Любовь в/к истории

Чудесным осенним днем в Брокет-холле Виктория сидела в саду, рисуя акварелью. Вода и мост. Она пыталась нарисовать этот пейзаж, наверное, раз сто за последние три года, прошедшие с их медового месяца, и всякий раз этот вид наполнял ее покоем. Какая же она счастливая. — Мама! Подняв голову, Виктория увидела бегущую к ней от дома Джину. Чуть позади бежала Мэгги, которая повсюду ходила за сестрой. — Джина! — Виктория поцеловала ее в щеку. — Вы с папой закончили занятие по географии? — Она закончила, — ответил за дочь Мельбурн, садясь рядом с женой на расстеленное на траве покрывало для пикника. — Скоро она сможет указывать на глобусе любое место, упоминаемое в ваших документах. и Виктория улыбнулась старшей дочери. — Мы проэкзаменуем тебя позже, когда начнем работу. Где ваши шляпки? Ваш папа всегда о них забывает. Мельбурн вздохнул и взглянул на Джину. — Делайте, как велит мама. Джина умчалась, Мэгги следом. — Вот единственные из всех моих подданных, которым для исполнения приказа нужно услышать его от моего консорта, — улыбнулась Виктория. — Вы считаете, пора нанять ей постоянного преподавателя? — Сомневаетесь в моих способностях? — улыбнулся он. — Нет, я просто… — Виктория раздосадованно смолкла. — Я в стольких вопросах невежественна, и мне не хочется, чтобы наши дочери были невежественны хоть в чем-то. Математика, естествознание… — Я займусь этим, если пожелаете… Виктория улыбнулась, любуясь водной гладью. — Мне так нравится здесь. Нравится эта жизнь сельской дамы. Если бы не ежедневно доставляемые бумаги, я бы думала, что я обыкновенная женщина. — Что ж, мы никак не можем допустить, чтобы вы считали себя обыкновенной… — Нет, мне кажется, я была бы весьма счастлива быть леди Мельбурн. Я бы только и делала, что рожала и растила детишек. Ее муж склонил голову набок. — Интересная перспектива. — И я так думаю. — Могу ли я обеспокоить леди Мельбурн делами королевы Виктории? — Вам, вероятно, лучше спросить позволения лорда Мельбурна. Не думаю, что он будет рад, если вы отберете у него жену. — Так уж вышло, — улыбнулся он. — что мы с лордом Мельбурном обсудили это и решили, что будет совершенно уместно, если леди Мельбурн рассмотрит дело королевы Виктории. — Если это необходимо… — вздохнула она. — Мне пришло письмо от человека по имени Дэниел О’Коннелл*. Знаете такого? — Нет. — Я немного знал его, когда служил министром по делам Ирландии. Он в таком отчаянии, что решился написать мне. — По какому вопросу? — В этом году в Ирландии был плохой урожай картофеля. — Какая жалость! — Не просто жалость — последствия могут быть катастрофическими. Вернулись Джина и Мэгги. Виктория улыбнулась, жестом велела им садиться рядом и обняла обеих за плечи. — Что вы имеете в виду? — спросила она. — Картофель — культура основная. Для большинства крестьян это главный источник пищи. — Разве их лендлорды не должны предпринять меры? — Ирландская система аренды не имеет такой истории, как английская, и между лендлордами и арендаторами нет привычных нам отношений. — О чем же вас просит мистер О’Коннелл? — Он просит, чтобы я поговорил с вами об одном предложении… Я с радостью покажу вам его письмо позднее. — Он посмотрел на девочек. — А сейчас нас ждут грачи.

***

— А кто такая Каролина Нортон? — поинтересовалась Эмми. — Бывшая лорда М, — ответила Виктория. — Из-за нее на него подавали в суд по обвинению в прелюбодеянии. Второй раз. — Первое дело было прекращено, — заметил Уилл. — Угу, как будто это что-то значит, — сказала Виктория. — Прекращено… Виктория стремительно развернулась к нему. — «Но вам придется прибегнуть к чему-то большему, нежели суровый и лукавый взгляд, чтобы меня утихомирить. Это чрезвычайно неудовлетворительный способ коротать вечер, предназначенный для лучших целей…» Она прикусила губу. — Это ты так флиртуешь? — спросила Эмми. — Что ты делаешь? — Она цитирует письмо леди Бранден. — Это из первого судебного разбирательства. Эмми взглянула на Уилла. — И дело было прекращено? Как это так? Держа в руках свою спортивную сумку, вошел Гасси. — Готов, дружище? — спросил Уилл. — Угу. — Не совсем, — остановила их Мари, появившаяся следом. — Ты как вошла? — удивилась Виктория. — Я сделала дубликат ключа. — Мы же сменили замки. — Эмми одолжила мне свой ключ. Виктория и Уилл повернулись к Эмми. — Она сказала, что свой потеряла! Мари вручили Гасси пластмассовый контейнер. — Я сделала для тебя мой фирменный штрудель. Это будет славное угощение — можешь поделиться с друзьями. — Что происходит? — прошептала Виктория. — Вам пора, — сказала Мари. — Да, мы забросим Гасси в школу, а потом в Брокет-холл, — сказал Уилл. — В холодильнике… — Я что-нибудь приготовлю, — кивнула Мари. Виктория бросила быстрый взгляд на Эмми. — Что? Ты же знаешь, твоя мама отлично готовит! — Вернемся поздно, — вздохнул Уилл.

***

— Как вы думаете, слуги судачат о нас? Мельбурн поцеловал ее в щеку. Она сидела у него на коленях на диване в библиотеке, лицом к пылающему камину. — В каком смысле? — Когда мы живем здесь, мы ведем себя не так, как положено супружеской чете. Мы не едим за столом, когда мы одни. Иногда мы ужинаем с девочками в детской. — И? — Просто чтобы поскорее заняться любовью. Разве это не постыдно? Мельбурн вздохнул. — Вы знали, что Каролина однажды устроила ужин в честь Байрона в этом доме? — Нет… — потрясенно ответила Виктория. — И подала себя на стол. Виктория повернула к нему голову. — Нагую. — Он улыбнулся, увидев, что у нее отвисла челюсть от изумления. — Посему я не стал бы беспокоиться, моя дорогая: чтобы шокировать наших слуг, вам придется сделать нечто гораздо более невообразимое, чем заниматься любовью с собственным мужем. — Действительно. — Пожалуй, можно было бы рассказать им, что вы ведете подробный отчет о наших занятиях. На котором мы сейчас томе? — На пятом, но уверенно приближаемся к шестому. В дверь постучали, и Виктория соскочила с колен супруга. Вошел Пауэлл. — Прошу прощения, ваше величество. — Да, Пауэлл? — Пакет от леди Палмерстон с указанием немедленно вручить лорду Мельбурну. Мельбурн протянул руку. — Благодарю, Пауэлл. Дворецкий удалился. Виктория села напротив Мельбурна. — Что это? Всё в порядке? Нахмурив брови, Мельбурн открыл пакет. — Книга? — сказала Виктория. — Книга миссис Нортон. — Миссис Нортон? Он открыл, прочел первую страницу и немедленно захлопнул томик. — Что такое? — спросила Виктория. Мельбурн передал ей книгу. — «Дочери островов»**? — Прочтите посвящение, — кипя от негодования, пояснил Мельбурн. Собственный гнев затуманил его разум: едва она начала читать, он понял, какой ошибкой было показать эту книгу жене. — Она пишет это о наших дочерях? — Она пролистала страницы. — Это поэма?

***

Гарри провела их на чердак. — Простите, в последнее время у нас тут всё вверх дном, поэтому от меня помощи будет мало, но принцесса… — она осеклась. — Ее величество передала, что вам здесь всегда рады. Ах да, еще она просила передать вам вот это. Гарри вручила Виктории листок бумаги. — Что это? — спросила Виктория. — Номер ее сотового. Вбей в мобильник и порви листок. И ради всего святого, постарайся потом мобильник не потерять. Гарри убежала. Виктория посмотрела на Уилла. — Ты же не думаешь, что она и правда… — Не может быть… Выудив мобильник из кармана, Виктория набрала номер. — Ты что делаешь? — спросил Уилл. — Проверяю, чей это номер. Служба поддержки там, или… — Алло? Виктория дала отбой. — Ну и кто это был? — Королева Англии. — Уверена? — Ну, она не сказала: «Королева у аппарата», но я более чем уверена. — Ладно, давай посмотрим, что там с миссис Нортон. — Отличный план.

***

Проснувшись, Мельбурн обнаружил, что его жена сидит в кровати, скрестив руки на груди. — Вы дочитали. — Дочитала, — процедила она. Мельбурн сел в постели, запустил пальцы в волосы. — Мы должны ее игнорировать. Виктория сжала руки крепче. — Знаете, один критик как-то назвал ее Байроном в юбке… — задумчиво произнес он. — Байрон был так же утомителен? Виктория швырнула книгу через комнату. — По правде сказать… — Смею заметить, лорду Байрону хотя бы достало воспитания не затрагивать вашего сына! — Она вскочила. — Эта книга оскорбительна. Она выставляет всё так, будто мои дочери каким-то образом недостойны своего происхождения. Как могут они быть недостойны своего происхождения? Я помазанница Божья, они рождены мной — сэр Джеймс Грэм при этом присутствовал — как они могут быть недостойны?! Если другим не посчастливилось, значит, и мои дочери не заслуживают счастья?! Это почти государственная измена! Нет, я уверена, что это она и есть! Мельбурн вздохнул. — Прежде чем мы приговорим миссис Нортон к смерти через повешение… — Повешения недостаточно! Потрошение и четвертование! — Мы могли бы просто оставить всё как есть. — Вы ведь не согласны с ней. — Разумеется, нет, Виктория, но нам не нужен скандал на пустом месте! Открылась дверь. — Мама… — сказала Мэгги. — Вы ссоритесь? — спросила Регина. — Нет, мои милые, ах, идите же сюда. Виктория расцеловала обеих, взяла Мэгги на руки. Джина запрыгнула на кровать к отцу и устроилась в его объятьях. — Как можно усомниться в том, что это две самые необыкновенные девочки во всей Англии? — Тем более не стоит привлекать к этому внимания. — Я королева! А кем была бы сейчас миссис Нортон, не будь она когда-то вашей… Она осеклась, заметив внимательный взгляд Регины. — Сотрапезницей, — закончила она. Ее муж вздернул бровь. — Моей сотрапезницей? — Да, кажется, всей стране было известно, что ее супруг подал на вас в суд за то, что вы с ней ужинали. Все обсуждали в подробностях меню и блюда… — раздраженно пропыхтела Виктория, устраивая Мэгги на бедре. — Думаю, вам нечего сказать по этому поводу. — Нет, как вам известно, я предпочитаю не обсуждать моих прежних сотрапезниц. — Разумеется. Однако эта дама была бы никем, если бы не ужинала с вами когда-то. — Возможно, нам лучше забыть о том, что она ужинала со мной, и реагировать на нее так же, как мы реагировали бы на любого другого критика. — Но… — Вы и сами понимаете, что это разумное решение. Недовольно нахмурившись, она села обратно на кровать с Мэгги. — Хорошо. Но я не отвечаю за себя, если она намекнет на какие-либо другие подробности ваших с нею ужинов. Регина взглянула на Мельбурна. — Почему мы говорим об ужине? — Потому что мама не успела подобрать более удачную метафору.

***

— Она приезжала сюда? Она была в этом доме? Виктория махнула рукой, указывая на дневники: — Так пишет Мельбурн. Говорит, миссис Нортон огорчила Викторию. Уилл подошел к своему ноутбуку. — Дата какая? — Кажется, восьмое сентября 1845 года. — Оцифрованная версия гостевой книги Брокет-холла хранится на сайте Виндзорского архива… Точно. Вот она. Миссис Каролина Нортон. — И нам точно известно, что покинула она этот дом живой? — Может, она… — Уилл, поверь мне, если твои бывшие подружки начнут сочинять стишки о нашем ребенке, я приглашу их в гости не из дружеских побуждений. Он посмотрел на нее. — Ревнуешь к моим бывшим? — Нет. — Он продолжал смотреть на нее вопросительно. — Нет. Я знаю, что у нас с тобой всё хорошо. Никто этому не помешает. — Даже Кэрри? Она вздохнула. — Ну не люблю я ее. — Надо же, я бы нипочем не заподозрил. — Кэрри мерзко с тобой обошлась. Мне не нравится то, как она с тобой поступила. И с Гасси. И с Эллисон. — Я в заступничестве не нуждаюсь. — Сам ты за себя никогда не заступишься. И меня это очень огорчает.

***

Мельбурн сидел, держа Мэгги на коленях. Он заканчивал корреспонденцию, и девочке было приятно думать, что она помогает отцу, перемешивая остальные его бумаги. Разумеется, его документы всегда лежали в таком беспорядке, что он и не замечал, наносили ли ее манипуляции какой-либо ущерб. — Америка? — Канада. Соединенные Штаты… — Мельбурн взглянул на ее любопытное лицо. — Они раньше были британскими, но когда королем был твой прадед, мы их потеряли… — Карета! — закричала Мэгги. — Наверное, всего лишь курьер за депешами. — Нет. Мельбурн посмотрел в окно. Действительно, не курьер. Это был экипаж Эмили. Он прошел к двери. Дочери возбужденно вились у него в ногах. Сошедший со ступенек экипажа Палмерстон помог выбраться супруге. — Тетя Эмили! — К ним подбежала Регина. — Регина! Маргарет! Милые мои! — Эмили нагнулась к девочкам, расцеловала обеих. — Господи, с нашей последней встречи вы выросли, должно быть, на целый ярд! — Ты что-нибудь привезла нам? — Джина, это невежливо, — пожурил ее отец. Эмили взглянула на него с упреком. — Уильям, я их тетя. Кому как не мне их баловать? Боюсь, дорогая моя, что ваша мама вызвала меня так поспешно, что я не успела ничего для вас захватить. Однако, мне кажется, у вашего дяди где-то припрятаны леденцы. Мельбурн повел сестру в дом. Палмерстон присел перед девочками на корточки, вынув из кармана конфеты. — Виктория тебя вызвала? — Да. Она тебе не говорила? — Нет. — Похоже это было на приглашение на званый вечер. — Званый вечер? — Я знаю, знаю, мне это тоже показалось необычным — вы ведь никогда не устраиваете званых вечеров в Брокет-холле. Мельбурн повернулся к дворецкому. — Пауэлл, мы ожидаем еще гостей? — Да, сэр. — Боже мой, Пауэлл, как поживаешь? — спросила Эмили. — Очень хорошо, ваша милость. — От принцесс не слишком много хлопот? Не как от нас с Гарриет когда-то? — Значительно меньше, если мне будет позволено заметить, миледи. Эмили рассмеялась. — А скажи-ка, не говорила ли королева, кого еще мы ожидаем? — Премьер-министра и леди Пиль. Лорда и леди Портман. Миссис Нортон. — Ах, ну разве не прелесть? Совсем как во времена визитов принца-регента. — Виктория! — крикнул Мельбурн. Эмили взглянула на дворецкого. — Ах, а кричит он совсем как первый лорд Мельбурн, правда, Пауэлл? Викторию Мельбурн обнаружил рядом с оранжереями. Она пыталась уговорить Дэша посидеть спокойно, позируя ей для эскиза. — Виктория! — Вы пригласили в наш дом Каролину Нортон? — Да. — Зачем вы это сделали? — Она должна получить ответ лично. — Это ужасная затея. Я думал, мы решили оставить всё как есть. Виктория резко вздернула голову и посмотрела на него. — Да, я попыталась. Не получилось. Он медленно вдохнул, выдохнул. — И долго вы пытались? — Почти целое вчерашнее утро. — Я думал, мы договорились оставить наше прошлое… — Нет, речь не о вашем прошлом. Речь о нашем настоящем, в котором ваша бывшая любовница оскорбляет наших детей. Потому что она стремится воспользоваться своей дурной славой — я повторяю, дурной славой, ибо чем еще она прославилась бы, если не ваши с ней отношения? — То есть, речь не о моем прошлом, если не считать приказа моей бывшей любовнице явиться в наш дом, дабы получить нагоняй? — Верно.

***

Виктория посмотрела на Регину. — А это из Пенджаба. — Пенджаб? — Шагнув обратно к глобусу, Регина с силой закрутила его. Виктория улыбнулась. — Не так быстро. Как же ты прочтешь названия? — Я ищу! — оправдываясь, заявила Регина. Поднявшись, Виктория подошла и встала рядом с дочерью. Она взяла ее ладошку и положила ее на Индию, остановив вращение глобуса. — Индия? — Пенджаб — часть Индии. Видишь, как далеко, Джина? — Она медленно повернула глобус, возвращаясь к Англии. — Мы вот здесь, но наши земли и народ — в самых разных частях земного шара. — Да. Виктория потянула дочь за руку, разворачивая ее лицом к себе. — Джина, ты знаешь, почему маме каждый день привозят бумаги? Регина задумалась над ответом. — Потому что люди присылают тебе письма? — В том числе, — улыбнулась Виктория. — А знаешь почему? — Чтобы рассказать тебе о всяком? — И зачем им рассказывать мне о всяком? Регина заметно занервничала. — О, милая моя… — Виктория, отвела волосы с ее лица. — Это ничего. Ты еще очень маленькая девочка… — Мне уже четыре. — Но ты еще очень маленькая… — Она запечатлела поцелуй на лбу дочери. — Ты моя маленькая девочка, и я всегда буду тебя оберегать. Повернувшись, она заметила подходящий экипаж. — А, прибыла наша последняя гостья. — Четыре с четвертью. — Пойдем. Она повела Регину с собой во двор. — Добро пожаловать в Брокет-холл, миссис Нортон. Разумеется, вы помните принцессу Регину. — Я еще не имела чести знать принцессу, мэм. — Ах, вот как? Потому что в вашей поэме вы на это претендуете. Я, должно быть, что-то перепутала — а может быть, вы. — Она с удовлетворением заметила, что миссис Нортон вздрогнула. — Но ничего. Пауэлл велит кому-нибудь провести вас в вашу комнату. Мы ужинаем через час после гонга. — Я ее знаю? — спросила Джина. — Нет. — Тогда почему… — Джина… — Виктория развернулась на каблуках, опустилась на колени перед дочерью. — Джина, ты знаешь, что ты принцесса? Девочка нахмурилась. — Это значит, что у тебя есть долг перед твоими подданными, но это также значит, что порой люди будут пытаться воспользоваться твоим положением. Ты не должна им это позволять. На лице Регины отразилось замешательство. Виктория прижала дочь к себе. — Не переживай. Пока мама тебя защитит.

***

— Как ни поразительно, никаких упоминаний о кровавом побоище, — сказал Уилл, листая дневник Мельбурна. Он потянул за край заложенного между страницами листа бумаги. — Что это? — спросила Виктория. Уилл вытянул листок целиком. — Еще какие-нибудь дети, о которых мы не знаем? — Смешно, ха-ха. — Он развернул бумагу. — Похоже на детский почерк. Виктория встала и обошла стол. — Пенджаб? — Думаю, это писала Регина. — Серьезно? — Да, позднее она писала, что когда она была маленькой, родители разбирали при ней документы, и она составляла список мест, которые они упоминали, и старалась найти их на глобусе. — Удивительно, что они позволяли ей так вовлекаться в свои дела. — Ну, они оба по личному опыту знали, что такое неподготовленная королева… Уилл посмотрел на нее. — Знаешь, мне кажется, Мельбурну нравился определенный тип женщин. — Ты только сейчас это понял? — Нам известно, что все его возлюбленные были красивыми, умными, страстными, темпераментными… — Темпераментными? — Да, уж я-то знаю, каково это.

***

— Знаешь, в чем всегда была твоя проблема, — сказала Эмили Мельбурну после ужина. Эмма играла на фортепьяно. Виктория сыграла дважды, прежде чем уступить место за клавишами своей фрейлине. Теперь она сидела рядом с Пилем, обсуждая государственные дела, Палмерстон и Портман обменивались новостями, а леди Пиль беседовала с миссис Нортон. — Нет, но я не сомневаюсь, что ты меня просветишь. — Ты постоянно влюбляешься в одну и ту же женщину. — Ничего подобного… — Помнишь, я пыталась свести тебя с Эмили Иден***? Он закатил глаза. — Поверить не могу, что мы опять говорим об Эмили Иден. — Знаешь, что было не так с Эмили Иден? — То, что я не хотел на ней жениться? — А знаешь, почему ты не хотел на ней жениться? — К чему мне ломать голову? Ты сейчас всё мне объяснишь. — Эмили Иден была привлекательной, умной — смею сказать, что ты даже считал ее остроумной — однако она была слишком здравомыслящей и уравновешенной. — Я… — А тебе нравятся женщины, плохо умеющие владеть собой. Тебе нравятся женщины, склонные к вспышкам ревности. Он бросил взгляд в сторону, на жену, которая, судя по всему, в очередной раз напоминала Пилю, кто тут королева. — О да, сегодняшний вечер приносит мне море удовольствия. — Королева другая. Ее любовь к тебе так же неистова, как любой из ее недостатков… — Эмили тоже взглянула на Викторию, которая теперь болтала с Эммой. — Это и делает ее такой опасной. Миссис Нортон разбудила львицу. — Львицу? — О да. Один господин в зоологическом обществе объяснил мне, что лев-самец — номинальный король, но он сидит дома и приглядывает за детенышами, в то время как львица охотится. Мельбурн уставился на сестру. — Ты не находишь мою метафору уместной? Миссис Нортон встала. — С вашего позволения, я, пожалуй, удалюсь. — Но миссис Нортон, вы не можете лишить нас своего общества так скоро. — Боюсь, я устала, мэм. Эмили тихо фыркнула. — Нет, вы должны отправиться со мной в библиотеку. Виктория встала, ожидая, чтобы миссис Нортон подошла к ней. Миссис Нортон не оставалось ничего иного, как повиноваться. — А дедушкин меч по-прежнему хранится в библиотеке? — поинтересовалась Эмили. Мельбурн вздохнул и последовал за супругой. — Ваше величество, я понимаю, что вы расстроены… — У вас трое сыновей, не так ли? — Двое. Мой младший мальчик умер. — Я знаю. Вести об этом опечалили меня, как и моего супруга. — Виктория набрала воздуха в легкие. — Вы считаете, что я люблю своих дочерей меньше, чем вы любите своих сыновей? Меньше, чем любая мать любит свое дитя? — Книга не задумывалась как личный выпад, мэм… — Вот как. — Виктория взяла книгу с чайного столика. — «Вероятно, едва ли необходимо сообщать моим читателям, что в названии поэмы «Дочери островов» заключена отсылка к Ее Королевскому Высочеству Королевской принцессе Регине и Ее Королевскому Высочеству принцессе Маргарет». Она положила книгу на столик. — Если это задумывалось не как личный выпад, то к чему вы упомянули моих детей? Особенно учитывая вашу былую связь с моим супругом, о которой прекрасно известно всей стране. Что, если не личный выпад, могло быть вашим намерением? — Мэм, я пишу во имя благосостояния всех детей, а не в целях осуществления мелкой личной мести. — Мелкой? — Наше с Уильямом… — Уильямом?! — Виктория повысила голос. — Наше знакомство началось раньше, чем… — Теперь мне ясна суть проблемы, миссис Нортон — вы забыли о своем месте. Видите ли, я — королева. Вы — миссис Нортон. Никому не было бы дела до вашей поэзии, если бы не ваша связь с моим мужем… — Который не был им в то время. Мельбурн размышлял, что такого ему можно было бы сделать, чтобы покинуть комнату. — Вы были девочкой, которая еще даже не выезжала в свете, когда мы с ним… — Похожа я на девочку сейчас? — Удивительно, как кто-то с ограниченным опытом вашего величества способен занять лорда Мельбурна… — Вы полагаете, что ваш опыт он находил занимательным? — Тогда создавалось впечатление, что весьма. — Или возможно, это вы не в силах вынести, что лишились лорда Мельбурна, и потому пишете о его «королеве с ясно-голубыми глазами». — Вы и впрямь прочли мою книгу. — Прочла. Быть может, в будущем вы будете иметь это в виду. — Она обернулась к Мельбурну. — А теперь я нахожу, что я утомилась. Мы с вами увидимся в моих покоях? — Разумеется. Виктория удалилась. — Она и с вами говорит подобным образом? — спросила Каролина, устремив взгляд в сад. — Нет, но я и не привожу ее в подобную ярость. — Вы рассердились? — Поневоле задаешься вопросом, о чем вы думали. — Вам хотя бы понравилась поэма? — О, мне кажется, я охладел к поэзии. — Вот как? — Да, поэты всегда служили огромным источником неурядиц в моей жизни. Она фыркнула. — Вы знаете, Джордж сообщил мне, что нужно ехать к Уильяму, но я не успела. — Я слышал. Я с сожалением узнал о вашей утрате. И королева тоже. — И королева? — Да. Она натура весьма глубоко, хотя порой и бурно, чувствующая. — Что ж, пожалуй, я на ее месте была такой же. — Доброй ночи, миссис Нортон. — Доброй ночи, лорд Мельбурн.

***

Выехав из Брокет-холла, Уилл остановил машину у обочины дороги. Виктория посмотрела на него. — Что ты делаешь? — Провожу историческое исследование. Он вышел из машины. Виктория последовала за ним в рощу. — Что за исследование? Мы ищем останки Каролины Нортон? — Нет, мы ищем трах-дерево. — Что? Он обернулся к ней, продолжая идти вперед. — Тебе же было интересно, которое это дерево. Кажется, я знаю, какое. — Не может быть! — Иди сюда. — Он поманил ее снова, протянув руку. — Давай. Позволив ему взять себя за руку, Виктория сделала шаг следом и вдруг оказалась спиной к стволу дерева, ощущая, как растет твердый бугор в штанах прижимающегося к ней спереди Уилла. — Видишь, низких веток нет, ствол достаточно широкий, чтобы прижать и удержать, но наверняка убедиться можно, пожалуй, только одним способом... — Ой, и каким это? Он задрал на Виктории платье и начал стягивать с нее трусики. — Пожалуйста, не бросай их тут, — вздохнула она. — Нормальные трусы для беременных днем с огнем не сыщешь. Уилл сунул трусики в карман куртки, одновременно расстегивая и приспуская свои джинсы. Он ухватил Викторию снова, завел одну ее ногу себе за талию и быстро вошёл в нее. Виктория резко вдохнула. — Пока всё сходится, — сказал Уилл. — Но, наверное, нужно углубить исследования. Виктория кивнула. Подняв и вторую ее ногу, Уилл принялся вколачиваться в нее. — Моя, — прошептал он. — Моя. — Конечно, твоя, — ответила она, почти разрываясь от переполняющих тело ощущений. Она крепко обняла его в ответ. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Она кончила, и Уилл с протяжным глухим стоном последовал за ней. — Ну что, — проговорил он, — как по-твоему, это то самое трах-дерево? — Определенно неплохой вариант, — ответила она.

***

Наконец наступила тишина. Гости отправились по постелям. Мельбурн сидел, ожидая, пока камеристки закончат готовить его жену ко сну. — Вы разочарованы во мне? — спросила она. Он поднял голову. — Почему я должен быть в вас разочарован? — Вы столько учили меня выдержке и дипломатичности, а я при первой же возможности предпочла вступить в противостояние с вашей бывшей любовницей. — Эмили считает, что я намеренно выбираю женщин, которые… — Которые что? — нахмурилась Виктория. — Склонны к вспышкам гнева. — Он посмотрел на нее. — Что мне это нравится. Я думаю, ее слова не лишены смысла, потому что я действительно получил от вашего противостояния удовольствие, но прошу вас, не будем больше повторять это. Виктория забралась в кровать. — Я четко обозначила свою позицию. — Она скользнула к нему на колени, обхватила его лицо ладонями. — Пусть я и королева, но нападок на моего мужа или детей не потерплю. Понимаете, лорд М, я буду защищать то, что мое по праву. Она поцеловала его. — Мое. Виктория задрала его ночную рубашку, положив руки на его бедра. Она опять прижалась губами его рту, нащупала его член и с улыбкой начала его ласкать. — Мой. — Конечно, ваш. Стянув наконец с него ночную рубашку, она отбросила ее в сторону. Он помог ей раздеться тоже, не переставая ее целовать, пока к нему не прижалась обнаженная плоть. Она опустилась на него сверху. — Я люблю вас, я люблю вас… — шептал он. Ему всегда было нужно, чтобы она это слышала. — Уильям… — Она ухватила его зубами за плечо. — Мой. Она скакала на нем с неистовством, самозабвенно, пока оба не задрожали, льня друг к другу. — Я люблю вас, — прошептала она. — Я люблю, когда мы вместе. Я люблю наших малюток. — Я люблю вас.