All this time

Полина приходила в себя после наркоза тяжело. Тело не слушалось, голова болела, в глаза бил солнечный свет так, что хотелось закрыть глаза и не открывать их больше вообще никогда. Девушка с трудом повернула шею, отворачиваясь от окна без занавесок. — Очнулась, — констатировал кто-то, сидевший на стуле около кровати. С трудом сфокусировав взгляд, Полина узнала Мельникова. — Михаил Николаевич, — выдохнула она. — Я же не в морге? — Да я, дорогуша, не имею обыкновения со своими пациентами беседовать, — усмехнулся патологоанатом. — Ты в больнице. — Ясно. А времени сколько? — Первый час. Там в коридоре наши, пустить? — Мельников подошёл к выходу и открыл дверь. Разрешения, впрочем, никто спрашивать не стал, и в палату тут же ворвались Доронин, Чубаров и Быковский. Полина ищущим взглядом скользила по их лицам и, не найдя желаемого, спросила испуганно: — А где Ваня? — Ты чего, Поль? — Олег присел на край кровати. — Ты же сама его час назад за виноградом отправила! — За каким виноградом? — оторопела девушка. — За красным, без косточек. Ты уже не помнишь? — Не-а. — Такое бывает, — поспешил успокоить её Мельников. — Да, ты приходила в себя часа полтора назад, тебя осмотрел врач, ты поговорила со мной и Иваном и снова уснула. — Не помню… То есть, я попросила винограда? — Да. Только тебе пока нельзя, разве что ближе к вечеру. — А вы все тут давно? — Приехали утром, как только узнали, — подал голос Платон, садясь на свободную кровать напротив. — Только нас к тебе не пускали. — А Крестовский от тебя не отходил, — добавил Доронин. — Ну, с того момента, как тебя из реанимации в палату перевели. Не спал ни минуты. — А с ним всё в порядке, да? — Полина помнила, что в момент взрыва, когда она уже падала, раненная в плечо, привлечённый шумом драки и стрельбы Иван как раз появился на пороге комнаты. — Да, его осмотрели, с ним всё в порядке, только лёгкая контузия, — подтвердил Мельников. — Тебя пока оперировали, он всё убивался, что не пошёл вместе с тобой дом осматривать, — продолжал сдавать товарища Олег. Девушка поморщилась: — Он всё правильно сделал. — Отправил её проверять комнаты, а сам спустился в подвал, предполагая, что преступники засели там. Кто же знал, что они не успели спуститься? — Только ему от этого не легче, ты же пострадала. — До свадьбы заживёт, — прервал их Мельников. — Полина, нам уйти? — уточнил он, видя, как девушка обессиленно закрывает глаза. — Ты будешь спать? — Да. Вы можете все по домам расходиться, с дежурства же, ночь не спали. — Вы идите все, я останусь, — вызвался Платон. — Посижу ещё, вдруг тебе что-то понадобится. Переубеждать его никто особо не пытался, а у Полины на это просто не хватило бы сил, поэтому ровно в тот момент, когда за Дорониным закрылась дверь в палату, она заснула, надеясь, что в этот раз ничего не забудет по пробуждении. — Где все? — В сознание девушку вернул звук шагов, но открывать глаза она не спешила. Вернувшийся Иван говорил негромко, стараясь, конечно, не разбудить её. Синельникова почувствовала, как её кровать прогнулась под его весом. А потом… У Полины перехватило дыхание, когда чужие пальцы коснулись её щеки. — Поля решила, что ей почётный караул не нужен, и попросила всех уйти, — тем временем ответил Платон откуда-то издалека. — Она приходила в себя? — встрепенулся Крестовский. — Да, ненадолго. Мы зашли… — И она снова отключилась? — Вроде того. И она ничего не помнила. Ни врача, ни тебя. Мельников сказал, что такое бывает. — Главное, чтобы она помнила, что было вчера. — Помнит… — Вот и замечательно. Да, ты можешь идти. Я буду с ней. — Но… — Иди, тебе нужно поспать. Ты тут полночи пробыл. — Тебе тоже, — Быковский проявлял немалое упорство. — Я справлюсь. Иди. Это приказ. — Есть, товарищ майор, — в голосе Платона послышалось бешенство, и он пулей вылетел из палаты, только чудом не хлопнув за собой дверью. Иван вздохнул и поднялся с кровати Полины. Подавать признаки жизни сейчас было бы неразумно, и девушка, притворяясь спящей, сама не заметила, как снова провалилась в сон. Проснувшись в следующий раз, Полина чувствовала себя уже гораздо лучше. Крестовский обнаружился спящим на соседней койке — на той самой, где сидел Платон. Стоило девушке шевельнуться и скрипнуть кроватью, майор тут же открыл глаза и пересел на стул. — Как ты? — Неплохо для сложившейся ситуации, — немного подумав, кивнула Полина. — Хочу пить. Поможешь подняться? — Конечно. С помощью Ивана девушка села на кровати и крепко сжала в дрожащих руках чашку с водой, поданную майором. — Только не торопись, — предупредил он, наблюдая, как она мелкими глотками осушает эту чашку. — Да знаю я, — чуть наморщила носик Полина, — не в первый раз. — Хотелось бы, чтобы в последний… — С нашей-то работой? Это вряд ли. — Ну да… Прости меня. — За что? — За то, что ты здесь. Я не… — Помолчи, — девушка потянулась вперёд ещё не совсем послушной рукой, чтобы прикоснуться пальцем к его губам, не давая говорить. — Я прощу тебя, но при одном условии: мы закрыли эту тему, хорошо? — Хорошо, — вздохнул Крестовский. — Да, а где мой виноград? — оживилась Полина, отставляя чашку на тумбочку и оглядываясь в поисках заветных ягод. — Там, где ты его не достанешь, — строго ответил Иван. — Тебе нельзя. Да и мне тут сказали, что ты про него забыла уже. — А теперь вспомнила, — сдерживая улыбку, упрямо откликнулась девушка. — И хочу. — Потерпишь. Тебе же не впервой. — Ты зануда. — А ты вредина, — он легонько щёлкнул её по носу. — Ложись, тебе нельзя много двигаться. — За-ну-да, — проговорила Полина, тем не менее, с удовольствием залезая под одеяло. И как он только понял? А до винограда она обязательно доберётся…