Новая жизнь спустя семнадцать месяцев

      Населения на всех Этажах отличалось. Порой различия были еле заметными или и вовсе их не было, а порой один Этаж населяли гуманоиды, разумные или не очень, а на другом и вовсе не было жизни. Когда Король Башни Захард создал свою империю, то все сто тридцать четыре Этажа были захвачены десятью великими воинами и, казалось, лучше и быть не могло. Вскоре у Избранных появились ранги с возможностью их повышения. Ведь, поднимаясь по социальной лестнице, они получали всё большие привилегии и блага. Чрезвычайно опасные испытания, которые выдавали Хранители, сменились довольно безопасными для жизни и курировали их офицеры — те Избранные, что достигли Сто Тридцать Четвёртого Этажа. Порой, не всегда, но часто, испытания были абсурдными. Это можно было наблюдать либо в банальной невыполнимости испытания, либо же в его простоте.       — Правитель скоро примет вас, — монотонно повторила невысокая девушка, виновато кланяясь перед гостем. Её лицо оставалось спокойным вот уже почти целый день с того момента, как в Зильберн пришёл человек, назвавшийся послом от семьи Захард.       Закутанный в чёрный плащ с множественной символикой семьи Захарда, неизвестный также носил плотно прилегающую к лицу чёрную маску с почти незаметными дырочками для глаз. Его задача — доставить послание для Правителя Двадцать Первого Этажа во чтобы то ни стало. Но вот незадача, Правителя, а по совместительству и главы семьи Йеон, не оказалось на месте и нет, чтобы начать беспокоиться или переживать за свою судьбу, сидящая за приёмным столом девушка лишь повторяла: "Правитель скоро примет вас". И не словом больше.       Пользуясь моментом, чтобы осмотреться более тщательно, посол семьи Захарда подошёл к широкому окну, выходящему на белый город. Как уже упоминалось, хоть какой-то порядок и хоть что-то, напоминающее закон, наступили в Башне лишь после образования Империи Захарда. Именно поэтому почти на каждом Этаже можно было увидеть символику семьи Захарда и десяти великих семей чуть ли не на каждом десятом здании или человеке. Но вот Лихтрейх отличался от всего того, что ему доводилось видеть ранее. Здесь нигде не было ни символов семьи Захарда, ни десяти великих семей. Даже символов семьи Йеон почти не наблюдалось, а ведь этот Этаж принадлежал именно этой семье. Все, от мала до велика, носили лишь один символ — Цайхен — серебряную пятиконечную звезду, находящуюся внутри пятиугольника, означающую принадлежность всех этих людей к Квинси.       — Правитель скоро примет вас, — снова повторила миловидная девушка, поклонившись, но в этот раз совсем не так, как прежде. Лениво, без какого-либо уважения и уж точно без чувства присмыкаемости, которое обычно испытывали разумные существа, когда обращались к представителю семьи Захард. — Пожалуйста, ради вашей безопасности, не покидайте приёмную.       Посол вздрогнул, онемевая от нахлынувшей волны гнева. Из-за вспыхнувшей ярости он еле сдержался, чтобы здесь и сейчас не свершить самосуд над этой безмозглой тварью, посмевшей насмехаться или, что ещё ужаснее, угрожать доверенному человеку королевской семьи.       Однако, как и было замечено им ранее, местные отличались от всех ранее встречающихся ему в Башне людей. У так называемых Квинси не было того страха, который был у обычных людей, они не боялись поднимать на него удивлённые, немного нахальные взгляды. Когда иные поспешили бы прочь те стояли, как в землю вросшие. И ладно, будь они Избранными, что уже достигли хоть каких-то высот в покорении Башни или же имели высокородного покровителя, так нет. Простые смертные, ничтожные восходящие, которые даже не стали пробовать восходить дальше, а решили обосноваться на Двадцать Первом Этаже. Они даже не обладали какой-то необычно сильной шинсу. Просто очередные посредственности. Но тогда откуда у них такой взгляд? Почему они не боятся, как остальные, не прячутся, как все, а молча ждут? Чего? Незнание этого пугало.       Посол семьи Захард сжал кулаки, но вернулся на место. Сев в мягкое кресло, он принялся ждать. Он не мог уйти, так как его слова — это слова семьи Захард, а значит это воля самого Короля Башни!       — Правитель вернулся, — секретарша обратилась к послу, лёгким жестом указывая на высокую двухстворчатую дверь справа от себя, — прошу, проходите.       Уверенный в себе и уже полностью решивший, что и в какой манере он выскажет Правителю Двадцать Первого Этажа, посол прошёл внутрь зала. Просторное помещение в светлых тонах, как и всё в Зильберне, было скромно обставлено: несколько кресел для гостей, главный стол, за которым сейчас восседал на огромном троне с невероятно высокой спинкой Правитель, а также несколько книжных полок с книгами, которые никто и никогда не открывал.       — Я прибыл к вам с посланием от семьи Захард, — довольно грубым тоном произнёс посол, совершенно не собираясь проявлять хоть какие-то признаки дружелюбия или такта, ясно отдавая себе отчёт, что никто в Башне не решится открыто напасть на посла королевской семьи. Ведь это означало бы войну.       Куросаки спокойно выпрямился, расслабившись и осматривая эдакую невидаль, как очередного зазнайку, возомнившего, что за ним и впрямь стоят силы, которые в Башне величаво называли "влиянием имени Короля Башни".       — Может, чай, кофе? — Ичиго махнул рукой.       Скрытая дверь, ещё недавно бывшая частью сплошной стены, тихо отворилась, впуская в комнату полностью нагую женщину. Впрочем, несмотря на свой возраст, бывшая глава семьи Йеон была прекрасна. Её длинные волосы были собраны и сплетены в тугую косы, чтобы не закрывать прекрасного личика, тех слегка пухлых розовых губок, прекрасных и выразительных глаз, подчёркнутых лучшими стилистами семьи Йеон, миленького носика и слабого румянца на щеках, того равнодушия, той силы и гордости главы семьи, что ещё сохранились в ней. Она шла медленно, шаг за шагом, позволяя обоим мужчинам разглядеть своё обнажённое тело. Свои слабо покачивающиеся груди, розовые ореолы упругих сосков.       Ичиго усмехается. На его лице растягивается грубый оскал, когда он чувствует, как яростно стиснулись подлокотники кресла у его гостя, как вспыхнула безудержным гневом его шинсу, как всего на мгновение тот потерял рассудок от обычной звериной злобы. Растоптанная гордость главы семьи, которая гуляла в Башне лишь на словах, сейчас будет подтверждена публично, во всеогласку, лично так называемым послом семьи Захард.       Тем временем Йеон подошла чуть ли не вплотную к мужчинам, становясь между главным столом и столиком поменьше, что стоял перед парой кресел, в одном из которых сидел посол. Аккуратно поставив две небольшие чашечки на столик, женщина наклонилась, позволяя гостю чуть ли не лицом оказаться в её грудях. Тот поспешно жмётся назад, но лишь сильнее соскальзывает вниз. Его взгляд, который уже физически ощущался гуляющим по обнажённому телу экс-главы семьи, скользнул вниз по упругому, подтянутому животику и, затая дыхания, опустился ещё ниже, к гладкому паху и...       — Так, зачем вы пришли ко мне? — Куросаки наклонился вперёд, смотря на гостя через небольшой промежуток между ногами Ханы.       Посол вздрогнул, растерявшись, и быстро выпрямился, резким движением головы отрывая взгляд от фигуристых женских бёдер и гладкой, шелковистой кожи повыше.       — Как вы смеете так обращаться с главой великой семьи Йеон?! — в эмоциональном порыве мужчина встал, ударяя руками по столу с такой силой, что чашки с обжигающе-горячим напитком подпрыгнули, опрокидываясь и проливая содержимое на стол. — Это оскорбительно... — он замолк, когда женское тело проскользнуло в неприличной близости от него. Сладкий аромат её тела заставил его изнывающе сглотнуть.       Изогнувшись, опираясь одной рукой о краешек стола, а другой вытирая пролитую жидкость, Хана легонько улыбнулась. Закончив и поклонившись, она, виляя бёдрами, ушла.       — Позволю себе напомнить, что глава семьи Йеон — я, — улыбнулся Ичиго, ещё некоторое время провожая исчезнувший за тайной дверью прекрасный женский силуэт. — А она — вещь, что принадлежит мне. Подобное уместно ко всем, кто проиграет мне, независимо от их ранга или звания, — в уже более грубом тоне произнёс глава семьи Йеон. — И, в конце-концов, вы пришли ко мне, а не к ней.       Плечи и руки посла задрожали, когда его пальцы сжались в кулаки. Казалось, что пройди ещё мгновение и он сорвётся на личные оскорбления, которые, в данный момент, могли повлечь за собой непредвиденные обстоятельства.       — Отлично, но не думайте, что я умолчу о произошедшем! — посол выпрямился.       Ичиго удивлённо вскинул бровь, наблюдая за мужчиной, который, кажется, садиться более не собирался. И перед тем, как тот уже было открыл рот, Куросаки произнёс следующее:       — Я и не хочу, чтобы вы молчали, — глава семьи Йеон откинулся назад, жестом левой руки открывая ещё одну скрытую дверь.       Выйдя из тайного прохода, Пуонг прошёл к столику, за которым стоял посол. Положив на тот Часы, он, поклонившись, ушёл прочь.       — На них запечатлён весь наш разговор: аудио и видеозаписи, также фото, — пускай он и не видел лица посла семьи Захарда, однако ощущал его шинсу, которая читалась как открытая книга. В очертаниях силы отчётливо проглядывалось смятение, злость, интерес и страх. — Всё. От момента как вы вошли в это помещение и до самого конца нашего с вами разговора — всё будет записано на этом устройстве. Даже нагое тело экс-главы семьи Йеон. Никакой цензуры, ни малейшего тёмного пикселя. Разумеется — всё в лучшем качестве. Если будет интересно, то при должном увеличении вы сможете разглядеть даже мельчайшие волоски в паху леди Ханы. Стоит только пожелать, — его глаза неотрывно следили за мельчайшими подрагиваниями посла. Куросаки наслаждался тем, что растопчет так называемую неуязвимость глав великих семей, поставив её в пример для всей Башни. Леди Йеон Хану. — Столько мужчин в Башне готовы лишиться жизни и души, лишь бы глазком взглянуть на неё... одетую. Не думаете ли вы, что я настоящий благодетель, милостивый ангел, раз позволю всей Башне лицезреть то, что было вашим всего на несколько минут?       — Вы не посмеете очернить имя главы семьи Йеон! — посол сорвался на крик, грубо дёрнувшись и поддавшись провокации. Казалось, он уже забыл основную цель своего визита, яростно отстаивая гордость главы семьи. — Она Богиня семьи Йеон, если вы решитесь опорочить её такой вульгарщиной, то это навлечёт несмываемый позор на каждого члена семьи Йеон! — мужчина тяжело задышал, спешно выравнивая дыхания и громко выдыхая, начиная тихо посмеиваться. — Й-я понял! Вы пытаетесь сбить меня с мысли, шантажировать! Вы глупы, если полагаете, что осквернив и опорочив благородную леди Хану у меня на глазах, вам удастся как-то повлиять на меня!       — Богиня, да? — Ичиго закатил глаза, будто бы над чем-то размышляя. — Смешно. Честно, это смешно. Ведь у Квинси лишь один Бог. И это я, — он пожевал губами, смерив посла тяжёлым взглядом, который заставил того сесть и замолчать. — Леди Йеон Хана, одна из десяти великих воинов, которые помогли Захарду в покорении Башни и в последствии стала главой одной из великих семей, а для меня она не более, чем просто вещь. Плевать на статус за который вы её обожествляете — он уже в прошлом. И если в ближайшем будущем ничего не изменится, то подобная учесть ждёт каждого из "великих воинов".       Не зная, что ещё сказать, посол лишь дрожал от ярости.       — Я прибыл с посланием от семьи Захард и Правительственного совета Правителей Этажей и Трёх Лордов, — явно сдерживая себя, посол старался разговаривать как можно спокойней. Однако выходило это вон из рук плохо, его голос то и дело скакал. — С недавних пор, как Куросаки Ичиго...       — Куросаки-Йеон Ичиго, — с насмешкой поправил того Правитель Двадцать Первого Этажа. — Я глава семьи Йеон. Не смейте это игнорировать, обращаясь ко мне в официальной форме.       — Прошу... прощения... — пересилив себя, произнёс посол, продолжая: — С недавних пор, как Куросаки-Йеон Ичиго стал Правителем Двадцать Первого Этажа, число Избранных, что прошли испытание на подвластной вам территории, сильно уменьшилось, а если точнее, то равняется нулю. Извольте объяснить?       — Всё просто, — Ичиго пожал плечами, улыбаясь и наклоняясь вперёд, складывая руки в замок перед собой. — Избранные не переходят на Двадцать Второй Этаж по той причине, что все, кто не присоединяется ко мне, подлежат уничтожению.       Посол вздрогнул, не в силах отвести взгляда от холодного, смертельно опасного взгляда Ичиго.       — Скажу даже больше, — Куросаки вздохнул, снова откидываясь назад. — Подобное, касающееся Избранных, происходит по моей воле не только на подвластном мне Этаже. Если вы так тщательно следите за статистикой, то должны были заметить, что большая часть офицеров семьи Йеон сейчас занимает самые разные позиции на Этажах, что ниже Двадцать Первого, — он попытался жестами показать форму башни, после проведя линию чуть выше низа. — Говоря, что я управляю лишь Двадцать Первым Этажом, вы ошибаетесь. Но и сказать, что основная часть офицеров, как обычных, так и высших, сейчас находятся на Этажах ниже, также неверно. Если уж совсем быть честным, то скажу так: почти пятьдесят процентов всех Избранных, что находятся на Этажах ниже моего, сейчас подчиняются мне и в данный момент они готовятся к тому, чтобы начать "Массовое восхождение", обозванное одним из моих людей, как "Муравейник".       — Другими словами...       — Да, я почти закончил собирать свою армию, — Куросаки улыбнулся, смотря на замолчавшего посла спокойным, почти что безразличным взглядом. — Передай тем, кто тебя послал, что примерно через год всё моё войско сдвинется с места. Выше и выше, пока не достигнем самого верха. Этаж за Этажом, пока не дойдём до последнего. Сметая всё, что будет нам мешать, и всех, кого мы встретим на своём пути.       Посол семьи Захард буквально был вне себя, выслушивая спокойный монолог главы семьи Йеон, которого, казалось, совершенно ничто не могло взволновать.       — Тогда, полагаю, говорить нам не о чем, — мужчина поспешно встал, не кланяясь, и, уже почти уйдя, остановился. Жажда крови, которую он ощутил в этот момент, сковала его тело, не позволяя двинуться с места.       — Вы ничего не забыли? — ради подобного Ичиго даже встал, подбирая лежащие на столе Часы и протягивая посланнику. — Убедитесь, что его увидят ваши так называемые "Боги", а о том, чтобы это стала достопримечательностью общества, мои люди позаботятся сами.       Резко выхватив Часы из руки Куросаки, посол решил поспешно скрыться. Находиться здесь ещё дольше у него совершенно не было никакого желания.       — Из огня да в полымя? — пробурчал Ту Пери, выходя из потайного прохода, использованного ранее. — Стоило нам только вернуться, как, оказывается, здесь тебя уже ждал посол... От кого он там? — адепт света улыбнулся, вспоминая горделивые слова мужчины, что даже не решился лица своего показать. — Посол от семьи Захарда и Правительственного совета Правителей Этажей и Трёх Лордов?       — Слишком длинно, не находишь? — Ичиго шутливо махнул рукой, потирая шею рукой и похрустывая позвонками. — Как думаешь, публичного унижения будет достаточно, чтобы пошатнуть у Избранных фанатическую веру в "великих воинов"?       — Если честно, мне до сих пор не верится в то, что ты сделал с леди Иларде, — нахмурился Пуонг, вспоминая недавнее. — Ты и впрямь решил выложить запись её унижения в сеть?       — Унижения? — Куросаки удивлённо вскинул бровь, смотря на своего товарища. — Ты видишь в её поступке унижение, Пуонг? — он улыбнулся, подходя к стене, где появилось окно, выходящее в жилые районы. — Но посмотри на это со стороны обычных смертных, тех, что снуют там внизу, под нашими ногами. И подумай. Как будет выглядеть в их глазах бывшая глава семьи? Прекрасная, сильная, властная, могущественная, но преступившая через саму себя и отбросившая гордость ради общего блага, ради народа, частью которого стала. Ради своих людей она осквернила себя!       — Ты хочешь пропагандировать такую версию, — понятливо закивал Ту Пери. — Мы покажем миру только то, что сами захотим и под таким углом, какой будет выгоден нам. А когда великие семьи поймут, что происходит и решат опубликовать оригинал, то мы просто не признаем его, обозвав фальшивкой.       — Именно, — согласно кивнул Император. — Квинси плевать на статус леди Ханы, но вот для остальных Избранных она всё ещё остаётся неким образом главы семьи. Людям, живущим в Башне, сложно смириться с мыслью, что главу семьи можно одолеть. Возможно, они считают всё происходящее, связанное с семьёй Йеон, лишь фарсом и воспринимают за интригу великих семей, кто знает? В любом из вариантов это произведёт некий фурор. Люди поделятся на несколько лагерей: кто-то будет против, кто-то останется при своём мнении, а кто-то поддержит её и, соответственно, нас.       — Хорошо, я всё понял, — Ту Пери поклонился, собираясь уходить. — Я лично загружу запись в сеть, используя Оперу.       — Удачи, — Ичиго махнул рукой и секретный проход закрылся.       Высоко в небе всё ещё ясно светило солнце, а внизу шныряли туда-сюда тысячи неразборчивых пятен. Лихтрейх входил в новую эру. Вскоре количество Квинси превысит показатель в сто тысяч, хотя в ходе последнего культивирования зольдат боеспособных людей насчитывалось чуть меньше двух с половиной тысяч. Оставшиеся же ждёт учесть сырья, если ситуация примет опасный поворот событий. Но было ли этого недостаточно или он перестарался?       — Лишними они уж точно не станут, — вслух размышлял он, пока несколько огоньков родной шинсу приближались к нему. — За этот год нужно добиться идеального слияния нового поколения Квинси с Асаучи, а также усилить семью Йеон, — закусив губу, обернулся, смотря на Иларде, что привела Мичико и Микадо.       Двое малышей, что были похожи на фарфоровые куклы, неуклюже переминались с ножки на ножку, неуверенно ступая рядом с матерью и крепко держась за её руки.       — С ними всё хорошо? — больше для того, чтобы начать разговор, спросил он, посмотрев на уставшую женщину. — Неужели слишком активны? — издевательски усмехается, прекрасно понимая, что этих-то детей с полной уверенностью можно было назвать занозами в заднице или даже чем-то похуже и вульгарнее.       — Шутить изволишь? — скептически поинтересовалась Иларде, между делом отпуская ручку мальчика. — Они не просто активны, — наблюдая за тем, как медленно ступал её сын, она не могла не почувствовать гордости за это дитя, — они гиперактивны. Впрочем, их шинсу начинает успокаиваться, хотя не уверенна, что это как-то связано с этим.       — Думаю, что у меня появилось свободное время, так что теперь тебе станет несколько легче, — подхватывая мальчонку на руки, Ичиго подошёл к дочери, также беря её на руки.       — У главы семьи, да ещё и Правителя Этажа, просто не может быть свободного времени, — строго заметила женщина с упрёком смотря на Куросаки. — Если же у тебя есть свободное время, значит ты решил чем-то пожертвовать.       — У меня будет столько свободного времени, сколько я пожелаю и когда я этого пожелаю, — он не обернулся, зная, что увидит на лице этой женщины лишь едкую усмешку. — Или же я зря собирал вокруг себя столько разных и крайне интересных личностей, чтобы не сбросить на них часть своих обязательств? А сейчас же я лишь хочу провести свободное время с вами тремя.       — Твоё слово — приказ, — поклонилась женщина, следуя за главой семьи, уже вышедшего в коридоры дворца.       — Будешь и дальше испытывать судьбу? — он посмотрел на детей, которые боролись между собой, пытаясь схватить друг друга за руки или руки. — Или тебя что-то не устраивает? Возможно, это то, как я обошёлся с Ханой? Не по душе, что на её месте оказалась не ты или это в тебе говорит гордость бывшей "Крёстной матери" семьи Йеон?       Иларде остановилась в тот же момент, когда встал и Ичиго, полуоборачиваясь к ней лицом. Его взгляд, что удивительно, был обычным. Немного уставший, слегка удивлённый, возможно, даже ожидающий от неё ответа. Но из-за непроглядной маски на его лице было точно не разобрать: очередная ли это маска или же настоящие эмоции?       — Чего ты хочешь? Власть, которой ни у кого не было, силу, что больше моей, влияние, которое способно затмить Короля Башни? — его губы двигались настолько медленно, что создавалось впечатление, что он нарочно произносит слова по буквам, а не выговаривает их целиком.       Женщина неуверенно сглотнула, кожей чувствуя, как тень заскользила по её ногам, забираясь всё выше и выше, жадно облизывая её лодыжки и бёдра, талию, грудь, а вскоре подбираясь и к шее. Она видела это в отражении в глазах Ичиго. Чувствовала, как позади возвышается широкоплечая фигура Яхве, как разносится по коридору безумный гогот обесцвеченной копии Ичиго, как пронзительно взирает на неё из дальнего и самого тёмного угла одинокое воплощение старого врага главы семьи.       — Нет, — она криво улыбается, глубоко в душе понимая, что просто не выдержит такого. Скорее сойдёт с ума и покончит с собой, нежели смирится с подобными "соседями" у себя в голове. — Меня всё устраивает.       — Вот и хорошо, — он слабо улыбается, продолжая идти в сторону сада.