Сказание о демонах старшей школы

Мягко шепчет море, по водному зеркалу мимолётно пробегает рябь. Что же всполошило солёный простор? Это большой военный парусник. Он спокойно плыл прямо к закату, утопая в последних лучах солнца. Величественный и гигантский, он распарывал голубую ткань моря, идя к свой цели. Завораживающе… Спокойное движение деревянного судна навевало чувство защищённости и бесстрашия перед миром, но эту безмолвную борьбу воды и корабля нарушали тихие женские всхлипы. В одной из кают плакала молодая девушка, да что там девушка, ещё ребёнок. Одетая в хакаму цвета сакуры, она ревела, держа кого-то за руку. Это был юноша старше её года на два. Он лежал без чувств и… Не дышал. Девушка рыдала над мёртвым телом, и прозрачные слёзы текли по её бледным щекам, падая на серое покрывало. Надрывный плач разносился эхом по маленькой комнатке. Вскоре на шум прибежали ещё несколько человек. Они стали успокаивать девушку, стараясь вытащить труп, но та не отходила, а лишь сильнее начинала рыдать, покрепче вцепившись в посиневшую руку юноши. Сквозь слёзы она кричала: — Это из-за меня! Я не смогла спасти его!.. Он погиб по моей вине… — Чизуру, Чизуру! Ты слышишь? Не вини себя! Это приказ! — всполошился мужчина в голубом кимоно, прорываясь к рыдающей девушке. Но та, наконец отпустив погибшего, выбежала из каюты. — Держи её! Она же выбросится! — прокричал мальчуган тоже в синем одеянии и кинулся за убегающей девушкой. — Успокойся, Хейске! — грозно сказал другой парень с волосами цвета красной глины. — Но… Он не успел договорить. Один из них сорвался с места и тоже выбежал наружу. Мужчина с длинными смоляными волосами только что осознал, что тот молодой парень погиб за его жизнь, а маленькая душа кареглазой решила взять этот грех на себя. Он стал рыскать взглядом по судну и заметил девушку у левого борта. Она задумчиво поглядывала на море, без страха смотрела на водный простор стеклянными воспалёнными глазами. Девушка что-то шептала себе под нос, но, подняв голову и увидев того, кто нарушил гробовую тишину её подсознания, она замолкла и одарила печальным взглядом черноволосого мужчину. — Как вы думаете, Хиджиката-сан, — неожиданно прохрипела она, посмотрев на вышеуказанного, — Ямадзаки-кун одобрил бы мою смерть? — Нет, Чизуру, он бы лучше свою жизнь за тебя отдал, но не позволил бы умереть, — спокойно произнёс он, но в его голосе были заметны нотки волнения. — Так странно, когда умирает человек, кажется, что это твоя вина. Иноуе-сама отдал свою жизнь, защищая меня, чтобы я спасла Вас. Но… Пытаясь огородить раненого Ямадзаки от беды, я убила обоих! Обоих! Я! Я лишила их жизней! Я, я, я во всём виновата! Почему, почему я не погибла от катан нового правительства? Тогда бы Иноуе-сама остался жив, а Казама Чикаге не пришёл, и не стали бы Вы сражаться с ним, защищая меня, и он бы не убил Ямадзаки… Почему?! Почему жива я, а не они? Почему?.. Чем я провинилась, Господь, перед тобой?.. Хиджиката всё ждал, когда же она начнёт винить его или Казаму, но девушка замолчала и вновь начала плакать. Он всё смотрел на неё, долго, безмолвно, вглядываясь в её рыдающее лицо, и понимал, что те жизни не стоили этих слёз. А если подумать, то это он, Хиджиката Тошизо, втянул несчастную Юкимуру в эту передрягу. Если бы он, как предлагал Соджи, убил её собственной катаной в переулке заснеженного Киото, Чизуру не познала бы всех этих страданий, не увидела смерти. Это он заставил её мучиться! Но… Сделай он это, никогда бы девчушка больше не улыбнулась, не рассмеялась, не стала бы взволнованно спрашивать воинов Шинсенгуми о самочувствии после очередного патруля. Ее слова всегда согревали солдатские сердца, не позволяли воинам сломиться. Да, если поразмыслить, то это Юкимура Чизуру помогла зайти Шинсенгуми так далеко и приблизиться к победе. Хоть её заслуги не так велики, но главное в этой войне не количество убитых неприятелей, а количество спасённых жизней. И ей это удавалось всегда. — Знаешь, Чизуру, что сказали бы Ямадзаки и Иноуе-сама, будь они с нами? Девушка вздрогнула и перестала рыдать. Сосредоточив взгляд на одной точке, она ожидала, что же скажет зам командира. — Они бы улыбнулись в ответ на твою заботу и, всё бросив, даже не оклемавшись, кинулись сражаться, лишь бы только опять услышать твой голос. Помни, Чизуру, их жертвы не напрасны. Иногда человек отдаёт жизнь ради чего-то стоящего, а в нашем случае — это твоя жизнь, твоя улыбка и весёлый переливчатый смех… Вдруг картинка начала рассыпаться, словно пепел. Улетать, как торопливые цветы сакуры. Стремиться как можно скорее умчаться от этих смертей и жертв. Последнее, что было видно среди рассыпающейся сцены на мокром судне, так это горькая улыбка куцехвостой девочки, но и она исчезла, уступая место тихой безмятежной тьме…

***

Закат последними лучами пробежал по настороженному лицу Юкимуры, отвлекая от тяжёлых раздумий. Только что произошло что-то важное, но невесомое, неощутимое и хрупкое. Последний раз глянув на закат, Чизуру направилась домой — всё-таки уже поздно. Всю дорогу её сопровождал​и лёгкий прохладный ветерок и бледный снег сакуры. Лучи солнца осторожно касались её тёмных локонов и щекотали бледное лицо девушки, заставляя щуриться и беспечно улыбаться вечернему зною. Неожиданно чей-то хладнокровный голос заставил Чизуру осторожно обернуться, и чрезмерное любопытство девчушки сослужило плохую службу — обомлевшая Юкимура оказалась в плену алого взгляда, пронизывающего её до самых пят. — Не щурьтесь, Чизуру-чан, вам не идёт, — заявил демон, продолжая сверлить несчастную кровавыми очами. — А, это Вы, Казама-сэмпай. Здравствуйте, не ожидала Вас здесь увидеть… — бедная девушка совсем раскраснелась и опустила голову, пытаясь длинной чёлкой прикрыть красное, как спелая вишня, лицо. — Да-а… — как бы для себя протянул новоприбывший. — Все занятия насмарку… — Что? — не поняла Юкимура и вновь опустила взгляд. — Ничего. Красивый закат, не правда ли? Красные лучи так и гнутся от неумолимой смерти… — зловеще посетовал тот и довольно оглядел насупившуюся девушку. Сразу видно — его компания ей не по душе. Ну что же, всё намного сложнее, чем он думал… — Говорят, что ты вступила в Орден Шинсенгуми. Правда? — Ага, — еле выдавила из себя девушка и задумалась, как быстрее смыться. Но, похоже, у парня и в мыслях не было заканчивать разговор. — Ну и как там? Весело? — Ну да… — Сегодня видел вас с Сусуму. Листовки к фестивалю раздавали? Ух, уже в предвкушении. Возможно, присутствие женщины в ордене отобразится и на грядущем мероприятии? — Эм… Может быть… — А ты немногословна, Чизуру. А молчание — это хорошо, — задумчиво вымолвил светловолосый и алчно глянул на девушку — скоро она станет его и удостоится лучшей жизни, чем ходить в эту хвалёную академию. Подумав об этом, парень в предвкушении улыбнулся. Как-никак, всё идёт по его плану. — Ну, может я пойду уже?.. — Постой! — тот неожиданно схватил перепуганную девушку за руку и резко повернул к себе. Его лицо было настолько близко, что горячее надрывистое дыхание буквально обжигало и без того красную кожу Юкимуры. Демон смотрел прямо ей в глаза, долго, пристально, словно хотел заглянуть в её душу — так жарко пылали его гранатовые глаза-ягоды. По его взгляду можно понять, что он не прочь простоять так вечно. Его цепкие руки стиснули запястье девушки в железные тиски и даже не пытались ослабить хватку. Парень вглядывался в напуганное лицо Юкимуры и казалось, что ему это в радость. Но это не было нечто ехидное или издевательское, нет, он был рад видеть эти глаза, эти губы, этот давно забытый румянец. — Вот незадача… — вдруг раздосадованно прошептал «захватчик». — Неужели, забыла?.. — произнёс парень так тихо, что девушка даже не услышала, занятая своим побегом из рук демона. — Сэмпай… — безнадёжно и тихо вымолвила девчушка. — Эй! Чикаге! Ты чего здесь устроил?! А ну отпусти её! Громкий уверенный голос Хиджикаты заставил Казаму отпустить довольную девушку и даже отступить на пару шагов назад — вот этого он не ожидал… «Проклятый расецу», — ядовито подумал незадачливый демон и грозно глянул на помешавшего ему Тошизо. Вот уж кого он не ожидал здесь увидеть. Похоже, у судьбы на него были совсем другие планы. — Что ты творишь? — ещё раз повторил свой вопрос бывший зам командира. — А вот это точно не твоего ума дело, — скучающе огрызнулся Чикаге и даже повернулся к ним спиной. — Эм… Хиджиката-сэмпай, Казама-сэмпай, — робко позвала бранящихся парней девушка и тут же смутилась под двумя разными, но одинаково знакомыми взглядами. Одни глаза изучали, смотрели прямо на неё, пытаясь что-то разглядеть, другие, алые, смотрели хищно, как будто тот хотел вновь схватить Юкимуру и убежать с ней далеко-далеко. — Я уже пойду наверное… — Погоди, — на этот раз её окликнул глава Ордена Шинсенгуми. — Я провожу тебя, вдруг что… — Ага, нашёлся защитник, — похихикал демон и невольно съёжился под испепеляющим взглядом сиреневых глаз. — Кто знает, сколько по улицам извращенцев ходит? Таких, как ты? — ехидно полюбопытствовал Хиджиката и уверенно глянул на усмехнувшегося президента Ордена Западных демонов. — Столько времени прошло, а ты всё такой же зануда, Хиджиката Тошизо, — Чикаге противно растянул последние два слова, вызвав у девушки неприятные мурашки. — Идём, Чизуру-чан, — благополучно пропустив речь парня мимо ушей, глава Ордена приветливо посмотрел на красную, как зарю Юкимуру. — Нам нужно кое-что по поводу фестиваля обсудить. Казама, хоть и разозлился, препятствовать не стал. Всё равно, главное, не дать ему втереться в доверие к девчушке. Он-то знает — это сложно… Очень… Вон, целых двести лет сам бился за её признание. Юкимура редко подпускает к себе людей, что и о доверии говорить? Но вот у Волков из Мибу это получилось. Ничего, в этот раз он будет быстрее. Такой шанс выпадает только раз в два века… Реинкарнация — сложная штука, а если возрождать исторических героев, так вообще, но ради дочери демонов Чикаге готов на всё… И… У него это получилось! Осталось лишь убедиться, что её память никогда не будет найдена. Да, но вот Сусуму открылся — это настораживает… Что-то он знал или догадывался… Странно… Да! Конечно! Его реинкарнация произошла естественно, а у остальных рассчитано! Это проблема, он мог знать… Предупредить… Что мало вероятно. Но Иноуе Гендзабуро ведь раньше погиб… Время — самое великое и пугающее существо на планете. Да что там? Во всём мире! Думая об этом, алоглазый даже не заметил, что соперник увёл из-под носа Чизуру. А девушка лишь на прощание отвесила равнодушный поклон и последовала за своим «проводником». Может всё это напрасно? Нет! Не позволит! Столько сил было потрачено, столько времени! Он хочет... нет... обязан спасти её. Спасти от самой себя… От себя, от мира, от прошлого… — Знаешь, Чизуру, ты очень помогаешь в ордене. Саннан тебя хвалит, — нарушил затянувшееся молчание черноволосый и осторожно покосился на попутчицу. Та ответила смущённым кивком и доброй, чарующей и до смерти знакомой улыбкой. Этот жест заставил парня чуть отшатнуться и отвернуться к небу. Вечереет. На улицах зажглись первые фонари. Людей поубавилось. Стали загораться разноцветные вывески в прилавках. Птицы затихли, стал отчётливее слышен рокот машин на пыльных «заснеженных» дорогах. — Эм… Хиджиката-сэмпай, Вы хотели о чём-то поговорить, — вдруг вспомнила Чизуру, отвлекая спутника от напряжённых мыслей и не понятных ему самому тревог. — Ах да… Мне вот Сайто подкинул одну интересную идейку, и я бы рассмотрел её получше, для фестиваля естественно. Ну так вот, наш дорогой Хадзимэ с детства был влюблён в холодное оружие ближнего боя, и в войну нашей тематики использовались его излюбленные катаны. И он предложил включить бои на них в программу праздника. Как думаешь? Идея хорошая, я не спорю, но вот беда — ни у кого, кроме него, нет древнеяпонских мечей. Жаль. — Катаны? Почему же ни у кого? У меня есть. Правда, это семейная реликвия, но это неважно. Да и боям на катанах меня обучали на дому, и отец иногда прикладывал руку к моей учёбе. Может, из этого что-то и выйдет. — Прекрасно. После выходных же и прикажу… Попрошу Сайто с тобой побеседовать. Может и сработаетесь. Согласна? Ты это, вот что, не сильно обижайся на Хадзимэ. Он скромный неразговорчивый, но иногда может и наградить словечком не из приятных. А девушки ему так вообще в диковинку. Короче, не слишком его выводи, ладно? — Конечно! Я постараюсь помочь вам, чем смогу! Обязательно!... Ну вот и дошли, — они остановились возле тётиного дома, и девушка резво вскочила на веранду, поклонившись Хиджикате. — Спасибо Вам большое! — Не за что… Знаешь, Чизуру… — А? — Да нет, ничего, — парень улыбнулся и, махнув на прощание девушке, пошёл вглубь аллеи из снежных деревьев, с которыми связано так много всего… Девушка пожала плечами и осторожно открыла дверь, стараясь никого не разбудить. Но всё было тщетно. С порога на неё накинулась Кимигику и сентиментально наградила одним-единственным вопросом: — Он твой парень?! — и даже не дав оправится девушке после удара радостно запела. — Ну ты, Чизуру, умница! Такого заграбастала! Аж завидно! — Нет, нет, что вы? — засмущалась незаконно обвинённая. — Это глава нашего ордена. Он просто хотел обговорить фестиваль, и всё! —про Казаму и его неожиданное «нападение» девушка, конечно, умолчала. «Надо держаться от этого парня подальше», — твёрдо решила она и повернулась к слегка растроенной тёте. — Эх, ну вот, Чизуру, огорчила. Вот незадача! Я-то думала, найдёшь здесь свою любовь и останешься у нас, — медленно, но точно Кимигику перешла на сарказм. — Да, да, как смешно, — вяло огрызнулась она. Во время ужина Юкимура принялась рассказывать о новом друге и «удачной» раздаче листовок. Тётя захихикала над неуклюжей племянницей, вогнав рассказчицу в краску. — А где Каору? — вдруг вспомнила девушка. — А, Каору уже давно спит. Ты на часы смотрела? — и в правду, на старинном, чего в тётином доме немало, циферблате было ровно одиннадцать. Неужели так много? И, действительно, лишь сейчас Чизуру заметила, как же сильно хочет спать. Как ни крути, а сегодня был долгий день. Быстро пожелав опекунше «спокойной ночи», кареглазая, чьи очи на ходу закрывались, направилась в свою обитель сна. Тихо пройдя мимо комнаты брата, стараясь не разбудить его, запоздалая хозяйка спальни нырнула в чуть приоткрытую дверь. Хм, это же она её с утра не закрыла! Вот растяпа! Торопливо накинув ночное лёгкое платьице с вышитой веткой распустившейся сливы, Чизуру улеглась на желанную для тела нежную простынь. Да, как знала — не сделала на перемене ни одного урока. Здорово, что завтра выходной! Вспомнив о столь приятном моменте школьной жизни, девушка сладко засопела, поглубже зарывшись в цвета фисташек одеяло.

***

Хиджиката шёл одинокой тропинкой, направляясь домой. Как же много произошло в этот день! — Эх, Чизуру, во что же тебя впутала это красноглазая бестолочь? Но, если подумать, то это благодаря ему я снова тебя увидел. А ты не изменилась, всё такая же наивная и добрая, та Чизуру, которую я любил и продолжаю любить. Но помни, как только я вырву твою память из его жадных лап, мы заживём прошлой жизнью, все вместе. Подул ветер и белоснежным лезвием рассёк ночную мглу. Пролетев под звёздами, лепестки сакуры скрылись где-то среди крыш. Затих ветер, не пели птицы, исчезли люди, погасли фонари… Нагнетающая обстановка давала знать о начале второго боя в этой бескровной войне. Но будут ли там победители?