All this time

Полина опаздывает, Платону приходится начинать осмотр без неё. Жестокое нападение, какие-то психи в буквальном смысле перерезали целую семью, залили кровью дом и вынесли всё, что смогли. Тела уже увезли, и капитан чувствует некоторое облегчение. Он уже ко многому привык за годы службы, но к убийству маленьких детей привыкнуть невозможно. Быковский обходит комнату за комнатой, изучая, фотографируя, собирая пробы и снимая отпечатки. Сложно поверить, что ещё вчера этот дом был образцово-показательным: на кухне хозяйка готовила ужин, в гостиной дети играли и смотрели мультики в ожидании отца. А сейчас… — О Господи… — слышит капитан испуганный голос напарницы из коридора и выходит ей навстречу. Синельникова непривычно бледна, на локтевом сгибе кусочек пластыря удерживает ватку — наверняка опять ездила на станцию переливания крови. В начале весны девушка и Платона туда затащила, а через пару недель ему пришло сообщение о том, что он помог спасти чью-то жизнь. Приятное чувство, Полина была права. Платон отправляет её на второй этаж, где никого не убили, но комнаты обчистили, и сам, закончив с осмотром внизу, поднимается туда. Синельникова сидит на корточках в самой дальней от лестницы комнате — девчачьей розовой детской — перед скинутым на пол кукольным домиком, заляпанным кровью. Видимо, его сбросили преступники в поисках ценностей. Полина с лёгкой грустью рассматривает сидящих внутри Барби, таких красивых и ненастоящих. — Любила в детстве в куклы играть? — спрашивает Быковский, наклоняясь. Девушка вздрагивает. — Да, лет до семи. — А что случилось потом? — Потом родилась сестрёнка, и у меня появилась живая кукла. Не самое большое удовольствие, я тебе скажу. — Как мило, — усмехается Платон и тянется к домику, чтобы показать на одну из куколок в розовом платье и со светлой косичкой: — На тебя похожа. — Синельникова фыркает и откидывает свою косу за спину. — А вот этот — на тебя, — парирует девушка, указывая на сидящего рядом Кена с аккуратной причёской. Сходство, без сомнения, просматривается. — Идеальная парочка, — негромко произносит Быковский. Полина смотрит на напарника снизу вверх, недоверчиво и чуть нахмурившись, а капитан не может сдержаться и, подавшись вперёд, легонько целует её в губы. Девушка тут же подскакивает, заставляя и напарника выпрямиться. Она готова разразиться возмущённой тирадой, и весёлые огоньки в его глазах только подначивают её, но из коридора слышится: «Товарищ капитан! Вы где?», и на пороге появляется один из местных лейтенантов. Синельникова лишь вздыхает и как-то совсем грустно произносит: — Жизнь — это не кукольный домик, Платон, — а потом направляется к выходу: — Я пойду с соседями пообщаюсь. Быковский улыбается ей вслед и, стирая большим пальцем помаду с губ, еле слышно произносит: — А Крестовский, небось, тебя не целует…