Любовь в/к истории

— Я не понимаю, — заявила Джина. Виктория взглянула на дочь. — Разумеется, понимаешь! Ты у меня умница. — Потому что, — сказал лорд Абердин, — ваше королевское высочество, царь хочет определять политику Европы и, разумеется, права пилигримов в Святой земле. — Это я понимаю, — пояснила девочка. — Только какое мне дело до Европы и, тем более, Святой земли? Мельбурн, сидевший над бумагами за письменным столом, ухмыльнулся. — Джина, ну конечно, тебе есть дело до Святой земли. Однажды ты станешь главой церкви. — Но церковь в Англии, то есть здесь, а не на континенте и не на Востоке… — Ваше королевское высочество, вы должны понимать… — По-моему, Наполеону III выгоднее всего объявить войну. Абердин повернул голову. — Ваша светлость? — Утвердить законность своего положения через войну. Он только провозгласил себя императором, ему нужно каким-то образом узаконить свое положение. — Но все правители только провозглашают себя. Виктория обернулась к своему премьер-министру. — Вот кем вы меня предполагаете, лорд Абердин? — Прошу прощения, мэм. Я никоим образом не имел в виду ваше величество. Абердин откланялся, и Джине было позволено удалиться тоже. Виктория повернулась к мужу. — Вы слишком наслаждались происходящим. — Неужели? — Джина чересчур умна. — Вот как? — Да! Я в ее возрасте никогда не задавала столько вопросов. — Ей почти тринадцать. По правде говоря, вопросов должно быть больше… Виктория вздохнула. — Не думаю, что мне это по плечу. — В таком случае, вам, пожалуй, придется, довольствоваться обществом Эффи и Деллы. Виктория насупилась. — Я каждый день жду, что Эффи придет ко мне и потребует собственное хозяйство. Вы знаете, что она спросила меня, почему у нее нет собственной камеристки? — Эффи действительно считает, что мир должен вращаться и останавливаться по ее желанию. Очень интересно, откуда у нее это… — Но я не… Я никогда! — Ваша мать рассказывала, что когда вам было столько лет, сколько Эффи сейчас, вы заставляли своих товарищей по играм обращаться к вам в соответствии с вашим титулом. — Это элементарные правила этикета! — Виктория раздраженно фыркнула.

***

— Рождество — всегда мое время! Виктория подняла голову. Уилл уже полчаса говорил по телефону с Кэрри — без видимых улучшений. — Да, но… Я же отдал тебе всё долбаное лето! — Уилл, а… На кухне появилась Мари. — Не в этом дело! Мари посмотрела на дочь. — Что случилось? Виктория вздохнула. — Уилл пытается забрать Гасси на все зимние каникулы, в том числе на свадьбу. Дело в том, что обычно он берет Рождество, а Кэрри достается Новый год, но мы женимся тридцать первого декабря… — Я же пошел на уступки тебе и твоему долбаному Гордону, когда вы женились! Оба раза! — Уилл… — Ясно! Вон он — основополагающий принцип наших отношений! Я отдаю всё и ничего не получаю взамен! — Он нахмурился, слушая голос Кэрри на другом конце линии. — Ну, для тебя это может и были лучшие годы жизни, Кэрри, только вот для меня они были дерьмовыми! — Может, лучше мне с ней поговорить? — предложила Мари. — Мам, нет. Бога ради, только не это. — Тогда ты сама поговори. В конце концов, вы ведь собираетесь пожениться… — Нет, мам, я с Кэрри дело не имею. — Но ты будешь мачехой Гасси. — Похороны моей матери?! — завопил Уилл. — Ну извини, что она так неудобно умерла не в мои выходные! — Уильям, — строго сказала Мари. И Уилл, к великому удивлению Виктории, действительно умолк. — Вы расстраиваете Викторию. Эти слова, похоже, возымели эффект, и Уилл закончил разговор, ограничившись лишь толикой сарказма. — Простите.

***

— Но это глупая идея, — сказала Джина. — Войны таковыми частенько и являются, — кивнул Мельбурн. Он опустил взгляд. Эффи теперь сидела в его седле перед ним. Элли ехала впереди с Мэгги и остальными. Джина, разумеется, ехала рядом с отцом, как непревзойденная наездница, обсуждая с ним текущие государственные дела, животных или цветы. Неужто действительно столько лет прошло с тех пор, как она сидела перед ним в его седле, пытаясь заплести гриву его коня в косички? Столько лет. — Тогда почему мы должны ввязываться в войну? — Не меня нужно спрашивать об этом. Кажется, этого хочет страна — этого точно хочет правительство. — Папа, я хочу лошадь, — сказала Эффи. — Нет, милая, боюсь, чем раньше ты заполучишь лошадь, тем раньше ты от меня уедешь. — Не уеду! — Нет, я видел, как это бывает. Они вернулись в Виндзорские конюшни, и Мельбурн передал Эффи груму, а сам помог спешиться Джине. — Эффи! — позвала Элли. — Мы в кухню! — Идем, Джина! — крикнула Мэгги. — Я не хочу беспокоить слуг, — сказала Джина. — Папа! — сказала Эффи. — Эффи, ты ведь знаешь, что я не могу этого тебе позволить. Мэгги возглавила атаку на кухню Виндзорского замка. — Как его зовут? — спросила Шарлотту Сара. — Максимилиан, — ответила та. — Отец настаивает на нашей встрече. Элли заскочила в кухню вперед всех. — Миссис Бёрр, можно нам чего-нибудь поесть? — Он хочет, чтобы ты вышла замуж, так папа говорит. Дядя Леопольд только об этом и думает, — объяснила Мэгги. Повар принес принцессам поднос полный маленьких пирожных. — А Джина? — сказала Шарлотта. — А что Джина? — промычала Мэгги с набитым пирожным ртом. — Ваши родители наверняка подобрали ей жениха. Мэгги повернулась, но, не успев ответить, разглядела стоявшего перед ней мальчика — очень ей знакомого. Мальчик склонил голову. — А я тебя знаю, — сказала Мэгги. — Джайлз? Шарлотта нахмурилась. — Ты его знаешь? — Я ведь тебя спасла в лесу? — Да, ваше высочество. — Джайлз не поднимал головы. — И теперь ты работаешь тут? — Да, ваше высочество. — Джайлз! — послышался громкий окрик. — Прошу прощения… Джайлз поспешно вышел.

***

От стука туфель по полу Виктория пошевелилась. Открыв глаза, она обнаружила, что еще темно, а Уилл одевается. — Уилл, ты что делаешь? — Ты спи, спи. — Который час? — Охренеть какой ранний. — Ну и что ты тогда делаешь? Уилл вздохнул. — Сгоняю в Лондон. Может, в личной беседе Каро будет сговорчивее. — Машина ведь еще в мастерской. — Я на поезд. — Уилл… — А там метро, и потом сразу домой. Виктория села в постели. — Ну давай хоть я с тобой поеду. — Да незачем, Виктория, серьезно.

***

Мельбурн проснулся, почувствовав поглаживания под ночной рубашкой. Он издал стон, еще не вполне осознавая, что происходит. Жена игриво покусывала его шею. — Разве вам не нужно отдыхать? — спросил он. — Мне что-то не отдыхается. — Вот как? Она провела ногтями по основанию его члена, нежно обхватила мошонку, а затем перешла к стволу. — Я хочу прокатиться. — Тогда следует приказать подать лошадь… — Я не на лошадь хочу сесть. Она начала поглаживать его, целуя его шею. Мельбурн застонал. Напряжение стало невыносимым, и Виктория скользнула вниз, стянув с себя ночную рубашку. — Обхватите их. Она вздернула бровь — уже много лет она не удивлялась просьбам супруга, а лишь получала от них удовольствие. — Ваши груди, обхватите их ладонями. Она подчинилась. — Массируйте их, делайте то, что обычно делаю я. — Сомневаюсь, что смогу дотянуться зубами. — Скажите мне, что вы ощущаете. Она вздохнула, дразня себя, щипля себя за соски. — Мои руки мягче ваших. Ваши такие грубые, ощущения от них восхитительные. — Вы ведь собирались меня оседлать. Не удостоив его ответом, она медленно опустилась, вобрав его в себя целиком. — Такой большой… — простонала она. — Я так люблю, когда вы меня заполняете. — Правда? Она принялась скакать всерьез и, уже приближаясь к оргазму, почувствовала вдруг, как центр тяжести неожиданно сместился. Перестав ощущать его внутри себя, она вскрикнула, и он поцелуем заставил ее умолкнуть. — Нет. Проявив чудеса сноровки, он умудрился удерживать ее запястья вместе одной рукой, выбравшись сначала из одного рукава своей ночной рубашки, затем, поменяв руки, из другого. — Уильям… — Нет. Терпение… Продолжая прижимать ее запястья, он устроился между ее ног и медленно вошел. Виктория громко застонала. — Ай, как нехорошо. — Это вы нехорошо себя ведете, — пожаловалась она. — Я могу прекратить. — Прошу вас, о Господи… Он вколачивался в нее снова и снова, пока движения не слились в бесформенное, беспамятное пятно и всё перестало иметь значение, остались только ощущения. Она кончила, и он следом, выскользнув из нее, расплескавшись на простыни. Виктория подалась к нему, хватая ртом воздух. — Как всегда волнительно, — протянул он. — Волнительно, когда ваша жена пытается соблазнить вас посреди ночи? — Ну, когда я сплю один, эффект совсем не тот.

***

Мельбурн вошел в детскую. — Папа! — Папа! Эффи и Элли наперебой требовали его внимания, и победила последняя. Она становилась уже слишком тяжелой, и он не мог держать ее на руках очень долго, но отказываться от традиции не собирался. Эффи прижалась к матери. — Мы окружены, — заметил он, оглядывая коллекцию кукол. — Mama решила, что девочкам захочется поиграть с моими старыми куклами, — сказала Виктория. — Так у вас их действительно было больше сотни… — Тут даже не все они. Мельбурн уселся. — Абердин прислал записку — он явится сегодня еще раз. — Так скоро? Почему? — Полагаю, какое-то неотложное дело. — Он обвел комнату взглядом. — Где Делла? Виктория осмотрелась. — Она за тобой, — театрально вздохнула Эффи. Мельбурн обернулся. — Делла! Малышка, тихонько сидевшая в углу, подняла голову. — Что ты там делаешь? Иди сюда, посиди с нами. Делла покачала головой. Виктория села рядом с мужем. — Она такая кроткая, — прошептала она. — Ей всего три года. — Да, но она робеет даже среди членов собственной семьи. — У вас были похожие опасения по поводу Джины, а теперь недостаток робости в ней вам невыносим. — Это не так, и вам это известно. — Мельбурн вздернул бровь. — Не совсем так. — Джина тоже часто играла в одиночестве. — Потому что у нее не было иной компании, кроме нас. — Виктория вздохнула. — Меня это тревожит. — Я знаю. — Он очень хорошо ее понимал. Помня о собственном одиноком детстве, Виктория всеми силами стремилась оградить от этого своих детей. Он разделял ее стремления, ибо его детство было окрашено теплыми тонами солнечных дней в Брокет-холле в обществе братьев и сестры. Его печалило, что Огастасу не довелось испытать подобное, поэтому он был просто очень рад, что у него пять здоровых дочек, и присутствие Сары и Шарлотты его никогда не раздражало. Чем больше компания, тем веселее. — А вы знаете Мэггиного мальчика-коридорного? — Мэггиного мальчика-коридорного? — спросила Виктория. — Элли, о чем ты? — Когда мы были в кухне… — Что вы там делали? — нахмурилась Виктория. — Они иногда пробираются в кухню, — кивнул Мельбурн. — Даже во дворце? — Разумеется. Все дети любят бывать в кухне. Повара никогда не возражают… — Вы хотите сказать, что и вы бегали в кухню, когда были маленьким? — Конечно. — А я никогда. Мельбурн перевел взгляд обратно на Элли. — Что за мальчик-коридорный? — Его зовут Джайлз. — Джайлз? Почему мне знакомо это имя? — спросила Виктория. — Это мальчик, которого она спасла в лесу, — сказал Мельбурн.

***

— Джайлз! — позвала Мэгги. Повариха высунула голову из кухни. — Чем могу помочь, ваше высочество? — Я ищу Джайлза. Миссис Бёрр посмотрела на нее изумленно. — Джайлза? А вон он, мэм. Она обернулась и увидела своего приятеля. Джайлз склонил голову. — Ваше высочество. — У тебя есть планы? — спросила она. Джайлз нахмурился. — Планы? — На сегодня. — Мэгги! Услышав визг Эффи, Мэгги наморщила лоб. — Что? Едва она отвернулась, Джайлз исчез. — Тебя папа зовет.

***

В Лондон Уилл прибыл полусонный и в паршивом настроении. Сойдя с поезда, он зашагал к метро. — Уилл? Он повернул голову в сторону. — Мэгги, так ведь? — Точно. Мэгги Джайлз. — Ваша ветка? — Сегодня моя. И ваша тоже? Что вас привело сюда из Оксфорда? Уилл вздохнул. — Встреча с бывшей женой. Машина в ремонте. — Встреча с бывшей? Весело должно быть. — О да. Ужас как весело. А у вас какие планы? Виктория говорила, у вас собственная студия? — Да. Крав-мага. Еду вот на мероприятие, показ с онлайн-журналом. Мимо нее протиснулся мужчина, врезался в Уилла. Мэгги нахмурилась. — Эй! — крикнула она. Мужчина сердито зыркнул на ее и пошел своей дорогой.

***

— Папа? Мельбурн поднял взгляд. — А, Мэгги, это ты. Славно. Иди сюда, милая. Мэгги послушалась. — Я провинилась, папа? — Тебе лучше знать — провинилась? — Нет. — Садись. Мэгги села напротив отца. — Я слышал, что ты видела в кухне того мальчика, Джайлза. — Да. Того самого, которого я спасла. — Знаю. Его мама прислала его сюда, чтобы он мог зарабатывать побольше и помогать своей семье. Мэгги нахмурилась. — Но он ведь не старше меня? — Ты ведь знаешь, что некоторым детям приходится работать. — Но почему? — Так сложилось. — Он помолчал. — Думаю, будет лучше, если ты не будешь ходить в кухню здесь, в Виндзоре. — Почему? — Потому что есть границы, которые необходимо соблюдать, и если ты ходишь в кухню, как в гости к другу, это всё очень осложняет. — Но он мой друг. Мельбурн вздохнул. — У тебя свое место, Мэгги, а у Джайлза свое. Если ты считаешь себя его другом, ты не станешь рисковать его работой. Понимаешь? — Да, папа, — ответила Мэгги, хотя она совсем не понимала. Открылась дверь. Мельбурн взглянул на слугу. — Королева желает, чтобы вы к ней присоединились. Только что прибыл премьер-министр.

***

Мэгги глянула на часы. — Я явно опаздываю. — Да, поезд что-то не торопится… Она насупилась. — Считайте, что вам повезло — вам хотя бы не нужно так ездить каждый день. Мэгги оглянулась на мужчину, натолкнувшегося на них чуть раньше. Мужчина не сводил глаз с экрана своего телефона. — Так вы в основном преподаете? — Да. Преподаю. Управляю. Всякое такое. — Она выудила из кармана задребезжавший мобильный, нахмурилась. — Что такое? — Мэттью спрашивает, в порядке ли я… — Мэгги потыкала в кнопки, пытаясь перезвонить мужу. — Связи нет. — Мы, наверное, слишком глубоко под землей. — На него это не похоже. Поезд вдруг встал. — Дамы и господа, — затрещал динамик громкой связи, — небольшая остановка в связи с аварией на станции. По толпе прокатился стон. Уилл оглянулся на того самого мужчину. Мэгги проследила за его взглядом. И оба увидели. Запустив руки в открытый рюкзак, мужчина возился с чем-то, что издавало ритмичный писк. Уилл потянулся к Мэгги и понял, что она уже вцепилась в его руку. Они удивленно переглянулись — слишком фамильярным казался жест для шапочных знакомых, коими они были друг другу. В руке мужчина держал пульт дистанционного управления. Мэгги дернулась было, но Уилл удержал ее. Она снова попыталась вырваться. Кто-то крикнул: «Бомба!» В считанные доли секунды Уилл бросился вперед, закрывая Мэгги собой. И всё утонуло в темноте.

***

— Война? Абердин кивнул. — Разумеется, мэм, такой исход всегда подразумевался в случае отказа русских от капитуляции… В кабинет вошел Мельбурн. — Лорд М, слава Богу. — Виктория оглянулась на премьер-министра. — Скажите ему то, что сказали мне. — Да, мэм. Русские отказались выводить свои войска из Дунайских княжеств… — И мы объявили войну? — Да, лорд Мельбурн. — Что ж, вы добились своего, радуйтесь. Абердин напрягся. — Я буду радоваться, когда наши солдаты легко одержат победу. — Да, было бы чудесно. Абердин пронзил Мельбурна испепеляющим взглядом.

***

Уилл очнулся посреди тлеющих обломков, ощущая, как что-то давит на него сверху. Уилл. Уильям. Лорд М. — Господи, нет. Любой прохожий — будь таковые в тоннеле, заваленном обломками вагона — решил бы, что он имеет в виду дым или то, что его прижало тяжелым куском металла. Но дело было совсем не в этом. — Когда вспоминаешь, всё еще хуже… — Что? — спросила Мэгги и закашлялась. Кажется, она застряла под тем же куском металла. — Ничего. С вами всё нормально? — Бывало и получше. Она опять закашлялась. Повернув голову, он взглянул на нее. Мэгги. Ее, похоже, клонило ко сну. — Эй, эй, Мэгги, Мэгги? Не засыпайте. — Я так устала. — Я знаю. Знаю. — Он перевел дух. — У вас есть дети, не засыпайте ради них. — Хорошо… — Как их зовут? — Джина и Элли… Уилл рассмеялся. — Что смешного? — Ничего. У вас ведь еще сын, да? — Уильям. Ему всего три. — Уильям. — А что? — Ничего. Хорошее имя.

***

Старшие принцессы вскоре узнали новости, которые еще только предстояло услышать всему народу: Англия вступила в войну. — Это ужасно, — сказала Джина. — Что ужасного? Это же так увлекательно, — возразила Мэгги. — Не думаю, что «увлекательно» — это подходящее слово, — поправила Виктория. — Разве ты не можешь что-нибудь сделать, мама? — спросила Джина. — Твоя мама мало что может сделать, — сказал Мельбурн. Прогудел гонг. — Мне что-то не хочется ужинать, — вздохнула Виктория. — Вот так новости. Виктория метнула в супруга недовольный взгляд. — Ну-ну, вы ведь знаете, что я всегда восхищался вашим аппетитом… — О чем вы говорите? — вмешалась Джина. — Ни о чем, — ответила Виктория. — Пойдемте. Нужно переодеться к ужину. Виктория и Джина удалились. — Мэгги… — Да, папа? — Я знаю, что ты еще слишком мала, чтобы это понять… я и сам порой не понимаю… но так устроен мир, что другие люди отправляются воевать и умирать, оставляя жен и семьи… — Но если мы победим… — Даже если мы победим. Люди ниже тебя по положению делают твое существование возможным. И у тебя перед ними есть долг. — Я не понимаю. — Да, — вздохнул Мельбурн. — Конечно, не понимаешь.

***

— Уилл? — услышал он голос Мэгги. Было по-прежнему темно. В отдалении что-то происходило. Сколько времени прошло? — А? — ответил он. — Я ведь вас знаю, да?