***
— Где мы? — спросила Регина, когда Мельбурн завел ее в дом. — Я ведь говорил тебе. Мы в гостях у моих родственников. Регина огляделась вокруг с благоговением. — Леди Байрон и леди Лавлейс ожидают вас, ваше королевское высочество. Ваша светлость. Держа отца за руку, Регина последовала за дворецким в гостиную. Ада улыбнулась. — Кузен Уильям. — Кузина Ада. Кузина Аннабелла. — Ваше королевское высочество, — сказала Аннабелла. — Кузен Уильям. Ада опустила взгляд. — Прошу прощения, ваше королевское высочество. Я очень рада нашему знакомству. — «Кузина Регина» вполне сгодится, — предложил Мельбурн. — Правда? Я не хочу нарушить какие-нибудь правила этикета, — сказала Ада. — В случае чего вините во всем меня. Ада опустилась перед девочкой на колени. — Кузина Регина, твой папа говорит, что у тебя скоро день рождения. — Да. — И сколько же тебе исполнится лет? — Пять. — Пять лет. Это очень важный день рождения. Сколько, по-твоему, дней ты прожила за пять лет? Регина пожала плечами. Ада улыбнулась. — Можно показать тебе кое-что? Ада взяла Регину за руку и повела к столу, на котором лежали бумага и карандаш. Мельбурн уселся рядом с Аннабеллой. — Я удивилась, узнав о вашем предложении. Неужто вы так отчаялись в поисках преподавателей? — Регине нужен учитель математики. Я решил, что с моей стороны было бы промахом не попросить об ответной услуге троюродную сестру. Редкостное сочетание светской дамы и интеллектуалки, согласитесь. — Я нашла учителя для своих внуков и могла бы вам подсказать. — Каковы ваши возражения? — Мои возражения вам известны. Мельбурн закатил глаза. — Он мертв. Она мертва. Право слово, я не понимаю, к чему снова возвращаться к этому вопросу. — Она пошла в отца, ее нрав необходимо сдерживать… — прошептала Аннабелла. — На что же, по-вашему, способно толкнуть ее обучение двух принцесс математике? Аннабелла подалась вперед. — Она едва не сбежала со своим преподавателем, знаете ли. — Как, сбежать и покинуть вас? — Мне не хотелось бы, чтобы она сбила принцесс с пути истинного. — Для знатной дамы неосмотрительно не сбиться бы с пути истинного хотя бы раз за свою жизнь. — Посмотрим, как вы заговорите, когда это будет ваша дочь. — Мы знаем, что вы шепчетесь, — заметила Ада. — Регину это очень отвлекает. — Он это часто делает, — сказала Регина. Ада повернулась к ней. — Да, кузина Регина, когда я была твоего возраста, моя мама всегда говорила в моем присутствии вполголоса — обычно о моем папе. — Они с мамой всегда говорят об ужине. — Об ужине? — спросила Ада с озадаченным видом. — Регина, сосредоточься на том, что тебе показывает кузина Ада, — поспешно вставил Мельбурн, которому не терпелось переменить тему. Ада развернула девочку обратно к листу бумаги. — Итак, видишь, Регина, одна тысяча восемьсот двадцать пять дней. Мы могли бы всех их сосчитать, но подсчет занял бы у нас очень много времени, видишь, насколько это проще? Затем, если захочется, можно узнать, сколько часов ты прожила. И это можно проделать с любым числом, с любым количеством, какое ты только пожелаешь узнать. Регина взглянула на Мельбурна. — Папа, сколько тебе лет? — А как ты думаешь, сколько мне лет? — Двадцать? Аннабелла подавила вырвавшийся смешок. Они еще немного поиграли с числами, после чего Ада проводила их до двери. — Как вы считаете, сколько уроков нужно? — спросил Мельбурн. — Я могу приходить во дворец дважды или трижды в неделю — в зависимости степени заинтересованности принцесс. — Разумно. Разумеется, вы познакомитесь с королевой на празднике в честь дня рождения принцессы. — Почту за честь. Он придвинулся ближе к Аде, воспользовавшись тем, что Регина заинтересованно последовала за кошкой Лавлейсов. — Я заклинаю вас, не говорите с ней заумно. — Я не имею намерения… — Не то чтобы я думал, что вы намереваетесь это делать — однако королева считает себя несостоятельной, хотя она одна из самых умных женщин, что я знаю. Любую другую даму нашли бы весьма благовоспитанной, обладай та даже половиной ее знаний и достоинств, однако сама она так не думает. — И она не хочет, чтобы то же переживали ее дочери? — Именно. — Что ж, раз так, полагаю, она придется мне весьма по нраву.***
— Уилл. Виктория потыкала его пальцем. — Уилл. Уилл со стоном разлепил веки. — Чего? — Просто очень хочется. — Господи боже мой, ты же пять раз кончила! — Нет, что-то странное творится, я не о сексе. — Что? — Я о еде. — О еде? — Помнишь карри, которое ты мне готовил в моей квартире? — Да… — Можешь его приготовить? — Виктория, за продуктами ходила твоя мама. Там одна немецкая фигня и зеленый сок. У нас, кажется, даже риса нет. — Ты мог бы съездить в «Теско». — Там закрыто. — Тот, что на Каули, открыт. — На другом конце города? — Ага. Уилл вздохнул. — То есть, ты хочешь, чтобы я встал, оделся, поехал на другой конец города, накупил ингредиентов для полноценного индийского ужина, приехал обратно и приготовил его? — Ну, наверное, я могу съездить за продуктами сама… Уилл застонал и поднялся. — Ни в коем случае. — Ну а что такого… Он принялся искать в темноте свою одежду. — Виктория, я ни за что не позволю матери своего ребенка мотаться через весь город посреди ночи. Меня же привлекут к уголовной ответственности. — Я могу поехать с тобой. — Нет, — твердо сказал Уилл, просовывая голову в ворот свитера. Он поцеловал ее в губы. — Я люблю тебя. — И я тебя люблю. Он нагнулся и поцеловал ее живот. — Я люблю тебя. — Уилл? Уилл, уже подошедший к двери, обернулся. — Что? — Там у них должны быть пончики, ты не… — Я посмотрю… — А если нет пончиков, возьми мороженого, а? И креветочные чипсы? Знаешь что, возьми в любом случае. — Ясно. Пончики, мороженое, креветочные чипсы, индийский ужин.***
— Хочу лошадь, — заявила Регина по пути обратно во дворец. — Ты хочешь лошадь? — Да? — Зачем тебе лошадь? Регина задрала голову и посмотрела на него. — Чтобы ездить. — И куда ты хочешь поехать? — К кузине Эмми. — Я могу отвезти тебя к кузине Эмми, когда пожелаешь. — Ваше королевское высочество. Ваша светлость. Мельбурн кивнул, натягивая поводья. — Лорд Илчестер. — Примите заранее мои поздравления с днем рождения, мэм. Регина растерянно посмотрела на графа. Мельбурн улыбнулся. — Благодарю вас от имени принцессы, лорд Илчестер. — Посторонись! Мельбурн повернул голову назад. Он заметил герб на экипаже, с подножки которого кричал на него лакей. Саксен-Кобург. Герцог прибыл. — В сторону, сэр! — крикнул кучер. — Боже правый, вы хоть знаете, с кем говорите?! — воскликнул Илчестер. — Ничего страшного. Мельбурн обхватил Регину одной рукой и направил лошадь в сторону. По освобожденной мостовой проехали один за другим три экипажа с гербом Саксен-Кобурга и повозка. — Это отец принца Альберта? — спросил Илчестер. — Да. — Мельбурн улыбнулся лорду Илчестеру. — Боюсь, нам пора. Доброго дня, Илчестер. — Удачи, Мельбурн! — крикнул ему вслед граф.***
— Они здесь, — сказала герцогиня. — Где Мельбурн с Региной? Виктория покачала головой. — Я бы с радостью избавила их от этого бремени, насколько это возможно. — Я удивлена, что ты его пригласила, — сказала герцогиня. — Прежде он приглашений не принимал! Фрейлины поглядывали на королеву, изумленные ее бурной реакцией. — Мне очень жаль, mama. — Ничего, Дрина. Не думаю, что кто-то из нас жаждет этой встречи. Виктория бросила недоумевающий взгляд на мать. — Его светлость герцог Саксен-Кобург-Готский! Его светлость принц Эрнст! Вошли гости. У Эрнста на лице играла привычная улыбка. — Ваше величество, — произнес герцог. — Дядя Эрнст, как поживаете? Герцогиня подалась вперед для поцелуя. — Как прошло ваше путешествие, братец? — Ужасно. Где моя внучка? — Она на прогулке с моим супругом, — сказала Виктория. Герцог резко повернул к ней голову. — Вот как? — Да. Я говорил вам. Лорд Мельбурн очень внимателен к ней, отец, — пояснил Эрнст. — Она пишет мне, что он катает ее верхом. — Джина обожает лошадей. — Виктория подняла взгляд. — Доктор фон Стокмар. — Ваше величество. Они переместились в салон. — Велеть принести чай? — спросила герцогиня, чтобы нарушить неловкое молчание. — Да, пожалуй. — Мама! Вбежавшая Регина ринулась к матери. Виктория подняла ее на руки. — Где папа? — Папа? — удивился герцог. — Папа умер. — Что? — Джина в панике взглянула на мать. — Джина… — Джина? Вошел Мельбурн. — Кузен Уильям! — воскликнул Эрнст. — Как славно видеть вас снова! Познакомьтесь, мой отец. Мельбурн склонил голову. — Ваша светлость. …Доктор фон Стокмар. — Пойдемте, Уильям, мы как раз собирались пить чай.***
— Папа. За столом завели беседу на немецком. Мельбурн пытался быть приятной компанией, будучи незаметным. Рядом с ним стояла Регина. — Да? — прошептал он в ответ. Она подняла руки вверх. Мельбурн поднял ее к себе на колени. — Он мой дедушка? Он замер. Ее будущее. Ее возможное царствование зависело от его ответа. — Да. Регина покачала головой. — Я не понимаю. Ему отчаянно хотелось ответить, что он тоже не понимает, но их перешептывания прервала громкая тирада на немецком, направленная в их сторону. Регина прильнула к отцу. — Разумеется, она говорит по-немецки, отец, — сказал Эрнст. — Она всего лишь смущается, потому что едва познакомилась с вами. Герцог добавил еще что-то по-немецки. Виктория широко раскрыла глаза, Эрнст выглядел так, будто хотел провалиться сквозь диван. Заговорила герцогиня — голос ее звучал увещевающе. — Не говори так о моем папе! — крикнула Регина. — Регина… — предостерегающим тоном сказала Виктория. — Теперь ребенок заговорил. Я приехал сюда не для того, чтобы смотреть, как оскорбляют память о моем сыне! Не для того, чтобы терпеть дерзость от этого ребенка! — Дорогой брат, — начала герцогиня, — ты должен проявить понимание. В конце концом, лорд Мельбурн — единственный отец, которого Регина знала. — Мэгги, пойдем, — сказал Мельбурн, протягивая руку младшей дочери. — Я еще не закончил… — сказал герцог. — Вы закончили. — Ступай с папой, милая, — велела Виктория. Мэгги последовала за Мельбурном, уносящим Регину на руках. — Не смейте оскорблять моего супруга, покуда находитесь в моей стране, — заявила Виктория. — И тем не менее, ты оскорбляешь моего сына, который был твоим супругом. Эрнст снова попытался выступить посредником. — Кузен Уильям заботится о Регине так, как если бы она была его собственным ребенком. Не можете же вы вменять ему это в вину? — Если подобная забота превратила ее в некое подобие уличного мальчишки… — Уличного мальчишки? — Возможно, лучше отвезти ее в Кобург. — Кобург? — Я устал, — сказал герцог. — Пожалуй, я отправлюсь спать.***
— Кобург? — шепнула Виктория Эрнсту. — Стариковский вздор. Стокмар вбил ему в голову, что она получает недостаточное образование. — И в Кобурге было бы лучше? — усмехнулась Виктория презрительно. — Она наследница престола. Английский народ этого никогда не примет. — Стокмар нашептывает ему, льет яд ему в уши. — Яд? Какой яд? — удивилась Виктория. — Мне стыдно сказать. Прошу вас, кузина, пусть только увидит, что о Регине хорошо заботятся. Я уверен, это утихомирит Стокмара. — Вы ведь знаете, я прогнала этого человека из дворца. — Я знаю.***
Виктория услышала стук в дверь. — Уилл? Подхватив мобильник, она направилась в прихожую. — Уилл, ты что, ключи забыл? Посмотрев в замочную скважину, она увидела стоящего за дверью мужчину в форменном пиджаке. Встревожившись, она приоткрыла дверь и осторожно выглянула в щелку. — Чем могу помочь? — Доктор Кенсингтон? — Да? — Франкателли, можно поменьше драматизма? — Из-за спины мужчины выступила королева. — Она, наверное, думает, что кто-то умер. — Ваше величество, — удивленно сказала Виктория. — Э-э, а я… я без лифчика. — Мне нужно проверить дом. Франкателли двинулся внутрь, протискиваясь мимо Виктории. Королева закатила глаза и прошла следом. — Она же не знала о моем визите, как она могла планировать меня убить? — В доме есть кто-то, кроме вас? — Нет, с нами живет племянница Уилла Эмми, но она, кажется, умчалась перепихнуться с бывшим, а Уилл поехал в «Теско». — «Теско»? — спросила королева. — Это магазин. — Да нет, я знаю, что такое «Теско», я просто не понимаю, зачем… — Королева осеклась. — А, неожиданные желания? — Карри. — А я ела жареную картошку с уксусом, обмакивая в заварной крем. — Ух ты. — Шотландия в этом смысле прекрасное место. Они готовы пожарить что угодно. — Я это учту. — Что ж, вы, наверное, спрашиваете себя, что я здесь делаю. — Есть такое. — Бабулины похороны в пятницу, и я должна сказать речь, но у меня ничего не выходит. — Ой… — озабоченно отозвалась Виктория. — Вот именно, ой, — кивнула королева. — А я просто знаю, что вы и профессор Лэм знаете всё о Викториях, и подумала, что вы можете помочь. — Понятно. Королева покачала головой. — Простите, это было самонадеянно с моей стороны. И этот визит без предупреждения. Боюсь, это семейная напасть. — Ну, есть в кого. — У меня просто такое чувство, будто я могу с вами говорить. Свободно, по-настоящему говорить. Мне это не часто удается. Тем более теперь. Мой муж, пожалуй, единственный, кто не вполне приспособился обращаться ко мне «мэм». Даже моя свекровь говорит мне «мэм». Вы хоть представляете, как это страшно? — Ну, у меня нет страшной свекрови, но я догадываюсь. Чаю? — Да, пожалуйста. Королева прошла за Викторией на кухню. Виктория поставила чайник и достала кружки. Королева села за стол. — И что, она обычно такая уж страшная? Мама герцога, то есть. — Она меня не любит. — Не любит? Вас? Как такое возможно? — Она не хотела, чтобы Дэвид женился на будущей королеве. Плюс гемофилия. — Но вы ведь в этом не виноваты. — Да, но там столько своих сложностей и… — Королева вздохнула. — Все и так знают, наверное — мы отбирали эмбрионы. Ей это не понравилось. Она вроде как смягчилась немного, когда я родила, но… — Да еще Монтрозы терпеть не могли Мельбурнов. — Что? — нахмурилась королева. — Во время скандала с Флорой Гастингс Виктория I побывала на ипподроме в Аскоте, и там герцогиня Монтроз нашипела на нее. — Нашипела? — переспросила королева. — Реальная взрослая женщина? Шипела? — Виктория этого не забыла. Не забыла и герцогиня.***
После ужина стало очень тихо. Виктория взглянула на мужа. — Уильям? Мельбурн не оторвал глаз от книги. — Мне безразлично, кем себя мнит этот человек, я не позволю ему говорить с моими детьми в подобной манере. — Вы думаете, я с вами не согласна? — Я не заметил, чтобы вы ему возразили. — Но что я должна была сказать? — Ваша мать сказала в мою защиту больше вашего. — Я не знала, что вы нуждаетесь в защите, вы всегда умели за себя постоять. — Я не равен по статусу вашим родственникам, я не могу говорить с ними так, как можете вы. — Я хотела, чтобы у вас был равный статус! — Мне не нужен равный статус и, говоря откровенно, в защите нуждаюсь не я, а Джина. — Но он… он думает, что он… — Я не позволил бы своему отцу говорить с ней подобным образом, как не позволил бы этого вашей матери! Бог знает, что творится у старика в голове! Виктория быстро решила, что мужу нет надобности знать о желании герцога увезти Регину в Кобург. — И Стокмар! — Его я не приглашала. — Его следовало сразу же выкинуть за порог. — Но что я могу? — Вы королева, не притворяйтесь беспомощной. Нахмурившись, она смотрела, как он тушит свечку со своей стороны кровати, откладывает книгу и ложится, повернувшись к ней спиной.***
— Зеленый сок? — задумчиво произнесла королева, осматривая содержимое холодильника. — И люди такое любят? — Это моя мама накупила. Ей приятно думать, что она так помогает. — Ну ладно, — королева вынула одну бутылочку, отвернула крышку и сделала глоток. Виктория нахмурилась. — Вам нравится? — Нет, но я отлично умею делать то, что мне не нравится. — Впечатляет. — Моя мама никогда меня ни к чему не принуждала. Наверное, потому что она и себя-то не умела ни к чему принуждать. — Королева закрыла холодильник и вернулась на свое место за столом рядом с Викторией. — В общем, конечно, золотой стандарт королевской надгробной речи — речь Виктории I над гробом лорда М. Королева состроила рожицу. — Дэвид пытался заставить меня еще раз посмотреть ту сцену из «Молодой королевы». — Вы смотрите «Молодую королеву»? — улыбнулась Виктория. — О да, я была так же одержима ей, как все на свете. Не может же быть, чтобы Альберт действительно бросил королеву в лесу с Дэшем, правда? — Я не до конца уверена. — Господи, да как она вообще за него вышла? — Она думала, что выполняет свой долг. Не все же могут найти себе красивого герцога. — Виктория перевела взгляд с экрана ноутбука на королеву. — Как вы познакомились? Я читала столько версий, но никак не соображу, какая из них реальная. — Он пригласил меня погостить у него во время моей поездки по Шотландии, и я согласилась. Не то чтобы я собиралась завести кавалера — как сказала бы бабуля — но я знала, что он примерно мой ровесник и красив… Виктория улыбнулась. — Стабильно занимает первые места в списке самых привлекательных аристократов. Королева улыбнулась в ответ. — Так что я Богу молилась, чтобы он оказался интересным собеседником, а он был... и есть самый лучший на свете мужчина. — Она сделала еще глоток зеленого сока. — Ну и? — Ну и? — Как вы с Уиллом познакомились? — Вам официальную версию или ту, в которой я выгляжу слегка маньячкой? — Естественно, ту, которой вы выглядите слегка маньячкой. — Я была одержима Викторией сколько себя помню. У меня была няня, Дэйзи, и она рассказывала мне всё о Виктории, лорде М и их семье, и, ну, я не знаю, никакая другая тема меня по-настоящему не интересовала. И вот я уже подросток, пишу, значит, очередное сочинение на тему королевы Виктории, а по телевизору показывают документалку, и я вижу на экране изумительные скулы, зеленые глаза, восхитительную линию подбородка… — Это был Уилл, — улыбнулась королева. — Я даже описать не могу, что я тогда почувствовала. Я как будто знала его. Естественно, я без конца пересматривала ту документалку, я прочла каждую написанную им книгу. Я поступила в университет, но решила, что докторскую степень по истории нужно получить в Оксфорде. — Где работал он. — Нет, вы не подумайте, что я сидела в четырех стенах и чахла с тоски. У меня были парни, но ни один из них не был… им. В общем, я подала заявление, и меня приняли. И вот приезжаю я в Оксфорд, собираясь начать работу над своей диссертацией с одним из ведущих мировых экспертов в области викторианской истории, а он в творческом отпуске. — Не может быть! Виктория улыбнулась. — Я подумывала заявиться к завкафедрой и сказать: «Эй, а можно мне домашний адрес моего горячего профессора, вы же не против?», но решила, что не стоит. Я осталась в Оксфорде, занималась исследованиями, и он наконец вернулся, и мне назначили встречу с ним. Я увидела, как он сидит за столом, уставившись в никуда, и поняла. Он мой. — И как он отреагировал, когда вы ему рассказали? — А он не знает. — До сих пор не знает? — Господи, нет, конечно. Это же гарантированный приступ паники. — То есть, не по этой причине его бывшая жена, как ее там… — Нет, они к тому времени уже разошлись. Не то чтобы я выставляла себя человеком высоких моральных устоев. Нет, если бы нужно было, я бы его увела.***
На следующий день было еще больше гостей и еще больше неловкого молчания. Виктория взглянула на другой конец салона. С родителями приехали и маленький Леопольд, и Луи-Филипп, и Шарлотта. Мэгги и Шарлотта как будто заинтересовались друг дружкой. Виктория не могла не заметить, что Регина ни с кем не играет, а только сидит на коленях у Мельбурна. Он что-то шептал ей — вот так же он помогал когда-то самой Виктории пережить ее многочисленные встречи. — Значит, она будет Викторией II? — спросил Леопольд. — Что? — спросила Виктория. — О, братец, но у них еще может быть сын, — настаивала герцогиня. — Доказательств тому я не видел. — Слишком робкое создание, чтобы быть королевой чего бы то ни было, — пробормотал герцог. У Виктории голова шла кругом. Сначала эти комментарии о ее утробе, об отсутствии у нее сына — при том, что у нее две совершенно замечательные дочери, потом дядя Эрнст заявляет, что Регина не может быть королевой! А теперь муж смотрит на нее с разочарованием в глазах. Не говоря ни слова, Мельбурн поднялся с Региной на руках и вышел, хлопнув дверью. — Это еще что? — ухмыльнулся Леопольд. — Zu Englisch, denke ich…* — пробормотал герцог. — Я считаю, что вам не подобает высказываться на подобные темы, дядя. Она заметила, что Эрнст прячет широкую ухмылку за чашкой чая. Даже ее мать выглядела довольной. — Эти вопросы касаются только меня и моего супруга. — Люди любопытствуют, Дрина, — сказал Леопольд. — И они захотят сына. Любой стране нужен король. Она проигнорировала его слова. — А если Господу будет угодно, чтобы Регина стала королевой, она будет подготовлена к этой роли гораздо лучше, чем была я. — Через Мельбурновы наставления, — оскалился герцог. — Да, и супруг мой прекрасный наставник. Лучший.***
— По-моему, у вашей прабабушки была отличная речь. Та, что для ее матери, хороша, но вот та, что для принцессы Эммы, мне кажется, даже лучше. Королева улыбнулась. — Бабуля рассказывала мне о принцессе Эмме. Всякий раз, как они приходили к ней в гости, она угощала их сладостями. Война. Голод и продуктовые карточки. А у нее все равно были сладости. — Виктория! Виктория посмотрела на королеву. — Ага, Уилл вернулся. В прихожей Франкателли обыскивал принесенные Уиллом сумки. — Стоило мне выйти из дома, как здесь полицейская машина? И какой-то говнюк роется в моих продуктах? — Стандартная процедура, сэр. — Какого черта… — Уилл запнулся. — Ваше величество. — Профессор Лэм. — Королеве нужна помощь с надгробной речью. — Ясно… — сказал Уилл. Франкателли наконец вернул ему сумки. — Надеюсь, вы любите креветки, мэм…***
Мельбурн опустился на колени. — Это праздник по случаю твоего дня рождения. Она замотала головой. — Мне всё равно. Он вздохнул. Уже начали прибывать гости, он видел, как они собираются вокруг столов и в палатках, установленных в саду. В детскую он явился по вызову няни, когда Регина закатила истерику, не желая переодеваться в праздничное платье. — Там будет кузина Алиса. Кузина Мэри. Там Шарлотта. — Мне всё равно! — сопела Регина. — Я останусь здесь. Я буду хорошо себя вести. Я приготовлю уроки, даже по Библии. — Я не стану тебя принуждать. — Нет? — Нет, Джина, я никогда не стану принуждать тебя ни к чему, но если ты скажешь мне, почему не желаешь выходить к гостям, мы могли бы вместе подумать над решением проблемы. — Там будет дедушка Кобург, он меня не любит. — Да, но там буду я, а я тебя люблю. Я люблю тебя гораздо сильнее, чем он тебя не любит. — Правда? — Разумеется, правда.***
— На каком вы сейчас месте? — спросила королева. Уилл колдовал над кастрюлями. — Э-э, праздник по случаю пятого дня рождения Регины, крайне неловкий визит герцога Саксен-Кобургского, мелкое мудачество юного Леопольда II. — Уверена, народ Конго** с этим согласился бы. — Точно подмечено, — сказала Виктория. Уилл продолжал сдабривать соус карри приправами. — Я думаю, Виктория права, мэм. Похороны принцессы Эммы — это хороший ориентир. — В каком смысле? — Вам нужно подчеркнуть преемственность, не выглядя при этом так, будто вы думаете только о себе. Основополагающая тема надгробной речи для принцессы Эммы — любовь. Плоть умирает. Любовь бессмертна. Любовь помогает нам жить. Когда уходят наши близкие, продолжает жить наша любовь к ним и их любовь к нам. Любовь вашей бабушки к вам, ее любовь к стране и подданным…***
Мельбурн наконец присоединился к гостям. — В чем дело? — спросила Эмили. — Не понимаю, о чем ты… — Ты не ходишь за ней, как приклеенный, вот о чем я. Он взглянул в сторону Виктории, беседовавшей со своими фрейлинами. — Мне не всегда нужно быть подле нее. — В чем дело? — В герцоге Саксен-Кобургском. Он жесток к Джине, а королева мало что делает, чтобы ему помешать. — Что она может? Дети за играми убежали глубже в сад. — У меня тоже был праздник, — сказал Луи-Филипп. — Но совсем не такой роскошный, как этот. — Мой тоже, — заметила Шарлотта. — Это потому что у нее нет брата, — сказал маленький Леопольд. Регина посмотрела на него. — Что ты имеешь в виду? — Твоя мама должна родить сына, и он унаследует престол. Я слышал, мой папа так сказал. Одна королева — уже плохо, но две королевы народу не понравятся. Регина покачала головой. — Но я королевская принцесса. Она понятия не имела, что это означает, но знала, что этот титул подарила ей мама, и это очень важно . Леопольд фыркнул. — Это ничего не значит. Тебя наверняка сошлют куда-нибудь. Ты им будешь не нужна. В этот момент к ним направилась Ада. — Кузина Регина? Регина пыталась собраться с силами, чтобы ответить, но Леопольд продолжал так скверно смотреть на нее. Как он может быть таким злым? Нет, папа ни за что ее не сошлет, но ведь так обычно бывает? Она вспомнила, как во время поездки в Хэтфилд-хаус ей рассказывали, что королеву Елизавету сослали туда, когда та была маленькой. Однако пока Регина предавалась раздумьям, Мэгги решила поступить совершенно иначе и толкнула Леопольда в фонтан. — Боже мой! — сказала Ада. — Кузина Регина, что случилось? С вами всё в порядке? Бельгийский принц поднялся на ноги, мокрый насквозь, и зарыдал. Не выдержав, его младшие брат и сестра начали громко хохотать. Девочки не отвечали. Ада перевела взгляд на маленького Леопольда. — С тобой всё в порядке? — Ваше высочество! — завизжал тот, продолжая всхлипывать. — Обращайся ко мне в соответствии с моим титулом! Ада озадаченно посмотрела на мальчика, стоящего посреди фонтана в слезах. Появился Мельбурн. — Кузен Уильям. — Кузина Ада. Что произошло? — Я не вполне понимаю, но этот маленький мальчик упал в фонтан. — Принц Леопольд Леопольд указал пальцем на Маргарет. — Она меня толкнула! Мельбурн оглядел обоих, мысленно сравнивая размеры своей трехлетней дочери и девятилетнего наследника бельгийского престола. — Она толкнула вас? — Да! На них уже оглядывались остальные гости. В их сторону направились Виктория и Мари-Луиза. Мельбурн повернулся к младшей дочери. — Маргарет, ты толкнула его? — Да, — гордо задрала нос та с материнским блеском в глазах. — Почему? — Он нагрубил Джине. — Она сказала это с таким обескураживающим спокойствием, будто в ее глазах это всё оправдывает. — Ты злая! — Я еще раз тебя толкну! — воскликнула она, забираясь на край фонтана. — Довольно, — сказал Мельбурн, стаскивая ее обратно. Подоспевшая Мари-Луиза помогла сыну выбраться из воды, воркуя над ним по-французски. Леопольд продолжал реветь. — Не слушайте его, он злой мальчишка! — крикнула Мэгги им вслед так громко, что услышали все гости. Виктория посмотрела на Мэгги широко раскрытыми глазами. — Ты толкнула его? Он мог пораниться! — Она повернулась к Джине. — А где ты была в это время? Мэгги продолжала кричать: — Он был злой! А теперь ты злая! — Маргарет Эмили Аделаида! — Все злые к Джине! Мистер Кобург, Леопольд, ты! — В дом! Сейчас же! Виктория поймала осуждающий взгляд мужа, направившегося к дворцу вместе с Мэгги.***
— Толкнула? — удивилась королева. — Крохотная трехлетка толкнула девятилетнего короля Леопольда II. Вот кто раскусил его раньше всех, — кивнула Виктория. — Если спросить народ Конго, наверное, лучше бы он утонул. — Политическая хватка, — заметил Уилл. — Что, простите? — Уилл утверждает, что лорд Мельбурн является источником успеха всех королев Викторий. — Он обучал Викторию, обучал Регину, обучал Викторию… — Которая обучала мою прабабушку, которая обучала мою бабушку. Даже во время войны. Она всегда знала — да все, наверное, знали — что ее сын никогда не станет королем. — Королева взяла чипсину. — Вот о чем вам нужно сказать в своей речи, — заметила Виктория. — О ее маме и папе. Люди до сих пор помнят и любят лорда Чарлбери.***
— Ты сердишься, папа? Мельбурн укрылся с Мэгги в одном из салонов на нижних этажах дворца, планируя отвести ее обратно на праздник минут через двадцать. Он опустился перед дочерью на колени. — Сержусь? Нет, я не сержусь. — Но я плохо себя вела. — Да, мы не можем позволить тебе и дальше толкать людей в фонтаны. — Но он был злой. — Что он сделал? — Он сказал, что вы сошлете Джину, когда у вас будет мальчик. У Мельбурна сжалось сердце. — Он так сказал? — Он говорит, что дядя Леопольд так сказал. Мельбурн вздохнул. — Ты ведь знаешь, что я никуда и никогда вас не сошлю? — Да. — Хорошо. — Он поцеловал дочь. — А теперь серьезный вопрос… — Что, папа? — Как ты можешь быть такой сильной? Девочка захихикала. — Я правда хочу знать, Мэгги. Ты толкнула Леопольда в фонтан. — Мельбурн сел на корточки. — Давай. Толкни меня. Мэгги улыбнулась. — Я не шучу. Толкни меня. Я хочу проверить, насколько ты сильна. Мэгги толкнула его. Он сделал вид, что чуть покачнулся. — Нет, ты можешь лучше. Мэгги толкнула сильнее. — Еще! Попятившись назад, Мэгги с разбегу влетела в отца. Мельбурн, якобы сбитый с ног, завалился назад и схватил завизжавшую Мэгги, увлекая ее за собой. Подняв взгляд, он увидел Лецен. — Баронесса. — Лорд Мельбурн. — Чем мы можем быть вам полезны? — Принцесса Регина сбежала с праздника. — Вот оно что. — Мельбурн поднялся. — Мэгги, ступай, найди тетю Эмили и оставайся с ней, пока я не вернусь.***
— Джина! — кричала Виктория. — Джина! Королева и ее фрейлины, а также несколько человек из дворцовой стражи разошлись по территории дворца. Ее мать шла рядом с ней. — Ты всегда отличалась вспыльчивым нравом, — сокрушалась герцогиня. — Вы считаете, сейчас подходящее время, mama? — В этом Маргарет пошла в тебя. Ты так буянила в ее возрасте: я была бы счастлива, если бы ты всего лишь толкнула маленького мальчика в пруд. Взгляд Виктории метался по саду. — Разумеется, mama, мне известно, как я вас разочаровала! Джина! — Нельзя впадать в истерику вместе с детьми, тебе следует всегда следовать примеру твоего мужа в обращении с ними. — Ах, так мой муж всё-таки может быть прав? — Он спокоен и вдумчив. Вот почему Регина так спокойна и вдумчива. — Я не сомневаюсь, что вы захотите приписать это Альберту… — При чем тут Альберт? Виктория обмерла. — О чем вы говорите? — произнесла она, медленно повернувшись к матери. — Я знаю, Дрина. Я знаю твою тайну. Не может быть. Если бы мать знала, она бы не смолчала! Она бы выдала ее! По меньшей мере, она потребовала бы в обмен на свое молчание, чтобы ее назначили регентом! — Я не понимаю, о чем вы говорите, mama, не знаю, каких сплетен… — Дрина, прекрати. Нам обеим от этого неловко. — Герцогиня вздохнула. — Регина — дочь лорда Мельбурна, в том смысле, что вы были любовниками, и он ее зачал. Я устала от этого притворства. Виктория неотрывно смотрела на мать, будто видела ее впервые. — Я проверю конюшни. Она и впрямь обожает лошадей, — сказала герцогиня. Виктория вошла в рощицу, всё еще потрясенная своим открытием. Вдруг, совершенно случайно, она заметила у подножия одной из шелковиц Якова I пару детских туфелек. Подняв голову, она увидела свисающие с ветки ноги Джины — гораздо выше, чем хотелось бы. — Джина, слезай оттуда! Пауза. — Нет, спасибо. — Джина, прости, мама не хотела. Пожалуйста, возвращайся на праздник! — Нет. Я вообще не хотела на праздник! — Джина, спускайся, и мы поговорим! — Нет, спасибо. Виктория взвесила все варианты. Скинув туфли, она попыталась ухватиться за ветку, но поскользнулась. Она скривилась, нагнулась, чтобы отстегнуть чулки от подвязок, скатала и стянула один, затем второй. Ступни коснулись травы, и Виктория шумно выдохнула. Когда в последний раз она ходила босиком по траве? Ей было тогда, пожалуй, не больше, чем Джине сейчас. — Тогда мама поднимется к тебе. Ухватилась, подтянулась. Ей хотелось, смеяться, хихикать — таким сильным и отчетливым было ощущение детства. Виктория устроилась на вершине ствола, откуда расходились в стороны ветки. Джина осмотрела ее. — У тебя ноги видно. Виктория опустила глаза. Ее юбки задрались так высоко, что виднелся край панталон. — Действительно, у меня ноги видно, — рассмеялась она. Джин уставилась на нее. Виктория выпрямилась. — А теперь, Регина, мы должны поговорить о том, что тебя беспокоит. — Нет, спасибо. — Нет, боюсь, должны. Иначе мы останемся на этом дереве навечно, и править страной придется папе с Мэгги. — Можно, я буду жить в Хэтфилд-хаусе? Просьба застала Викторию врасплох. — Зачем тебе жить в Хэтфилд-хаусе? — Близко к Брокет-холлу, я могла бы приходить в гости, если вы разрешите. — Да, но почему ты должна жить в Хэтфилд-хаусе? — Потому что королева Елизавета жила в Хэтфилд-хаусе. — И что с того? — Когда ее отправили в ссылку. Можно, я возьму Дэша с собой? Виктория наконец поняла. — Почему ты думаешь, что тебя отправят в ссылку? — Потому что у вас будет мальчик, и я вам буду не нужна. — Кто это сказал? — Леопольд. Вот теперь Виктория поняла окончательно. — Вот почему Мэгги его толкнула. — Так можно мне взять Дэша с собой? — Нет, Джина, ты никуда не поедешь, и Мэгги тоже, и Дэш. — А Леопольд сказал… — Не слушай Леопольда. — Он сказал, что так его папа сказал. Виктория презрительно усмехнулась. — Неужели? А скажи-ка мне вот что, Джина, сколько лет бельгийской монархии? — Я не знаю. — Шестнадцать. Я живу на свете дольше, чем на бельгийском троне сидит король. Регина склонила голову набок. — А сколько тебе лет? — Через две недели мне исполнится двадцать семь. Девочка нахмурилась. — Значит, ты старше папы? — Джина, где ты набралась этих мыслей? Я хотела сказать, что на английском престоле уже восемьсот лет сидит король или королева. Кто, по-твоему, важнее? — Ты. — Да. И с чего бы мне отсылать мою красавицу королевскую принцессу куда бы то ни было? Ничто этого не изменит — даже если у меня появится сын. — А дедушка Кобург? — Тебе нужно быть просто вежливой с ним. И, говоря откровенно, его собственный престол существует так недолго, что это даже смешно. — Виктория! — Уильям?! — Она посмотрела вниз сквозь ветви дерева. — Мы здесь, наверху! — Очень на это надеюсь, — ответил Мельбурн, поднимая и демонстрируя ей чулок. — Как вы нас отыскали? — В естественном для Джины порядке. Дэш, лошади, лебеди и, в случае неудачи, дерево. — Вы поможете нам спуститься? — Джина способна спуститься сама. — Так помогите мне! Виктория развернулась, держась за ствол. Она осторожно спускалась, пока не почувствовала, что руки мужа схватили ее за бедра — под юбками, к стыду своему поняла она. Они оба покачнулись, и ее ноги вновь коснулись земли. Она повернулась. — Вы поможете мне надеть чулки? Он молча выполнил ее просьбу. Спустилась Джина. — Ты ничего не видела, — пробормотал Мельбурн дочери. — А что такого она видела? — Свою мать королеву полуодетой в саду, — усмехнулся он. Виктория опиралась на его плечо, пока он обувал ее. — Я была неправа. Мельбурн поднял на нее полный изумления взгляд. — Вот как? — Вы были правы. И я желаю принести вам свои официальные извинения за ужином. — За ужином? — спросил он, вставая и вручая ей поднятые с земли перчатки и шляпку. — Да, я вас сама обслужу.***
— Профессор Лэм, вы готовите исключительное карри, — сказала королева. — Он вообще крайне исключительный. У королевы зазвонил телефон. — Ах, мужья… — Она сняла трубку. — Знаешь, Дэвид, если бы я умерла, об этом сообщили бы в новостях. Она встала и отошла. Уилл сделал неопределенный жест рукой. — Что? — Что королева Англии делает здесь посреди ночи? — Я не знаю. Мы друзья, наверное? — Друзья? — Да, она мне нравится. У нас с ней много общего. — Неужели? — Ага. Нас обеих зовут Виктория, мы обе не любим Кэрри, мы обе смотрели «Молодую королеву»…***
Мельбурн вошел в детскую. Мэгги крепко спала, спала и принцесса Шарлотта в поставленной для нее кроватке. Регина выстраивала своих кукол в ряд. — Что ты делаешь? — спросил он. — Бабушка подарила мне их на день рождения. — Ты должна сейчас спать. — Но мне уже пять лет. Мельбурн взял ее за руку. — Пойдем. Он уложил ее в постель и подоткнул одеяло. — Ты ведь не думаешь, что мы отправим тебя в ссылку? — Нет. — Вот и хорошо. Потому что я не хочу услышать, что тебе приснился дурной сон. — Он пристроил под одеяло и ее мишку. — А что тебе снится? Он поднял бровь. — Что мне снится? — Да. — Мне снится мама, мои красавицы-дочки… — И Огастас? Он улыбнулся. — Да. И Огастас. — Он отвел волосы с ее лба. — Я рассказывал тебе о том дне, когда ты родилась? — Нет. — Я ждал с сэром Джеймсом в коридоре за дверью маминых покоев. Там был дядя Леопольд, и твой дядя Ганновер… — А почему он не пришел на мой праздник? — Он… не очень любит праздники. Как бы то ни было, я прождал всю ночь, и когда все наконец ушли, я вошел и знаешь, что я увидел? — Нет. — Я увидел твою маму, которая была прекраснее, чем когда-либо, и тебя… ты была такая крошечная и такая совершенная, такая красивая. Я не понимал, как столько красоты может уместиться в таком крошечном комочке. Тогда я поклялся, что я твой навеки. Регина улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. — А теперь тебе и впрямь пора спать. — Он поцеловал дочь в лоб. — Мама. Оглянувшись через плечо, Мельбурн увидел Викторию. Та склонилась над кроватью и тоже поцеловала Регину. — Доброй ночи, милая.***
Виктория и Мельбурн ждали гостей в обеденном зале. — Когда вы сказали «ужин»… — Я имела в виду ужин, но также ужин. Вы должны решить, как вы хотите, чтобы я вас обслужила. — Продолжайте в подобном духе, и мы приступим к ужину, минуя ужин. Она подалась вперед. Муж смотрел на нее поверх своего бокала. — Какими губами мне вас обслужить? Мельбурн застонал. Дверь открылась, впуская герцога. — Дядя Кобург. — Виктория. — Вы первый, кто спустился к ужину. Это хорошо, поскольку я хотела с вами поговорить. Герцог сел. — Поговорить? — Да. Нам не нравится, как вы повели себя с Джиной. — Мне жаль, если мое поведение по отношению к твоему бастарду кажется тебе неудовлетворительным. — Я так рада, что доктор фон Стокмар сумел найти себе местечко при вашем крошечном дворе после того, как я дала ему отставку. — И все мы должны подчиняться твоей воле? — В моем дворце, в моем королевстве — да. — А за пределами твоего королевства? — Разумеется, вы вольны поступать как вам угодно, дядя, но за свою любезность я ожидаю ответного жеста. — И что это будет, Дрина? — Ваша дружба, — улыбнулась она. Снова открылась дверь, и вошла герцогиня. — Всё хорошо? — Всё прекрасно, mama. Герцогиня кивнула. За ней следом появились Эрнст, Леопольд и Мари-Луиза. — Леопольд просит прощения, — сказала Мари-Луиза. — Да, ему было бы полезно помнить, что он унаследует престол, а его кузина однажды может унаследовать престол гораздо более могущественный. Мари-Луиза сощурила глаза. — Маргарет нехорошо себя вела. — Мы с ней побеседовали, — заметил Мельбурн. — Маргарет ласковая, но импульсивная, совсем как ее мама, — сказала герцогиня. Герцог фыркнул. — Разумеется, никакой проблемы не возникло бы вообще, если бы вас так не волновало отсутствие у меня наследника мужского пола, дядя Леопольд. Быть может, вам не стоило бы так тревожиться о состоянии моей несчастной бесплодной утробы — которая вовсе не бесплодна. Застыв, Мельбурн взглянул на жену. — Что? Герцогиня ахнула. — Дрина! — Вы… — медленно начал Мельбурн. — В декабре. — В декабре, — попытался он осмыслить ситуацию. — И сегодня вы взбирались на дерево. — Это было далеко не в первый раз. — Когда она была в возрасте Джины, мне казалось, будто она наполовину медвежонок, — усмехнулась герцогиня. — Мои поздравления, — сказал Леопольд. — Я буду горячо молиться, чтобы это был сын. — А я, дядя, буду молиться, чтобы это был здоровый ребенок. — Твой долг как королевы… — Пренебрежением к этому долгу с моей стороны было бы не помнить долга перед моей наследницей. Герцогиня улыбнулась. — Истинно так.***
Всходило солнце. Виктория VI и Виктория сидели в саду. — Вы предпочитаете кофе? Серьезно? — Знаю, знаю, — кивнула королева. — Нет, я и сама люблю кофе. — Виктория с тоской взглянула на кружку королевы. — Господи, как я скучаю по кофе. — Ты что это там делаешь? — донесся до них крик. Королева нахмурилась. — Кто это? — Миссис Фитц. — Виктория задрала голову. — Доброе утро, миссис Фитц! — Что это за потаскуха там у тебя?! Королева подняла на старушку недоуменный взгляд. — Ее величество королева Виктория Шестая. — Что? — Защитница веры и тэдэ и тэпэ. — У вас, молодежи, ни к чему уважения нет… — заворчала миссис Фитц, скрываясь в доме. — Притворяться королевой… Королева повернулась к Виктории. — Ну что, мне пора. — А мне надо бы Уилла обратно в постель уложить. — Тогда до встречи. Но звоните. Мой номер у вас есть.***
Спровадив камеристок, Виктория снова скинула ночную рубашку в ожидании мужа. Вошедший Мельбурн поднял бровь. — Вы заставили меня ждать, милорд. — Как давно вы узнали? — Несколько дней назад. — И решили рассказать мне перед всеми? Она подобралась ближе. — Я хотела рассказать вам позднее, но вы не представляете, каково это, когда твою утробу так обсуждают, лорд М! Будто она должна работать беспрерывно, как какая-нибудь отвратительная фабрика! — Вы считаете, я этого хочу? Она покачала головой. — Нет, разумеется, нет. — А теперь, помнится мне, вы что-то говорили об ужине. Виктория улыбнулась. — Вы решили, как я могу вас обслужить? Виктория помогла ему снять ночную рубашку. Обнажившись наконец, он резко ухватил ее за бедра, и она с воплем упала навзничь. Притянув ее к краю кровати, Мельбурн встал между ее ног, сцепил их у себя за спиной и стремительно вошел. Она протяжно застонала. — Уже готова… — прищелкнул он языком. — Как и вы, — парировала она, снова издав стон. — Уильям… Оба вскоре достигли кульминации. Мельбурн лег рядом с ней, обняв ее со спины и положив руку на ее живот, еще никак не выдававший росшее в нем дитя. — Если я этого не говорил, исправлюсь: я очень рад, — сказал Мельбурн. — Я тоже, — отозвалась Виктория. — Не вынашиванию как таковому, это я нахожу весьма неприятным, но перспективе иметь еще одного ребенка. Это меня радует. Если бы только был способ заводить детей, не вынашивая их… — Если бы он существовал, думаю, вам бы недоставало процесса их сотворения. — Ох. Нет, без этого я обойтись никак не могу…***
— Уилл… Она свернулась клубочком подле него, положив ладони ему на грудь. — Уилл… — Виктория, прошу тебя. Я старый, я хочу спать. Она легонько шлепнула его. — Ты не старый. — В чем дело? Она устроилась лицом к лицу с ним. — А был какой-то момент, когда ты понял, что я… — Что ты что? — Ну, ты знаешь. Та самая. Единственная. — А, ну, секс по смс был намеком. — Уилл, я серьезно. Он вздохнул. — Помнишь, когда ты пришла к могиле Эллисон? — Там? — Не там. Мы потом пили кофе, и ты говорила о первородстве, и я подумал… — Что подумал? — Я подумал: у меня такое чувство, что я всегда знал тебя. Вечно. Вот тогда. Тогда я и понял, что ты та самая. Единственная.***
— Доктор фон Стокмар, — позвала Виктория. Тот обернулся. — Ваше величество. — Вы уезжаете в Виндзор? — Да. — Вас будет сопровождать моя мать. — Жаль, что у нас не было возможности побеседовать, мэм. Всякий раз, как я пытался покинуть свои покои, у двери меня встречали два гвардейца. — Как неловко получилось. — Вы думаете, герцог не знает? — Не знает что? — Что вы спокойно лжете о том, как обесчестили человека, который был вам предан. — Мне нет необходимости оправдываться перед вами. Я пришла лишь за тем, чтобы напомнить вам, что случись вам вновь оказаться в Англии, вас ждет арест. — За какое преступление?! — с недоумением спросил доктор. — О, я не знаю. Лорд Мельбурн уверяет меня, что мы что-нибудь найдем. — Это и есть английское правосудие? — Вы не англичанин, доктор. Стокмар вышел во двор. Виктория последовала за ним, держась на расстоянии, смотря, как он садится в один из экипажей — Дядя Кобург. — Племянница. — Надеюсь, ваше пребывание было приятным. — Насколько можно ожидать. У меня только одно желание. — И какое же? Он склонился к ней ближе. — Чтобы ты узнала боль, которую знаю я. Чтобы ты пережила своего сына. Лишь тогда я прощу тебя. Виктория на мгновение застыла на месте, а потом отошла попрощаться с Эрнстом, Леопольдом и остальными. — Мама! — позвала Мэгги. Обернувшись, она увидела, что к ней направляются обе ее дочки, а следом идет Мельбурн. Виктория опустилась на колени, сгребла в охапку Мэгги, а затем и Джину. — Мама, мне больно, — пропищала Мэгги. — Ох, прости, милая моя. — Она расцеловала обеих девочек и поднялась. — Они уехали? — спросил Мельбурн. — Да. Мы снова свободны. — Я люблю Виндзор, — надула губки Мэгги. — Да, но подарок Джины не в Виндзоре. Регина подняла голову. — Мой подарок? — Да, остался еще один. Пойдем. Виктория повела всех за собой к конюшням, где их поджидал какой-то мужчина. Мужчина подошел и поклонился королеве. — Лорд Арран. — Ваше величество. Ваши королевские высочества. Лорд Мельбурн. Виктория взглянула на Регину. — Лорд Арран из Голуэя, что в Ирландии. Я слышала, что вы привезли кое-что для королевской принцессы. — Да. Подарок от народа Ирландии по случая пятого дня рождения ее королевского высочества. — Что это? — спросила Регина. Виктория взяла дочь за руку и прошла еще немного вперед. Вскоре стюард вывел из стойла серого пони. — Ее зовут Элоди, ваше королевское высочество. Народ Ирландии надеется, что она придется вам по душе. Регина посмотрела на мать. — Она моя? — Да, она твоя, тебе ее подарили. — Мне можно на ней кататься? — Разумеется, но ты должна научиться ездить в дамском седле, а не расставив ноги, как тебе позволяет папа, — сказала она, бросив красноречивый взгляд в сторону Мельбурна, который закатил глаза. — Не желает ли ее королевское высочество совершить короткую поездку… Регина рванулась к пони. Виктория рассмеялась. — Да, лорд Арран. Думаю, это доставит принцессе огромное удовольствие. — А где мой? — подала голос Мэгги. — У тебя не день рождения, да и слишком ты еще маленькая для самостоятельной езды на пони. Мэгги перевела взгляд на отца. — Не жди другого ответа от меня. Твоя мама права. Вот сядешь ты на пони, поскачешь прямиком к Дувру, погрузишься на корабль до Кале да объявишь войну Франции. — Я не буду! — воскликнула Мэгги. — Мы не можем рисковать. Виктория улыбнулась мужу. — Не без армии же! — возразила Мэгги. Мельбурн и Виктория озабоченно переглянулись. — Беги и порадуйся за сестру, — велела Виктория. Она взяла мужа под руку, смотря, как лорд Арран помогает Регине сесть в седло. — Это у нее от вас, знаете ли, — сказал Мельбурн. — Mama так и сказала… — Придется урезать ее карманные деньги. Она не сможет платить солдатам из шиллинга в неделю. — В таком случае вынуждена вас огорчить: я обещала ей, что она получит полкроны. — Что ж… мы погибли.***
— А вот и мама. Вошедшая в библиотеку Брокет-холла Виктория, нахмурившись, взглянула на деда. Тот сидел на диване, держа правнучку на коленях. — Где Дэвид? Шефтсбери кивнул в сторону кресла, в котором лежал без чувств ее супруг. — Знаешь, тебе не стоило оставлять мужа с ребенком. Мы к такому не приспособлены. Он передал ребенка Виктории. — Куда ты сбежала? — Мне понадобилась помощь с надгробной речью, и я поехала к другу. — Это что-то новенькое. У королев нынче, стало быть, бывают друзья? — Надеюсь, что есть. — Она подняла глаза. — Дедушка, можно задать тебе один вопрос? — А я могу тебе помешать? — Как ты понял, что бабуля та самая, единственная? — Что? Та самая? Единственная? Да не было ничего подобного. Шефтсбери пытались просочиться в Мельбурнскую династию, когда она еще не называлась династией. Еще во времена восьмого графа — и могло получиться, если бы Мельбурн не был так категорически против брака между кузенами и кузинами. Впрочем, это он не напрасно. Принца Альберта вот застрелили… Виктория покачала головой. — Ты лжешь. — Зачем мне лгать о подобных вещах? — Я не знаю… но я знаю, что ты лжешь.