Любовь в/к истории

— Да! Вот так! Да! Уилл, бога ради... Уилл перевел дух. Виктория в первый раз признала, что живот начал мешать занятиям любовью, и большую часть последних тридцати минут он пытался ее ублажить. Наконец он решил согнуть ее ногу и завести за свое бедро. Под одним углом проникновение получалось слишком мелким, под другим слишком глубоким, что вызвало у нее приступ истерического плача - мысль о жизни, лишённой секса, делала Викторию безутешной. — Я здесь... — прошептал он, целуя ее шею. — Вот так хорошо? — Да, да... — Просто расслабься. — Он обхватил ладонями ее груди. — Ты не кончишь, если не расслабишься. — Я хочу кончить... — захныкала она. — Потерпи. Ещё толчок, и она издала пронзительный крик. Сжимая ее в объятиях, он продолжал двигаться, пока не кончил сам, гораздо тише, чем она. — Ой, ну слава богу, — сказала она. — Я так боялась, что у меня больше никогда не будет оргазма... — Мы занимались сексом три дня назад. — Вот именно! Целых три дня назад! Знаешь, когда я в последний раз три дня не занималась сексом?! — Когда я уезжал на конференцию в Торонто? — Да, и это было ужасно. Знаешь, сколько батареек я израсходовала? — Я до сих пор нахожу батарейки под кроватью... — Уилл, нельзя ожидать, чтобы женщина, найдя такого нереализованного гения секса, как ты, так легко удовлетворялась. — Нереализованного гения секса? — Да. Ты всё умеешь... — Кажется, в прошлое посещение доктору Дженкинс пришлось напомнить тебе, что нам предстоит шестинедельное воздержание... Виктория застонала. — Не хочу об этом говорить. — Зато у тебя будет целых два младенца. Она обхватила себя руками. — И я хочу двоих младенцев. Я просто хочу при этом быть сексуальной. — Она поцеловала его руку. — Шесть недель. Ладно, но когда эти шесть недель закончатся, тебе придется отменить все свои планы. — Уж такое я не пропущу.

***

Стоял солнечный день. Королевская семья посетила Зоологическое общество. Различные высокопоставленные лица приветствовали своего монарха, и теперь гостей водили по территории, демонстрируя им разнообразных животных. — Мама… — заныла Регина. — Сэр Генри, мне кажется, королевской принцессе не терпится увидеть ваше новое приобретение. — Разумеется, ваше величество. — Да! Сэр Генри повел их к обиталищу нового экспоната. — Папа! Скорее! Регина ринулась вперед, Мэгги и Элли бежали следом. — Хотелось бы, чтобы они хоть раз для разнообразия проявили чуточку выдержки. Мельбурн вздернул в ответ бровь. — Неужели? — Лорд М… — Помимо всего прочего, какой выдержки можно ожидать, когда Джине предстоит увидеть новое животное? У вольера собралась довольно внушительная толпа. Это был первый гиппопотам, завезенный в Европу со времен Римской Империи. Джина оглянулась. — Папа! Она начала проталкиваться сквозь толпу, и Мельбурн бросился за ней. — Мне не видно, папа! — Да-да, к вашим услугам. Мельбурн поднял дочь на руки. — Слишком много шляп, — пожаловалась она. — Дорогу королеве. Лорд Альфред помог расчистить путь: люди, вынужденные оторваться от восхищенного созерцания животных, кланялись и делали реверансы. Королевская семья подошла к краю вольера. Виктория улыбнулась старшей дочери. — Ого, погляди, какой большой, — сказала она. — Мэгги, Элли, вам видно? Лорд Альфред помог девочкам подняться повыше. — Не такой большой, как слоны, — заметила Джина. — Верно, ваше королевское величество, — сказал директор Зоологического общества. — Однако Обайш еще очень юн. Мы полагаем, ему всего год. — Довольно крупный для годовалого младенца, — сказал Мельбурн. — При рождении нильский гиппопотам весит от шестидесяти до ста фунтов. Виктория вздрогнула. — Страшно подумать. — А как он приехал без своей мамы? — спросила Джина. — Во время путешествия его кормило стадо коров, ваше королевское высочество. — Но вдруг он соскучится по ней? — Быть может, он об этом не задумывается, — высказала предположение Виктория. — Быть может, он думает о своем новом доме — как всё здесь отличается от его дома в Африке.

***

— Ты такой сексуальный. Я уже говорила, какой ты сексуальный? Уилл взглянул на Викторию. Они сидели в гринруме. — Кажется, да. Пожав плечами, она взяла очередную чипсину со стола с закусками. — Я просто хотела сказать, что сегодня ты выглядишь исключительно сексуально. Вот и всё. Придать тебе уверенности для противостояния с Робертой. — Виктория, это исторический симпозиум, а не боксерский матч. — Это с Робертой-то? — фыркнула она. Сегодняшняя запись входила в цикл исторических передач Би-Би-Си, посвященных юбилею восшествия на престол Виктории I, под названием «Pax Victoriana», «Викторианский мир». В передаче принимали участие Уилл — в качестве специалиста по Мельбурну, Роберта — в качестве специалиста по Альберту, а также другие эксперты, которых они еще не видели. — Это же не боксерский матч, Мэгги! Открылась дверь, и в комнату вошли мужчина и женщина. — И вы это слышали, — сказал мужчина. — Даже два раза, — ответил Уилл, поднимаясь и пожимая ему руку. — Уилл Лэм. — Мэтт Форрестер. Это моя жена, Мэгги. — Моя партнерша, Виктория Кенсингтон. — О, я хорошо знакома с работой доктора Кенсингтон. Для меня честь познакомиться с вами. — Вы ведь специалист по Чарлбери? — Он самый. Мэгги закатила глаза. — Я всё пытаюсь придать ему уверенности. Виктория посмотрела на Уилла. — Видишь? Я не странная. — Я и не говорил, что ты странная. Я просто считаю, что не вполне уместно рассматривать дискуссию между специалистами как, как… — Роберта Пиль здесь, — заметила Мэгги. — Вы знаете Роберту? — спросила Виктория. — Что она вам сделала? — Ну, добрый вечер… Все четверо обернулись. У двери стояла Роберта. — Роберта, рад снова тебя видеть, — сказал Уилл. — Остался только профессор Каллум… — сказала Роберта. В этот самый момент в гринрум неловко ввалился Джеймс Каллум. Приземлившись на пол, старик уронил свой дипломат. Уилл помог профессору встать, а Мэтт поднял дипломат. — Эх. Всем привет. Спасибо, Уилл. — Не за что. — Как вы, всё нормально? — спросила Мэгги. — Нормально. Возникший на пороге ассистент продюсера торопливо увел выступающих с собой.

***

— Вы шутите. — Я не шучу, — сказала Виктория. Она взглянула на Эффи, которая, как обнаружилось, была одарена чудесным умением позировать. — Эффи, ты великолепна. Как же мне повезло иметь такую прекрасную девочку? Мельбурн сел. — Вы не можете назвать моим именем королевский орден. — Нет, могу. Я могу учредить любой орден, какой мне заблагорассудится. — Она улыбнулась Эффи. — «Королевский орден Виктории и Мельбурна». Если только вы не считаете, что «Уильям» благозвучнее. — Виктория, будьте же разумны. — По традиции, члены королевской семьи женского пола и придворные получают орден суверена. Так ведь? — Суверена. Но не ее супруга. — Суверен может сделать орден таким, каким ей хочется. Я могу учредить хоть орден гиппопотама из Зоологического общества. — Гораздо более уместный выбор, чем я. — По-моему, у вас подбородок лучше очерчен, чем у гиппопотама. Он так красиво выглядит в профиль. — Оставляя в стороне наши подбородки — берите гиппопотама. — У нас четыре дочери, которым не положены никакие королевские ордены. Значит, я должна учредить новый. — Джине гораздо больше понравится гиппопотам. — Я назвала в вашу честь город. — Я и этого не хотел. — Я буду называть города в честь кого мне захочется. Евфимия — чем не прелестный городок? — Виктория улыбнулась малышке. — Где будет находиться Евфимия? В Америках? В Африке? А может быть, в Австралии? Все мои дети могут быть городами в Австралии. Вошел Пендж. — Пендж? В чем дело? — Ваше величество. Его величество король Бельгии ожидает внизу. Виктория рассмеялась. — Ох, Пендж, вы такой шутник. Вам почти удалось меня провести. Браво. Мельбурн поднялся. — Король Бельгии, внизу? — Да, милорд. — Но это невозможно. Дядя Леопольд не предупреждал о своем приезде. Вошла герцогиня. — Твой дядя приехал. — Да, но вопрос в том, зачем он приехал? — сказал Мельбурн. — Он не явился на крещение Эффи. — Я думаю, он еще чувствует себя оскорбленным, что вы не сделали его крестным. — Да что ему нужно? Он ведь крестный отец Джины. Герцогиня склонила голову набок. — Он считает, что вы его не любите. — Разумеется, я не люблю его. И это взаимно. Не сомневаюсь, что он всё еще надеется, что меня вскоре хватит удар, и тогда он будет решать судьбу моих детей. — Ах, лорд М, не говорите так, — умоляюще сказала Виктория. — Я не имею ни малейшего намерения умирать. Я переживу его, даже если мне придется для этого заключить сделку с самим Люцифером. — Лорд М! — ахнула Виктория. — Так что мы будем с ним делать? — спросил Мельбурн. Виктория вздохнула и поднялась, беря Эффи на руки. — Для начала мы спустимся к нему. Пендж, проведите его величество в тронный зал. Мельбурн прочистил горло. Виктория взглянула на него. — В салон. — В салон? Но салон захвачен Мэгги и ее солдатиками. — Если он хотел, чтобы его встречали в тронном зале как короля Бельгии, ему следовало сообщить о своем приезде заранее. В данном же случае вас просто навестил ваш дядя. Виктория кивнула. — Пендж. В салон. — Слушаюсь, ваше величество.

***

Виктория и Мэгги направлялись к съемочному павильону, куда уже потихоньку впускали зрителей. — Чем вы занимаетесь? — спросила Виктория. — У меня студия крав-мага. — Ничего себе. — Вы удивлены, что я вышла замуж за ученого? — Нет, я просто смотрю на ваши руки. Ничего себе рельеф. — Взгляд Виктории остановился на круглом шраме. — Ой, простите, некрасиво так пялиться. — Ничего, это просто странное родимое пятно. — Крав-мага, значит, — сказала Виктория. — Как увлекательно. — Да не очень. — Нет, очень. Я всегда думала, как было бы полезно уметь отпинать кого-нибудь, только вот, сами видите, роста во мне пять футов. Раньше я полагалась на каблуки, но по мере снижения центра тяжести каблуки пришлось понижать тоже… — Вы вполне могли бы научиться крав-мага. — Правда? — Ну, после родов, конечно. — Это может быть интересно.

***

Леопольд уставился на игрушечных солдатиков. Маленькие человечки вели сражение на турецком ковре, а также захватили столы. Открылась дверь, и с Эффи на руках вошла Виктория, а следом ее мать и супруг. — Дядя Леопольд, — сказала Виктория. — Какой чудесный сюрприз. Король поклонился и поцеловал племяннице свободную руку. — Ваше величество. Виктория села. Ее мать и дядя обменялись любезностями. Мельбурн последовал примеру жены. — Я ожидал, что меня примут в тронном зале. — А я ожидала, что вы получите приглашение навестить нас. — Виктория устроила Эффи поудобнее на руках. — Приглашение, которое я отправила, а вы отклонили. — У меня были иные дела. — Более важные, чем крещение вашей внучатой племянницы? — Возможно, я найду время на следующее крещение — надеюсь, племянника. Виктория крепче прижала к себе малышку, пытаясь отогнать от себя образ погибшего сына. Сына, которого она не сумела выносить. Не состоявшегося будущего короля, покоящегося на берегу реки в Брокет-холле. — Для чего вы приехали, дядя? — сказала она натянуто. — Разумеется, для того, чтобы проверить, как поживает моя племянница. Ходят настойчивые слухи, что у вас не всё хорошо. — А как ваш сын? — неожиданно вмешался Мельбурн. — Леопольд? Леопольд в добром здравии. — Нет, другой, ваш новый ребенок. — Филиппу уже почти восемь, — хмыкнул Леопольд. — Нет же, я имею в виду младенца. Кажется, его назвали Джорджем? Виктория и герцогиня медленно повернулись к Мельбурну. — Какого младенца? — спросила Виктория. — Но Мари ведь не ждала ребенка… — пробормотала герцогиня. Лицо Леопольда по цвету начинало напоминать спелый томат. — Не Мари, нет. Если не ошибаюсь, его мать зовут миссис Майер. — Вы забыли свое место, Мельбурн! — Как и вы свое, полагаю. Оно в Бельгии. — Я не собираюсь сидеть здесь и терпеть оскорбления от мелкого дворянина! — Этот мелкий дворянин наш супруг, дядя. — Du hättest nicht unter dir heiraten sollen.* Мельбурн вздохнул: — И в ход идет немецкий. — Мелкий человечишка. — Всё лучше, чем мелкий королек… — Дрина! — воскликнул Леопольд. Виктория взглянула на мужа. Лицо того имело выражение совершеннейшей безнаказанности. Чрезвычайно привлекательное выражение. — Лорду Мельбурну и мне необходимо заняться одним срочным делом. — Она встала и передала Эффи своей матери. — Mama, не могли бы вы велеть няне отнести Эффи обратно в ее детскую? — Разумеется. Мельбурн вышел следом за супругой. — Надеюсь, твоя дочь образумит своего мужа… Герцогиня прищелкнула языком. — Я очень сомневаюсь, что она этим собирается заниматься, дорогой брат.

***

— Добро пожаловать на «Час истории». Мы продолжаем нашу серию передач, приуроченных к стовосьмидесятилетней годовщине восшествия на престол королевы Виктории I. Мы ведём прямой эфир из Лондона с одновременной трансляцией на Би-Би-Си-4, Всемирной службе Би-Би-Си и Би-Би-Си Онлайн, — начала ведущая, диктор радио Би-Би-Си Марта Ошоди. Зрители захлопали. — Нам очень повезло: сегодня с нами группа экспертов по предложенной теме — мужья королевы. Во-первых, профессор Роберта Пиль из Лондонской школы экономики, специалист по принцу Альберту Саксен-Кобург-Готскому. Зрители вежливо зааплодировали. — Профессор Уилл Лэм, специалист по лорду-консорту и премьер-министру Уильяму Мельбурну, автор книг «Мельбурн: от рогоносца к премьер-министру и консорту» и «Виктория I: хроники молодой королевы», на основе которой поставлен чрезвычайно популярный вест-эндский хип-хоп мюзикл «Виктория!». Зрители снова вежливо зааплодировали. Все, кроме Виктории. — У-у-у! Вперед, Уилл! Сидящие слева недоуменно вытаращились на нее. — Мой мужчина, — объяснила она. — Да… — продолжила Марта. — Также с нами сегодня профессор Джеймс Каллум, уважаемый специалист по королеве Виктории II, и профессор Мэтт Форрестер, автор готовящейся к публикации книги, посвященной браку Виктории IV и лорда Чарлбери. Дождавшись, пока стихнут аплодисменты, Марта заговорила опять: — Итак, наиболее интересным я нахожу то, пожалуй, нечаянное, следствие восшествия на престол Виктории I, что сто восемьдесят лет Британией правили женщины. Поделитесь, пожалуйста, где, по-вашему, место самого значимого мужчины страны, консорта королевы, и какой властью он обладает? Профессор Лэм, начнем с вас?

***

Виктория почти вбежала в опочивальню, и когда Мельбурн вошел следом, она заперла за ним дверь. — На вас слишком много одежды. — Таково наказание за мое неповиновение? Раздеть меня донага? — Кто говорит о наказании? — Она отбросила в сторону его шейный платок и помогла стянуть сюртук. — Я собираюсь вас вознаградить. Прижав ее к себе, он впился поцелуем в ее губы. Одежда, словно сговорившись им помешать, стесняла движения. Мельбурн избавил жену от платья, сдвинул вниз ее корсет для кормления. — Ах, просто возьмите меня, — взмолилась Виктория. Он толкнул ее на кровать на четвереньки. Она потерлась о его пах ягодицами. Придерживая ее одной рукой под грудью, другой он стянул с нее панталоны и задрал юбки, а затем устроился сзади, и она услышала, как он шипит, высвобождаясь из брюк. — Я хотела вознаградить вас. — Могу я взять свою награду, мэм? — О да, лорд Мельбурн, если вы не возражаете. Заведя ее ногу за свое бедро, он толкнулся в нее, и она ахнула. Продолжая двигаться, он обхватил руками ее груди. Пытаясь удержаться в сознании, она подумала, что может кончить от одного этого. — Да, да, да! — Господи, Виктория, такая тесная. Как можно быть такой тесной? Их крики и вздохи прервал стук в дверь. — Мне всё равно, кто там явился, Пендж! — рявкнула Виктория. — Ты себя плохо чувствуешь, мама? — раздался в ответ голосок Мэгги. — И почему это всегда Мэгги? — прошептал Мельбурн. Виктория пожала плечами. — Мама хорошо себя чувствует, милая! — Что ты делаешь? — Я сплю! — Я не могу найти папу! — Папа тоже спит! — А почему вы так шумите, если вы спите?! — Мэгги, тебе что-то нужно? — спросил Мельбурн. — Дядя Леопольд не разрешает мне играть на моем поле битвы! Он говорит, что он там сидит! — Скажи ему, пусть уезжает обратно в Бельгию! — вздохнул Мельбурн, роняя голову на перину. — Лорд М! — прошипела Виктория. — Уже сказала! — крикнула Мэгги. Мельбурн взглянул на жену. — Она уже сказала. — Я слышала. — Она точно развяжет войну с кем-нибудь, — пробормотал Мельбурн, переворачиваясь на спину. — Мэгги, — Виктория села в постели. — Скажи Джине, что мы едем на прогулку верхом, пусть няня вас переоденет. — И ты едешь? — Разумеется, и я еду, милая! И папа! Шаги за дверью поспешно удалились. — Откуда она знает? — сказала Виктория.

***

На симпозиуме обсуждение перешло на тему влияния консорта. — Ну, конечно, — начала Роберта, — принц Альберт не оказал такого влияния, как хотелось бы… — Хотелось бы? — спросила ведущая. — Его пребывание в роли консорта было трагически коротким. Он начал проводить коренные изменения в жизни Букингемского дворца. — Которые никого не радовали, — заметил Уилл. — Попытка привнести немецкую эффективность в английский институт была обречена на провал — или, как минимум, не могла не вызвать недовольство. — Тогда как лорд Мельбурн, конечно же, привнес в английский институт английскую неэффективность… — Позвольте, но ведь это не вполне справедливо, — вмешался Джеймс. — Монархия на тот момент уже была тесно связана с различными немецкими царствующими династиями. Мать Виктории I, бабушка Виктории I и так далее были немецкими принцессами. Лорд Мельбурн был бесспорно и определенно англичанином. Английской кровью ему удалось закрепить монархию как английский институт. Виктория II вышла замуж за английского дворянина, а не за иностранного принца. Марта повернулась к Уиллу. — Пожалуй, сейчас подходящий момент рассказать, в чем, по-вашему, состоял вклад лорда Мельбурна в институт монархии. — Думаю, прежде всего, это беспрецедентное уважение к конституции, начиная с Виктории I — естественно, потому что он работал в парламентской ветви конституционной власти. Марта улыбнулась. — Однако не настолько большое уважение, чтобы не жениться на монархе? Из зала послышались смешки. Уилл улыбнулся в ответ. — Ну, он пытался на ней не жениться! Не получилось. — Как я понимаю, вы и ваша партнерша, известный ученый Виктория Кенсингтон, которая находится сейчас в зрительном зале, пишете книгу о истории любви Виктории I и лорда Мельбурна. Не могли бы вы дать нам некоторое представление о книге — не помешав будущим продажам? — Продажам? — Ну, тут без спойлеров, я полагаю? — Нет, какие спойлеры… — Уилл поерзал на месте. — По-моему, важно понимать, как быстро они стали всем друг для друга. Подтверждение этому имеется в дневниках королевы, в дневниках Мельбурна. Они большую часть времени проводили вместе, а затем она вышла за принца Альберта. Я думаю, что разлука была невыносима для них обоих, так что ничего удивительного, что после смерти принца Виктория I вновь обратилась к Мельбурну. Кто еще мог занять это место в ее жизни? Они были лучшими друзьями, учителем и ученицей, родителями, возлюбленными, и всё это вместе и сразу. Они были друг для друга просто всем, и потому, полагаю, наш народ по-прежнему так увлечен их историей. — Но правильно ли это? — спросила Роберта. — Нам известно, как влюблена была Виктория в Альберта, несмотря на то, что показывают в сериалах вроде «Молодой королевы». Уилл резко втянул воздух. — Интересно, что вы вспомнили о «Молодой королеве», профессор Пиль, — заметил Джеймс. — Мне всегда казалось любопытным — и довольно показательным — что в своих дневниках Виктория I пишет, как она счастлива, что вышла замуж за Альберта, и при этом не меньше раза в каждом параграфе во время медового месяца упоминает лорда Мельбурна. Есть над чем задуматься, правда? Лично я задумался бы, если бы обнаружил, что во время нашего медового месяца моя жена пишет о другом мужчине. — Она видела в нем наставника… — начала Роберта. — Я прошу прощения, но учитывая то, что, как мы знаем, произошло потом, с трудом верится, что она могла видеть в нем исключительно наставника, разве не так? — перебила ее Марта. В зале опять раздались смешки.

***

— Что вы думаете? Виктория продемонстрировала Джине и Мэгги свои наброски нового ордена. — Как такой завоевать? — спросила Мэгги. — Его не завоевывают, Мэгги. Это королевский орден, а не медаль, — объяснила Виктория. — Значит, мы его просто получим? — с явным разочарованием сказала Мэгги. — Конечно. Я награжу им всех членов нашей семьи женского пола. — Виктория улыбнулась. — Джина, ты, разумеется, будешь первым членом ордена, затем Мэгги, а затем Элли и Эффи. — Я бы предпочла его завоевать, — упрямо заявила Мэгги. — Зачем он нам нужен? Виктория улыбнулась старшей дочери. — Чтобы люди знали, кто вы. Что вы члены британской королевской семьи. — Но я это и без того знаю. — Ты почти такая же упрямая, как твой папа. — Какая она? Виктория запоздало поняла, что в комнату вошел ее супруг. Она вздохнула, сажая Джину к себе на колени. — Ваша дочь проявляет утомительное благородство. А вы ведь знаете, как я этого не люблю. — Она повернула личико Джины к себе. — Ты знаешь, что когда твой папа оставил пост премьер-министра, он не принял ни один из титулов, которыми я хотела его удостоить? А потом он так же не позволил мне дать ему титул, когда стал моим мужем. — Мне не нужны титулы. — И вы проявляете неуважение к вашему монарху, не позволяя ей удостоить вас этой чести. — Я питаю к моему монарху безграничное уважение, и мне хотелось бы, чтобы она продолжала оставаться моим монархом. Именно по этой причине я не принимаю от нее титулов. — Какая дерзость, лорд Мельбурн. — Джина, ты бы больше любила папу, будь у него более высокий титул? — Нет. — Вот, пожалуйста. Роза, как ее ни назови.

***

— В монархиях, как правило, — сказал Мэтт, — преобладают мужчины. Английский престол является исключением из этого правила. Также в монархиях, как правило, преобладают династические связи. И тут английский престол исключение. И хотя номинально королевы принадлежали к Мельбурнской династии, охват не широк, на каждом европейском престоле не сидит по Мельбурну. — Как Леопольд I хотел посадить на каждый престол Европы по Кобургу, — подхватил Джеймс. — Именно. Я сказал бы, что в результате британский народ неохотно вовлекался в континентальные дела, и это с довольно давних пор. Уилл может меня поправить, но я полагаю, причина кроется в нежелании Мельбурна ввязываться в европейские проблемы. — Но как же Вторая мировая война? — спросила Марта. — Ну, тут, мне кажется, дело в Виктории IV. Она считала убеждения нацистов антибританскими, антихристианскими, а себя видела королевой многонациональной империи. На нее очень сильное воздействие оказала поездка в Германию в тридцать шестом году. Ее не обманул фарс Гитлера, и она стала его врагом. Британская корона не желала идти на компромисс с нацистами, в отличие от прочих монархий, например, Бельгии.

***

— Нам необходимо поговорить. Мельбурн, дописывавший письмо, поднял голову. Леопольд вошел в комнату, не дожидаясь приглашения. — Необходимо? — Как я понимаю, это вас следует благодарить за молодую жену Эрнста? — В чем дело? Вас расстраивает то, что они не двоюродные брат и сестра? — Нет. Меня расстраивает то, что она ждет ребенка. — Ваше величество, это серьезное оскорбление. Соглашусь, новая герцогиня имеет несколько пышные формы, но с вашей стороны жестоко… — Не разыгрывайте передо мной дурачка, Мельбурн. — Не имею такой привычки. Леопольд сощурил глаза. — А вы осмелели с нашей первой встречи — вы были таким смиренным премьер-министром, рогоносцем… — Довольно с меня оскорблений в адрес моей жены и детей. Довольно с меня вас и ваших махинаций, я не допущу, чтобы они коснулись моих детей. — Да кем вы себя возомнили? Вы никто, господин ничего, муж королевы! Не подоспей вы вовремя занять место Альберта, любое другое теплое тело сгодилось бы не хуже! Возможно, даже лучше! — Я в этом не сомневаюсь. — У нее уже должен был быть сын. Король. Но нет, у нас нет выбора — нам достался испорченный вами отпрыск Кобургов, девчонка, которой понадобится муж… — Не смейте заговаривать о Джине. — Полагаю, это вы уже расстроили одно предложение брака. Мельбурн прищурился. — Вы имеете в виду нелепое предложение от французов? — Нелепое? — Католический принц, наследник монархии, которой более не существует! — Не существует благодаря вам! — Даже если бы я собственноручно пытался сдержать чернь у Версаля, мне не удалось бы спасти французский престол. Разумеется, теперь, когда ваша супруга происходит из ничего не значащей династии, вам это, должно быть, доставляет неудобство. Вот почему вы не прятали миссис Майер! Что вам сделает ваш тесть? Ничего. Вы даже не пожелали укрыть его у себя! Открылась дверь. — Что вы делаете? — возмутилась Виктория. — Эффи спит в соседней комнате! Вы ее разбудите! — Ты не должна кормить ее сама. — Не вашего ума дело, что я делаю со своей грудью, дядя! — Ты должна стараться исполнить свой долг и родить для своей страны сына. — Я предупреждаю вас, не начинайте этот разговор, — сказал Мельбурн. — Всё в порядке, Уильям. — Нет, не в порядке! — Верно, Дрина, не в порядке. Если с тобой что-нибудь случится, у власти встанет этот человек, и Англии придет конец. — Дядя Леопольд, вы собирались поехать в Виндзор? — Что? — Я знаю, вы любите посещать Виндзор, когда бываете в Англии. Не смею вас задерживать. — Ты приказываешь мне, Дрина? Виктория оставила его вопрос без ответа. — И советую не возвращаться без моего письменного приглашения.

***

Виктория стояла, прислонившись к машине, наблюдая, как Уилл беседует с Джеймсом. — Когда рожаешь? — спросила Мэгги. — В апреле. — Виктория пожала плечами. — Знаю-знаю. Я огромная. Близнецы. Мэтт оглядел ее. — Мне всегда так жаль бедняжку профессора Каллума. — Почему это? Виктория вздохнула. — Его жена умерла, когда Уилл работал в Кембридже. Он так и не оправился. Мэгги взглянула на экран своего телефона. — У нашей няни всего час остался. — Нам пора. — Приятно было познакомиться, Виктория, — сказала Мэгги. — У тебя есть мой номер, пиши. — Напишу. Виктория подошла к мужчинам. — Ну что? Ты всё пытаешься уговорить его перекусить с нами? — До Кембриджа путь неблизкий. — Да, но я беременна, и вы заставили меня ждать. Я хочу китайской еды, вперед. Джеймс взглянул на Уилла. — Спорить с ней бесполезно, — сказал тот.

***

Утро стояло тихое, и Зоологическое общество было открыто для самой именитой своей поклонницы. Мельбурн перевел взгляд с гиппопотама на Джину. — Мне кажется, ты ему нравишься. — Правда? — Правда. Для него, наверное, такая честь иметь в поклонницах саму королевскую принцессу. Возможно, нам следует пригласить его ко двору. — Нет. — Нет? — Не думаю, что ему там понравилось бы. — Джина подняла глаза на отца. — Ему могло бы понравиться в Брокет-холле. Говорят, гиппопотамы живут в реках. Он мог бы жить в нашей. Мельбурн улыбнулся. — Возможно. — Тебе хотелось бы, чтобы я была мальчиком? — Бог мой, Джина, с чего ты это взяла? — Дядя Леопольд думает, что я должна была быть мальчиком. — Да, дядя Леопольд слишком много себе думает. — Он подался вперед. — Я не изменил бы ни единого волоска на твоей голове ни за какие сокровища мира. Никогда. Ты понимаешь? — Да, папа. — И ни на секунду не думай, что ты не можешь быть королевой. — Я не хочу быть королевой. — Почему? — Потому что это значит, что мама должна будет умереть. Мельбурн кивнул. — Всем нам суждено однажды умереть, Джина. Но не беспокойся, это случится еще очень-очень нескоро. Джина подошла ближе к отцу, позволяя ему взять ее на руки, и склонила головку к его щеке. — Почему мы не можем быть вместе навечно? — Боюсь, этого нам знать не дано, но я с тобой согласен… — Он повернулся так, чтобы ей было видно гиппопотама. — Это было бы идеально.

***

— Я кое-что заметила, Джеймс, — нерешительно произнесла Виктория. Они доедали овощные роллы. — Боюсь спросить, что именно. — Мы подходили к учреждению Королевского ордена Виктории и Мельбурна, — сказала она, вынимая из сумки айпад. — Что, конечно, совпадает с учреждением Королевского ордена Гиппопотама, так что я листала каталог выставки, посвященной детству королевских детей. Уилл склонился ближе, и Джеймс надел очки и взглянул на экран. — Ах это. — Вот это? Коляска, серебряный набор для кормления, погремушка, приданое для новорожденных девочек, принадлежавшие Виктории V. Всё одолжено для выставки из коллекции мистера Джеймса Каллума, из Кембриджа, светлой памяти его покойной жены. — Джеймс? — сказал Уилл. — Отец моей жены был личным секретарем королевской принцессы, а затем помощником секретаря, когда та стала королевой. — Речь о Виктории IV? — спросила Виктория. — Моя жена родилась в 1940 году, тогда уже началось нормирование, и королева великодушно отдала моему тестю детские вещи своей дочери. — Как звали вашего тестя? — поинтересовалась Виктория. — Сэр Уильям Бурн. — Он, наверное, служил при Томми Ласселлсе, — предположил Уилл. Виктория взялась за свой айфон. — Знаешь, раньше историкам приходилось смотреть в книжки, — заметил Джеймс. — Ну а благодаря Аде Лавлейс я могу зайти на Википедию и прочесть, что Уильям Бурн был британским чиновником, служившим двум королевам, дважды вдовец... — Виктория смолкла. — Его вторая жена была убита. Джеймс пожал плечами. — Я никогда не слышал эту историю целиком. Джина и мой тесть никогда об этом не говорили. Ей было шесть лет, когда это произошло. — Он вышел в отставку, — сказала Виктория. — Да. И посвятил себя воспитанию дочери. По пути в Оксфорд Виктория хмурилась, смотря в окно машины. — Ты что-то притихла, — сказал Уилл. — Извини. — В чем дело? — Не знаю. Грустная история. И в Википедии написано, что маму жены Джеймса звали Виктория. — И что? Довольно распространенное имя. Виктория покачала головой, снова отворачиваясь к окну. — Не знаю.