Новая жизнь спустя семнадцать месяцев

      Ичиго прошёл дальше. Огромные двери белоснежного дворца открылись сами-собой, пропуская хозяина, и также закрылись, не издав ни единого шороха. Куросаки медленно ступал по белому, каменному полу, вдоль широкого коридора и между высоких колонн. После поднимался по ступеням, держась за массивные перила, и снова идя по коридору, проходя мимо десятков и сотен запертых дверей, вскоре останавливаясь перед большими, в три его роста, двустворчатыми дверьми с выгравированными на них цайхенами, ведущими в тронный зал.       Те открылись с тем же отсутствующим шумом, что и предыдущие, пропуская хозяина к его законному месту.       Молодой адепт света ощутимо насторожился, встречая своего знакомого взглядом. Он, конечно же, получил тоже самое сообщение, что и все остальные, но даже так Пуонг не понимал происходящего. Почему собравшиеся в этом зале офицеры, а их было двадцать семь штук, бездействуют? Неужели они, люди семьи Йеон, так легко смирились с происходящим или же просто приготовили какую-то ловушку?       — Где она? — его взгляд потускнел, а сам он выглядел не лучшим образом. Его пиджак был разорван в клочья, уцелела лишь правая часть и кусок от рукава; штаны в дырочку и вымазанные в пыли туфли. Сразу было видно — этот человек всеми известными ему способами старался выбраться из своего заточения, но даже так, офицер выглядел неплохо, как для проигравшего. Вряд ли кто-то из собравшихся смог бы предположить, что того лишь совсем недавно достали из межпространственной тюрьмы.       Куросаки усмехнулся, насильно подавляя чувство раздражения и злости. Череда произошедших и произведённых им действий окончательно вымотали его морально и духовно, но даже так этот человек перед ним оставался всё таким же потрясающим. Жаль только, что Гатлинг где-то потерял свой радужный галстук, который так ему шёл и даже помогал казаться весёлым и жизнерадостным человеком. А что же без него? Хмурый, серьёзный, окружённый аурой отчаяния, почти сломленный духом мужчина средних лет.       — Там, где ей и положено сейчас быть, — сухо и с раздражением отвечает незаконный, обходя Джозефа справа и продвигаясь дальше между двумя шеренгами из более чем двадцати офицеров. Он шёл гордо и ровно вперёд под их испепеляющие взгляды, под хруст их сжимающихся от бессилия пальцев и понимал, что становится тем, против кого когда-то сражался сам. — Рядом со мной, — он грузно уселся на высокий, каменный трон, который словно был вырезан вместе с плитой полуметровой высоты, на которую был установлен, чтобы сидящий на нём возвышался над остальными. В тот же момент справа от него, немного позади, из тени высокой спинки трона вышла Йеон.       Женщина, на удивление собравшихся офицеров, выглядела довольно презентабельно, если учитывать произошедшее, но что-то всё-таки было здесь не так. Вместо уже известного лёгкого платья, на ней была утончённая белая шинель, светлые брюки, сапоги и перчатки с символом Квинси на тыльной стороне правой руки. Её чёрные волосы, которые до этого были распущены, сейчас были собраны в хвост, который немного прикрывал чёрную заглавную "C" справа на шее.       Джозеф, как и многие, если не все, офицеры, был готов действовать по первому приказу своей госпожи, но его так и не последовало. И через минуту, и через пять Йеон ничего не произнесла, стоя с ровной спиной справа от нового директора Этажа и человека, который планировал подчинить абсолютно всех членов семьи Йеон, используя свою силу.       — Какой дух, — Ичиго вальяжно облокотился о массивный подлокотник, который без проблем мог сойти за полноценный стул. Ему незачем "держать лицо" перед этими людьми, ведь у него "их лицо и имя", теперь настал его черёд высокомерно смотреть на этих людей. Но вместе со всем этим его и правда поражала верность собравшихся здесь людей своей леди, что никак не подтверждало слухов о жёсткой конкуренции между офицерами, "которая была даже жёстче, чем между Избранными". Вот, что значить захватить "символ", которой являлась для них Йеон Хана. Но со всем этим нужно было заканчивать и как можно быстрее. — На колени, — его взгляд не изменился, как и голос. Он слишком устал, потратил слишком много сил, чтобы играть на публику. Сейчас он чувствовал лишь сильное раздражение и непонятную тревогу, что непокорно металась где-то глубоко внутри сознания.       Но его слова пропустили мимо ушей. Казалось, что офицеры ждут совершенно иного приказа, от совершенно другого человека.       Избранные из команды Ичиго, среди которых не было многих, особенно людей из команды Хьеона, переглянулись между собой. Они не поняли того, как здесь очутились и что сейчас происходило. Просто в какой-то момент всё начало стремительно изменяться: за считанные секунды рушились стены и исчезали целые здания, а после за мгновения возводились другие, совсем непохожие на предыдущие. А потом они уже здесь, и вот в раскрывающиеся двери входит Ичиго. Скорее всего офицеры также не знали каким образом они все оказались в этом зале, но они точно знали, чьего приказа ждут.       — Не заставляйте меня приказывать вам, — её голос прозвучал не менее бодро и спокойно, чем у Куросаки. Йеон Хана также чувствовала неимоверную усталость, но больше всего в этом виновата, конечно же, неизвестная сила этой "буквы", что была нанесена на её шею. Но даже так, она не могла позволить себе такой вальяжности, такого раскрепощения на публике, которое себе позволял этот мужчина, сжимающий пальцы в слабые кулаки. Женщина сразу поняла, как только увидела его, Куросаки Ичиго был больше неимоверно изнурённым духовно, чем физически. Она бы даже сказала, что он с лёгкостью мог ещё потягаться в физической битве с высшими офицерами, но вот его состояние шинсу говорило о противоположном. Вряд ли он сейчас мог противостоять хотя бы среднестатистическому офицеру.       Собравшиеся офицеры переглянулись между собой. Шокированные, они не понимали, как такое могло произойти. Напуганные, ведь появился монстр, что смог победить главу семьи. Растерянные, так как даже их госпожа подчинилась ему.       — Молодцы, — поморщившись от тянущей боли в руках и от того, что этот треклятый трон был крайне неудобным, Куросаки удовлетворённо хмыкнул, наблюдая за тем, как двадцать семь присутствующих офицеров встали на колено. Наконец-то всё сдвинулось с мёртвой точки. Всё-таки в созданной им волне, которая сметала старые устои, наисложнейшим было лишь одно условие — поддержание силы этой самой волны. Если он даст слабину сейчас или попытается сбавить темп, то, скорее всего, проиграет битву и его разорвут на части. — Ван, — он подозвал солдата ближе к себе лёгким жестом руки.       Тот быстро оказался рядом, выйдя из общей толпы под пристальные, заинтересованные взгляды находившихся здесь. Они все были направлены на него, а уже в следующий момент на небольшой сундук, что солдат держал в руках. Эта вещь, сундук, появилась у него сразу же, как только закончилась "перестройка" дворца. Но по внешнему виду бывшего наёмника было ясно, что он видел этот небольшой сундучок не в первый раз, так как без проблем смог открыть его, введя определённую комбинацию чисел на замке, и достать от туда серебряный кубок, украшенный несколькими пятиконечными крестами. Солдат, покорно опустив голову, передал сосуд в руки Ичиго и тот, после прикосновения незаконного, наполнился слабо светящейся жидкостью.       — Передай, — Куросаки несколько резко отпустил кубок, позволив Вану взять его обратно и отнести к Джозефу, что всё ещё стоял на колене в десяти метрах от трона. Из всех находящихся членов семьи Йеон, не считая госпожу, он находился ближе всех к Куросаки. — Пей, — произнёс он, заметив нерешительность офицера, что держал в руках серебряный кубок. — Каждый из вас должен испить из него, — пояснил он, оглядывая людей пристальным взглядом.       Джозеф стал первым офицером, кто сделал глоток настолько плотной шинсу незаконного, что та смогла принять вид и свойства жидкости. На вкус — ничего особенного. Но одна лишь мысль о том, кому она принадлежала... Он внешне не скрывал, что ощутил то, как неизвестная доселе сила заструилась по его телу, но и особого счастья от этого не испытывал.       Ичиго, не моргая, пристально наблюдал за происходящим. За тем, как медленно передавался кубок из рук одного офицера в руки другого, пока не оказался в руках у последнего, который, сделав глоток, вернул сосуд обратно Вану. Он чувствовал, как его сила передалась им и то, что теперь они его "дети" — в каждом из них была частичка его души.       — А теперь, — незаконный нахмурился и помассировал переносицу пальцами, после указывая на офицеров этой же рукой, позволяя им подняться.       Шинсу под ногами собравшихся засветилась серебристым сиянием, вырисовывая под ними цайхен, в следующий момент их окружило слабое сияние, преобразившее обыденную одежду его товарищей и офицеров в форму штернриттеров: светлые плащи до лодыжек с пятиконечным крестом на спине, белые двубортные шинели, аналогичные всей остальной одежде по цвету штаны с чёрным поясом и сапоги.       Незаконный довольно хмыкнул, на мгновение позабыв о переполняющем его сознание раздражении и о ноющей во всём теле боли. Они станут первыми примерами грядущих перемен, что вскоре сотрясут всю Башню ещё сильнее, с ещё большим охватом, настолько, насколько это вообще возможно в его нынешнем положении и с имеющимися на данный момент силами его товарищей.       — С этого мгновения те члены семьи Йеон, которые занимают какие-то должности в Башне, будь они администраторами испытаний или членами какой-либо королевской организации, — это совершенно не имеет никакого значения, а также Избранные, которые относятся к семье, — все в обязательном порядке должны в течении месяца появиться здесь, в Зильберне*. Без исключений, — Ичиго перевёл дыхание. — Семнадцать присутствующих здесь офицеров должны доставить этот приказ всем членам семьи, остальные десятеро переходят под командование Джозефа и остаются на Этаже. На этом пока всё.       Куросаки встал с трона, подзывая за собой Вана и уходя вместе с леди Ханой через дверь, что находилась справа от него. Ему было известно, что члены семьи Йеон могут что-то учудить, но на этот случай он и привязал к себе леди Хану при помощи шрифта.       — Ответь мне, скольких ты обратил? — незаконный медленно плёлся по длинному коридору, под потолком которого находилось небольшие окошки, служащие вентиляцией огромного помещения.       Бывший наёмник непонимающе нахмурился, пытаясь вспомнить примерное количество.       — Сколько успел, — расплывчато ответил солдат, понимая, что такой ответ более чем недопустим. — Все те несколько недель, которые вы провели вне Рисового котла, чтобы я мог подпитывать чашу вашей шинсу, я обращал жителей Этажа в ваших верных солдат, — более конкретно произнёс Ван. — Как и было приказано, я обращал лишь тех, кто уже длительное время не предпринимал попыток дальнейшего восхождения по тем или иным причинам, а также тех, кто решил остепениться на Двадцать Первом Этаже, чтобы не сильно привлекать внимание извне по причине исчезновения новых Избранных, что только начали своё восхождение.       — Так сколько? — Йеон нахмурилась; женщине, как и самому Ичиго, к слову, хотелось услышать точное, ну или хотя близкое к правде число.       — Сорок восемь тысяч, — ответил Ван. — После вашей битвы в живых осталось двадцать шесть тысяч людей, что обладают частицей вашей души. Естественно, что это приблизительное число, для получения точного, нужно провести пересчёт.       — Двадцать шесть, — тихо повторил незаконный. Это и правда было довольно внушительным количеством, если учитывать, что оставить он может лишь пять тысяч. — Прикажи им всем собраться на северном полигоне, что на окраине леса, — он прервался, останавливаясь перед дверьми с цветочным орнаментом, который был символом семьи Йеон. — А также передай Ту Пери, что я хочу его видеть у себя, — он слабо толкнул дверь, проходя в покои Иларде. — Не понял, — осмотревшись, он никого не увидел. — Где она?       — Леди Иларде находится в родильном центре, — несколько виновато произнёс Ван. Почему-то именно сейчас он чувствовал себя сильно провинившимся.       Куросаки пошатнулся. Голова совсем не хотела думать, а мысли всё чаще начинали просто улетучиваться, настолько он стал невнимательным из-за усталости и перегрузки. Прикрыв глаза и глубоко вдохнув, он снова попытался прочитать потоки шинсу, но с огромным удивлением заметил, что те сплетались в узлы и неимоверно путались, из-за чего определить чьё-либо положение во дворце было почти невозможным.       — Веди.       Ван быстро зашагал вперёд по коридорам, между тем сворачивая несколько раз и опускаясь по ступеням. Бывший наёмник лишь молча согласился, не став даже заикаться о том, что для Ичиго будет наилучшим вариантом хотя бы короткий отдых, так как тот уже начинал бледнеть. В отличии от людей, что читали потоки шинсу, он ориентировался по своим клонам, что всё это время находились рядом с леди Иларде.       — До родов осталось несколько дней, — принялся пояснять солдат. — По крайней мере так говорят врачи, — по нему было видно, что он имел скептическое отношение к людям с подобной профессией, но учитывая ситуацию — без промедлений смирился. В подобном случае рисковать не хотелось от слова абсолютно. — Сейчас она пребывает под постоянным наблюдением и в случае чего мы сможем моментально отреагировать на любое изменение, даже если оно будет совершенно пустяковым.       Пропуская мимо ушей почти всё сказанное его подчинённым, незаконный быстро оказался напротив дверей, за которыми ощущалась шинсу Иларде. Невероятно слабое, словно чем-то истощённое, но явно принадлежащее ей. Он толкнул дверцу, легко проходя вперёд.       Ван и Хана остались ждать его в коридоре, понимая, что им лучше сейчас не мешать.       Йеон Иларде спокойно покосилась на вошедшего. Её взгляд немного потускнел, как и цвет кожи стал немного бледным, но даже так, она старалась и прилагала множество усилий, чтобы не показывать, что беременность далась ей невероятно сложно. Она знала, чувствовала, что он идёт, что он где-то очень близко. Ей сообщили об этом стены. Как бы странно это не прозвучало, но она ощущала силу этого человека во всём, что было вокруг: в мебели, в вещах и, тем более, в стенах — всё вокруг было создано им и из его шинсу. Это, что было на удивление странно, успокаивало её и как бы говорило, что она в безопасности и под защитой, но больше всего ей это напоминало действие какого-нибудь заклинания. Она не знала, правда ли её защищают или ей это мерещится, но точно была уверена, что в случае чего-то плохого он без промедлений окажется здесь, перед ней.       — Как ты себя чувствуешь? — его хмурое и злобное настроение как рукой сняло. Он просто не мог позволить себе показаться перед ней в плохом, раздражённом настроении. Особенно сейчас, когда увидел в каком она положении.       — Отлично, — женщина отвернулась к большому окну. Она отлично помнила, как совсем недавно весь Этаж содрогался от неестественных, просто монструозных выплесков шинсу двух незаконных, что сошлись в битве. И хоть она думала о том, что вот-вот и он проиграет, что леди Хана победит его с минуты на минуту, но сама же знала, что будет по другому. Чувствовала, что он победит, а после и сама не заметила, как начала в это верить.       — Вот как? — он прошёл ещё немного вперёд, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от кровати. Возможно, заметил Ичиго, он лишь искал хоть что-то, что могло его успокоить, хотя сам прекрасно понимал, что все подобные мысли и желания — жалкие отмазки, отговорки, причины, которые позволят ему сбежать отсюда. — Не стоит так себя утруждать, — ему было сложно. Эта ситуация — не махание мечом. Здесь нужно было проявлять чуткость, тёплые эмоции, беспокойство... Одним словом то, что тлело где-то глубоко в его сердце, то, что он испытывал к своей матери и сёстрам. — Тебе меня не обмануть, — он сжал руки за спиной. Насколько же он увяз в битвах "не на жизнь, а насмерть", раз забыл, как проявлять чувства, как любить?       — Уходи, — она так и не посмотрела ему в лицо, продолжая отводить взгляд в другую сторону.       — Я ещё зайду, — в его голосе разгорается уверенность, когда он подходил к двери. — Я преуспею во всём, — он почти рычит от собственной слабости, которая всплыла в подобной ситуации, которая, казалось бы, совсем не должна была вызвать затруднений. Ещё недавно ему почудилось, что он способен в мгновение ока стереть весь Этаж с лица Башни, а тут оказывается, что он не способен нормально поговорить с матерью своего будущего ребёнка.       Иларде, мелко вздрагивая, слышала, как жалостливо скрипнули закрывающиеся двери, а ведь те ещё ни разу даже не шоркнули сколько бы их не открывали или с какой бы силой не закрывали. Где-то на уровне подсознания она поняла, что подобным образом отражалась на дворце решимость его господина, отражающая его внутренние эмоции.       — Ичиго, с тобой хотели поговорить, — Ван, отойдя в сторону, подпусти к незаконному пожилого человека, одетого в белый медицинский халат с символом Квинси. Подобная одежда была в каждом из шкафов во дворце, как обязательная форма.       — Врач? — Куросаки нахмурился. Эта встреча была не случайной, этот человек ждал его появления во дворце и момента, когда он выйдет от Иларде.       — Да, — мужчина в халате согласно кивнул, убирая руки за спину. — Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, если есть такая возможность. Речь пойдёт о состоянии леди Иларде, поэтому мне бы хотелось обсудить это с вами лично, — довольно аккуратно произнёс невысокий мужчина, пристально смотря на Куросаки серыми глазами.       — Хорошо, — незаконный отдал непримечательный жест рукой, таким образом отпуская хозяев шрифтов.       — Пройдёмся, — седоволосый врач медленно направился в противоположную сторону от той, куда ушёл солдат и бывшая глава семьи Йеон. — Я врач-акушер, работающий на семью Йеон уже более нескольких веков. В основном, моя задача — принимать роды у леди Иларде, но предстоящие роды, должен признаться, вызывают у меня некоторые опасения.       — Вы можете не ходить вокруг да около? — недавно исчезнувшее раздражение вновь вернулось, подпитываемое неуместной в данный момент осторожностью пожилого врача, что старался быть более тактичным в выборе слов, наверное не понимая, что сейчас это может сыграть с ним злую шутку.       — Как пожелаете, — понимающе вздохнул врач. — Для начала, обрадую вас, леди Иларде носит двойню, — он медленно кивнул, словно заменяя подобным жестом загнутый палец. Между тем удивляясь. Он думал, что подобная новость должна будет удивить молодого отца, ведь по слухам, да и по собственному опыту, было известно, что молодой отец совсем не навещал беременную. — Естественно, леди Иларде уже рожала двойню, — продолжил он. — Но такое случается крайне редко. Скорее всего, это связано с вашим уровнем сил. Хотя и звучит это глупо, но я слышал, что даже в семье Кун рождение двойни — довольно редкий случай, — ему пришлось пожевать губами, чтобы хоть как-то облегчить себе минуту тяжёлого молчания. — Собственно, к чему это всё? Дело в том, что, как вы скорее всего заметили, леди Иларде невероятно сильно ослабла...       — Если вы о том, что дети ослабили её, то можете не волноваться, — незаконный прошёл ещё несколько шагов вперёд, а после остановился, обернувшись к растерянному врачу. — Они её не убьют, если вы сделаете всё, что нужно сделать. Если честно, коль вы мне открылись, то и я буду с вами честен, — его взгляд скользнул по лицу мужчины. — Мои дети особенные. Не в плане того, что для отца все его дети особенные, а в том, что они родятся такими же, как я. В отличии от людей, которым я одолжил часть своей силы, они родятся вместе с ней, унаследовав её по праву крови, а не косвенно. Причина же слабости и истощения Иларде в том, что дети не могут поглощать шинсу из окружения. Они поглощают её через тело матери, из-за чего также поглощают и её шинсу, а значит и её силы. Поэтому совет, когда будете принимать роды, то вам стоит выбрать помещении с наибольшим количеством шинсу, чтобы и вправду не возникло никаких серьёзных проблем.       — Ясно, — сухие губы врача сомкнулись в тонкую линию. — Значит вот почему леди Иларде ослабла, — он понимающе закивал. — Спасибо. Вы избавили меня от неприятных мыслей, — мужчина благодарно поклонился, с большим энтузиазмом уходя обратно.       Убрав руки в карманы штанов, которые остались у него ещё с Адского Экспресса, Куросаки направился к своему кабинету. Вскоре туда должен был подойти Ту Пери, а значит предстоял ещё один сложный разговор на тему устранения его неугодных для Хранителя "детей".