***
— Вы хорошо себя чувствуете, мэм? — Вполне, — сказала Виктория. Она нахмурилась, глядя на Гарриет. — Когда вы собираетесь нас покинуть? — Думаю, срок подойдет поздней зимой, мэм. — Одиннадцать детей. Не думаю, что я справилась бы с таким количеством… — Вы полагаете, что ваши детородные дни позади, мэм? — Лорд М не имеет особого желания заводить еще детей. У меня три наследницы… Дверь отворилась, впуская старших из пресловутых наследниц. — Леди Лавлейс. Графиня сделала книксен. — Ваше величество. Виктория улыбнулась подошедшим Джине и Мэгги. — Как успехи принцесс? — Прекрасно, мэм. Принцессе Маргарет хорошо дается умножение, а королевская принцесса справляется почти с любой математической задачей. — Что ж, — сказала Виктория, — это приятно слышать. Виктория поднялась — и тут же поморщилась, хватаясь руками за бока. — Мама? — встревожилась Регина. — Ваше величество, — сказала Ада. — Всё нормально, благодарю вас. Гарриет подождала, пока комната опустеет, и спросила: — Вы хорошо себя чувствуете, мэм? — Кажется, просто женские проблемы. — Велите послать за доктором? — Послать за доктором из-за ежемесячных недомоганий? — вздохнула Виктория. — Чтобы все стали болтать, что я сошла с ума?***
Ада показала им следующую часть своей реконструкции. — Королева начинает выказывать симптомы, которые она принимает за обильные месячные, но сейчас-то мы знаем… — А почему мы предполагаем, что именно отец Виктории был ответственен за генетическую мутацию? — спросила Виктория. — Он был стар, но и лорд М тоже был стар. Ада нахмурилась. — Естественно, из-за Виктории II. Мы знаем, что она потеряла троих сыновей, а Мельбурн не был ее отцом. Уилл уставился на Викторию. — А. Точно, — пробормотала она. — Точно, — с нажимом повторил Уилл. — Продолжим? — спросила Ада.***
Виктория взглянула в зеркало. Ее раздели до нижней сорочки и панталон, и выглядела она столь же бледной, как ее нижнее белье. На панталонах она обнаружила характерное пятно крови. — Мне придется полностью сменить одежду. — Я принесу свежее белье, мэм. — Быть может, мне следует принять ванну, — задумалась она. Ей было жарко и в целом неприятно. В дверь постучали. — Кто там? — Это я, вы позволите войти? — Я не в состоянии принимать посетителей, Уильям. Его это не разубедило. — Гарриет сказала, что вы дурно себя чувствуете. Виктория сделала знак Дженкинс подать халат. Скерретт присела перед Мельбурном и удалилась вместе с запачканным бельем. — Со мной всё в порядке. Это всего лишь женские проблемы. Он нахмурился. — У вас нездоровый вид. — Да, по-моему, я пропустила прошлый месяц, это, должно быть, двойная плата. Почувствовав новый приступ спазмов, она снова сжала бока. — Позвольте мне послать за доктором. — Нет, я не… Она слегка покачнулась, на долю секунды потеряв сознание, но Дженкинс успела ее удержать. Мельбурн бросился к жене. — В постель, — бросил он. — Я не могу. У нас сегодня ужинает герцогиня Монтроз. Вы ведь знаете, как она меня презирает. — Она не станет относиться к вам лучше, если вы упадете в обморок за столом. В постель. Виктория вздохнула. — Слава Богу, mama в отъезде. — Вы действительно считаете, что ваша мать стала бы насмехаться над вами из-за недомогания? — Это к лучшему, что она гостит у моего брата.***
Ада подняла на них глаза. — Ну и вот что нам известно. Выкидыш. — И ты считаешь, что у ребенка была гемофилия? — спросила Виктория. — Ну, это был мальчик, и, если верить дневникам, кровотечение было очень сильное… В наши дни в случаях гемофилии часто получается так, что кровь матери мешается с кровью ребенка, и фактор свертывания у матери понижается. В наши дни мы бы такой случай рассматривали как роды с повышенным риском осложнений. Уилл, ты в порядке? Уилл поднял голову. — В порядке. — Следующий шаг — дождаться родов. Если роды не начинаются, врач вынимает плод. — Вынимает? — спросила Виктория. — Да, вручную. Эта процедура была зарегистрирована в случае принцессы Шарлотты, но королеве повезло гораздо больше. — Значит, либо сэр Джеймс не провел процедуру… — Мы знаем, что королева в целом была очень здоровой женщиной и не придерживалась того режима, какого придерживалась принцесса Шарлотта. Она была известна своим аппетитом и перенесла пять родов относительно без осложнений… Первые роды были долгими, но это нередко для первого ребенка. Единственный примечательный случай — рождение принцессы Евфимии, но и тогда родился живой ребенок. Виктория поймала устремленный на нее — вернее, на ее живот — взгляд Уилла. — Ну что ж, очень информативно, — сказала она. — Вы, наверное, устали, — спохватилась Ада. — Это всё может быть так скучно. — Нет, ужасно интересно, — сказал Уилл. — Нам обязательно нужно еще встретиться и пообедать вместе до вашего отъезда. — И немножко пройтись по магазинам, — добавила Виктория.***
Мельбурн ждал за дверью, пока сэр Джеймс осматривал королеву. Она хотела, чтобы он был рядом во время родов, но поняла, что не может допустить, чтобы сэр Джеймс копался в ней, избегая смотреть ей в глаза, в присутствии ее мужа — это было бы чересчур. — Лорд Мельбурн. — Сэр Джеймс. — По всей видимости, королева страдает от выкидыша. Мельбурн стоял как громом пораженный. — Мы и не знали... — Срок был небольшой. Однако, похоже, что имеет место сильное кровотечение — организм пытается исторгнуть ребенка. — Исторгнуть… — выдохнул Мельбурн. — Кровотечение обильное, что само по себе тревожно, и, разумеется, лихорадка вызывает опасения. — Папа? Отпустив сэра Джеймса, Мельбурн повернулся к Джине, присел на корточки. — Что случилось с мамой? — Маме просто немного нездоровится, вот и всё. — Можно мне к ней? — Нет, маме нужно отдыхать. Ты увидишь ее утром. — Он поцеловал дочь. — Я люблю тебя. И нянька увела Регину.***
— Осенний Париж явно сильно недооценивают, — сказала Виктория. Они сидели в ресторане с видом на огни вдоль Сены. — Да, пожалуй. — Бедная Регина, — размышляла Виктория за ужином. Уилл взглянул на нее. — Сложное, наверное, было положение. В любой момент у твоей мамы может родиться сын, который займет твое место… — Думаешь, ей это было нужно? Корона? — Нет. Она была слишком дочерью лорда М — никаких амбиций. Что дополнительно осложняло ее положение. — В смысле? — Если бы Виктория умерла, она сразу стала бы королевой.***
Мельбурн придвинул стул к кровати Виктории. Эмма и Гарриет сидели с ней по очереди, но сам он и сиделка не покидали комнату. — Лорд М… — Да, Виктория? — Я не хочу открывать Парламент. Я предпочла бы поехать в Виндзор. Он нахмурился, припоминая этот спор в самом начале ее царствования. Тогда он одержал верх над юной королевой. — Разумеется, мэм. — Он взял холодный компресс из чаши, стоявшей на прикроватной тумбе. — Мэм, кто я? — Лорд М. — Но кто я вам? Она улыбнулась ему. — Мой премьер-министр. Он опять приложил компресс к ее лбу. — Да, мэм.***
Мельбурн переоделся и побрился. Негоже выглядеть неопрятно перед девочками. Пусть даже весь мир его рушился. Услышав крик Виктории, он выскочил из комнаты, едва не сбив с ног Колльера. В королевской опочивальне он обнаружил сэра Джеймса, убирающего что-то в чашу и накрывающего чашу куском ткани. Эмма и Гарриет стояли рядом. — Сэр Джеймс. — Лорд Мельбурн. Ее величество исторгла остатки… Остатки ребенка. Их ребенка. — А лихорадка? — Нужно ждать. Вошла Лецен. — Баронесса. — Премьер-министр ждет. — Ее величество не в состоянии… — Он желает видеть вас, лорд Мельбурн, — в голосе Лецен сквозило нескрываемое раздражение. Мельбурн прошел в салон, где ожидал лорд Джон Рассел. Какой же маленький он был человечек, этот бывший министр его правительства. Конечно, отношения между ними теперь были странные. — Лорд Мельбурн. — Лорд Рассел. — Как здоровье ее величества? — Она… — Мельбурн силился подобрать нужные слова. — Она больна, но у меня нет ни малейшего сомнения в ее скором выздоровлении. — Считаю своей обязанностью напомнить вам об Акте о регентстве за 1842 год. Если ее величество скончается, королевская принцесса станет королевой. — Я не думаю, что… — А вы станете регентом. — Как я и сказал, я не думаю, что до этого дойдет… — Тори это придется не по душе. — Они мало что могут сделать. Акт давно принят. — Многие предпочли бы, чтобы регент был королевской крови или кровным родственником королевской принцессы. — Прошу прощения? — Если бы речь шла о другом ребенке, никто не стал бы оспаривать ваше естественное право. — Принцесса Регина… — Мельбурн осекся, заметив, что Рассел изогнул бровь. — Она мне всё равно что родной ребенок. Я знал ее каждый день ее жизни. Она не знала другого отца. — Я сомневаюсь, что некоторые члены Парламенты способны проникнуться подобными сантиментами. — Нам нет нужды это обсуждать. Ее величество поправится… — Я молю Господа, чтобы так оно и было, но… Мельбурн развернулся и вышел, обрывая беседу.***
Войдя в детскую, он обнаружил с девочками свою сестру. — Папа! Смотри! Тетя Эмили пришла! — воскликнула Мэгги. — Я вижу. — Я как раз любовалась коллекцией игрушечных солдатиков Мэгги. — Подарок от ее кузена Эрнста. Джина посмотрела на Мельбурна. — Мы можем увидеть маму? — Она отдыхает, нам нельзя ее беспокоить. Джина сникла. — Ну-ну, милая, не следует мешать маме отдыхать, — сказала Эмили. — Чем скорее она восстановит силы, тем скорее вернется к вам. Эмили поднялась и отошла от племянниц. — Как она? — Плохо. — Мне очень жаль, Уильям. — Мне нужно письмо. — Какое письмо? Он поймал взгляд Регины, следившей за каждым его движением. — Мне нужно письмо, которое написала мне Виктория. Перед рождением Джины. — Зачем оно тебе? — Оно по-прежнему у тебя? — Разумеется, оно по-прежнему у меня. — Оно мне нужно. — Зачем? — В глазах общественности и некоторых членов Парламента я ей не родной отец. — Ты станешь регентом… — Я не хочу быть регентом, я хочу быть ее отцом. — Они не станут вас разлучать. — Это не исключено. По-твоему, все с радостью предоставят мне власть… — У них нет выбора. — Я не могу рисковать. Мне нужно это письмо… — Ты ведь понимаешь, что законность ее права на престол будет поставлена под сомнение… — Мне всё равно. Эмили выпрямилась. — Ты не дождешься благодарности от своей супруги, если лишишь ее дочь права царствовать… — Мне всё равно! — И что ты собираешься делать, если ее захотят забрать у тебя? — Уехать из Англии. — Уехать из Англии? Ты в своем уме? — Если я ее отец, никто не может усомниться в моем естественном праве распоряжаться ее жизнью, как мне заблагорассудится. — Ты сейчас не способен мыслить трезво. Когда ты в последний раз спал? — Отдай мне письмо. — Нет. Не отдам, если ты не выспишься, если оно действительно не понадобится и уж точно если ты собираешься уехать из Англии и заварить Бог знает какую кашу! — Эмили, сегодня я не потерплю возражений. — Я тоже.***
Уилл сидел на диване в гостиничном номере. — Доброе утро. — Виктория поцеловала его, склонившись над ним сзади. — Что делаешь? — Да так, просматриваю книжку, автором которой восхищаюсь. Она взглянула на дисплей айпада. — Моя книга, — улыбнулась она. — Думаю о Регине. Ты права. Для нее это всё наверняка было страшно. — Ужасно. — Обойдя диван, Виктория уселась рядом и свернулась у него под боком. — У нее был лорд М, хотя… — Хотя интересно, о чем думал Мельбурн. — Потому что для всего остального мира Регина была не его дочерью? Он был бы регентом. — Думаешь, если бы Виктория умерла, Леопольд стал бы спокойно сидеть по ту сторону Ла-Манша, пока Мельбурн правил бы в качестве регента? — Акт о регентстве был уже принят, и по нему власть доставалась Мельбурну. — Да, но нельзя забывать о правах отца — пусть и предполагаемого — и о его семье, желавшей, чтобы на каждом троне сидело по Кобургу.***
— Мельбурн. — Рассел, — вздохнул он. — Что вам нужно? Премьер-министра удивил такой прием. — Я пришел осведомиться о здоровье королевы. — Вам ведь известно, что если королева действительно скончается, вас об этом уведомят немедленно. Королевский посыльный. — Я… — Знаю, знаю, вы искренне обеспокоены и так далее… — Мельбурн вздохнул. — Я вас знаю. Вам до смерти хочется заполучить регента-вига, потому что в таком случае вы надеетесь провести угодные вам реформы — так я скажу вам, не будет этого. Покуда я буду регентом, я сделаю всё в своей власти, чтобы защитить корону моей дочери, в том числе от ваших амбиций. — Вы никогда не были политиком в душе, Мельбурн, — покачал головой Рассел. — Никогда не любили азарт схватки. — Прошу меня простить. Мне нужно к королеве. Вернувшись в опочивальню королевы, Мельбурн вновь занял свой пост. — Уильям. Мельбурн поднял голову. — Виктория. — Где девочки? — В детской, разумеется. — Мне нужно их увидеть. Он видел лежавшую на ее лице тень. Она никогда еще не была дальше от него, чем теперь. У Каро был такой же взгляд. — Вы увидите их, когда вам станет лучше. — Мне нужно их увидеть. — Разумеется. Когда вам станет лучше. — Сейчас. — Виктория… — Он взял ее руку, крепко сжал. — Не сдавайтесь. — Уильям… — Нет, я всё вижу — я уже видел это раньше, но вы… вам нельзя уйти. Джина слишком мала, чтобы быть королевой, и Мэгги в вас нуждается … Элли едва знает вас. Не лишайте ее матери. — Я хочу видеть их.***
Мельбурн вошел в детскую, повесив голову. У него не было выбора. Он пытался оградить дочерей от происходящего, но они не видели мать уже несколько дней. И он не мог отказать им в одной последней встрече. Мэгги лежала на полу в окружении своих игрушечных солдатиков. — Мэгги? Он вздохнул — Мэгги. Она подняла на него взгляд, отрываясь от своих игрушек. — Что? — Пойдем. Я должен поговорить с тобой и с Джиной. — Джина сбежала. Мельбурн огляделся. — Сбежала? — Да. Мельбурн подошел к сидевшим в стороне нянькам и Лецен. — Пожалуй, неплохо было бы не упускать наследницу престола из виду! Как вы считаете, баронесса, по силам нам это? — Я не... — Я не ожидаю от вас многого, но хоть об этом вы могли бы позаботиться! — Лорд Мельбурн... — Более того, я не ожидаю от вас вообще ничего! Тем не менее, вы не способны справиться с простейшей задачей — удержать ребенка в детской... Лецен выплюнула что-то по-немецки. — Клянусь... — Лорд Мельбурн. Он обернулся и увидел Колльера. — Прошу прощения, что прерываю вашу беседу... — В чем дело? — Послание от леди Бовейл.***
Его невестка, Александрина, поджидала его в холле Дувр-хауса. — Уильям. — Где она? — В гостиной. — Если она решила сбежать, почему остановилась здесь? — Она решила, что ей понадобится карта. Мельбурн вздохнул и прошел в гостиную. Джина сидела на диване, одетая в пальто и шляпку. — Джина... — ее имя вырвалось у него со вздохом облегчения. Мельбурн поднял дочь на руки. — О чем ты думала? — Я не хочу быть королевой. Я не хочу, чтобы мама умерла! Мельбурн вздохнул. — Я тоже не хочу, чтобы мама умерла, но, милая моя Джина, бегством ничего не решить. Боюсь, тебе суждена такая жизнь, от которой никак нельзя сбежать. Она крепко обхватила его руками. — Обещаю, я буду рядом. Слышишь? Я обещаю, я буду рядом с тобой.***
— Где ты был? — спросила раздраженная Эмма. — Что случилось? — Она очнулась. Она хочет видеть королевскую принцессу. — Хочет видеть? — И пытается встать! Сэр Джеймс решительно не велит ей двигаться. — Пойдем. Мельбурн взял Джину за руку, и вместе они поспешили в покои королевы. Они услышали голос Виктории прежде, чем увидели ее. — Лецен, если через две минуты я не буду держать в руках свою старшую дочь, я велю поднять на пики головы всех присутствующих! — Мама! Она была уже в коридоре, когда Джина сорвалась с места и побежала к ней навстречу. — Джина... — Мама, не бросай меня! — Нет. Мама не бросит тебя. Слышишь? — Виктория покачала головой, прижимая дочь к груди. — Мама никогда тебя не бросит.***
Папа. Папа. Ты не можешь уйти. Ты обещал. Уилл проснулся и обнаружил, что рука Виктории прижимает его ладонь к ее животу. Он вздохнул. — Уилл? — Виктория повернула к нему голову. — Ты не спишь? — Я тебя разбудил? — Ты ворочался… — Дурные сны. — О чем? Уилл покачал головой. — Боюсь, я слишком глубоко погрузился в работу. Мельбурн. Джина. То есть, Регина. — Как, по-твоему, Виктории удалось выкарабкаться? Судя по всему, она должна была умереть. — Она не могла умереть. Слишком много еще нужно было сделать. Три девочки, одной из которых пришлось бы стать королевой. — Что тебе снилось? — Что? — Мой сон ты у меня выпытал. Уилл громко вздохнул, прижимаясь лбом к ее макушке. — Я подумал сначала, что Эллисон, но нет. Точно Регина. — С чего это тебе приснилась Регина? Услышав храп за спиной, Виктория поняла, что ее вопрос останется без ответа.***
— Доктор сказал, кто это был? Мельбурн поднял взгляд от книги. — Я имею в виду ребенка. — Мальчик. Виктория кивнула. — Вы были бы рады еще одному сыну? — Я был бы рад любому ребенку, которого вы мне подарили бы. — Вы думаете, я смогу подарить вам еще детей? — Ее глаза наполнялись слезами. — Я знаю, я говорила, что мне не нравится быть беременной, но я не хотела… Отложив книгу в сторону, Мельбурн устроился рядом с ней в постели и заключил ее в объятия. — Вы ни в чем не виноваты. Вы ничего не могли сделать… — Я даже не знала… Я ездила верхом, танцевала, я бегала… — Вы ездили верхом, танцевали и бегали и тогда, когда не знали, что носите Мэгги и Элли, и тем не менее, они сильные и здоровые дети. Вы не должны винить себя, Виктория. — Дядя Кобург перед отъездом в Виндзор… последнее, что он сказал мне… — Она сглотнула и подняла на него блестящие от слез глаза. — Он сказал, что желает мне пережить смерть моего сына и… — Он был жестоким, злобным человеком, Виктория. Она кивнула. — Что если у нас никогда не будет сына? Мельбурн покачал головой. — Виктория, у нас с вами три дочери. Бывают трагедии и пострашнее трех здоровых дочерей.