Маховик Судьбы

Дверь тут же отворилась. На пороге стояла высокая черноволосая ведьма в изумрудно-зелёной мантии. У неё было очень строгое лицо, и я сразу поняла, что она не из тех, кому можно перечить. — Вот первогодки, профессор МакГонагалл, — сказал Хагрид. — Спасибо, Хагрид. Я отведу их. Она распахнула дверь настежь. Вестибюль был большим. Каменные стены освещали пылающие факелы, потолок был таким высоким, что его не было видно, а величественная мраморная лестница впереди вела на верхние этажи. Мы последовали за профессором МакГонагалл по выложенному каменной плиткой полу. Из-за дверей справа до меня доносился приглушенный гул сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа — но профессор МакГонагалл провела нас в маленькую пустую комнату рядом с вестибюлем. Мы столпились, стоя друг к другу ближе, чем встали бы в любой другой ситуации. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка — очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония Распределения начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. Предлагаю вам, по возможности, привести себя в порядок, пока будете ожидать начала церемонии. — Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо. Из книги о Хогвартсе я узнала, что по факультетам нас будет распределять шляпа. И поэтому не волновалась. Я была уверена, что попаду на Слизерин. А если нет, то мне не жить. Внезапно воздух прорезали истошные крики. — Что.? — начала было я, но осеклась, увидев, в чём дело. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая нас или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.  — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха.  — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему ещё один шанс… — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком… Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на нас, словно только что заметил. — Эй, а вы что здесь делаете? Никто не ответил. — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждёте отбора, я полагаю? Несколько человек неуверенно кивнули.  — Надеюсь, вы попадёте в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился. — Идите отсюда, — произнес строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнётся. Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим. — Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к нам, — и идите за мной! Мы вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Я даже представить себе не могла, что на свете существует ещё одно неимоверно красивое и такое странное место, помимо мэнора отца. Зал был освещён тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела нас к этому столу и приказала повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Передо мной были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Я посмотрела вверх и увидела над собой бархатный чёрный потолок, усыпанный звёздами. Я уже читала про заколдованный потолок. Но когда увидела его собственными глазами, то не могла поверить, что это на самом деле потолок мне казалось, что Большой зал находится под открытым небом. Я услышала какой-то звук и, опустив устремлённый в потолок взгляд, увидела, что профессор МакГонагалл поставила перед нами самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потёртая и ужасно грязная. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырём столам. Рот её исчез, она замолчала и замерла. Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна! Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже её глаза. А через мгновение… — ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Я заметила, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой. — Боунс, Сьюзен! — ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. — Бут, Терри! — КОГТЕВРАН! Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин.  — Финч-Флетчли, Джастин! — ПУФФЕНДУЙ! Я заметила, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. — Гермиона Грэйнджер!  — ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа. Когда вызвали Драко, он вышел из шеренги с важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала: — СЛИЗЕРИН! Драко присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось всё меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец… — Никей, Элейн! Я уверенной походкой направилась к табурету. Последнее, что я увидела, прежде чем Шляпа упала мне на глаза, был огромный зал, заполненный людьми. А затем перед глазами встала чёрная стена. — О, Элейн Реддл, — произнёс голос шляпы в моей голове. — Но, но откуда вы знаете? — спросила я мысленно шляпу, испугавшись не на шутку. — Я вижу твои мысли, — сказала она, — Не говорите никому! — проговорила я. — Так-так. Непростой вопрос. Очень непростой. Твой отец был лучшим учеником Слизерина, но у тебя много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? — Если я поступлю не в Слизерин, то отец меня убьёт. Я не хочу…  — Ты уверена? Ты сама выбираешь своё будущее. У тебя есть все задатки, я это вижу, а Гриффиндор поможет тебе достичь высот, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверена… Что ж, тогда… СЛИЗЕРИН! Я сняла Шляпу и медленно пошла к своему столу. Я испытывала смешаные чувства. То, что я попала в Слизерин и отец меня не убьёт — это, конечно, хорошо. Но то, что Распределяющая шляпа знает, что я дочь Тёмного Лорда — это ужасно плохо! Я села на свободный стул, оказавшись как раз напротив Драко и Блейза. Теперь я наконец получила возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Дамблдор. Я сразу узнала его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «Шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. —Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде, чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо! Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Отец говорил, что Дамблдор ненормальный, но чтобы настолько.  — Он вообще ненормальный? — спросила я, обращаясь к сидевшему слева от меня старосте. — Не то слово. Он сумасшедший старый маразматик, — сказал староста. Я посмотрела на стол и замерла от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Надо признать, что еда здесь была не хуже, чем у нас в мэноре. Я наложила в свою тарелку всего понемногу — за исключением мятных леденцов. Вдруг я увидела Кровавого Барона — жуткого вида привидение, с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Драко, который был вовсе не в восторге от такого общества.  — Итак, за новых учеников факультета Слизерин! Надеюсь, вы не подведёте нас в этом году в соревнование между факультетами. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину, — сказал староста. Тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги… Я уже не хотела есть и решила послушать разговоры ребят. Они говорили о том, что маглорождённым не место в нашем мире. О Тёмном Лорде, о том что Гарри Поттеру не жить. У меня начили слипаться глаза. Чтобы не заснуть, я смотрела на учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором. Тут я заметила Северуса Снейпа. Мы встретились взглядами и он приподнял один уголок губ, одобряя моё поступление на Слизерин. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде, чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. Вот и место, в котором, наверно, находиться философский камень. Я не знала точно, мне ли придётся украсть камень, но на всякий случай нужно подмечать всё необычное, чтобы потом было проще. —А теперь, прежде, чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Я заметила, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял, севшую на её конец, муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова.  — Каждый поёт на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали! И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. Каждый пел, как хотел: кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И, естественно, все закончили петь в разное время. — О, музыка! — воскликнул Дамблдор, вытирая глаза: похоже, он прослезился от умиления. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш! Мы, возглавляемые старостой Слизерина, прошли мимо, ещё болтающих за своими столами, старшекурсников, вышли из Большого зала и спустились вниз в подземелья. Здесь было очень сыро и холодно. Я без помощи палочки наложила согревающие чары на мантию. Когда я колдовала без палочки мои глаза светились красным. И Блейз, шедший рядом со мной, это заметил. — Элейн, у тебя глаза только что светились красным, — сказал он испугано. «Надо, как-то выкрутиться» — Я думаю, тебе показалось. У людей не могут глаза светиться красным. «Получилось не убедительно, но, кажется, он поверил». Я не переставала спрашивать себя, когда же мы доберёмся до цели, и вдруг староста остановился. Перед нами в воздухе плавали костыли. Как только староста сделал шаг вперёд, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти. — Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул слизеринец, обернувшись к нам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись! — ответом ему послужил протяжный звук.  — Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит? Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны. — О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся. Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на нас, и мы дружно пригнули головы. — Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Крэбба. Мы слышали, как он удаляется от нас.  — Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда мы двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли. Мы стояли в конце коридора перед стеной. —Чистая кровь, — произнёс староста, и стена разъехалась в стороны, открыв потайной ход. Общая гостиная факультета выглядела со вкусом обставленной, на стенах висели гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века, например, со сценой убийства единорога. У стен стояли старинные буфеты из тёмного дерева. Несмотря на наличие каминов, здесь было очень холодно и неуютно. Освещение тоже под стать обстановке: волшебные светильники освещают пространство холодным болотным светом. Гостевые комнаты, как я поняла, находились прямо под Чёрным Озером. Здесь были низкие потолки, стулья с тёмно-зелёной обивкой, низкие старые тёмно-зелёные и чёрные кожаные диваны. Староста показал нам дверь в нашу спальню, мальчики вошли в другую дверь. Мы спустились вниз и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли две большие кровати с пологами на четырех столбиках, закрытые тёмно-зелёными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Я познакомилась с моей соседкой — Асторией Гринграсс, она оказалась очень милой девочкой. Я была слишком утомлена, чтобы о разговаривать с отцом по браслету, поэтому сразу забралась на кровать. Я заснула, едва моя голова коснулась подушки. А когда проснулась следующим утром, то даже не могла вспомнить, что мне приснилось.