Ромашковое поле

      Потянулись дни. Василена, вернувшаяся из своего незапланированного «отпуска», вновь погрузилась в работу и на этот раз прилагала намного больше усилий. Нет, она не требовала от ведьм того, что им не под силу, но у каждой теперь были четко прописаны обязанности, которые необходимо выполнять. Верховная так и сказала: «Не будете работать — отправлю по деревням, дабы туда добро несли». И ведь послушаешься: ведьм мало, а деревень сколько? На одну сейчас около пяти деревенек приходится. И работы там непочатый край.       Но зато теперь каждая была занята работой. В том числе и Василена. Она следила за старшими ведьмочками, она вела занятия у младших, назначала наказания за шалости и иногда следила за проведением кары, значительно улучшала качество защиты в школе. Но, наверное, самым важным было не это.       Верховная приказала строить новую школу.       Произошло это через неделю после её последней встречи с Даркаэршем. Осматривая свои владения и осознавая, что любой человек спокойно минует все посты защиты (ковер, к примеру) и не менее спокойно заходит в школу, что сильно не нравилось черным ведьмам, Василена решила, что новое здание просто необходимо. Во-первых, из соображения безопасности учениц — сейчас им может навредить каждый. Во-вторых, чтобы обычные горожане не боялись больше, что ведьмы что-то натворят. Конечно, ведьмочки не могли колдовать, они могли только ресурс передать, но все же рисковать не стоило. Василена на собственном опыте убедилась, что все маги — те еще сволочи, которые не остановятся ни перед чем. А некроманты особенно.       Впрочем, если смотреть с другой стороны, благодаря вечно забегающим женщинам было намного проще организовать ведьмочкам практику. Но все же Верховная решила сбежать из города и поставить новую школу где-нибудь в поле. Чтоб уж наверняка.       На самом деле у этого решения была еще одна причина, которую женщина никому не могла сказать: её бы просто не поняли. Василена желала убежать от Рханэ, спрятаться от него, никогда больше не видеть. Как когда-то сказала её мама: с глаз долой — из сердца вон. А именно это сейчас ей и было нужно: забыть этого очаровательного некроманта с темными волосами и фиолетовыми глазами. Забыть, чтобы жить спокойно, не поливая по ночам подушку горькими солеными слезами, не вспоминая каждую минуту о том, как он сам варил ей по утрам кофе, потому что не желал выпускать из комнаты, чтобы лишний раз она не видела последствия пьянки. Чем чаще Василена вспоминала, тем тяжелее было принять как должное то, что она сама же оборвала все на корню.       Так что решено: новой школе быть.       В долгий ящик дело не откладывали. Уже через несколько дней Верховная увидела готовый фундамент для новой школы, в которой обещалось быть не меньше четырех учебных корпусов и около трех общежитий.       Она погрузилась в работу с головой, как и советовал лорд Эллохар. Но почему же в груди так сильно щемило сердце, словно предчувствуя несчастья? Почему рвалось в столицу — к нему, желая соединиться в объятия? Почему уже неделю слезы не прекращали литься от заката и до рассвета, позволяя уставшей ведьме забыться беспокойным сном только под утро?       Нет ответа…

***

      — Я сказал, хватит реветь! — рявкнул лорд Эллохар, когда Василена в очередной раз залилась горькими слезами. Это продолжалось уже месяц. Мужчина даже чувствовал, что это входит в традицию: сколько бы раз на дню он ни появлялся в кабинете Верховной, та обязательно ревела. А ведь все встречи проходили либо рано утром, либо поздно вечером. И каждый раз он её утешал. В своем стиле, конечно, но все же.       Он протянул ей белый носовой платок, который ведьма приняла с благодарностью. Утерла глаза, аккуратно сложила. Она всегда удивлялась тому, что у Даррэна всегда при себе был чистый носовой платок. При этом сам он не гнушался пустить в ход рукава, если отрез ткани куда-то затерялся. Сквозь слезы ведьма улыбнулась. Сколько лет она знала Эллохара, а тот все равно не менялся. Вот и сейчас она заранее предугадала интонации обращения к ней:       — Радость моя, тебя кто-то обидел?       Василена подняла голову и отрицательно покачала головой. Вот только кто ж ей поверит?       — И дело не в том очаровательном молодом некромантике этого убогого королевства, в которое я тебя отпустил только из уважения к Бабе Яге, в смысле, к твоей матери?       — Как вы узнали?       Слова вырвались сами, она не хотела их говорить. Но вот фраза слетела с языка… обратно её не вернешь. А он все понял, многого знать было не обязательно.       Мужчина поднялся, прошелся по кабинету, слушая её затихающие от страха всхлипы. Что она наделала? Зачем рассказала ему? Ведь прекрасно знала, что своих учениц (или невест, поскольку он никогда не сдается) и учеников лорд Эллохар не бросает: всегда до последнего будет защищать. Именно благодаря ему в здании проводился ремонт, а сейчас строилась новая школа. И именно он познакомил её с Ашраном. И пост Верховной относительно быстро Василена получила только благодаря ему, она прекрасно это осознавала. А уж сколько студентов Школы Искусства Смерти пострадало, когда она только-только поступила к нему…       Порой Василена задумывалась, какой черт дернул её поступить именно туда, а не в Ведическую. Назвать главную причину она до сих пор не могла, но среди основных выделяла гордыню. А то как же: зачислиться предложил сам Даррэн, а это перевесило даже авторитетное мнение матери и старших сестер. А с другой стороны, кто еще может этим похвастаться? Василена в любом случае ни разу не пожалела о своем выборе. Она и мечтать не могла о таком учителе, который всегда горой за своих студиозусов. Да и обучение, скажем честно, было довольно интересным, пусть и немного жестоким и пугающим.       Сейчас Верховная испугалась за своего возлюбленного. Да, говорить она могла все, что угодно, но все же осознавала — лжет. Не другим, себе, а это страшнее во много раз. Всегда легко солгать другим, намного тяжелее признаваться в этом. Но хуже самообмана нет ничего. А вот лорд Эллохар мог жестоко наказать некроманта за свою любимицу.       — Хочешь, за твоим благоверным будут следить, а после жениться заставят? — со всей серьезностью предложил мужчина, а его собеседница улыбнулась, отрицательно покачав головой. А после, видя недоуменный взгляд, объяснила:       — Он мне уже четыре года предложение руки и сердца делает. Отказываю.       Демон для проформы поворчал о том, что-де, женщины нынче пошли, все-то им только над мужиками издеваться. Но она только улыбалась на его бурчание: кому как не ей знать о том, что лорд счастлив из-за этого? А это у него из-за солидарности.       Выпив еще по чашке чаю, они разошлись. Демон привычно призвал синее пламя (кстати, в новой школе надо озаботиться тем, чтобы больше такого не было), прожигая пространство, ведьма же, сдвинув чашки на край стола, ушла в свою комнату.       За окном стояла глубокая ночь.

***

      Василена сверялась с планами, схемами и уже строящимися стенами своей новой школы, когда рядом взметнулось синее пламя. Однако вопреки ожиданию оттуда никто не вышел, напротив, ждал. Лорд Эллохар приглашал посетить его, и она не имела права игнорировать такие приглашения. Кого угодно, но не его. Совесть бы не позволила. Хотя проверить требовалось еще ой как много, да и амулеты, артефакты следовало обязательно заложить в фундамент, но с этим справится Благодать Никаноровна. Этой черной ведьме Верховная доверяла, как самой себе.       Быстро вручив свитки стоящей рядом выпускнице (надо же привлекать на полезную работу, вдруг кто-то покалечится, помощь понадобится), она быстро шагнула в огонь. Первый раз, помнится, она долго не решалась сделать этого — на метле как-то сподручнее, а здесь, а ну как сгоришь? И мокрого места не останется. Ох и настрадалась же она, когда Эллохар развлекался и приучал её к пламени! Но помог. Да и как не приучиться, когда по пятнадцать раз на дню в самые неожиданные моменты вспыхиваешь?       Василена думала, что переноситься будет долго — до Ксараха, где стоит Школа Искусства Смерти, город неблизкий. Но нет, пламя как взметнулось, так и опало, открывая ведьме вид на огромный зал в Ведической школе. Да-да, тот самый, где Милослава объявляла ведьмам о своей отставке.       Помимо нее в зале были только король Лейт, лорд Эллохар да тетя Матрена, почему-то глядящая на ведьму с жалостью и сочувствием.       — Присядь, — приказал Верховной король, но та и не подумала слушаться. Она с тревогой смотрела на своего учителя, а тот отводил взгляд… и это пугало сильнее неповиновения королю и возможного наказания. Ничего он ей не сделает, Даррэн не допустит.       — Что случилось?       — Сядь!       Она не сдвинулась с места.       — Присядь, Василена. Пожалуйста, — тихо и как-то устало попросил Рэн, и она послушалась. Видно, новости слишком жесткие, но об этом мыслей не было: просто привычка подчиняться ему в таких ситуациях была сильнее, такое и с годами не проходит.       В зале повисла тишина. Верховная поежилась. Намного приятнее принимать дурные вести в более теплых помещениях. Пусть сейчас и поздняя весна, лето не за горами, но она чувствовала холод. Словно злой ледяной ветер задувал в приоткрытые окна, словно тяжелый холодный снег падал на плечи…       — Что тебя связывает с моим младшим братом? — поинтересовался правитель. Она пожала плечами, не торопясь отвечать, но стало намного страшнее. Сердце будто остановилось, билось медленно-медленно… стало жутко. Неужели он не вынес очередного витка её настроения? Неужели полез в петлю, умер? Что же такое произошло?       Пауза затягивалась. А Василена почувствовала, как сознание медленно уплывает, когда приговором прозвучали слова её наставника:       — Месяц назад Даркаэрш подал в отставку и ушел на войну с отступниками. Сочувствую, Василена. Он больше не жилец, те никого не оставляют в живых. А он на передовой.

***

      Осознание случившегося накатило с пощечиной. Василена, открыв глаза, увидела побелевшего от страха или ярости — тут не разобрать — лорда Эллохара и тетю Матрену с округлившимися глазами. К горлу подступила тошнота, а Даррэн, аккуратно приподняв ведьму за талию, внезапно зло прошипел:       — Ну и когда ты успела понести?       — Что?       Верховная непонимающе посмотрела на окружающих её домовых. Она не знала, что те закружились рядом, как только ведьма упала в обморок, даже принца Хаоса отстранили, чтобы не мешал. И новость рассказали именно они. Ему, да.       — Ты беременна! Понимаешь? БЕ-РЕ-МЕН-НА! — проревел оскорбленный в лучших чувствах наследник Ада. А у Василены вновь все медленно поплыло перед глазами…       Недалеко уплыло — хлесткая пощечина вернула обратно сознание и заставила собраться с мыслями.       — Попробуй только уйти от ответа. Отвечай.       Ведьма задумалась. Подсчитала. И округлила глаза:       — Почти два месяца назад, когда выручала маму из его рук. Подлец. Как он мог?!       Лейт совершенно не по-мужски хихикнул, прикрывая рот рукой.       — Да ты там тоже отметилась, если не заметила.       Василена покраснела и опустила глаза. И как только сама не додумалась? Но тошноты не было, она и представить себе не могла подобное. А тут вон как вышло.       Она беременна.       И много ли нужно для счастья?

***

      Потянулись дни, недели. Василена был уже на шестом месяце. Живот, еще не такой огромный, но уже знатно выпирающий, радовал будущую мать. Но и огорчал одновременно. Дитя не увидит своего отца…       О Даркаэрше не было никаких вестей. И Лейтаэш, и лорд Эллохар разводили руками. Лгали. Верховная чувствовала, что что-то произошло, но что именно понять не могла. А мужчины молчали. Может, они и не желали огорчать беременную, но от этого информативного вакуума становилось только хуже.       Женщина расцвела. Грудь налилась, глаза заблестели не только от слез, но и от радости, а живот украшал сам по себе. Это были месяцы счастья и скорби по ушедшему в прошлое роману. И надежды на лучшее будущее. И как иначе, если скоро родится её малыш?       Все ведьмочки на уроках шитья шили теперь не постельное белье, а распашонки для дитятки. Василена ворчала, но ученицы желали помочь. «С вами мне и на четвертого ребенка хватит пеленок», — говаривала Верховная, с улыбкой принимая очередную стопочку детской одежды. Но все же следовало признать — было приятно. Даже очень. Во всем этом параде радости о беременности не знали только два человека: собственно, сам будущий отец и Варвара Еремеевна. Впрочем, последняя оставалась в неведении недолго.

***

      Она нагрянула неожиданно. Василена как раз принимала работу — студенты Школы Искусства Смерти, её старые друзья, уже достроили здание и заканчивали ремонт. И пусть домовые ворчали, что беременной не следует дышать краской и пылью, но та их не слушала. Как иначе, когда главный проект её жизни вот-вот откроет двери! Ведь если у нее будет дочь, она будет учиться именно здесь! И однажды унаследует от матери славу. Уж Василена об этом позаботится!       — Не поняла.       Два слова прозвучали потрясенно. Василена резко обернулась, едва не потеряв равновесие, но на ногах все же удержалась. До тех пор, пока не увидела разгневанную и потрясенную одновременно мать. Вот тогда Верховная поняла, что лучше бы не видела…       Молодая ведьма побледнела и побоялась сказать хоть слово. Не зря — Варвара Еремеевна только закипала. И второй её фразой к своему дитю было только одно слово:       — ДОВЫПЕНДРИВАЛАСЬ?!       Кричала мать знатно и каждое слово гвоздем вбивалось в воздух. Варвара Еремеевна ругала и «непутевую» дочь, «крутящую хвостом», и «безголового» некроманта, уехавшего на войну. Она выговаривала дочери за недостойное ведьмы, занимающий высокий пост, поведение. За её тяжелые отношения с будущим — уж это Варвара обещала — супругом. И вызверилась снова, едва узнала о причине разбега.       — Два взрослых человека, а ведете себя как дети неразумные. А ты-то, дура! Могла бы и подумать о таком исходе! А еще главная! Верховная, как же! Балбеска, как есть!       А Василена, когда мама замолкла, перевела дух. Не получила подзатыльник — уже праздник, потому что рука у Бабы Яги тяжелая. Но таким презрением окатили, что хотелось плакать. Женщина держалась — заслужила. Все заслужила сполна.       Варвара устало поправила перчатки и вскочила на метлу.       — Куда ты? — поинтересовалась её дочь. Старая ведьма же взмахнула рукой.       — Благоверного твоего защищать. Так что угадай с одного раза, блудница моя. Матерь Ветров, дитя да во грехе, без брака. — Она смачно сплюнула, показывая все свое отношение к поведению дочери. — Не дай случай кому-то узнать. Засмеют. Какой позор на мою голову…       Варвара улетела, а Василена осталась. Новая школа больше не привлекала, хотя и требовалось завершить осмотр.       Для женщины потянулись месяцы мучительного ожидания. Уже без всякой надежды на счастье.