ни был его противник, тот оказался на другом уровне. И если бы это замечание касалось только разницы в силе, тогда ещё ладно, тогда бы он смог бы понять образовавшийся перевес, но нет. Противник был умнее. Его сила была чем-то похожим на силу шрифта Пространства, но работала по другим законам, если такие вообще существовали. Будучи вдавленным в землю, он всё ещё чувствовал давление шинсу остальных товарищей, что сейчас также сражались. Попытка связаться с кем-то, кто уже выиграл сражение, потерпела неудачу. Сигнал не проходил, кто-то или что-то намеренно создавал искусственный шум в эфире. Тот не имел прямого воздействия на манипуляции с шинсу и никак не влиял на сенсорные возможности, но техника наотрез отказывалась подчиняться, выдавая одну и ту же ошибку, раз за разом. Казалось, что это конец, но вот шинсу в воздухе заметно напряглась, а где-то вблизи появился силуэт напавшего. Худощавый, тонкий, высокий силуэт, замотанный в чёрные лохмотья и закрывающие лицо, оставляя только пару угольков-глаз, смотрящих куда-то вглубь. Следом из-неоткуда появился Бернард. Скаут без видимых усилий прошёл сквозь защитный купол Оперы, окинул адепта света таким взглядом, что сердце того сжалось. Сказал пару фраз, жестом заставил нападавшего послушно остановиться, а после, развернувшись, медленно поплёлся прочь. И Ту Пери был этому рад, как не странно. Что-то внутри него вопило, что хозяин шрифта Иллюзии не лгал и между ним и напавшим сейчас и вправду было больше схожего, чем с адептом света. Это нечто заставляло кровь стынуть внутри тела и испуганно сглатывать. Присутствие рядом такой силы заставляло тело инстинктивно трястись из-за своего бессилия и ничтожества. Что бы не произошло со скаутом после победы над его противником, это сделало его сильнее, дало возможность превзойти свои пределы и помогло полностью открыться сокрытому внутри каждого из них потенциалу. — Эта сила... Бернард остановился, не оборачиваясь, но немного поворачивая голову вбок, бросая на адепта света заинтересованный взгляд. Шинсу в воздухе потяжелела и это не его рук дело, а значит причина в Ту Пери. — Такая же сила у него... Тот изо всех сил опирался на шатающиеся руки. Кровь снова проступила из сквозных ран, но он поднялся и неуверенно встал на ноги. Взгляд был решительным, немного безумным из-за происходящих изменений с его душой, но не без толики разума в нём. Новый выпад от соперника Ту Пери, если честно, заставил себя ждать пару-тройку лишних секунд. В сверкнувшей вспышке, что должна была поглотить адепта света целиком, не было жалости и тем более сомнения. Луч попал в цель, насколько это было возможным. Он прошёл расстояние от существа и, когда до тела Пуонга оставался метр, исчез, возникая через несколько метров с противоположной стороны. Прозвучал взрыв от столкновения с посторонним объектом, поднявший сильный ветер. — А ведь и правда, — его восприятие обострилось, изменилось, открывшись по новому. — Так намного лучше. Бернард усмехнулся, ощущая покалывание по всему телу. Серая шинсу, что сейчас окружала Ту Пери, вздымалась высоко вверх на манер пока ещё разрастающегося торнадо. Взгляд хозяина шрифта Пространства также поменялся. Стал сильнее, могущественнее. Зрачок же полностью растворился в серебристом, отливающем голубым цветом белке глаз. Напавшее до этого существо как-то несвойственно для своего тела дёрнулось, а после его тело и вовсе стало заворачиваться во внутрь, начиная с живота, пока совсем не исчезло, затянутое в воронку. Как бы там ни было, адепт света прошёл. Отбросил он своё прошлое полностью или нет, уже было неважно. Главное результат.***
Пройдя мимо окна, задержавшись на пару секунд, чтобы посмотреть вниз, где сейчас находились Бернард и Пуонг, Мария сжала пальцы в кулаки, ускоряя шаг. В голове мелькала лишь одна мысль — найти Марека, сила которого хаотично скакала то вверх, то вниз. Если его противник окажется подобным её, тогда она сможет ему помочь. — Остановись, — голос невесть откуда возникнувшего Штернриттера Воли был строгим. Как бы ему не хотелось вмешаться, но он не мог, сегодня каждый был сам за себя. И даже эта женщина, что сейчас стала "полноценной", не имела права на вмешательство. — Ничего хорошо из этого не выйдет. Мария обернулась. Напряжённая, готовая обороняться, драться, если потребуется, но вздрогнувшая, когда увидела ясно-синею стрелу на тетиве лука, направленную точну между её глаз. Она прекрасно помнила слова Куросаки о том, что когда Квинси убивают кого-то из своего лука, то человек не просто погибает. Его душа уничтожается. Погибших подобной смертью уже не вернуть к жизни, разве что на это будет воля Его Величества. Она коснулась пальцами своего округлившегося живота, положила на него ладонь и отступила в сторону. Она ему не соперник и дело не в силе шрифтов, а в их особенности. Как Сайа не сможет скрыться от Пуонга, как леди Хана не сможет манипулировать другими носителями шрифта, как Бернард не сможет наложить иллюзию на Эдрока, так и она не сможет одолеть этого человека. Просто потому, что разум, тело и дух того нерушимы до тех пор, пока не сломлена Его Воля. — Из тебя-таки создали идеальное орудие, — ядовито бросает женщина. Она не может скрыть своего гнева и поэтому уже даже не старается казаться добродушной. Губы губительно кривятся в улыбке и одновременном жесте отвращения, после чего она делает ещё один шаг назад. Она могла бы уйти через тень, ускользнуть по потокам шинсу, выиграть пару секунд для любимого. Но... Нет. Это всего лишь самовнушение. Даже если ей удастся оторваться от Ханьюла, что не факт, Ту Пери, уже ставший "полноценным", и Сайа не позволят ей вмешаться. — И я этим горжусь, честно, — серьёзно произнёс брюнет. — Я восхищаюсь Ичиго и его силой, стремлением сломать старые устои и перевернуть всё кверху ногами, даже если это потребует жертв миллионов, — он развеял духовный лук. — Он не лжёт, просто некоторые боятся спрашивать, как идиоты считая, что им всё разжуют и принесут на блюдечке, — его лицо скривилось похожим образом, как и у Марии, а после он улыбнулся и продолжил. — Кто интересовался, прошли это "испытание" без особых проблем, потому что знали — ему надоело, что у большинства застой и вы не развиваетесь. Даже когда Яхве подбросил Ту Пери идею о жидкой душе, тот не удосужился узнать, а что должно произойти дальше? Большинство как продолжало регрессировать из-за появившегося голода, так и продолжило поглощать "Нектар", — последнее слова он выплюнул с нескрываемым омерзением. — Вы чуть не стали скотом, который должны были повести на убой, так как ваш голод становился проблемой. Женщина нахмурилась, прекрасно понимая то, о чём пытался ей сказать Ханьюл. Мужчина был прав, жидкая душа и вправду будто вскрыла злокачественную опухоль в их душах, а внутри — гной — неутолимый и постоянно растущий голод. Размышления женщины прервал всплеск шинсу, смешавшийся с духовной мощью и новой волной ударившей в небо, потряся общий эфир ослепительной вспышкой силы. Множество столбов света, выросших в разных частях Этажа, ударили в небо, распустившись пятиугольной звездой, ознаменовав перерождение выживших в испытании риттеров. — Наши не пострадали, — показательно произнеся эти слова с кривой усмешкой, Ханьюл кинул взгляд на вздрогнувшую Марию, а после наружу. — Успокойся, он жив, а вот офицерчики подвели, осталось не больше двадцати. В общем, перерождение пережило чуть больше тридцати людей, поразительно, как мало, — теперь же его голос был расстроенным. Пускай Лихты и не были им друзьями, но оставались офицерами, которым досталась сила Квинси, а значить должны были положить свои головы на поле брани, а не здесь. — Почему так неожиданно? — Мария опасливо сглотнула и, увидев лицо товарища, поняла. — Это его рук дело, — она мотнула головой. — Плохо... — Ужасно, — улыбнулся Ханьюл, поправляя ту. — Наши дела либо совсем паршивы, что Ичиго решил насильно перевести всех нас на новый уровень, либо нам нужно стать сильнее в кротчайшие сроки, чтобы что? Война? — он посмотрел на женщину, желая услышать её теорию. — Нет. Он не собирается покорять Башню ещё где-то месяцев девять, пока сила его детей не стабилизируется, — в ответе она была уверенной, так как лично присутствовала при этих словах возле Куросаки. — Может, он сходит с ума? — случившееся, хочет она того или нет, намекало и на такой исход событий. А что? Многие сильные офицеры сходили с ума из-за своей силы, не стоит отрицать того, что Отец всех Квинси как никто подходил под подобный итог. Озвучивать свои мысли она, конечно, не стала.***
Ичиго сидел во глава зала. Его место — трон, как и тот, что был у Яхве, находился на платформе, возвышающей его над остальными. Сколько прошло времени с того момента, как он с призрением относился к Айзену, возомнившему себя Богом, как давно он смеялся над горделивостью Бьякую, самолично отославшего свою сестру на эшафот? Как давно он стал таким же, как они? А впрочем не важно, сейчас нужно было решить пару других вопросов, возникнувших как раз кстати, когда он уже начинал скучать. Воздух в зале напрягся не хуже клерка, встречающего важного гостя, когда в тронной зале возникли фигуры его рыцарей. Тридцать шесть из семидесяти двух. Неплохо, на первый взгляд. Из офицеров семьи Йеон осталось всего двадцать три человека, которые теперь с гордостью могут величать себя Лихтриттерами, или рыцарями света, смысл существования которых теперь заключается в защите Зильберна и окружающего его Лихтрейха. Сейчас на них даже обычная белая форма риттеров смотрелась как-то иначе, была более светлой, более плотной, как и аура силы вокруг них стала ощущаться иначе, так и взгляд их стал другим. Уверенным, смиренным, мощным и главное понимающим. Да и его товарищи, что были наделены особой силой — шрифтами, также изменились, но не сказать, чтобы на их лицах было видно веселье и вселенская радость. Скорее всего им пришлось вспомнить своё прошлое, а, как знал сам Куросаки, оно не всегда у всех радостное. Но гнойники, порождающие их голод, необходимо было вскрыть, а иначе на свет появились бы не Квинси, а Пустые. Башня ещё не готова встретить Асаучи, что трепетно дожидаются своего часа, чего уж говорить о появлении существ, питающихся душами людей. Ханьюл осмотрелся — все носители шрифта были здесь: Эдрок что-то рассказывал Ту Пери, Марек успокаивал Марию, нежно щебечущую над своим мужчиной, как сейчас Бернард над Эстер и Дорис, Пакпао и Джо стояли в углу, а рядом с ними был особо поникший Хьеон, что сегодня лишился всех своих старых товарищей и сейчас бессильно сжимал кулаки, Сайа же обнаружился возле трона Его Величества. Куросаки хмуро взирал на них сверху вниз, пальцами правой руки потирая костяной крест на тыльной стороне левой ладони и о чём-то размышлял. На самом деле за последние месяцы тот сильно осунулся и уменьшился в плечах, хотя казалось, что он должен становиться только больше и сильнее. — И какого оно, лишиться чувства голода, способного свести с ума? — его пальцы покалывало, когда он гладил Крест Казни, который вот уже некоторое время был частью его левой руки. Тело ощущалось ослабленным и вообще было чувство простуженности. Несильной, но достаточной, чтобы доставлять дискомфорт и небольшую головную мигрень. В зале повисло молчание. Каждый из присутствующих обескураженно уставился на своего Императора, на главу семьи, или просто товарища. Произошедшее, конечно, застало их врасплох, однако оно всё ещё не выходило за рамки той нормы, того нормального, планку которому поставили главы семей. — Вы что, реально думали, что сможете насытиться душами слабаков? — его бровь надменно вскинулась вверх. — Да, они сладки, как конфеты, убивать их это как разворачивать подарок, уже зная, что он тебе понравится, но почему так поступили мои зольдаты, а не те, кому я доверил такую огромную силу, как звание рыцаря или шрифт? Офицеры переглянулись между собой, а после и с Штерн-ами, запоздало понимая, что Его Величество одобрял не их силу воли, которая не дала сорваться им, как диким зверям, не их самоконтроль, который уберёг тысячи невинных жизней, а действия обыкновенных зольдат, что устроили бойню в жилых зонах двух Этажей ниже. — Но здесь есть и часть моей вины, — Ичиго пожевал губами, вздохнув. — В конечном итоге ваша сила берёт начало от меня, а значит в вас, как и во мне, было намешано немало и, поступи вы также, как зольдаты, возможно стали бы иной ветвью моей, скажем так, деградации. — Пожалуйста, глава семьи, давайте оставим "вопросы без ответов" на потом, — говоривший был из числа офицеров. — Лучше расскажите, зачем это всё нужно было, какова причина? Ичиго потупил взгляд на вышедшем вперёд мужчине, а после закатил глаза, вспоминая его имя. Если он не ошибался, то этот офицер входил в его партию, которую создал Ту Пери и которая занимается продвижением его имени в Табеле о рангах. — Чёза? — его лицо снова выглядело удивлённым, а в мыслях послышался смешок старика. Этот офицер выглядел иначе, чем на показательном "последнем ужине" от леди Иларде. — Ты стал куда более... внушительным, — он оценивающе прошёлся по плотной фигуре седеющего мужчины. Одетый в военную форму и носящий короткую бороду, он выглядел как матёрый морской волк, сошедший на сушу. — Вижу перерождение пошло тебе на пользу, больше ты не походишь на человека, что занимает своё место только лишь из-за рейтинга в обществе. Не зная, как ему реагировать на столь лестную похвалу, находящуюся очень рядом с насмешкой и оскорблением, он благодарно поклонился. Из-за чего-то ему стало неуютно от слов человека, что сначала втоптал его в грязь, насильно заставил служить себе, а после всего этого — похвала? Да и за что, за то, что он стал сильнее? Что не сдох, как другие? Что понял и принял простую суть — он больше не принадлежал себе. Ни его жизнь, ни его действия. Теперь всё, что он есть, что он будет делать, как это отразиться на остальных — всё ради Квинси. — Мы... Нет. Я не буду оправдываться, только скажу, что такого больше не повторится, — он не поднимал головы, ощущая заинтересованные взгляды, направленные на него и то давление в голове, отражающее беспокойство других офицеров. Они всё сами должны решить для себя и он не будет говорить за них. — Вижу, что вы поняли, так как других просто не осталось, — в его голосе как будто была слышна насмешливая отмашка, однако он был доволен итогом. Погибшие в этом испытании стали бы обузой, а так они усилили его рыцарей, как того не сделала бы смерть всех зольдат. Всё-таки разница между смертью обычного Избранного и офицера имела визуальную разницу, пускай и ощутимую только после смерти обоих. — Теперь стоит подумать над следующим. Глава семьи Йеон щёлкнул пальцами и в центре зала, напротив трона и строго лицом к нему, появилась невысокая девушка. Скромно одетой, ошарашенная, вертящая головой из стороны в сторону, явно не понимая где находится. — Провожатая? — Рыжая ведьма. Голоса пары офицеров быстро подняли шепотки со стороны и Ту Пери, чтобы те не переросли в гомон, направил шинсу к горлу, усиливая голос. — Она из числа тех, что были на суспендолётах? — адепт света быстро сложил недавние события с этой девушкой, после чего посмотрел на Ичиго. — Так нападение было? — его губы предательски растянулись в усмешке. Нападение, ну да, конечно. Что это за "нападение", если оно закончилось, даже не начавшись, и более того — стало прикрытием для устроенного Ичиго внепланового испытания. Простой ответ стал бы понятным даже дураку, однако многие, как и сам Пуонг, ожидали противоположного. — Нет, — Ичиго пожал плечами, видя взгляд провожатой, уставленный на него. — Нападения не было. Вторгнись кто-то из великих семей в Лихтрейх или пусть сюда заявится сам Захард, будет катастрофа, — он не стал упоминать о контракте, заключённым с Хранителем Этажа. Подобная защита могла сделать его людей беспечными, зазнавшимися, одним словом решившими, что у них появились ещё могущественные защитники, кроме него. — Она просто шпионила, шныряя по дворцу как ни в чём ни бывало. Провожатая вздрагивает от проскользнувших ноток в голосе говорившего. Воздух казался неимоверно разряженным, находиться в окружении стольких сильных источников силы, способных одним махом тебя раздавить, было подобно пытке. Первой же мыслью, которая показалась ей самой логичной, так это покончить с собой, как и учили. Если тебя поймали и окружили, чтобы не стать пленником и не выдать лишнего, ты должен покончить с собой. Но почему тогда она не могла пошевелиться? Почему она только и могла, что беспомощно водить глазами из стороны в сторону? — Я не дам тебе умереть, — она увидела его взгляд, когда провожатая посмотрела в его сторону. — Пока я не получу ответы, ты не сможешь умереть, как бы того не хотела.