Любовь в/к истории

— Наследная принцесса славится своей благотворительной деятельностью. Она с двадцати трех лет является почетной покровительницей Фонда принца Уэльского помощи больным гемофилией и Фонда принца Уэльского по борьбе со СПИДом… Виктория вошла в гостиную. Уилл сидел на диване, вперившись в телевизор невидящим взглядом. — Ты еще не спишь. — Угу. — Так переживаешь за принцессу Викторию? Он вздохнул. — Мне нужно было подумать, а в тишине что-то-то не думалось, вот и… Виктория села рядом. — Вот и круглосуточные новости. Он молча кивнул. — Бракосочетание наследной принцессы и герцога Монтроза смотрели миллионы людей по всему миру… Виктория вздохнула. — Этот неловкий момент, когда весь мир ждет, чтобы у тебя отошли воды… — И это после того, как весь мир сначала ждал, чтобы она забеременела… — Так же было и с Викторией I… — Может быть, она не знала… — Чего не знала? — Что отец ребенка лорд М. — Она не могла не знать. — Ну, ее сложно было назвать искушенной дамой… Виктория взглянула на Уилла. — Ты беспокоишься о Гасси. — О чем они только думали? Как можно было заставлять его выступать? — Он же староста! — Да зачем вообще нужен староста?! — Уилл, я знаю, ты любишь его больше всего на свете, но именно поэтому и хорошо, что он переехал жить в школу. — Виктория сжала его руку. — Гасси справится.

***

— И вы тоже, лорд М. Он вздохнул. Он честно рассказал ей о визите Пиля и вопросах касательно планов королевы в отношении будущего наследника престола. Пока дело продвигалось не очень удачно. Мельбурн пытался поговорить, а Виктория вымещала злость на акварели. — Вы тоже хотите, чтобы я назначила mama? — Нет, разумеется, нет, мэм, но если вы не назовете кого-нибудь, а случится худшее, то Тайный совет сам назначит герцогиню Кентскую. — Я этого не допущу. — Вы вполне можете не допустить этого — если предпримете меры прямо сейчас. Если произойдет худшее, вы уже не сможете ничего сделать. — И кого же мне назвать, лорд М? Mama, а может быть, короля Ганноверского? Я им и Дэша не доверю. — Разумеется, нет, мэм. — А вы бы сумели выбрать? — Мэм? — Вы бы сумели выбрать человека, который воспитывал бы вашего ребенка в случае вашей смерти? — Я и выбрал. Она взглянула на него с изумлением. — Что? — Я любил свою жену, но ее причуды… Фредерик постоянно за границей… Поэтому в своем завещании я указал Эмили, хотя… — Мне очень жаль, лорд М, — вздохнула она. — Но у меня нет такой сестры, как у вас. Я даже готова побиться об заклад, что во всей Ганноверской династии не найдется никого столь же достойного, как любой из Мельбурнов. Он печально улыбнулся. — Значит, вы не очень внимательны, мэм. — Он помолчал. — Ваша сестра. Вы всегда с любовью говорили о принцессе. — Но у нее шестеро детей, она никак не может оставить их в Лангенбурге, чтобы приехать сюда и воспитывать моего ребенка. — Вы могли бы отослать герцогиню Кентскую в Лангенбург воспитывать ваших племянников… Виктория попыталась скрыть улыбку. — Это не смешно, лорд М. — А ваш брат? — Ничем не лучше mama. Мельбурн откинулся на спинку кресла. — Мы могли бы отправить в Лангенбург войско, захватить его, превратить его в новую колонию, и тогда вашей сестре больше не станет нужды оставаться там. — Сомневаюсь, что дойдет до этого… — Я тоже, но нужно быть готовым ко всему. Виктория всё смотрела неотрывно на свой рисунок. — Вы уезжаете на Рождество? — Леди Палмерстон пригласила меня в Бродлендс, но я, пожалуй, откажусь. — А я буду тут в заточении, с mama... В этом году мы не можем даже устроить бал. — Устроите в следующем. Она подняла на него глаза. — Значит, вы останетесь в одиночестве, и я буду одна тоже… Мельбурн поерзал в кресле. — Да. Она посмотрела на него пристально. — Я не смогу приехать сюда, — сказал он. — Для того, что мне нужно, не сможете. — У вас не получится приехать до вечера. — Я могла бы удалиться отдыхать пораньше. Все, кажется, считают, что в моем положении я немощна, так почему бы и нет? — Вам еще нужно будет как-то добраться отсюда до Дувр-хауса… — Он улыбнулся. — Предоставьте это мне.

***

Школа лорда Мельбурна была расположена недалеко от Брокет-холла в Хартфордшире. Гасси стал пансионером здесь в возрасте одиннадцати лет — слишком рано, по мнению его отца. Впрочем, Уилл понимал, что Виктория права. Лучшая школа в стране. Гасси преуспевал. — Многовато народу, — заметила Виктория. Они медленно продвигались к парковке. Столпотворение было привычным для окончания семестра, хотя обычно при этом территория школы не кишела съемочными группами международных новостных каналов. Припарковавшись, они пошли к дверям мимо скучающих фотографов. — Ну да, я понимаю, много народа. Виктория нахмурилась. — Уилл, ты что, отвечаешь на то, что я сказала аж пять минут назад? — В смысле, мало того, что ему приходится выступать с речью, нет, давайте еще выпустим на ту же трибуну женщину, за которой наблюдает весь мир. — Я предлагала накачать тебя валиумом. Не забудь — я предлагала. О Господи, не смотри туда. Уилл проследил за ее взглядом. — О боже. — Кэрри. И Гордон. Ты знал, что они опять сошлись? — Кто же знал, что вы все еще вместе? — воскликнула Кэрри, маша рукой в их сторону. — Да вот буквально все, — ответила Виктория. — Особенно наши соседи. Кэрри сощурилась. — У вас дом отдельно стоящий. — А им из сада видно. — Что ты тут делаешь, Кэрри? — спросил Уилл. — Он и мой сын тоже. — А давайте пойдем и сядем? — предложила Виктория. — Как дела, Гордон? Работаешь над чем-нибудь? — Пишу новый роман. — Дай угадаю, — сказал Уилл, — непонятый главный герой бурно фантазирует о женщине, которая не понимает его, потому что мир не способен признать в нем гения? — Откуда ты знаешь? — Они все такие. Они уселись. Виктория взглянула на Уилла. — Ну что, пока всё идет отлично.

***

Переступив порог гостиной Оксфорд-хауса, Мельбурн очутился в хаосе коробок, упаковочной бумаги и всего содержимого гардеробной своей сестры. — Уильям! — воскликнула Эмили. — Что ты тут делаешь? — Хочу попросить тебя об одной услуге. — У нас тут ужасный беспорядок. Нужно собраться, нужно завернуть подарки. А теперь еще Эмили соизволила к нам присоединиться. — Я думал, ты пригласила Джослинов. — Я и пригласила. — Не звезды, милый Брут, а сами мы виновны… — Да, Уильям, mea culpa. — Она отложила наряды, которые перебирала. — Не говоря уже о приданом Франсис: я-то думала, ее представление ко двору меня прикончит, однако же вот. — Мне этого не понять… — Ты точно не приедешь? Мне больно думать, как ты там один в Дувр-хаусе... — Я не собираюсь проводить праздники в компании лорда Эшли. — О, пожалуйста, приезжай хотя бы пострелять. — Так лорд Эшли стреляет? Я думал, он и против этого выступает. Эмили вздохнула. — Один-единственный святочный спор о Диккенсе, и все семейные праздники до скончания дней погублены … — Ненавижу Диккенса... — Если я больше никогда не услышу это имя из твоих уст, я умру счастливой. — Она вздохнула снова. — Какая услуга тебе от меня понадобилась? Мельбурн подошёл ближе. — Ты берешь с собой оба экипажа? — Да, иначе не получается. — Свой отошлешь обратно в день Рождества? Эмили удивлённо взглянула на него. — Я сам заплачу твоему кучеру и лакеям. — Дело не в этом. Я заплачу своей прислуге, но разве у тебя нет собственного экипажа? — Мой не годится. — А почему годится мой? Он бросил красноречивый взгляд на камеристку. Эмили поняла мгновенно. — Поттер, разыщи, пожалуйста, мое серое твидовое платье. Я хочу надеть его на стрельбище. — Да, миледи. Эмили закрыла за ней дверь. — А теперь рассказывай, что такое скандальное нельзя услышать моей камеристке? Зачем тебе мой экипаж? — Мне нужно послать его кое за кем. — А что не так с твоим экипажем? — Мой не годится. — Почему твой не годится? — Разве ты в своё время не одалживала мой экипаж? Эмили сощурилась. — Ах, Уильям, неужели? Опять замужняя дама? Да ещё в Рождество... — Она не замужем. — К чему тогда вся эта таинственность? Кто это может быть... — Эмили раскрыла рот. — Боже милостивый, Уильям. — Что? — Королева? — Нет, не королева... — Да, она. Герцогиня так свирепо поглядывала на вас двоих за ужином... — Нет, она всегда так на нас смотрит. — Уильям. Право слово. Кому ты думаешь я расскажу? …Погоди, он случаем не твой? — Что? Эмили закатила глаза. — Королева беременна, ты говоришь, что ты ее любовник... — Ничего подобного я не говорил... — Уильям. — Ребенок не мой. — Ты уверен? — Она подалась вперед. — Совершенно уверен? — Она так сказала. — И ты ей веришь? — Лгунья из нее отвратительная. — Хорошей ли лгуньей она была бы, если бы показала тебе, как хорошо ей дается обман? — Эмили... — Хорошо. Я отошлю свой экипаж обратно в Лондон. В Дувр-хаус или сразу во дворец? — Никому не рассказывай. — Разумеется. — Даже Палмерстону. — Я не расскажу Генри. Никому не расскажу. — И Фредерику тоже. — Даже Фредерику? — Одной тебя более чем достаточно, вместе вы невыносимы. Я все помню. Эмили выглядела очень задумчивой. Мельбурн вздохнул. — Хорошо, можешь говорить что угодно о Каро… Эмили резко повернулась к нему. — Королева сказала, что должна родить в апреле и потому не сможет быть на свадьбе. — Что с того? — У нее живот маленький. — Она и сама маленькая, — пожал он плечами. — Это мне известно. Когда ты с ней ложился? — Эмили, я не собираюсь потакать твоему любопытству... — Время крайне важно. — Она утверждает, что ребенок не мой. Какие у нее причины мне лгать? — Не знаю, но не уверена, что стоит всецело доверять ей в этом вопросе...

***

Принцесса Виктория широко улыбалась, идя в сопровождении директора школы по проходу в актовом зале мимо журналистов, родителей и студентов. Она вежливо присела, пока директор представлял собравшимся Гасси, которому, в свою очередь, предстояло представить ее. Народ питал слабость к наследной принцессе. На самом деле, на Викторию принцесса всегда производила впечатление человека, с которым весело потусить и выпить. Принцесса в восемь лет потеряла отца, в десять — мать, и остаток ее детства прошел в Букингемском дворце, где ее воспитывала бабушка, нынешняя королева Виктория V. Некоторые считали, что она никогда не выйдет замуж, но в тридцать лет принцесса пошла под венец, а потом народ ждал, чтобы она обеспечила преемственность династии — что она и сделала. С лица принцессы никогда не сходила улыбка. Гасси поднялся на трибуну, и Виктория почувствовала, как Уилл стиснул ее ладонь. Она знала мальчика с его десяти лет и хорошо знакома была со всеми ритуалами и порядками, на которых строилась жизнь Уилла и Гасси. Когда они познакомились, Гасси едва говорил, но в этой школе он расцвел. Уилл и ужасался, и радовался. — Доброе утро. От имени всех студентов школы лорда Мельбурна, позвольте приветствовать ее королевское высочество принцессу Викторию. Аплодисменты. Принцесса пожала руку Гасси и, продолжая улыбаться, взошла на трибуну. — Мне хотелось бы поблагодарить вас за такой теплый прием, — начала она. — Спасибо, что собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать восьмидесятилетие основания королевской школы лорда Мельбурна, созданной на основе указа моей прабабушки Виктории IV в 1937 году. Собственно, основание школы было одним из первых ее указов после восшествия на престол, и она этим чрезвычайно гордилась. Вам это может показаться преувеличением, если вспомнить ее достижения за время ее царствования — вспомнить хотя бы войну, но уверяю вас, я не утрирую. Виктория IV даже приравнивала основание этой школы по значимости к участию в войне, и поэтому мы должны спросить себя, кто мы, как народ… После окончания церемонии родители наконец воссоединились с детьми. Прошло довольно много времени, прежде чем к ним пробился Гасси. — Гасси! — воскликнула Кэрри. — Молодчина! — Гордон хлопнул мальчика по плечу. — Не надо, — сказал Уилл. — Не трогай его. — Ничего, пап. — Ты был очень красноречив, — заметила Виктория. Он, как обычно, никак не отреагировал, но Виктория не стала принимать это на свой счет. Гасси — это Гасси. — Ну что, — сказал Уилл, — ты вроде второе место взял? — Да. — Мне сказали, твой проект выставляется. Ты хотел мне его показать? — Зачем? Уилл пожал плечами. — Затем, что я твой отец и хочу шумно повосторгаться. — Ладно. Гасси повел Уилла к выставочному стенду. Виктория направилась следом. — Почему ты до сих пор с ним? — спросила Кэрри. — Тебе-то что? — Ну, ты ни брака, ни детей не дождешься. У него есть Гасси и лорд Мельбурн, а больше ни для кого места нет… — Это совершенно не твое дело. — Да ладно тебе. Я такое уже видела. — Знаешь что, если он и поглощен чем-то, то это, наверное, потому что ты бросила его одного растить двоих детей. А теперь, если позволишь… Виктория зашагала прочь по коридору, провожаемая взглядом Уилла.

***

Вошел дворецкий. Мельбурн отложил книгу. — Ваша милость, всё сделано, как вы просили. — Вся прислуга ушла? — Да, милорд. — И двери на служебную лестницу заперты? — Как вы просили, сэр. — Очень хорошо. Будьте любезны, заприте двери на кухню, когда будете уходить. — Хорошо, сэр. Харрис удалился. Теперь оставалось только ждать, смотреть на часы и мерить шагами прихожую. Снаружи послышался грохот колес подъезжающего экипажа. Он поспешил к двери. Лакей помогал Виктории выйти из экипажа. Мельбурн торопливо завел ее в дом. — Ваше величество. — Лорд М. …Вы сами открыли дверь. — Да, оказалось, что у всех моих слуг сегодня выходной вечер. — Значит, мы совсем одни. — Да, мэм. Она резко притянула его за шею к себе, прижалась губами к его губам. Он снял с нее накидку, и та просто упала на пол. — Где ваши покои? — спросила она. Взяв ее за руку, он молча повел ее наверх. Лорд М открыл дверь, и всё тут было в точности, как она подозревала. Уже зажжены были тонкие свечи, и комната утопала в теплом сиянии. Столики у кровати и все прочие поверхности были завалены книгами. Еще одна стопка книг, накрытая его халатом, стояла на полу у кресла. Комнату пропитывал опьяняющий мужской запах, тот же, что она ощущала, зарываясь носом в его шею. Лорд М выглядел тут совершенно иначе, чем обычно. Он будто был как дома — Виктории это казалось непостижимым: сама она не ощущала домашнего тепла ни в одном из тех домов, в которых ей доводилось жить, лишь играя роль, никогда не выказывая истинных чувств. Она никогда открывалась никому, кроме лорда М, а теперь таилась и от него тоже. — Виктория? Она слишком долго погружена была в свои мысли. — Помогите мне раздеться. Он кивнул, и она повернулась. Лорд М методично и нежно расстегивал пуговички на ее спине, целуя шею и плечи. Платье скользнуло на пол, за ним последовали юбки. Интересно, сколько раз ему доводилось раздевать женщину… Расшнуровав ее корсет, он повернул ее лицом к себе и положил ладони на ее груди. Теряя терпение, она пыталась сама снять свои панталоны и чулки. Он усмехнулся и поднял ее на кровать — она вскрикнула от неожиданности. Опершись на локти, она наблюдала, как он раздевается сам. Вдруг она заметила, что он пристально смотрит на что-то, и поняла, что смотрит он на ее некогда плоский живот, на то место, где начало расти их дитя. Она попыталась перевернуться. — Нет, — тихо сказал он, и она осталась лежать на спине. Полностью обнаженный, он лег рядом, приникнув губами к ее рту. — Не прячьтесь от меня. — Я подумала, что вам может быть неприятно. Он усмехнулся. — Неприятно? Он покрыл поцелуями ее шею, задержался на грудях, спустился к животу и сотворенной ими выпуклости, стремясь к ее естеству. Она открылась перед ним, и он не поднимал головы, пока ее не начало трясти. — Лорд М, лорд М… — лихорадочно пробормотала она, пытаясь притянуть его выше. Он посмотрел ей в глаза. Она покачала головой. — Вы нужны мне… Он кивнул, погружаясь в нее. Ей подумалось, что она слишком несдержана, но лорда М ее крики как будто только подстегивали. — Сильнее? — спросил он. Она мотнула головой. — Быстрее. Видимо, она попала в точку, потому что лорд М удвоил усилия, вскоре доведя ее до края, и наконец излился в нее сам. Она сжимала его в объятиях, пока они переводили дух. Это всё — всё, чего она хотела. Принадлежать лорду М и чтобы он принадлежал ей. Единственный человек, которому они будут обязаны, кроме друг друга, — их ребенок, который будет расти, окруженный любовью и заботой.

***

Ее не должны бы задевать слова этой стервы, и всё же… Пять лет ей приходилось иметь дело с Кэрри, и хуже всего было, когда та пыталась унизить ее, делая вид, будто действует ей во благо. Это слишком напоминало Виктории о матери. Уилл был в ужасном состоянии, когда они познакомились. Его брак распался раз и навсегда — смерть дочери, родившейся больной, сын, требующий особого ухода, неприкаянная жена, изнывающая от необходимости каждые три месяца искать себе новое призвание… Нет, слова Кэрри не должны ее задевать. Однако же вот она, едва ли не плачет в туалете. Заставив себя выйти наконец из кабинки, Виктория подошла к раковине и как могла осторожно промокнула глаза холодной водой, стараясь не размазать подводку. — С вами всё в порядке? Она помотала головой. — А, обычное дело, столкнулась с бывшей женой… — Сочувствую. — Ой, нет, на самом деле… Она развернулась и встретилась взглядом с наследной принцессой Викторией. — Э-э… — Она сделала книксен. — Ваше королевское высочество, я прошу прощения. Принцесса махнула рукой. — Не беспокойтесь об этом. — Э-э, охрана сюда не заходила или… — Ну, они не успели проверить. — Принцесса начала мыть руки. — При плотном графике встреч на тридцать шестой неделе беда в том, что забегаешь в первый попавшийся туалет, проверила его охрана или нет… — Ну да… э-э… мэм. — У вас ребенок тут учится? — Вроде того. Сын моего партнера. — А, отсюда и бывшая жена… — Да. Помните старосту, который вас представил? Гасси Лэм. — Вы должны им гордиться. Он большой молодец. Давно он учится здесь? — Четыре года. — И от школы есть польза? — Да. Я уверена, что лорд Мельбурн был бы очень горд. Принцесса склонила голову набок. — Мы раньше не встречались? — Нет. Виктория Кенсингтон. — Вы написали книгу о Виктории II. Мне очень понравилось. — Спасибо, мэм. — Особенно мне нравится, как вы пишете о Мельбурне… И откровенно говоря, я не знала о ее помолвке с принцем Филиппом. Это наверняка скрывалось намеренно. — И часто от вас держат что-то в тайне, мэм? Принцесса улыбнулась, закрывая кран. — Плохо бы они выполняли свою работу, если бы я знала всё, что от меня скрывают. Есть, наверное, еще парочка скелетов в шкафах… — Возможно, мэм. Принцесса сделала жест, предлагая Виктории следовать за ней. — Над чем работаете сейчас? Они вышли в коридор. По обе стороны принцессы мгновенно возникли телохранители. Виктория заметила впереди встревоженного Уилла. — Вообще-то, мы с моим партнером сейчас исследуем Викторию I и лорда Мельбурна. — Виктория ткнула пальцем в сторону Уилла. — Вон он. Уилл осторожно приблизился. Принцесса смотрела на него с улыбкой. Он поклонился. — Ваше высочество. — Это… — начала Виктория. — Уильям Лэм. Да, по-моему, я читала большинство ваших трудов. — Вы льстите мне, мэм. — А еще я слышала, что вы отец весьма выдающегося старосты. Вы наверняка очень им гордитесь. — Это верно. К ним подошел мужчина в строгом костюме. — Ваше королевское высочество, пора… — Ну что ж, прошу меня простить. С нетерпением буду ждать вашу новую книгу. Принцессу увели. Уилл взглянул на Викторию. — Что ты ей сказала? — Она спросила, над чем я работаю. — Только не говори, что ты ей всё рассказала. — Я сказала, что мы пишем книгу о Виктории и Мельбурне — что мы, собственно, и делаем. — И не упомянула, что Виктория трахалась с Мельбурном? — Ну, разговор был короткий, иначе и до этого дошло бы, как пить дать.

***

Когда Скерретт поступила на службу к ее величеству, никто не предупредил ее, что однажды в сочельник ей, возможно, придется дожидаться возвращения королевы домой. В королевские покои вошла Дженкинс, и Скерретт встревоженно вскочила. — Что ты здесь делаешь? В помещении для слуг сейчас будет вино. — Я только помогала ее величеству. — Но ты здесь уже несколько часов. Она раздета? — Да. Она спит. — Хорошо, тогда бери одежду, займемся ею перед ужином. Скерретт застыла. — Где ее одежда? — спросила Дженкинс. — Я… Дженкинс нахмурилась, заметив Дэша. — Почему собака здесь, а не с ее величеством? — Не знаю. Дженкинс прошла в опочивальню, без труда преодолев сопротивление Скерретт. Постель была пуста. Дженкинс обернулась к Скерретт. — Где она? — Я не знаю… — Если бы ты не знала, ты бы там не стояла. Скерретт нервно сглотнула. — По-моему, она с лордом Мельбурном. Дженкинс кивнула. — И с чего ты так решила? — Она не говорила, но за ней приехал экипаж и… — Скерретт запнулась. — Помните утро после бури? Когда ее не было в ее покоях? — Что с того? — Накануне она спросила меня, где покои лорда Мельбурна… и я ей сказала. Дженкинс широко раскрыла глаза. — Знаю, знаю, но как я могла ей отказать? А потом она оказывается беременной через несколько месяцев с принцем? — На что это вы намекаете, мисс Скерретт? — Я… — А теперь послушай-ка: то, что делает или не делает королева, не твоего ума дело, и больше ты об этом ни с кем говорить не станешь. — Дженкинс подошла к двери и повернула ключ в замке. — Что вы делаете? — спросила Скерретт. — А что? Ты думала, быть камеристкой ее величества значит косички плести да хорошенькие платьица выбирать? Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока она не вернется, на случай, если вдруг кому-то вздумается ее поискать. — Мы должны прикрывать ее связь? — А что? Это ниже твоего достоинства? — Нет. — Было еще что? Когда-нибудь еще? — Кажется, нет, но они так много времени проводят в обществе друг друга… — Что тебя совершенно не касается. И если ей понадобится помощь в чем-нибудь еще, сразу обращайся ко мне. Поняла?

***

Виктория взглянула на стол. Слуги Дувр-хауса оставили на столе обильный ужин. — Чем они думают вы заняты? Ваши слуги. — И думать не хочу, мэм. Как вам известно, я крайне непорядочный джентльмен. Вполне может быть, что занят я всевозможным развратом. — Он откусил еще сыра. — А ваши, мэм? — Только моя камеристка знает, что меня нет, а ей я ничего не сказала. — Она не сводила глаз с куска хлеба, лежавшего на ее тарелке. — Я должна вернуться. — Да. Она подняла на него глаза. — Вы знаете, что будь моя воля, мы бы никогда не разлучались. — Что толку винить себя за то, чего нельзя изменить. Они вышли в прихожую, где Мельбурн помог ей надеть накидку. — У вас никаких рождественских украшений, лорд М. — Они могли бы быть, знай я, что вы будете недовольны. — Я не недовольна, лорд М — более того, ничто в Дувр-хаусе не доставляет мне неудовольствия. Просто вы не с семьей, у вас нет украшений, вы даже в церковь не ходите… — Я не отмечал праздников, пожалуй, с самой смерти Огастаса. — Она взглянула на него вопросительно. — Я всегда считал, что праздники устраиваются для детей, и поскольку детей у меня больше нет… Мэм, нужно вернуть вас во дворец. — Лорд М, мне нужно кое-что вам сказать. — Да? Сейчас. Сейчас она ему скажет. Она должна ему сказать. — Счастливого Рождества, лорд М. — Счастливого Рождества, мэм.

***

— Он хочет провести с ними летние каникулы, — вздохнул Уилл, когда они сели обратно в машину. — Ой. Сочувствую. — Они едут отдыхать на Крит. Ни тебе привычного режима, ни тебе ничего знакомого… — Ты должен позволить ему попробовать, Уилл. Мне кажется, это хорошо, что он хотя бы хочет попробовать. — Конечно, хорошо. — Ну так в чем проблема? — Я ему больше не нужен. — Ты его отец. Ты всегда будешь ему нужен. Уилл молчал. Множество автомобилей пыталось выехать с парковки, и все быстро превращалось в шумный хаос. Виктория вытащила из сумки телефон. — И вот значит, я думала, когда писала свою книгу… королева Виктория составила документ, по которому принцесса оставалась королеве Аделаиде, в обход герцогини Кентской. — Да? — Может быть, она ей рассказала. — О Мельбурне? Нет. — Почему нет? — Королева Аделаида была известна как самая набожная женщина в Англии… — Да, но у ее мужа было штук десять незаконнорожденных отпрысков. Вряд ли ее можно было шокировать одним перепихоном. — Нет. — Но посмотри на это так, в долгосрочной перспективе, если бы Виктория умерла… — Она обернулась к Уиллу. — Если бы она сказала Мельбурну, и Мельбурн попытался бы получить опеку над Региной, все просто решили бы, что это его выдумки с целью опорочить имя королевы, в попытке создать вигскую монархию, да? Он бы наверняка очутился в Тауэре. Или куда там сажали тогда. А теперь представь, что она рассказала всё королеве Аделаиде, женщине, которой верила вся Англия, которую любил народ, к которой не приставала грязь. И если Аделаида говорит, что королева сказала ей, дескать Мельбурн отец Регины, уж ее-то не могут игнорировать, так? — Мысль интересная, но всё это лишь догадки.

***

— Ваше величество, королева. Лакей открыл дверь. Аделаида встала. — Ваше величество, — присела она в книксене. Виктория улыбнулась. — Тетя. Надеюсь, я вас не побеспокоила. У вас, должно быть, есть планы на сегодня. — Как и у тебя. Виктория села, и вдовствующая королева последовала ее примеру. — Я принесла вам подарок. — Ты слишком щедра, Виктория. Виктория покачала головой. — Я пришла, чтобы обсудить с вами один деликатный вопрос. — Вот как? — Меня просили назначить регента, что я и сделала — на случай, если я умру, а мое дитя выживет, но… меня также спрашивают, с кем будет жить мой ребенок. — Ясно. — Я не могу поручить ребенка своей матери. Аделаида кивнула. — Это я могу понять. — Поэтому я сообщу Тайному совету, что желаю оставить своего наследника на ваше попечение. Аделаида растерялась. — Такое доверие — великая честь для меня. — И я доверяю вам, тетя, и знаю, что вы добрая христианка… вот почему мне так трудно сказать то, что я должна сказать. — Ты пугаешь меня, Виктория. — После похорон Альберта, я возлежала с мужчиной. Этот мужчина отец моего ребенка. — Лорд Мельбурн? Виктория отпрянула, потрясенная. — Тетя Аделаида! Откуда вам это известно? — Пусть я и добрая христианка, Виктория, но я не глупа. Ты рассказала ему? — Нет. — Ты не считаешь, что он заслуживает знать правду? Виктория не ответила. — Как бы то ни было, в случае моей смерти я бы хотела, чтобы наше дитя воспитывал лорд Мельбурн. Он лучший, добрейший человек на свете, и его семья ему поможет. Я думаю, что наш ребенок будет очень счастлив. По крайней мере, он будет счастливее, чем была я. — Да. Лорд Мельбурн и твой дядя не ладили, но он хороший человек. — Аделаида вздохнула. — Но какова ирония… — Ирония? — О, прошу, забудь мои слова. Это было бестактно. — Нет. В чем ирония? — В том, что было между покойной леди Мельбурн и твоим дядей Джорджем. Она нахмурилась. — Леди Каролина? — Нет, мать лорда Мельбурна. Как я уже сказала, бестактно было с моей стороны это говорить. — Дядя Джордж имел связь с матерью лорда Мельбурна? — Он отец ее младшего сына. — Джорджа, — сказала Виктория, которой вдруг стало понятно происхождение имени младшего брата лорда М. — Да уж, ирония. — Виктория, ты должна сказать ему. — Нет, я так не думаю. Аделаида покачала головой. — Чего ты боишься? Она мрачно усмехнулась. — Чего я только не боюсь. Повсюду мой взгляд находит новые страхи. Лорд М — мое единственное утешение, и я не могу его потерять. — Ты думаешь, что ты его потеряешь? — И он не может пережить еще одного своего ребенка. Виктория смотрела в сторону, старательно разглядывая лепной орнамент на стене. Аделаида сжала ее ладонь. — Слишком тяжелую ношу ты на себя взяла, Виктория. Виктория разрыдалась. Руки тети заключили ее в объятия. — Ну-ну, Виктория… Всё образуется, всё встанет на свои места, так, как и должно быть. Вот только будет ли сама она частью должного порядка вещей, Виктория не знала.