Любовь в/к истории

Весна перетекла в лето, и королевская семья переехала из дворца в Брокет-холл. Джина и Мэгги носились по саду, Мельбурн и Виктория сидели на расстеленном на траве покрывале, а рядом неуверенно ходила Элли. — Ну что ж, — сказал Мельбурн. — Что? — Имена. — О, но еще слишком рано. — Даже и не думайте, что вам удалось меня убедить в том, что вы не готовитесь заранее. Будто имена являются вам из ниоткуда. Вы ни на секунду меня не одурачили. — Я выбрала имя для сына, но не думаю, что это будет сын. — Но не для дочери? — Нет. Элли поковыляла обратно к родителям. Мельбурн заключил младшую дочь в объятия. — Вы ведь не беспокоитесь? — Нет, — ответила Виктория, опуская взгляд на надутый мяч, который когда-то был ее животом. Это была полуправда. Ребенок казался совершенно здоровым, Виктории теперь редко удавалось проспать несколько часов кряду, не почувствовав пинок или движение, однако она никак не могла избавиться от мрачных предчувствий. — Вы прекрасны. — Уильям… — Ваше величество. Мельбурн вздохнул — к ним направлялась Лецен в сопровождении новой няньки, фрау Виднер, которую Лецен выбрала самолично. — Да, Лецен? — спросила Виктория. — У принцесс по расписанию дневной сон, ваше величество. — С каких пор? — спросил Мельбурн. Лецен неодобрительно нахмурилась. — Лорд Мельбурн имеет в виду, что в Брокет-холле принцессы никогда не придерживались расписания, — пояснила Виктория. — Они ложатся отдыхать, когда устают. — Не понимаю, какая от этого польза. — И тем не менее, она есть… — сказал Мельбурн. Подбежала Джина. — Папа, можно покататься верхом? Мельбурн посмотрел на Викторию, затем перевел взгляд на Лецен. — Можно? — Ступайте, катайтесь, — Виктория взяла Элли за ручку. — А ты идешь в дом со мной.

***

— Кто это? Виктория закатила глаза — мать смотрела через ее плечо. — Фрау Виднер. — А кто такая фрау Виднер? — Незначительная сноска на страницах истории. Она служила няней в королевской семье, когда принцесса Маргарет сломала руку, а после этого вернулась в Ганновер. — Я после такого тоже отправила бы ее в Ганновер. Это она сама сломала принцессе руку? — Нет, капитан гвардейцев Брокет-холла пишет, что принцесса Маргарет сломала руку, вылезая из окна детской. — Виктория! — донесся до них голос Уилла. — Мы тут? Уилл вошел в кухню. — Доброе утро, Мари. — Доброе утро. Как ты? — Нормально. Виктория, ты не видела зеленую такую пластмассовую коробку? — Нет. — Она должна быть среди маминых вещей. — Нет, но я могу помочь поискать… — Нет, я не хочу, чтобы ты что-то поднимала. — Уилл, я же не… Уилл вышел. — Беспомощна, — договорила она. — Ему просто нужно время, meine liebe. — Он такой рассеянный уже несколько недель, — пожаловалась Виктория. — У него умерла мать. — Я понимаю, но он же не позволяет мне ему помочь. Эмили и Фред должны бы помогать, но нет — потому что он был ее любимчиком вроде как. Он даже пытался положить часть вещей в детскую. — Не может быть. — Он сказал, что уберет их до рождения Ви и Икс, но я не хочу, чтобы в моей детской лежали вещи мертвой женщины! — последнее предложение Виктория произнесла шепотом. — Не переживай, Виктория. Мама обо всем позаботится. — О Господи, пожалуйста, не говори так. Раздался звонок в дверь. — А это ваша няня, — сказала Мари. — Наша что?

***

Элли ковыляла рядом с матерью и Лецен. С недавних пор ее занимали разные портреты во дворце и Виндзорском замке, и теперь она с не меньшим пылом исследовала Брокет-холл. — В Брокет-холле мы живем иначе, Лецен. Вот и всё. — Виктория взглянула на Элли. — Пойдем, милая. — Кто? Виктория посмотрела туда, куда указывал маленький пальчик. — Это твоя бабушка, леди Мельбурн. Кажется, этот портрет был написан после того, как она была представлена ко двору. — Она взяла дочь за руку. — Попрощайся с бабушкой. — Пока, бабушка. — Она должна сейчас спать. — Она не устала. — Виктория рассмеялась, глядя, как маленькие ножки Элли засеменили к следующей картине. — Кто? — спросила Элли. Виктория вздохнула. Они стояли перед портретом принца-регента и крупа его лошади, подаренным принцем-регентом хозяину дома. — Это мой дядя Джордж, — ответила она, решив, что не пришло еще время рассказывать Элли о том, насколько в действительности были близки семьи ее родителей. Да и придет оно вообще? — Поздоровайся с дядей Джорджем. — Привет, дядя Джордж, — сказала Элли послушно, слегка коверкая слова. — Детям нужен строгий порядок, ваше величество? — Как тот, что у меня был в Кенсингтоне? — Я бы никогда это не предложила, но, ваше величество, у вас будет уже четверо детей. — Я это заметила, но лорд Мельбурн любит, чтобы в его доме всё делалось определенным образом. Он хочет, чтобы дети чувствовали себя свободными здесь, вдали от двора. Именно поэтому мы так редко принимаем в Брокет-холле гостей. — Но вы привезли с собой сэра Джорджа. — Потому что он может не успеть приехать из Лондона вовремя. То же касается сэра Джеймса. — Она подвела Элли к следующему портрету. — А кто этот славный джентльмен? — Папа! — Верно. Этот портрет я заказала, когда он был премьер-министром. Смотри, как хорошо художнику удалось передать его глаза. — Я считаю, что принцессам позволено слишком много свободы. — Неужели, Лецен? Надеюсь, что фрау Виднер была нанята не по этой причине. — У нее превосходные рекомендации, ваше величество. — Я в этом не сомневаюсь, но ты ведь знаешь, лорд Мельбурн так печется о принцессах, и он еще не знает фрау Виднер. — Виктория повела Элли дальше. — Сейчас я тебе кое-что покажу. Она поставила дочь на скамеечку, чтобы малышка могла рассмотреть хранящиеся под стеклом семейные миниатюры на эмали. — Кто это? — спросила Виктория. Элли что-то пробормотала. — Это папа! — Не папа! — Это папа в молодости. Понимаешь, я ездила в Итон, и там у них замечательная галерея всех выпускников, но портрета папы нет, поэтому папа нашел для них этот, а я решила, что предпочитаю оставить его себе. — И в Итоне по-прежнему нет портрета лорда Мельбурна, — посетовала Лецен. — Что ж, быть может, я закажу другой портрет, но мне и тот может так понравиться, что я не пожелаю с ним расстаться. — Виктория склонилась к Элли: — Скажи, ну не красив ли твой папа?

***

— Итак, — сказала Виктория, бросив взгляд на листок бумаги, — миссис Герта Виднер Ганновер. — Да. — Вы хотите быть нашей няней. — Она посмотрела на мать. — Хотя я и не знала, что нанимаю няню. — Два ребенка. У тебя будет хлопот полон рот. — Ты ведь собиралась мне помогать? — Эти коробки всегда здесь стоят? — спросила потенциальная няня. Виктория кивнула. — Да, мы всегда держим в гостиной коробки, от которых несет домом престарелых. — У моего зятя недавно умерла мать. Это ее вещи. Виктория повернулась к матери. — У твоего зятя. — Да. Мой зять профессор Лэм. — Мари улыбнулась Герте. — Он и моя дочь оба преподают в Оксфорде. Моя дочь написала книгу о второй королеве Виктории, и по книге снимают фильм — в главной роли эта как ее там? — Фелисити Джонс. — Виктория подалась к матери. — Я не поняла — кто кого собеседует, мы ее или она нас? — Прошу прощения, мы на минуточку. Мари под локоть привела дочь в кабинет. — Она лучшая няня в Европе. — Кто же тогда достался Виктории VI? Черкну-ка я ей смску. — Очень смешно. — Я серьезно. Смотри. — Виктория вынула мобильный. — Твоя сестра хотела ее перехватить, но я уговорила ее приехать сюда. Оплата больше, детей меньше, и собственные апартаменты, разумеется. — Мам, у нас нет никаких отдельных апартаментов. — Это легко уладить. — Мама! — Всего-то нужна пристройка. Ты же сама понимаешь, дом у вас слишком мал. — Нормальный у нас дом. — Виктория опять сосредоточила внимание на экране телефоне и продолжила набирать смс. — Виктория, перестань делать вид, что переписываешься с королевой. — Я не делаю вид. Послушай, нам не нужна няня. — Не нужна? — Не нужна. Мы оба свободны до следующего сентября, и я уже обсуждаю с Эммой возможность отложить возвращение к преподаванию до весны. Один-два курса в семестр, если получится. — Это совсем не обязательно. — Уилл сам выбирает свои часы. Он будет дома, пока я на занятиях. — А где ты возьмешь время на себя? Мобильный Виктории зазвонил. — Ты попросила кого-то тебе позвонить? — возмутилась Мари. — Погоди. Она хочет поговорить по ФейсТайму. На экране телефона возникло лицо королевы. — К чему эти вопросы о нянях? Мари едва не упала в обморок. — Моя мама притащила на собеседование какую-то старушенцию-немку. Мам, поздоровайся. — В-ваше величество, — запинаясь, пробормотала Мари. — Здравствуйте, мама Виктории. — Сколько ей лет? — поинтересовался другой голос. Королева закатила глаза. — Извини. Со мной тут моя кузина Эмма. За королевой возникла Эмма. — Привет. Так вы и есть Виктория. — Да, я Виктория. Приятно познакомиться, герцогиня. — Так сколько ей лет? — На вид древняя, как пирамиды. — А ваш партнер очень привлекательный? — спросила Эмма. Королева взглянула на кузину. — Весьма недурен собой. И готовить умеет. Ты в правильном направлении мыслишь. Виктория посмотрела на мать. — Как ты думаешь, Уилл может мне изменить? — Не сможет, если ты не приведешь в дом восемнадцатилетнюю няню. — Наша няня, собственно, племянница няни Дэвида, — заметила королева. Она показала на Эмму. — А вот ей удалось заполучить свою же старую няню. — Пари самая лучшая на свете, и я знаю, что она отделает метлой любую амбициозную нимфетку, если той придет в голову приударить за моим мужем. — Потому что она тебя саму отделала метлой, — кивнула королева. — Она застукала меня, когда я вылезала из окна своей комнаты. Так, прошлась по мне слегка. А вот мужчине, на встречу с которым я лезла, досталось ручкой от метлы, а когда ручка сломалась, в ход пошел пылесос. — Расскажите нам о своей книге, — сказала Эмма. — На каком вы сейчас месте? — Принцесса Евфимия. В кабинет заглянул Уилл. — Виктория, в гостиной сидит женщина, утверждающая, что пришла на собеседование. — Я перезвоню, — сказала Виктория королеве. — Да, похоже, у вас там слегка суетно. Дав отбой, Виктория взглянула на Уилла. — Ее мама попросила прийти. — Значит, пусть она же и попросит ее уйти. — Вам понадобится помощь, Уильям, — вздохнула Мари. — Я самостоятельно заботился о двоих детях — оба из которых нуждались в дополнительном уходе — и при этом работал, и был председателем чертова родительского совета! Мне не нужна няня! — Ты был председателем родительского совета? — нахмурилась Виктория. — Да. — Ты выставлял свою кандидатуру? — Не знаю, так получилось, однажды просто оказалось, что я председатель родительского совета. Никакой няни мы нанимать не будем. — Уильям, может быть, немного помощи вам не помешало бы… — Я не хочу, чтобы рядом с моими детьми были посторонние люди. Люди, которые не любят их так же сильно, как я, люди, которым я не доверяю, люди, из-за которых в доме нужно устанавливать скрытую камеру… — Скрытую камеру? — открыла рот Виктория. — Эта женщина выглядит как какой-нибудь злодей из фильмов про Бонда — как минимум как приспешник злодея. Она не будет у нас работать. — Ладно. Я-то вообще няню не хотела.

***

Мельбурна разбудил самый громкий, самый пронзительный вопль, который он когда-либо слышал. — Уильям, это Мэгги. — Мэгги? — Он вскочил. — Не может быть. Кричат снаружи. — Уильям… — Да, это Мэгги. Оба поспешно натянули халаты, и Мельбурн направился в сад, неся перед собой свечку. — Мэгги! — Папа! Папа, помоги! Он сунул свечу Виктории и побежал. Виктория с трудом поспевала за ним, ковыляя вперевалку. Мэгги сидела на траве под окном детской и, баюкая руку, рыдала. Последнее потрясло Викторию более всего. — Мне больно, папа! — Давай я посмотрю. Мельбурн взял ее запястье. Мэгги рыдала не переставая. Мельбурн взглянул на жену. — Кажется, сломано. Нужно сходить за сэром Джеймсом. — Помоги Элли. — Почему мне нужно помогать Элли? — Ваше величество! Лорд Мельбурн! К ним бежали облаченные в ночные рубашки Пауэлл, мальчишка-коридорный и несколько лакеев. — Помогите мне занести ее в дом и разбудите сэра Джеймса. Пауэлл кивнул мальчишке. Мельбурн поднял дочь и поспешил в дом, окруженный остальными слугами. Он внес ее в библиотеку. Лакеи зажгли свечи. — Помоги Элли. — Что случилось с Элли? — спросила Виктория. Мэгги всхлипнула. Виктория бросилась наверх, в детскую. У двери спала сидя новая младшая нянька. Виктория прочистила горло. — Мэм, я… И тогда она услышала истошные вопли. Кричала Элли. Виктория прошла в комнату, оттеснив няньку, и едва не задохнулась от представшей перед ней картины. Элли кричала и металась, а Регина сжимала ее в объятиях, пытаясь удержать сестренку. — Элли. — Мама, — Джина едва не плакала. — Прости, мама. — За что ты просишь прощения? — Она взяла Элли у Джины, осторожно, стараясь не задеть свой выступающий живот. Нянька стояла, таращась на королеву. — Мэм… — Позовите сэра Джеймса! — Я… — Сейчас же! Виктория вздохнула. Вскоре явился сэр Джеймс, а за ним и Мельбурн. — Ваше величество. — Сэр Джеймс, помогите ей, у нее какой-то припадок! Она мгновенно представила себе худшее. Не тот же ли это недуг, которым страдал Огастас? Ее девочка повредится в уме? Она отвела Джину в сторону, пропуская доктора к Элли. — Ваше королевское высочество, с вашей сестрой что-то произошло? — спросил сэр Джеймс. — Нет. Она просто заснула. Я пыталась ей помочь. Сэр Джеймс посмотрел на нее спокойным взглядом. — Я в этом не сомневаюсь, ваше королевское высочество. — Что с ней? — спросила Виктория. — Ночные кошмары, — предположил Мельбурн. — У Огастаса они были? — Нет. Но от них страдали и Эмили, и другая моя сестра, Гарриет. — Да, — согласился сэр Джеймс. — Такое очень часто случается в семьях. — Но что это? Вы можете что-нибудь сделать, чтобы это прекратилось?! — Это прекратится само по себе. Нужно просто следить, чтобы ребенок не поранился. Они подождали еще немного. Элли наконец успокоилась. — Это случалось прежде, ваше королевское высочество? — спросил сэр Джеймс. — Да. — И вам не пришло в голову рассказать нам? — возмутился Мельбурн. — Фрау Виднер запретила. — Запретила? — переспросил Мельбурн, повышая голос. Сэр Джеймс поднялся. — Мэм, похоже, что приступ прошел. Если позволите, я вернусь к принцессе Маргарет? — Да, разумеется. Сэр Джеймс удалился. — Почему вы не сказали нам после? — спросила Виктория. — Она сказала, что вы нам не поверите, и она нас накажет. — Регина подняла взгляд на отца. — Поэтому я послала Мэгги. — Ты послала Мэгги? — ахнула Виктория. — Я подумала… если бы вы увидели сами, то могли бы помочь. — О, Джина, — вздохнула Виктория. — Но почему вы просто не прошли по коридору? — недоумевал Мельбурн. — Нам не разрешается. Виктория переглянулась с мужем. — Джина… — Мельбурн взял ее за руки. — То же самое было у вашей тети Эмили. И у вашей кузины Фанни. Элли снится кошмар, но утром она ничего не помнит. — Но ты всегда говоришь нам, чтобы нам снились только хорошие сны. — Я знаю, но с этим ничего нельзя поделать, и вреда ей это не причиняет. Нас это пугает больше, чем ее. — Но мы ведь храбрые, правда? — спросила Виктория. — Да. — Ступай в наши покои. Можешь спать сегодня там, — сказала Виктория. Родители обождали, пока Регина уйдет. — Вот как ее уважают? — Лорд М… — Ваше величество, я… Обернувшись, они увидели фразу Виднер. — Прочь с глаз моих! — крикнул Мельбурн. — Что? — Вы свободны, и если вы хоть краем глаза глянете на моих детей, я велю страже бросить вас в Тауэр! Фрау Виднер посмотрела на королеву. — Можете удалиться, — сказала Виктория. Виднер вышла. — Мне нужно к Мэгги. Само собой разумеется, вы решите, что делать с баронессой. — Лецен? Что вы хотите сказать — что делать с Лецен? Молча покачав головой, Мельбурн вышел в коридор.

***

Виктория вошла в гостиную. — Ты нашел зеленую коробку. — Нашел. — Уилл вынул из коробки какую-то банку. Виктория села рядом. — Это еще что за научный эксперимент? — Плодный пузырь моей мамы. Виктория взяла банку в руки. — Что? — Ну знаешь, пузырь. Она с ним родилась. Как Евфимия. Виктория замерла. — В смысле, это восьмидесятилетняя высушенная мембрана? — Да. Она сунула банку обратно Уилла. — Окей. — Не могу же я держать это в гараже. — Угу, понятное дело. — Пузырь принцессы Евфимии тоже сохранили. Лежит в Виндзорском архиве. — Ты хочешь сказать, что где-то в Виндзорском замке в банке хранится стосемидесятилетняя мембрана? — Нет, ту положили в специальную шкатулку. Ну, только часть. Другую часть Евфимия носила в медальоне, заказанном для нее матерью. — Она носила мембрану на шее. — Люди сохраняют пуповины, молочные зубы… — Стоп. Люди сохраняют пуповины? — Да. — То есть, я могу открыть какой-нибудь ящик в этом доме и обнаружить там пуповину? — Нет, но в чьем-нибудь еще доме — вполне. Кроме того, я уже заплатил за хранение пуповинной крови и тканей. — Уже заплатил? — Конечно. Там была скидка — два по цене полутора. — Ты мне не сказал. — Я не думал, что ты будешь возражать против возможности спасти нашим детям жизнь в случае чего… — Нет, но может, всё-таки стоило со мной посоветоваться? — Так же, как ты посоветовалась со мной по поводу няни? — Но это всё мама. Я думала, мы с тобой будем всё решать вместе. — Она взглянула на банку. — Например, что ты собираешься делать с этой банкой? — Ты хочешь, чтобы я ее просто выбросил в мусорный бак? Моя мама с этим пузырем родилась! — Уилл вышел из комнаты, топая ногами. — Нет, ну что ты, конечно, храни высохшую мембрану, — пробормотала Виктория.

***

— Ваше величество. Виктория подняла голову. Она мерила комнату шагами — она велела позвать Лецен, прежде чем успела одеться или, чего доброго, понять, что ей делать. — Мэгги сломала руку, Лецен. — Я знаю, ваше величество. — Потому что она решила, что ей нужно вылезти из окна, чтобы поговорить со своими родителями. Потому что ты взяла на службу женщину, которая держала их под замком. — Мне очень жаль, ваше величество… — Она могла убиться! И Джина была вся в слезах, а Элли, бедняжка Элли страдала, и ее родители об этом и не подозревали! — Она и не помнит потом этих припадков, ваше величество. Виктория выпрямилась. — Так ты знала. — Я… — Джина и Мэгги не спят в одной комнате с Элли во дворце. Они не могли знать, но ты — ты знала. — Это пройдет с возрастом, ваше величество. — Как давно? — Ваше величество… — Как давно, Лецен?! — Несколько месяцев, ваше величество. Я не хотела волновать вас в вашем положении. — Почему же тогда ты не рассказала лорду Мельбурну? — Ваше величество? — Если ты не хотела волновать меня, ты могла бы сообщить лорду Мельбурну. Он мой супруг и отец принцессы Элеоноры! — Врач сказал… — Врач? Какой врач? Ты вызывала какого-то врача, даже не спросив моего разрешения? — Да, ваше величество. — Что еще? Что еще происходило с моими детьми — с нашими наследницами — без моего ведома и согласия? Без ведома и согласия лорда Мельбурна? — Если позволите, ваше величество, я считаю, что вы позволяете лорду Мельбурну диктовать свою волю в слишком многих вопросах… — Диктовать? — Да. Всё, что он говорит, должно выполняться… — Он их отец. — Принцесса Регина не его дочь… — Нет, его. — Очень любезно с его стороны считать ее своей… — Я ходила в его покои. В ту ночь, когда ты разместила его в Бельгийских апартаментах. — Я не помню… — Когда мы вернулись из Виндзора, похоронив Альберта. — Вы… — Лецен смотрела на нее неверящим взглядом. — Да. — Он соблазнил вас. — Я отправилась в его покои и легла в его постель, Лецен. Ему не пришлось меня соблазнять. — Вы горевали. — Я нуждалась в нем. Всё просто. Она нуждалась в нем. Не было у нее ни ответов, ни сожалений, ни извинений. Резко развернувшись, Лецен вышла. — Лецен! И в этот миг Виктория ощутила резкую боль. — Лецен, вернись! Кажется, я… Подняв голову, она увидела склонившееся над ней лицо — не своей старой гувернантки, но мужа. — В чем дело? Что случилось? — Ребенок. — Вы уверены? Виктория кивнула, чувствуя, как подступают к глазам слезы. Мельбурн обнял ее. — Всё будет хорошо. Мы ведь знаем, что всё будет хорошо. — Вы останетесь со мной? — Разумеется, останусь.

***

Виктория обнаружила Уилла в спальне, под одеялом. — Мы можем поговорить? — Я не собираюсь ее выбрасывать. Она вздохнула. — Нет, нам нужно поговорить о твоей маме, не только о ее мембране… Уилл не ответил. Виктория забралась на кровать и взяла его за руку. — Ты ведь и сам понимаешь, что ты где-то не со мной, где-то далеко… Уилл, мне очень жаль, но я не собираюсь это терпеть. Мне столько времени понадобилось, чтобы тебя найти, что я никуда тебя не отпущу. — И мама так сказала. — Как сказала? — нахмурилась Виктория. — Она сказала, что ты меня нашла. — Окей. Уилл сел в постели, повернулся к ней лицом. — Она сказала, что ты ее мать. Виктория едва не потеряла дар речи. — Что? — Она сказала, что ты ее мать, что ты меня нашла, и что она рада, потому что это трагедия, когда мы порознь. — Уилл, она была не в себе. Ты поэтому такой? — Она сказала: «Я никогда не забуду». — И что? Уилл, многие люди употребляют эту фразу. — Но почему она это сказала? — Уилл, я не знаю, почему твоя мама… — Она вдруг изменилась в лице. — О Господи. — Что? Виктория быстро положила ладонь на живот. — Они пинаются. Ну, по крайней мере, одна из них пинается или что там они делают… — Пинаются? Виктория улыбнулась. — Ага. — Схватив его руку, она приложила ее к своему животу. — Вот, смотри. Уилл улыбнулся в ответ. — Какие они у нас сильные. — Да, и меня это начинает беспокоить. Так теперь будет постоянно, до родов? Они мне там ничего не отобьют, не разорвут? Что-нибудь важное? — Ничего они не разорвут. — Уилл, твоя мама умерла, и это хреново. Очень хреново, я знаю. И она не понимала, что говорит, и мне очень жаль, Уилл, но ты мне нужен. Уилл вздохнул, обнимая ее. — Прости. — Не нужно просить прощения, просто будь рядом.

***

Виктория сделала еще один глубокий вдох, сжимая руку мужа. — Уильям. — Я здесь. — Думаю, уже скоро, ваше величество. — Вы думаете? Не знаю, сколько я еще выдержу ваши раздумья! Мельбурн перевел взгляд на сэра Джеймса, имевшего выражение лица весьма озадаченное — не то выражение лица, которое ему хотелось видеть. — Уильям? Она смотрела на него, отчаянно нуждаясь в успокоительных словах. Он поцеловал ее руку. — Уже совсем скоро, Виктория. — Тужьтесь, ваше величество. Мычание Виктории перешло в вопль, и вот, тяжело дыша, она подняла голову и заметила ошеломленное лицо доктора. — Что такое? — Ее сердце яростно колотилось. — Что? — Ваше величество, не двигайтесь… — Я не слышу плач, почему я не слышу плач?! — Виктория… — Похоже, ребенок родился en caul. — En caul? — Мельбурн отошел от жены и встал рядом с сэром Джеймсом. — Что это? Что это значит? — В утробе младенец живет в этаком мешке, и иногда мешок выходит нетронутым. — Я никогда о таком не слышал. — Что ж, смотрите. Виктория подалась вперед, как могла, при помощи одной из нянек, и увидела своего ребенка, заключенного в овальный пузырь. — Секунду, — сказал сэр Джеймс. Он взял скальпель и проткнул оболочку. Комната немедленно огласилась пронзительным воем. — О, не плачь, не плачь, любовь моя… — почти мгновенно заговорил Мельбурн. — Девочка, ваше величество. — Девочка, — улыбнулась Виктория. — У меня хорошо получаются девочки. — Лучше всех.

***

Виктория спустилась на кухню. — Ты чего так рано встал? — Работы накопилось. Надо написать про отъезд Лецен. — А я почти закончила с рождением Евфимии, хотя занимательные факты про всякие там мембраны я, пожалуй, оставлю тебе… Виктория подошла к чайнику, налила себе чашку чая. — Ты случаем не выяснила, каким образом принцесса Маргарет сломала запястье? — Тайна, покрытая мраком. Если бы виновата была няня, мы бы, наверное, знали побольше. А так нам известно только то, что она сломала руку, вылезая из окна детской. Уилл вздохнул. — Зачем она вообще полезла из окна детской? — Ну, ей было пять лет, по-моему, лучшего объяснения не придумаешь. Виктория села за стол рядом с Уиллом. — Веселое у них было времечко тогда. Новорожденный младенец, ребенок со сломанным запястьем, не говоря уже об обычных королевских обязанностях… Уилл посмотрел Виктории в глаза. — Ты считаешь, нам нужна помощь? — Нет, Уилл, я же сказала тебе, мы справимся. Я буду преподавать на полставки. — Но это точно то, чего ты хочешь? — В смысле? — Виктория покачала головой. — Ты хочешь преподавать на полставки или все-таки предпочла бы работать на полную? Потому что мы можем найти кого-нибудь, или на полставки буду работать я. — Уилл, нет. — Виктория поставила чашку на стол. — Я этого хочу. Я хочу заниматься всеми этими мамскими делами. Когда я сказала, что хочу ребенка, я именно это и имела в виду. Не хочу потом жалеть, что что-то упустила. — Почему ты так говоришь? Виктория пожала плечами. — Не знаю. Просто ощущение такое. — Она взяла его за руку. — Итак, отъезд Лецен. — Отъезд Лецен.

***

— Что это значит? — спросила Виктория. — Некоторые люди верят, что пузырь наделяет носителя всяческими благами. — Мельбурн провел ладонью по голове новорожденной малышки, которую мать держала на руках. — Впрочем, следует предположить, что она и без того наделена великим благом, будучи дочерью королевы Англии. — Что еще? — Дар проницательности… — Проницательность пришлась бы кстати. — У моряков есть поверье, что если носить кусочек на себе, это убережет от утопления… — Носить на себе? — О да, их продают. Я видел объявления. Мы могли бы, пожалуй, заработать на этом фунт-другой… — Лорд М… — Я не шучу. Виктория перевела дух. — На миг мне показалось, что она… я подумала, что мы ее потеряли. — Я знаю. Виктория улыбнулась, снова обращая взгляд к дочери. — По-моему, у нее очень красивые черты лица. — Да. Она немного напоминает мне мою маму. — Леди Мельбурн? Правда? — Да, внешне она, кажется, пошла в Милбэнков. — Вы классифицировали всех наших детей? — Мэгги, к примеру, Ганновер. — Почему это Мэгги Ганновер? — У нее ганноверский нрав. Не отрицайте. Будь она королевой, она отправляла бы министров в отставку каждый день, когда они не объявляли бы кому-нибудь войну. — А Джина? — Мне не следует об этом говорить. — Она похожа на Эгремонта. И Элли. — Многие люди похожи на Эгремонта — тем более, не стоит об этом говорить. — Он взглянул на жену. — Итак, когда вы мне сообщите? — Что сообщу? — Ее имя. Виктория улыбнулась. — Евфимия. — Евфимия… — произнес Мельбурн, словно пробуя слово на вкус. — Эффи. Он кивнул. — Принцесса Евфимия Соединенного Королевства. — Ее Королевское Высочество принцесса Евфимия Соединенного Королевства, — сказала Виктория. — Хотя этот титул кажется мне весьма странным. — В каком смысле? — Сыновья монархов всегда величаются принцами Уэльскими, герцогами Йоркскими, Кентскими, Сассекскими... но дочери монархов не имеют особых титулов, только «Королевская Принцесса». Разве к дочерям не должно быть такое же отношение, как к сыновьям? — Полагаю, причина была в том, что дочери монархов выходили замуж за представителей других царствующих домов… — Но вы этого не желаете. — Боже милостивый, разумеется, не желаю, но я их отец. Будь моя воля, я не допустил бы, чтобы они вообще когда-либо вышли замуж. Виктория вздохнула. — Нужно будет что-нибудь придумать…