***
— Виктория… — услышала она нежный шепот прямо у уха. — Виктория. Распахнув ресницы, она поняла, что ей ничего не приснилось — она действительно была тут с лордом М. Королева улыбнулась. — Доброе утро. Он улыбнулся в ответ своей привычной теплой улыбкой. — Доброе утро. Она приподнялась, чтобы поцеловать его. Он не возражал, однако быстро оторвался от ее губ. — Уже семь. — Что? Неужели! — Виктория бросила взгляд на окно. — Не может быть. Еще темно. — Буря… Со стоном она огляделась в поисках своей ночной рубашки. Она подумала было остаться, пусть найдут ее здесь, пусть. Альберта больше нет, какое это может иметь значение? Другие наверняка виновны были и в большем. Словно прочтя ее мысли, Мельбурн взял ее за руку. — Я бы не стал будить вас, если бы вам не нужно было уходить. — А я не уходила бы, если бы… Он поцеловал ее снова. Прежде чем выпустить ее из комнаты, лорд М проверил коридор. Она быстро выскочила из двери, надеясь не наткнуться на мать в этой части дворца. Что могла бы она придумать в свое оправдание? Она уловила собственное отражение в зеркале. Выглядела Виктория… Истерзанной. Вот именно — истерзанной. Она улыбнулась, едва не смеясь над своим видом. И вдруг заметила в зеркале еще одну фигуру. Доктор фон Стокмар. Барон поклонился. — Ваше величество. — Я гуляла! — Да, мэм. — Это полезно. И мне нужно было подумать. Лорд М был прав. Лгунья из нее прескверная. — Что вы здесь делаете? Я думала, что вы еще не вернулись во дворец. Я думала, что вы во Фрогморе, с королем Бельгии и принцем Эрнстом. — Я возвратился вчера, ваше величество. В отдельном экипаже, разумеется. — Но вас не было на ужине. Барон скорбно покачал головой. — Я слишком дурно себя чувствовал и не мог есть, ваше величество. Ну конечно же. Все так горевали по Альберту, а Виктория, видимо, не способна была горевать хотя бы вровень со всеми. Видимо, для того, чтобы сравниться с ними в скорби, ей придется раскопать его могилу и самой броситься в сырую землю. — Когда вы возвращаетесь в Кобург? — Я полагал, что могу помочь вашему величеству… — Неужели? В каких же вопросах мне требуется ваша помощь? Доктор подошел ближе. — Я прошу прощения, ваше величество, но ваш супруг всегда с недоверием относился к влиянию, оказываемому на вас лордом Мельбурном, и теперь, когда лорд Мельбурн вернулся… — Вы осмеливаетесь ставить под сомнение преданность мне лорда Мельбурна? — Если бы ее щеки уже не были красны от смущения, они бы вскоре запылали от гнева. — Нет, я всего лишь передаю вам пожелания принца Альберта… — Разве это ваше дело, доктор фон Стокмар? — Я лишь хочу… — Мне не нужна защита от лорда Мельбурна, а если бы и нужна была, то я безусловно искала бы ее не у вас. С отчаянно колотящимся сердцем и стучащей в ушах кровью она кое-как добралась до своих покоев. Да как он смеет! И как смел Альберт обсуждать ее возможные чувства к лорду М или отсутствие таковых за ее спиной, да еще и со слугой ее дяди. В своих покоях она обнаружила весьма растерянных миссис Дженкинс и Скерретт. Камеристки присели, приветствуя королеву. — Сегодня темно-синее, пожалуй. Дженкинс посмотрела на черную ткань платья, которое держала в руках. — Синее, мэм? Ах да, она ведь по-прежнему вдова. — Нет, разумеется, черное…***
Уилл и Виктория ждали Флору в студенческой кофейне. Посетителей было негусто: уже начались летние каникулы. Сент-Эндрюсский университет походил на заброшенный улей. В дверях показалась вечно жизнерадостная блондинка. — Уилл! — Флора, как поживаешь? Закончив с обменом приветствиями, они уселись за столик к Виктории. — Виктория, как дела? — Хорошо. Дела хорошо. Уилл взглянул на Флору. — Ну, как проводишь лето? — А, да как обычно. Готовимся принять очередную шайку первокурсников. — А мы с Викторией в творческом отпуске и работаем над книгой о Мельбурне и Виктории. Флора улыбнулась. — Роберта говорила, что видела вас в Виндзоре. — При чем тут она? — спросила Виктория. — У нее сложилось впечатление, что вы работаете над чем-то крайне секретным, вот она и поинтересовалась, не в курсе ли я, над чем именно. — А ты что сказала? — спросил Уилл. Флора покачала головой. — Что вы оба талантливые ученые, и число тем, которым вы могли посвятить свое время, безмерно. — И часто вы с Робертой общаетесь? — встряла Виктория. — Она пишет новую статью о влиянии принца Альберта на королеву Викторию. — А оно было, это влияние? — хмыкнул Уилл. — Ну, я высказала предположение, что принцесса Регина обучалась в Германии в раннем детстве и писала письма своему дяде, но больше вроде бы ничего не было. — Флора перевела взгляд на Викторию. — Меня весьма удивило, что она не спросила тебя. — Меня? — Почему бы и нет? Я читала твою книгу. Крайне основательная биография. Ты ведь наверняка знаешь, много ли она думала об Альберте? — Не много, — ответила Виктория. — В ее дневниках об этом ни слова. — Мы слышали тебя на «Часе истории», — заметил Уилл. Флора улыбнулась. — Мельбурн, да? — Ты сказала «посредственный». — У него не было идеологии как таковой. — Да, но к идеологии или все-таки к политике имеет отношение работа политика? — Некоторые утверждают, что это одно и то же. — А вот лорд Мельбурн такого утверждать не стал бы. — Мельбурнская династия, — перебила их Виктория. — Ты знаешь, почему Виктория IV так решила? — Тебе прекрасно известно, что антинемецкие настроения были тогда довольно сильны. — Да, но что произошло во время ее поездки в Кобург? — А это уже отдельная история, — сказала Флора.***
— Нет, говорю же, Пиль, я ничего не слышал. — Не могли вы ничего не слышать! Мельбурн взял тарелку и сел за стол. Прочие гости начали уже собираться к завтраку. — А я вам повторяю, что не слышал. Сидящая напротив Эмма улыбнулась. — Право слово, сэр Роберт, так ли необходимо терзать бедного лорда Мельбурна из-за какой-то погоды? — Прошу прощения, мадам, но это было целое наводнение, — сказал Пиль. — А такой бури я в жизни не слыхал. — Ну а я ничего не слышала, — сказала Гарриет. Они смолкли и поднялись с мест, чтобы засвидетельствовать почтение вошедшей королеве. — Могу я помочь вам, мэм? — спросила Гарриет. — Нет, я сама. Я сегодня категорически умираю с голода, — сказала она, подходя к буфету и беря тарелку. Мельбурн улыбнулся себе под нос. — Вы хорошо спали, мэм? — спросил он. Она едва не уронила сервировочную ложку. — Да. Благодарю вас, лорд М. Королева наконец села за стол. — Сэр Роберт развлекал нас рассказом о буре, которую лорд Мельбурн не слышал, — сказала Эмма. — Вот как? Пиль был одержим погодой. — Мельбурн, вы должны были слышать. Мы ведь спали в смежных комнатах! Виктория замерла. — В смежных комнатах? — О да, мэм, мы оба ночевали в южной части дворца. Ваше величество были весьма любезны, предоставив нам покои, — сказал Пиль. — Но ей-богу, Мельбурн, я мог бы поклясться, что слышал, как что-то колотилось о нашу общую стену. Виктория, жевавшая картошку, замерла и медленно обернулась к Мельбурну, чье лицо оставалось непоколебимым. — Что ж, Пиль, я точно не делал ничего, что заставляло бы мебель биться о стену, стало быть, вам почудилось. — Не почудилось! А еще я как будто слышал… — Как будто слышали что? Пиль оглядел сидящих за столом женщин. — Не хотелось бы говорить. — У вас воображение разыгралось, Пиль, — невозмутимо подытожил Мельбурн.***
Флора притащила их в одну из своих аудиторий. По ее словам, она обычно именно это и рассказывала своим студентам, чтобы дать им правильное представление о Виктории IV в контексте военного времени. — Берлин, 1936 год. Ее королевское высочество принцесса Виктория и ее супруг, граф Чарлбери, прибыли на Олимпийские игры поддержать британских спортсменов. Это был первый визит члена королевской семьи в Германию после женитьбы Виктории и Альберта. — Нацисты, наверное, с ума посходили от счастья, — сказал Уилл. — О да. Принимать у себя потомка одного из лучших немецких семейств, принцессу крови. Троюродный брат Виктории, герцог Саксен-Кобург-Готский пригласил ее к себе в Розенау, замок, где вырос Альберт. — Она едва ли могла отказаться, — заметила Виктория. — Едва ли. В ее честь был дан ужин, который, согласно всем немецким источникам, прошел замечательно, а согласно всем английским источникам — кошмарно, а ее королевское высочество настояла на отъезде из Кобурга на следующее же утро. — Что там произошло? — спросил Уилл. — Некоторые утверждают, что она подвергла критике политику герра Гитлера, другие — что хозяин дома дурно отозвался о Дизраэли, а самая скандальная гипотеза — что один из гостей оклеветал королеву Англии. — Оклеветал каким образом? — спросила Виктория. — Ну, там была какая-то ерунда, дескать, нечистая кровь Мельбурна осквернила то, что могло быть великой арийской династией, и прочие нелепости в этом духе. Виктория повернулась к Флоре. — Ну-ка, ну-ка. — Вы слышали о докторе фон Стокмаре? — Врач короля Леопольда? — спросил Мельбурн. — Скорее, Альбертов пособник, — сказала Виктория. — Пожалуй, что так, — согласилась Флора. — У них был составлен подробный план семейной жизни Виктории и Альберта, как будут воспитываться дети, потенциальные брачные союзы с другими царствующими королевскими семьями. Стокмар вернулся во дворец, когда стало известно о беременности королевы, чтобы продолжать свою службу. Ты разве об этом не знаешь, Уилл? Тот нахмурился. — С какой стати мне об этом знать? — А с той, что все сходятся на том, что именно Мельбурн от него избавился. — Не очень-то это похоже на Мельбурна, — заметил Уилл. — Почему это? У Мельбурна имелись собственные соображения по поводу будущего королевской семьи. Виктория взглянула на Уилла. — Это очень похоже на Мельбурна — на человека, который очень любит свою семью. И если Стокмар знал нечто, что могло навредить короне… — Что ты имеешь в виду? — спросила Флора. — Только то, что говорю… Флора склонила голову набок, затем повернулась к Уиллу. — О нет, Уилл. Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что вы не к этому ведете. — К чему? — Мельбурн, Виктория… — Флора даже произносить это не желала. — Не думаете же вы, что лорд Мельбурн был отцом принцессы Регины? Уилл пожал плечами. — Почему это? — спросила Виктория. Флора вздохнула. — Даже если так — и это, между прочим, очень большое «если» — это вообще-то не имеет значения. Королевская семья ни за что не признает, что последние четыре монарха занимали престол на ложном основании. Вы это из-за кольца решили? — Какого кольца? — Которое Мельбурн подарил Виктории. — С голубым сапфиром? То, что принадлежало леди Мельбурн? И что с ним? — Кольцо его мамы? Довольно традиционно вроде бы, — сказала Виктория. — Всё верно, только вот получила леди Мельбурн это кольцо в подарок не от первого виконта Мельбурна, а от лорда Эгремонта. Сделав глубокий вдох, Виктория внимательно посмотрела на Уилла. — Он подарил ей кольцо, доставшееся его матери от его предполагаемого отца? — Откуда такая уверенность? — спросил Уилл. — Инициалы Эгремонта на внутренней стороне. В прошлом году в Букингемском дворце был специальный прием, где демонстрировались королевские драгоценности, — пояснила Флора. — Вы и правда не знали? — Нет, — сказал Уилл. — Мы исходили из того, что писал о погоде в своем письме зятю сэр Роберт Пиль. — А слышал он тогда, вероятно, шум, который издавали королева и лорд М, утрахиваясь до потери пульса, — вставила Виктория. — Это было в ночь бури? — спросила Флора. — Откуда ты знаешь? — спросил Уилл. Она вздохнула. —Стокмар тоже рассказывал, что их связь имела место во время Великой бури.***
Прибыли депеши. Лакей поставил ящички перед Викторией и Мельбурном, после чего пятясь удалился, закрыв за собой дверь. Виктория обошла стол и приникла к губам Мельбурна. — Гнусный, гнусный вы человек. — Неужели? — Как можно было говорить так с сэром Робертом? Вы доведете беднягу до безумия. — Следует ли мне рассказать ему, что именно он слышал на самом деле? — Вы не говорили, что он спит в смежной комнате. Мельбурн опять улыбнулся. — А вы не говорили, что любите пошуметь. Она почувствовала, как краска опять заливает ее щеки. — Ничего подобного! — Мне очень жаль, мэм, но это правда. Впрочем, нет, прошу прощения, мне совсем не жаль. — Но Альберт... — она запнулась. — Простите, лорд М. — Не тревожьтесь об этом, мэм. Она отвернулась. — Меня видел доктор фон Стокмар. Мельбурн застыл. — Где он вас видел? — В коридоре, когда я направлялась в свои покои. — Но не тогда, когда вы выходили из моих? — Нет. — Он что-нибудь сказал? — Не то чтобы… — Так что с того? Это ведь ваш дом, не так ли? Вы имеете право ходить всюду, где вам заблагорассудится. — В халате? — Это ваш дом. — Он сказал, что Альберт считал, будто меня нужно оберегать от вас. Мельбурн кивнул. — Нисколько в том не сомневаюсь. — Лорд М... — покачала головой Виктория. — Вы последний человек на свете, от которого меня нужно защищать, и если вы намерены проявлять чрезмерную галантность по поводу прошлой ночи, ей-богу, я начну рвать на себе волосы! Мельбурн кивнул опять. — Весьма огорчительная перспектива — Я не желаю, чтобы вы были галантны или столь благородны, чтобы снова покинуть меня ради моего же блага. Он потянул к себе, усадив на свои колени, и сказал, проводя пальцем по косе над ее ухом: — Покинуть вас меня не заставили бы никакие иные причины. — Просто не покидайте меня вовсе, — почти шепотом произнесла она. — Не знаю, что я буду без вас делать. — Я не собираюсь больше покидать вас, мэм... — вздохнул он. — Но вы ведь понимаете, что мы не можем вести себя так, как прошлой ночью. — Что? — Мы были довольно безрассудны. — Лорд М, если вы не станете больше заниматься со мной любовью, я… — Что если вы понесете? Об этом она не думала. После нескольких месяцев с Альбертом Виктория готова была заподозрить свое бесплодие, но эта мысль ее не беспокоила. — О, — наконец произнесла она. — В лучшем случае вам придется укрыться от людских глаз на время беременности, ребенка затем отослать... — Отослать? Куда? — спросила Виктория. Ужасно. Она ведь даже и не думала, что у нее может быть ребенок, а теперь вдруг ее ребенка куда-то отсылают. — Не знаю. К кому-нибудь из моих родственниц, к моей племяннице, например. — Леди Франсис? Но она ещё не замужем. — Нет, леди Шефтсбери, у нее уже шестеро детей... — Мельбурн осекся. — К чему гадать впустую? Этого не произойдет. Помимо того, как нам известно, в худшем случае нас ждёт ваше отречение от престола и воцарение вашего дяди, короля Ганноверского. В будущем мы будем осторожнее. — Не уверена, что я способна проявлять осторожность, когда дело касается вас, лорд М. — Мэм, неужели вы думаете, что я не найду иного способа доставить вам удовольствие, не зачав при этом ребенка? — Уголки его губ изогнулись в многозначительной улыбке. Она улыбнулась в ответ. — Покажите.***
Замок Розенау, Кобург, 1936 год Ее королевское высочество принцесса Виктория вошла в спальню, хлопнув дверью. — Несносный человек! — воскликнула она. В следующий момент дверь открылась, впуская ее мужа, Мэттью. — Я полагаю, тебе нечего добавить? — Я не знал, что ты что-то сказала. Ты захлопнула дверь перед самым моим носом, дорогая. Виктория обернулась. — Прости. — Я не знаю, чего ещё ты от меня ждешь. Я практически пригрозил встретиться с твоим кузеном на рассвете с пистолетами. — Мэттью ослабил узел галстука. — Ни дня больше не останусь в подобном обществе. — Ты ведь понимаешь, что уехать мы не можем. Нам предстоит ещё обойти сады и что там ещё по плану. Твоя мать будет вне себя. Она уселась на кровать, снимая перчатки. — Я тебя умоляю. Если Уильяму его художества сходят с рук, то я уж и подавно могу вернуться в Англию пораньше. Я не стану терпеть больше эту страну с ее ужасной политикой и моими жуткими родственниками. Позволь мне вернуться в Брокет-холл, к грачам, к моим орхидеям, к здравомыслию. Мэттью снял пиджак. — Ты мне как-то говорила, что лет до десяти не понимала, что Мельбурн тебе не родня. Виктория закатила глаза. — Не начинай хоть ты. — Мне просто любопытно, только и всего. Никто никогда не говорит о бедном старине Альберте. Был, женился, зачал ребенка и умер, и больше о нем ни слова. — Ты тоже считаешь, что моя прабабушка и лорд Мельбурн предавались любовным утехам на могиле Альберта? Мэттью пожал плечами. — Я этого не говорил. Просто странно.***
— Итак, у нас теперь есть письмо и кольцо, — сказала Виктория, когда они шагали обратно к парковке. — А что кольцо? — Он подарил ей кольцо любовника своей матери. — Сапфир довольно крупный. Королеве Англии что-то да нужно было подарить. — А Флора верит, в отличие от тебя. — Вера и доказательство не одно и то же, — вздохнул Уилл. Они забрались в машину. Уилл завел двигатель и вдруг выключил опять. — Но рассказ Стокмара совпадает с тем, что нам известно, — сказал он. — И если герцог знал это в 1936 году… — развила мысль Виктория. — Стокмар эту историю и распространил. К нему прислушивались король Бельгии, герцог Саксен-Кобург-Готский… — Нужно ехать в Кобург, — заключила Виктория. Уилл опять вздохнул. — Ненавижу Германию. — И как у тебя получается постоянно забывать, что моя семья родом из Германии? — Ничего я не забываю, — сказал Уилл, снова заводя машину. — Однако же мы с тобой познакомились в Англии, а понравилась ли бы ты мне так же сильно в Германии — это еще вопрос. — Может, в этот раз ты все-таки пустишь меня за руль на автобане. — Вот еще. — Ну почему? — Потому что я слишком стар и не рискну заработать инфаркт от твоей езды. — Ты слишком переживаешь, — улыбнулась она. — Уж я-то точно знаю, что ты в отличной форме. — Придется заехать к твоей маме. Виктория замотала головой. — Не придется. Она даже не знает, что мы едем. — Не знает, так узнает. По-моему, у нее кто-то из пограничного контроля на прикорме.