Ромашковое поле

      — Василена Владимировна, вы очаровательны!       Министр магии Сойрен Аргет учтиво улыбнулся, показывая ведьме практически все свои зубы. Тринадцатая улыбнулась в ответ не менее учтиво, но внутренне насторожилась. Ну не встречали её обычно с такими улыбками.       Да и где встречали-то? У короля! У самого Лейта Рханэ, правителя из грозной династии некромантов, самых сильных во всем королевстве… да и в других, кажется, тоже.       При воспоминании о некромантах на ведьму накатила грусть. Как бы много она отдала ради встречи с её милым, её первым мужчиной! Хотя она и имени его даже не знала, вот что значит позор на бедовую голову. И как только домовые еще молчат, ничего не замечают? Уж маленький народ точно бы увидел, а молчать те не умеют. Увы, такова их доля — поговорить-то всем хочется. Особенно если тебя понимают.       — Благодарю, министр Аргет. Могу я узнать у вас причину вызова к королю?       Первый некромант — если не считать короля, конечно же — королевства пожал плечами и невозмутимо предложил девушке локоть. Василена поколебалась, однако предложение приняла, разместив свою ладошку на накрахмаленном (и как только ходит?) рукаве черной мантии. Когда все формальности этикета были соблюдены, мужчина двинулся вверх по мраморной лестнице, на ходу кивая знакомым.       — Видите ли, госпожа Василена…       — Леди, — перебила девушка. А затем пояснила, как маленькому: — Пост Верховной автоматически переводит даже обычную, выросшую в семье крестьян, ведьму к леди.       Аргет явно растерялся, но поправку все же проглотил без комментария, исправив обращение. А Тринадцатая мысленно пожелала себе удачи, поскольку вход в личный зал короля Лейта оказывался с каждым шагом все ближе и ближе, как бы не пыталась она задержать встречу с правителем.       — Видите ли, леди Василена, наш король крайне озабочен тем, что ведьмы живут обособленно. Вы получили довольно большое влияние на людей, практически в каждой деревне можно найти ведьму и домовых, помогающих ей. Король Лейт не против этого, однако каждый год напоминает ведьмам о том, что повелитель у нас только один. А вы свой пост заняли не так давно, всего год как, так что…       Девушка вздохнула.       Конечно, быть Верховной — это почет и уважение, это должность, которую очень трудно заслужить. Но если в школе она еще хоть как-то могла справиться, просто уточняя у Милославы все непонятные моменты и периодически совещаясь с Благодатью, то на политической арене была слаба, словно маленький ребенок. Одним из обещаний Ашрана, когда они заключили помолвку, было защищать её от подобных игр высшей знати.       Но теперь её жениха не было. И уже не будет.       — Василеночка, голубушка, вы слышите меня? — поинтересовался Аргет, щелкая пальцами у её глаз и явно задавая какой-то вопрос.       — Что, простите? Я несколько задумалась…       Некромант снисходительно улыбнулся.       — Я говорю, а вы случайно не замужем?       Верховная молча показала свои руки, на которых не было ни обручальных браслетов, ни колец.       Однако и министр не сдавался:       — Может, у вас жених есть?       Василена улыбнулась и отрицательно покачала головой. А затем, почувствовав, что этого будет недостаточно, честно призналась, что жених-де был, да разорвана помолвка, свободна ведьмочка уже два месяца как, но в ближайшие годы не собирается связать себя священными узами брака.       Аргет покивал, а после вновь подхватил Тринадцатую под локоток и потащил обратно к выходу из замка.       — Простите, Василена, я совершенно забыл, что король Лейт сегодня не принимает!       Но ведьма собственными глазами увидела, как из соседней комнатки, практически каморки, вышли представитель правящей династии Рханэ — собственно, король, — и её некромант. Почему-то очень похожий внешностью на Лейта.       И удивиться бы девушке, да выставил её министр из замка, пообещав обязательно сообщить, когда «король вернется из важной поездки и будет готов с ней поговорить».       Впрочем, Василена Владимировна с удовольствием вернулась в родную школу, счастливая от того, что хоть мельком, но увидела своего возлюбленного, которого видеть вообще-то не очень хотела…

***

      Тётя Матрена вплыла в кабинет Верховной. Хотя определить, точно ли это была та домовая, Василена не смогла, скорее, узнавала по походке и длинному красному переднику, который очень любила Матрена. А впереди действительно плыл огромный букет цветов.       Розы.       Сначала ведьма не поверила своим глазам, протерла их. Но видение не исчезло, домовая действительно несла огромный букет из красных роз, вполне традиционных для человеческих королевств и не таких дорогих, как из Хаоса и Тёмной Империи. Обычно букеты она получала, когда выходила во двор школы, от умертвий, тут же начинающих петь серенады о красоте «несравненной зазнобы». Впрочем, даже это проявление чьей-то милости давило на нее, словно на себе всю школу пронесла.       А ведь когда-то эти цветы были живыми…       Забрав у тёти Матрены букет, Василена привычно выудила из букета записку с пометкой «самая замечательная!». Таких у нее была уже стопка и все с примерным содержанием. «Самая красивая», «Самая умная», «Самая добрая», «Самая справедливая», «Самая нежная»… за месяц их скопилась уже большая стопка. Порой ей хотелось даже сплюнуть на пол от досады. Останавливало лишь воспоминание, что она Верховная, а значит — пример, почти мать родная всем ведьмам.       Первым порывом каждый раз было желание порвать записку. Однако второй, тот, что сердце нашептывало, требовал сохранить и прижать к губам после прочтения. Впрочем, она выполняла лишь часть — просто сохраняла.       Итак, записка гласила «Самая замечательная». И что примечательно — стоило девушке открыть открытку, как хор умертвий под окном заголосил песню. О Василене, да.       — Цвет моей жизни Василена! Прочитай же мои письмена, Чтоб расцвела для нас весна, Ведь я влюблен в тебя весьма.       Верховная ведьма только сильнее сжимала губы. Уже месяц она слушала завывание разномастных умертвий, при смерти сохранивших голосовые связки! И ладно бы хорошо пели что-то красивое, так нет же — одни любовные серенады, которые сочиняли там же! И все о ней! Соседи уже не то, что косо, вообще смотреть перестали. Лишь изредка какая-нибудь ведьма в раздражении закричит, что, де, полтора года с некромантом решить ничего не могут, не пора ли Верховной совесть приютить? Но было это крайне редко, всего пара раз в неделю. Да и то, только тогда, когда Василена задувала свечу и ложилась в постель.       Ведьмы в Ведической школе вставали с рассветом, с самыми первыми петухами. Сначала, конечно, ведьмочек к этому приучали, либо старшие будили, либо сами наставницы. А после все привыкали и проблем уже не возникало. Но чтобы рано подняться, надо и лечь с закатом. А как уснуть, если под окном поют что-то вроде «Жизнь мою не губи, счастье наше все впереди»?       Впрочем, еще всех черных ведьм, отвечающих за безопасность школы, бесконечно злил тот факт, что певцы эти умудряются в здание проникнуть. Никто не понимал, как, однако каждое утро от комнаты Василены до её же кабинета устилал путь из лепестков все тех же роз. И не всегда красных.       Вот и сейчас, получив послание, девушка просто засунула его в ящик стола. Она потом обязательно решит, что со всем этим делать. Сейчас же много работы, новый учебный год на носу.       Эх, много дел у Верховной…

***

      Время — лучший способ проверить чувства. Что-то обязательно остынет, что-то, напротив, вскипит, словно вода в чане. Кто-то забудется, кто-то встретится. А некоторые черты характера закаляются, становятся сильнее. К примеру, у Василены упрямство и гордость все еще затмевали все другие эмоции, а ведь год прошел с того момента, как умертвия, однажды все же упокоенные кругом из тринадцати черных ведьм, начали петь Верховной песни. Но все же она этот фарс не прекращала. Зачем? Некромант сам сдастся.       И он сдался…       — Василена! Умертвия! — Благодать Никаноровна, супруга главного вампира из клана Блаэд, влетела в кабинет Верховной, когда та занималась составлением списка для каждого круга из тринадцати. А то ж это дело важное — им много лет придется жить рядом, быть практически семьей. Даже ближе, чем простая семья, им практически придется стать единым человеком, понимающим каждый свой орган с полуслова, с полувзгляда…       Девушка подскочила с места, закапав пергамент брошенным пером с чернилами. Но это не отвлекло ведьму от главного.       У ворот стояли умертвия. Их были тысячи, вероятно, целое старое кладбище. Они строились в огромный квадрат, и конца краю не видать было… а рядом метались обычные люди, жившие по соседству с Ведической школой. Так уж вышло, лето — пора непредсказуемая. А Школа находилась практически в центре маленького городка, недалеко от столицы Седьмого королевства.       Однако все внимание, конечно, привлекала нежить.       Нащупав в переднике веточку, Василена, не глядя, вытащила метлу и, активировав прикосновением, вылетела во двор. Но стоило ей подойти к воротам, как все эти умертвия, словно одно, закричали…       Нет, не серенаду.       Из глоток этой тысячи нечисти разом вырвался единый вопль, заставляющий ведьму покраснеть до кончиков волос:       — Ведьма ты безжалостная! Совести у тебя нет!       Кажется, это еще не конец…