***
Всю дорогу до Хартфордшира за рулем была Виктория, и остановились они всего дважды — чтобы погрузиться в шаттл Евротоннеля и чтобы заправиться. — Ты точно не хочешь ничего поесть? — спросила она Уилла. — Я не голоден. — А я уверена, что голоден… — Если ты хочешь есть, ешь. Сдавшись, она прошла за ним в кабину лифта. У палаты их встретили Эмили, Генри и Фред, брат Уилла. — Уилл, слава Богу. — Эмили обняла брата. — Как она? — Плохо. Всё просит позвать тебя. Войдя в палату, Уилл немедленно подошел к койке. — Мама. Ей достало сил поднять руку и коснуться его головы. — Мой милый Уильям… — вздохнула она. — Ты остриг волосы. — Да. — Уилл взглянул на Викторию. Мама Уилла страдала от деменции всё то время, что Уилл и Виктория были вместе. — Ты привел эту стерву? Зачем? — Э-э, нет, Лиз, это я, Виктория. — Виктория шагнула ближе. — Коротышка-потаскушка? — Виктория… — с упреком произнес Уилл. — Штрейзель? — Штрейзель, точно, я и забыла… — сказала Виктория. — И правда… — А, ну да, — сказала Лиз. — Как ты, дорогая? — Мама, как ты себя чувствуешь? — спросил Уилл. — Не волнуйся обо мне. Ты здесь, и мне уже намного лучше, мой милый мальчик…***
Проснувшись, Мельбурн обнаружил, что его жену тошнит в ночную вазу. Он поднялся и быстро перебрался на ее сторону кровати. Закончив, она привалилась к его груди, тяжело дыша. — Это уже третий раз. — Уильям… — И кровей, как я понимаю, по-прежнему нет. Когда это было? В день рождения Элли? — Я не желаю об этом говорить. — Думаю, мы должны об этом поговорить — вы ждете ребенка. И рано или поздно ребенок появится на свет. Она вздохнула. — Я не хочу его потерять. — Не потеряете. — Вы не можете это знать. — Не могу, но страх ничего не изменит, а только приведет вас в чрезвычайное расстройство. — Я не хочу пока сообщать Тайному совету. — Хорошо, но мы не сможем сохранять это в тайне вечно. Вы можете встать? — Я не инвалид. Он помог ей подняться на ноги. — И Лецен не говорите тоже. И mama. — Круг людей, с которыми я могу поделиться этой новостью, стремительно сужается… Раздался стук в дверь. — Войдите! — ответила Виктория. Вошла баронесса. Ее лицо выражало привычное возмущенное недовольство нахождением Мельбурна в опочивальне королевы. — В чем дело, Лецен? — Посыльный привез депешу. Мельбурн протянул руку. — Лецен, ты вполне можешь вручить ее лорду Мельбурну. Лецен нехотя сделала, как велела королева. — Пожалуйста, вызови моих камеристок, — попросила Виктория. — Да, ваше величество. Лецен удалилась. — Не сомневаюсь, она думала, что наконец от меня избавилась, — сказал Мельбурн. — Что? — Вам, как и мне, известно, что всё лето вы общались с ней чаще, чем со мной… — С тех пор прошли месяцы. Лорд М, Лецен не мечтает избавиться от вас. — Я в этом не уверен. — Мельбурн вскрыл письмо. — Что это? — Похоже, король Луи-Филипп отрекся от престола. — Что?! — Народ вышел на улицы и требовал отречения короля… — Мельбурн поднял голову. — Послать за Палмерстоном? — Там сказано, что с ним стало? И с его семьей? — Нет, ничего. — Пошлите за Палмерстоном, — кивнула Виктория. — Хорошо. — Джина умная девочка, ведь правда? Вопрос застал Мельбурна врасплох. — Что? — Вы всегда говорите, что мы пристрастны, но все ее преподаватели утверждают, что она исключительно умна. — Разумеется, я с ними согласен. — Я хочу, чтобы она была со мной, чтобы она присутствовала на аудиенции. — Она часто бывает с вами. — Уильям, если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы она была подготовлена. — С вами ничего не случится. Вы произвели на свет троих младенцев без осложнений, и нет никаких оснований считать, что на сей раз будет иначе… — Вы говорили, что Джина была напугана. — Разумеется, она была напугана, она боялась, что потеряет свою мать. — Если со мной что-нибудь случится, она станет королевой. Да, вы будете при ней регентом, но я не допущу, чтобы она жила в страхе перед своим долгом. — Вы полагаете, это лучший способ? — Я не знаю лучшего способа справиться со страхом, чем встретиться с ним лицом к лицу. Мельбурн кивнул. — Хорошо.***
Остаток дня прошел спокойно. Они сидели в палате Лиз под болтовню всяческих ток-шоу и прочую теледребедень — мать Уилла смотрела с удовольствием. — Помнишь, как я возила тебя в Блэкпул? — спросила она вдруг. — В Блэкпул? — фыркнул Уилл. Виктория взглянула на них. — Что произошло в Блэкпуле, Лиз? — Я водила Уильяма к известной ясновидящей, чтобы она прочла его ауру. — Ты заплатила какой-то тетке, чтобы та сказала мне, что когда-то я был греческим солдатом и консортом королевы. — В прошлых жизнях, — поправила его Лиз. — Серьезно? — спросила Виктория. — Консорт королевы? Которой королевы? Уилл хмуро глянул на нее. — Ну хоть ты-то не начинай, а? — А что? Мне любопытно. Ты был на ней женат, или она просто творила с тобой, что хотела? — Я всегда знала, что ты особенный, — сказала Лиз. — Самый способный из всех моих детей. — Мам, не заставляй меня краснеть. — А какие славные у тебя были кудри. Виктория улыбнулась Уиллу. Тот вздохнул. — Вот зачем ты о Блэкпуле вспомнила, мам? — Почему бы и нет?***
Джина не знала, зачем ее вызвали из детской, но была рада побыть с родителями. Она уселась на пол, слушая их наставления. — Что это значит? Виктория перевела взгляд на Мельбурна, затем снова на Регину. — Это значит, что король Луи-Филипп заявил, что больше он не король Франции. Твой друг Филипп должен был стать королем после него, но французы решили, что больше у них не будет ни короля, ни королевы. — Но ты говорила, что королей и королев выбирает Господь. — Да, разумеется, так и есть, милая. — Но если их выбирает Господь, как король может заявить, что он больше не король? Как французы могут решить не иметь короля? — Всё не так просто, Джина, — сказал Мельбурн. — Франция не Англия. У них были революции… — Но в Англии тоже была революция. Ты рассказывал. Карл I. И круглоголовые, они убили его, и Карл II прятался на дубе… — Это было очень давно, Джина, — сказала Виктория, садясь на пол рядом с дочерью. — Папа всегда говорит, что британцы — народ, не склонный к революциям. Нам не о чем беспокоиться. Открылась дверь. — Лорд Джон Рассел. Вошедший премьер-министр поклонился. Виктория поднялась с пола, протянула руку для поцелуя и сделала знак Джине последовать ее примеру. — Ваше величество. Премьер-министр был так мал ростом, что стоя на одном колене, он находился почти на уровне глаз Регины. — Ваше королевское высочество. Лорд Мельбурн, — сказал Рассел, поднявшись. — Лорд Рассел. Премьер-министр выжидательно посмотрел в сторону Регины. — Нет, лорд Рассел, королевская принцесса будет присутствовать. — Если вы настаиваете, мэм… — Я настаиваю. Виктория села, быстро скосив глаза на Регину, намекая ей сделать то же самое. Мельбурн весело наблюдал, как Джина, садясь на стул и расправляя юбки, старательно пытается в точности повторить материнские жесты — и весьма успешно. Он знал, что старшая дочь обладает тем же прирожденным достоинством, которое он заметил в Виктории еще в первую их встречу. А Рассела, похоже, это зрелище скорее озадачило. — Что ж, лорд Рассел, что у нас сегодня? — Боюсь, сегодня мы должны обсудить чартистов, мэм. С тех пор, как О’Коннор сделался членом Парламента, сброд кричит всё громче. Что-то нужно делать, иначе ситуация у нас будет не лучше, чем на парижских улицах… — Я думаю, это неоправданное паникерство, — ответила Виктория. — В Ньюпорте, мэм, чартисты составили петицию, с которой хотят прошествовать в столицу, дескать, собрали шесть миллионов подписей… — Чего они хотят? — спросила Джина. Рассел опешил. Регина взглянула на мать. — Если у них есть петиция, это значит, они чего-то хотят, правда? — Да, разумеется. — Виктория обернулась к премьер-министру. — Лорд Рассел? — Мэм? — Королевская принцесса задала вопрос. — Вы желаете прервать нашу… — А если бы этот вопрос задала я? Джина смотрела на Мельбурна. — Избирательные реформы, — ответил тот. — Все сходятся во мнении, что следует усилить присутствие полиции в Лондоне и ввести армию… — Армию? — спросила Джина. — По-моему, это крайние меры, — сказала Виктория. — Мне кажется, всякий раз, как происходит какая-нибудь народная демонстрация, мы отвечаем чрезмерной демонстрацией силы, за которой следует чрезмерная реакция, а затем какая-нибудь трагедия. — Это дело непростое, мэм. — Разве мое резюме показалось вам простым? — Она взглянула на мужа. — Лорд М? Мое резюме было слишком простым? — Нет, мэм. Вам известно, что наши мнения по этим вопросам совпадают. Рассел попытался не слишком явно закатить глаза. — Мы считаем, что было бы лучше, если бы вы переселились на время за город… — Я должна сбежать и спрятаться? От демонстрации? — Это ради вашей же безопасности, мэм.***
— Как ты думаешь? Уилл обращался к Эмили. Эмили оторвала взгляд от своего стаканчика. — В смысле? Разве это не очевидно? — Ну, я думаю, она полежит тут несколько недель… — В больнице? Нет, Уилл. — Что нет? — Уилл, у мамы был обширный инсульт… — С ней всё в порядке. — Ничего с ней не в порядке. Она умирает. — Она не умирает. — Черт возьми, Уилл, ну как можно быть таким недалеким? Видит Бог, ты ее любимчик, потому что ты вроде как умный. — Я не ее любимчик. — Еще как любимчик. Оба обернулись. — Извините, — сказала Виктория. Эмили унеслась прочь, раздувая ноздри. — Что случилось? — Ничего, — сказал Уилл. Он посмотрел на стаканчик в ее руке. — Это что, кофе? Виктория застонала. — Я просто так устала. Уилл отобрал у нее стаканчик. — Эй! — огрызнулась она. — Я оберегаю тебя от тебя самой.***
— Как вы думаете? Обеденный зал опустел после ужина. Придворные откланялись, пожелав супругам доброй ночи. — Думаю, рыбный суп был испорчен. — Лорд М… — вздохнула Виктория. — Нет, я действительно так думаю. Это вполне может быть причиной вашего утреннего недомогания… — Но вам ведь от рыбного супа дурно не стало. — А я не доел свою порцию. Тарелки уносят, как только вы заканчиваете есть. — Вернемся к тому, что сказал лорд Рассел. — Он преувеличивает. — Вы не считаете, что нам необходимо бежать из дворца? — Нет, но в одном мы можем быть уверены: если чартистская демонстрация пройдет по столице с таким размахом, непременно будут беспорядки, и прольется кровь. — Что вы предлагаете, как нам этого избежать? — Посланник от ее величества к предводителям чартистов может сгладить острые углы. — Кто же способен выполнить такую задачу? — Есть у меня кое-кто на примете.***
— Где Уилл? Виктория улыбнулась. — Пошел поспать. Я решила посидеть с вами, если вы не возражаете. Она села на стул у койки. — Фрэнни привезла ваши фотографии, здорово. В коробке были собраны снимки разных лет: Уилл, такой юный в кембриджской мантии, свадебные фото Эмили, Фред в своем клубе, портреты внуков. Но Виктория заинтересовалась другой группой фотографий, на которых молодая Лиз, в самом расцвете, позировала перед камерой. — Ого, Лиз, вы были… — Молодой? — И это тоже. — Я была моделью. — Уилл мне не говорил… Мать Уилла покачала головой. — Я ему не рассказывала. А еще я несколько дней была замужем за принцем. — Что?! — Из Саудовской Аравии или из Катара, что-то в этом роде. Точно знаю, что там ужасно жарко. — Как это получилось? — Я вышла купить сигарет. Виктория рассмеялась. Лиз сохраняла серьезность. — Вы же пошутили, да? — Ты никогда не понимала, когда я шучу. Виктория нахмурилась. Она не помнила, чтобы Лиз когда-нибудь с ней шутила. Даже «штрейзель» всегда был просто беззлобным подтруниванием, но шутить она никогда не шутила. — Лиз, вы о чем? Внимание Лиз уже было приковано к ток-шоу на телеэкране, и Виктории оставалось только теряться в догадках.***
Фергюс О'Коннор вошел в свой дом. — Мистер О’Коннор, к вам посетитель. — Посетитель? — В салоне, сэр. В салоне О’Коннор с удивлением обнаружил лорда Мельбурна. — Лорд Мельбурн. — Мистер О’Коннор. — Мельбурн поднялся. — Сидите, сидите. Оба уселись. — Не стану ходить вокруг да около, — сказал Мельбурн. — Я пришел к вам, потому что, по словам лорда Рассела, чартисты собираются устроить демонстрацию в столице. — Верно. — Плохая затея. — Это мнение лорда Рассела? — Нет. Это факт. Лорд Рассел применит чрезмерную силу в ответ, он уже пытается привлечь герцога Веллингтона, хотя бедняга уже почти совсем оглох… — И дело не в том, что вы опасаетесь революции? — Подобное никогда не приводит к революции. — Спросите короля Франции. Или Марию-Антуанетту. — Так вот чего теперь хотят чартисты? Обезглавить королеву? — А вас это заботит? Мельбурн вздохнул. — Вы спрашиваете, заботит ли меня возможная казнь моих жены и детей. Да, заботит. — И ваша собственная, милорд. — Если с ними что-то случится, моя собственная судьба меня не будет меня особенно волновать, однако покуда я дышу, я буду делать всё возможное для них, в том числе не допущу кровавой бойни за воротами сада, в котором играют мои дочери. Думаю, что и вам это не нужно. О’Коннор вздохнул. — Знаете, я вас ненавижу. Мельбурн поднял брови в веселом изумлении. — В самом деле? — Да. Вы всегда так разумны. Даже в Палате вы были одним из немногих людей, не задиравших нос при моем появлении. — Я не люблю принимать чью-либо сторону. — За исключением стороны королевы. — Да, боюсь, это единственное вопиющее исключение в моей биографии. О’Коннор кивнул. — Я поговорю со своими людьми.***
В коридоре на Уилла налетела Эмили, выскочившая из палаты. — Мне нужно подышать воздухом, — сказала она. — Ясно. — Она говорит бессвязно, но не так, как обычно, она как будто думает, что она… Уилл нахмурился, переступая порог палаты. — Мама. — Уильям. Ты такой хороший папа Огастасу и девочкам… Уилл замер. — Как ты узнала, что у Виктории будут девочки? — У нее хорошо получаются девочки. — Мам, Виктория еще ни разу не рожала. Эллисон родилась у Кэрри. — Она родила нас. Уилл начинал раздражаться. Стоит ли вообще спорить с матерью, если она в таком состоянии? — Мам, по-моему, ты немножко запуталась, ты переутомилась, наверное… — Я очень утомлена, но ничего не путаю. — Виктория не твоя мать… — Нет, моя, и она нашла тебя, и я так рада, потому что это всегда трагедия, когда вы порознь. — Лиз схватила сына за руки. — Обещай, что ты меня не оставишь. — Нет, мама, конечно, не оставлю. — Уилл сел, сжимая ладонь матери. — Я никогда не забуду. Уилла словно током ударило. — Что? Лиз не ответила. — Мам, с чего ты… Тревожно запищал один из многочисленных приборов, и Уилл вдруг понял, что мать ни на что больше не реагирует.***
Мельбурн стиснул бедра скакавшей на нем Виктории. Та застонала. — О да, лорд М… — Моя красавица, моя Виктория… — Он прижал ее к себе, шепча ей на ухо: — Кончи, кончи для меня. Она затряслась и обмякла в его объятиях. Мельбурн перевернул ее на спину и продолжал двигаться, пока не кончил сам. — Итак… — задумчиво протянула она. — Уже почти вечер, а нас, кажется, еще не свергли с престола. — И это очень кстати, ибо я не знаю, что прочли бы о нас в учебниках истории грядущие поколения, если бы разъяренная толпа обнаружила нас в таком вот виде. Виктория вздохнула. — Лорд М, будьте же серьезны. Он погладил ее живот. Она напряглась, когда его ладонь легла на небольшую выпуклость. — Можем мы наконец поговорить об этом? — Очень заметно? — Только мне и вашим камеристкам, полагаю. — Они уже наверняка заметили, что у меня не было кровей. — Тогда, быть может, пора объявить. — Нужно вызвать лорда Рассела.***
Они спустились в салон, где Регина сидела с герцогиней. — Джина, какой взрослой ты выглядишь, — заметила Виктория. — Она очаровательна, — сказала герцогиня. — Ей нужно быть не очаровательной, а величественной, как королева, mama, — сказала Виктория. — Очарование никогда не мешало ни одной королеве, — вмешался Мельбурн. — К счастью для Джины, она преуспевает и в том, и в другом. — Больше никого с нами сегодня вечером не будет? — спросила герцогиня. — Да, мы решили побыть в узком кругу. Вошел Пендж. — Лорд Рассел, ваше величество. Все поднялись. Приняв полагающиеся ей почести, Виктория села. — Что ж, лорд Рассел, как я понимаю, демонстрация прошла успешно? — Не уверен, можно ли так сказать, мэм. Оказалось, что у чартистов куда меньше сторонников, чем они заявляли. — Я хочу сказать, лорд Рассел, что собрание было мирным, никто не пострадал, и всё это дело, похоже, было сильно преувеличено. — Пожалуй, что так, мэм. — Что вы имеете в виду, говоря, что у чартистов меньше сторонников, чем они заявляли? — Мэм, они утверждали, что петицию подписали шесть миллионов человек, однако в действительности число, если верить клеркам, ближе к миллиону шестистам тысячам, — уверенно сказал Рассел. — Это тоже много, — заметила Джина. Рассел удивленно взглянул на нее. — Ваше королевское высочество? — Леди Лавлейс говорит, что по последней переписи население Англии составляет тринадцать миллионов человек, — сказала Джина и посмотрела на Викторию. — Миллион шестьсот тысяч из тринадцати миллионов — это всё равно много, я бы посчитала, если бы у меня был карандаш. — Да, Джина, ты права. — Виктория взглянула на премьер-министра. — Это много. — Это меньшинство, мэм. — Значительное меньшинство. И как ваш монарх, я советую вам принять во внимание то, что они хотят сказать.***
Виктория вошла в комнату. Мэгги крепко спала, а Регина всё не гасила свечу, сидя за книгой. — Ты должна уже спать. — Папа еще не приходил. — Вот оно что. — Порой Викторию огорчало, что она не всегда могла прийти пожелать девочкам спокойной ночи. Очень часто ей приходилось развлекать какого-нибудь политика или дипломата без возможности вырваться. Фрейлины могли понять, когда по вечерам она ненадолго отлучалась из салона — они и сами были матерями. Но Мельбурн неизменно приходил в детскую каждый вечер. — Папа говорит, я могу читать, пока он не придет. — А я, — сказала Виктория, бережно вынимая книгу из рук дочери, — я пришла, чтобы сказать тебе, как я было горда тобой сегодня. Впрочем, я всегда тобой гордилась. — Почему? — Когда ты была совсем малюткой, — улыбнулась Виктория, — ты была такой красивой, и я просто знала, что ты умница. Но теперь ты так замечательно говорила с лордом Расселом, задавала ему такие правильные вопросы. Очень важно, чтобы монарх умел задавать правильные вопросы. — Он мне не нравится. Виктория кивнула. — Такое случается с премьер-министрами. Боюсь, они не все такие, как твой папа. — Спасибо, мама. От двери послышался голос. — Не даем ей спать? Виктория обернулась к Мельбурну. — Ничего подобного. — Что ж, тогда вы не будете возражать, если я пожелаю ей спокойной ночи. — Мельбурн опустился на корточки. — Итак, ты должна видеть сны только о чем-нибудь хорошем. Что тебе будет сниться? — Собаки. — Собаки, отличный выбор. И очень тонкий, учитывая присутствие твоей мамы. — Ваше величество. На пороге стояла Лецен. — К вам посетитель. — Посетитель? В такой час?***
Спустившись в тронный зал, супруги с изумлением обнаружили перед собой французскую королевскую семью. Луи-Филипп, Амалия, Елена, маленький наследный принц, выглядевший совсем крошечным и растерянным. Да и вся семья казалась таковой в своей перепачканной, потрепанной одежде. — Ваше величество. Лорд Мельбурн, — сказал король. — Ваше величество, — сказала Виктория, бросая взгляд на мужа. — Мы вас не ждали. Король покачал головой. — Нам больше некуда было идти.***
— Уилл? Стряхнув оцепенение, Уилл поднял голову. Виктория держала в руках какую-то коробку. — Что это? — Фотографии твоей мамы. Он поднялся. — Тебе нельзя таскать тяжести… — Она не… Уилл забрал у нее коробку. — Уилл. Дорога домой прошла в молчании. Виктория шагнула в дверь следом за Уиллом. — Ты не голоден? Уилл не ответил. — Уилл? Ты не голоден? — Нужно позвонить Гасси. — Уже поздно — у них же отбой. — А, ну да. — Ты бы съездил к нему сам. — Нет, завтра у него занятия. — У него бабушка умерла, Уилл. — Я могу ему и на выходных сказать. — Уилл, нельзя ждать до выходных с такими новостями. Уилл сел на диван. Виктория подошла к нему. — Как она тебе показалась? — Что? — Моя мама. Она бессвязное что-то говорила под конец… — Ну да, но она же перенесла инсульт, Уилл. — Она так странно говорила… Виктория села рядом, взяла его за руку. — Странно? — Она сказала, что у тебя хорошо получаются девочки. Виктория улыбнулась. — Что это значит? — Не знаю. Виктория склонила голову набок. — Мне она сказала, что я никогда не понимала, когда она шутит. Уилл нахмурился. — Она никогда с тобой не шутила. — А я о чем. Спутала меня с кем-то, наверное. Уилл откинулся на спинку дивана. Виктория последовала его примеру. — Мама умерла. — Да.***
Эффи вошла в обеденный зал. Лакей поклонился ей. Она подошла к буфету. — Ты проснулась, — сказала Делла. — Проснулась, — ответила Эффи, выбирая себе завтрак. Кто-то кашлянул, привлекая их внимание. Сестры оглянулись. — Ваше королевское высочество. — Мужчина поклонился и повернулся к Делле. — Ваше королевское высочество. — Сэр Чарльз. Мужчина прочистил горло. — Ее величество желает, чтобы я передал вам сообщение касательно ваших… подвигов. — Вот как? — Эффи подняла взгляд. — Что ж, я буду здесь. — Ее величество желает, чтобы это сообщение вам передал я. — Так не пойдет. — Мэм? — Едва ли предполагается, что я стану беседовать со своей матерью королевой через слугу. Это ниже и ее, и моего достоинства. — Ваше королевское высочество… — Более мне сказать по данному вопросу нечего. — Эффи вновь сосредоточилась на своей тарелке. — Можете удалиться. Сев за стол, она заметила скептическое выражение лица младшей сестры. — Что? — Мама будет недовольна. — Не бог весть какая новость. Однако мама должна уделять внимание своим обязанностям, одной из которых является личное порицание моей персоны. Кроме того, теперь, когда они с Джиной почти не разговаривают, она не может даже ее принудить меня отчитать. Делла кивнула. — Я собиралась пройтись в саду, ты не… Эффи вдруг разрыдалась. — Эффи, что такое? — Папа умер. — Да. Делла встала и подошла к сестре. — Мы все по нему скучаем, — попыталась она утешить Эффи. — Он всегда жил только для нас, а теперь его нет, и я ничего не могу для него сделать. Делла обняла сестру. Лакеи старательно делали вид, что ничего не замечают.