Доктор Освальд

      Забравшись с ногами на своё любимое кресло, Клара лениво зевнула и открыла свой дневник, который начала примерно шесть лет назад, а закончила только два месяца назад. Потрепанная, видавшая мир книжка была очень дорога Освальд, ведь Клара понимала, что ещё немного и её память будет такой же, как и память Я. Все еще тонущая в тоске, молодая женщина аккуратно перелистнула на начало книги и вздохнула. Самым первым, что Клара писала после того, как Я подарила ей этот дневник, была красноречивая фраза «Я боюсь забывать его». Сейчас она была слегка размазана и затерта, как и корявый рисунок Доктора, который девушка рисовала с разбитым сердцем (именно поэтому он был мрачным), и Освальд понимала почему. Когда Клара увидела эту надпись, в краешках больших глаз блеснули слезы. Стирая их дрожащими пальцами, Клара совсем забыла о Я, которая уже несколько минут лениво рассказывала о том, что произошло на затерянной улице позавчера, прекрасно понимая, что ее подруге это совсем не интересно. Сейчас же бессмертная девочка сложила руки на груди и смотрела на Освальд, боясь проронить слово. Мысленно она проклинала Доктора, но на девичьем лице было лишь глубочайшее сострадание. — Я думаю, — вдруг произнесла Я, аккуратно шагнув к креслу и коснувшись рукой плеча подруги. Клара тут же захлопнула дневник и замоталась в плед, — что тебе не стоит так убиваться. Тем более, ты всегда можешь вернуть деньги и сбежать. Отправимся в путешествие, вернемся через пять минут, — Я ухмыльнулась, поглаживая скрытое под пледом плечо Клары. — Мир спасем в конце концов.       Клара подняла голову вверх и недовольно посмотрела на девушку, фыркнув. — Ты совсем не понимаешь, — рассерженно произнесла Освальд. — Посмотри на звезды! — Клара демонстративно махнула рукой в сторону не зашторенного окна, за которым блестел яркий уличный фонарь, упираясь в звездное небо, — Я была там, — поджав губы и опустив голову, Клара нахмурилась. — много раз. Я была особенной. Я была с ним… — с трудом произнесла девушка. — И я была его другом… Являюсь ли я им сейчас?       Клара замолчала, а Я еле сдержала усмешку, которая слишком сильно желала скользнуть по ее губам. Убрав руку с плеча подруги, девушка прошла вперед, желая быть в поле зрения Освальд, и устало выдохнула. — Иди спать, Клара, — будто бы смеясь над подругой, выдала Я. — А завтра пойди к Доктору на работу (если можно так выразиться) и расскажи ему все.       Клара подняла на девушку удивленный взгляд и поджала губы, старательно обдумывая предложение подруги. Чуть поразмыслив, Освальд мотнула головой, поправила домашнюю футболку и лаконично ответила: — Не хочу.       Я хмыкнула. Она так и думала, что Клара не ответит по-другому, поэтому лишь улыбнулась, стараясь выглядеть понимающей, хотя это было совсем не так. Я категорически не желала понимать того, за что её подруга так боготворит Доктора, когда тот является простым отголоском прошлого, так не вовремя ворвавшимся в настоящее. Даже больше, Я ненавидела тот факт, что Клара постоянно вспоминала о Докторе, когда была она. Ведь это слишком несправедливо, когда человек путешествует с тобой и смотрит в твоё лицо, но улыбается при этом не тебе, а тому, кого давно нет рядом. Поначалу бессмертная девочка принимала это, старательно игнорируя сравнения с Доктором, которыми Клара одаривала подругу слишком часто, но Я не желала однажды совсем потеряться в глазах Освальд, став человеком, смотря на которого молодая женщина будет видеть своего дорогого друга из прошлого. И бессмертная девчонка подумала обо всем этом в ту самую секунду, как улыбнулась невозможной девушке.       Вздохнув, Я прошлась перед Кларой и снова встала позади кресла, не думая, что на сей раз её лицо сможет оставаться таким же полу безразличным. Смотря, как девушка прижимает к себе свой первый дневник, настороженно застыв и явно ожидая вскоре услышать удаляющиеся шаги подруги, Я мысленно усмехается. Освальд никогда не давала ей читать своего дневника, но отчего-то бессмертная девчонка была уверена, что о ней там практически ничего не написано, понимая, что она — не Доктор, чтобы Клара стала посвящать ей хотя бы страницу. Поджав губы, Я продолжала стоять позади Освальд, наблюдая со стороны девушки явное раздражение — шумные вздохи и замершие плечи не могли врать. Довольная собой, шатенка уставилась в макушку Клары, растягивая губы в бесшумной ухмылке. Ей нравилось злить Освальд, нравилось заставлять её ежиться от пристально взгляда и сердито вздыхать, ведь ещё чуть-чуть подобной пытки и Клара вновь заговорит о Докторе вслух, не сдержав внутри едких и разъедающих, как кислота, чувств. Так было, есть и будет всегда, пока они находятся рядом. Я не позволяет Кларе взглянуть воспоминаниям в лицо, а потом Клара не позволит Я уйти, пока Освальд не выскажет все, что думает о ней, о себе и главное о Докторе, а о нем невозможная девчонка могла говорить буквально часами, когда о себе и Я говорила не больше двадцати минут в целом. Бессмертная девчонка делает шаг в сторону, заставляя Клару снова найти надежду на её уход и снова шумно вздохнуть от недовольства, хотя, как считала Я, если кому и стоит возмущаться так это только ей. Ведь не Клара была лицом, в которое смотрят, чтобы найти другое, более родное лицо, не Клара была человеком, ставшим зеркалом, отражающим Доктора и уж точно не Кларе Освальд жестоко разбивали сердце разговорами о человеке, которого давно пора отпустить! И эти мысли взбесили Я настолько, что она довольно резко и неосторожно обронила лишь одну фразу: — Убиваться по человеку, который забыл тебя — бессмысленно, Клара.       Обе девушки, совершенно одинаково не ожидавшие этих слов, замерли, не зная, что сказать. Я, удивленная тем, что не смогла сдержать гнева и Клара, потрясенная словами, ударившими по больному, не могли пошевелиться, понимая, что стоит растянуть эту сладкую тишину надолго — после неё последует худшее. Пытаясь подобрать правильные слова, Я все-таки подумала извиниться, но не успела обдумать и одно из своих последовавших бы позже слов — Клара аккуратно поднялась с кресла и храбро смотрела на бессмертную девушку, хмурясь. — Я не убиваюсь, — Клара помотала головой. — Мне больно лишь потому что я прекрасно помню того, кто забыл меня. Больше ничего. Никакой боли, доводящей до слез…простая боль от потери.       Я стыдливо молчала, зная, что ответить ей нечем, но все равно смотрела на подругу так, словно слова уже давно хотели вырваться наружу. — Простая боль от потери, — повторила Клара. — Тебе бы не было больно, если бы ты потеряла кого-то дорогого и очень важного, а потом, сталкиваясь с ним лицом к лицу, молча отступала, видя, что он по-прежнему не знает о тебе?       Освальд замолчала и застыла со слезами на глазах, в которых Я буквально видела воспоминание, заставившее девушку всплакнуть. Бессмертная девчонка понимала, что не столько её собственные слова и их осадок довели Клару, сколько совсем недавнее воспоминание шестилетней давности. Тот день, когда Освальд отпустила Доктора, улыбаясь ему, а не плача, смотря прямо в его печальные серые глаза, а не пряча взгляд, и слушая самую потрясающую в мире песню, а не закрывая уши руками. Когда грустишь, на ум всегда приходит особенная, любимая песня. И Доктору на ум пришла его песня — Клара.       Моргнув, Освальд поняла, что продолжает плакать и попыталась успокоиться, все-таки она уже отпустила Доктора. — Я ни разу не чувствовала, как он страдает, — вдруг произнесла девушка, смотря на Я. — Мне казалось, что мы разделим страдание на двоих, и я…обязана буду хоть раз увидеть его грусть, — Клара не знала, как объяснить своих чувств, но подруга с легкостью поняла ее мысль. — Не ду­мала же ты, что все­лен­ная сод­рогнет­ся от то­го, как стра­да­ет По­вели­тель вре­мени? — по-доброму хмыкнула Я, но Клара все равно смерила её гневным взглядом. — Не думала, — тихо согласилась Освальд, кивнув. — На­де­ялась.       Поджав губы, Освальд обняла себя за плечи и картинно зевнула, думая, что не стоит больше тратить время на неторопливый диалог с Я. Взяв в руки дневник и плед, Клара молча пошла в свою спальню. — Знаешь, — раздалось уже из спальни, — а я зайду к нему на работу. Завтра же днём.       Я хмыкнула и, не отвечая на слова Клары, покинула квартиру.

***

                     — Она симпатичная? — перегородив Доктору путь в ТАРДИС, Билл выжидающе взглянула на него, не желая, чтобы ее проигнорировали и на этот раз. — Низкая, круглолицая, улыбчивая, — лениво отозвался мужчина, легко толкнув Поттс плечом, и вошел в ТАРДИС. — Эти данные подходят под твое понимание слова «симпатичная»? — Вполне, — кивнула Билл, широко улыбнувшись.       Вздохнув, Поттс прошла в ТАРДИС вслед за Доктором и остановилась у входа, с сочувствием взглянув на Нардола, которого на ее же глазах Доктор заваливал работой, рассказывая о неисправности какой-то части ТАРДИС. Куча заумных слов так и не позволила Билл вникнуть в дело, но девушке это было вовсе и не нужно. Сейчас Поттс больше интересовался первый сеанс Доктора с Доктором Освальд, который оказался молодой женщиной, что заставило Билл интересоваться еще больше. Но мужчина был непоколебим. Отмахивался, намекая, что то, что просила попытаться вспомнить Освальд — слишком личное или слишком незначительное, да и Поттс интересовали совсем не воспоминания Доктора о Кларе. Нет. Билл больше интересовало то, насколько сеанс оказался полезным для Доктора, насколько она сама оказалась полезной для Доктора. Но девушка молчала об этом, не желая, чтобы мужчина называл ее той, кому важен лишь свой облик в глазах других, и старательно делала заинтересованное лицо даже сейчас, когда Доктор вдруг сказал, что Доктор Освальд довольно умная женщина, но, тем не менее, сентиментальна до чертиков. — Почему Вы так решили, сэр? — встревает Нардол в еще не состоявшийся диалог, который, как Билл поняла по взгляду Доктора, он хотел завести с ней. — Она один раз расплакалась во время того, как я говорил о Кларе, — медля, все же ответил Доктор. — Может, это психологический прием? — хмыкнула Билл, пожав плечами. — Многие же, когда им плохо, хотят, чтобы кто-то тоже страдал, а эта женщина просто…додумалась попытаться сопереживать тебе? — уверенно предположила девушка. — Все они такие, — кивнул Нардол, вздохнув и внимательно осмотрев часть панели управления ТАРДИС, о которой, говорил Доктор. — Одна моя девушка… Ее звали… Синди или, может быть, Сэм?.. — Замолчи, — перебил Нардола Доктор и подошел к Билл. — Когда закончишь, позовешь меня.       Нардол в ответ только кивнул, а Билл удивленно моргнула не замечая, как быстро они с Доктором оказались за пределами ТАРДИС в его кабинете. Очнувшись тогда, когда Доктор закрыл двери ТАРДИС на ключ, девушка удивленно вскинула брови. — Зачем ты закрыл ТАРДИС? — спросила Поттс, взглянув на Доктора, шустро присевшего за свой стол. — Мне нужен твой совет, Билл, — игнорируя вопрос Поттс, Доктор вздохнул и серьезно взглянул на девушку. — Эм… Ну, если тебе так нужно, — девушка пожала плечами, садясь перед мужчиной на стул, на который Доктор указал ей кивком головы, — ладно.       Доктор поджал губы, сложив руки в замок на столе и внимательно взглянул на Билл, отчего та ощутила себя не в своей тарелке. Обычно это Поттс была на месте мужчины, спрашивала у него что-то, просила дать совет, но никогда не раздавала советы сама. И сейчас, совсем не готовая к такой перемене, девушка скромно молчала, смотря в глаза Доктора и все еще не веря в происходящее, ведь для нее мужчина все еще оставался человеком, который не нуждается как в чужом мнении, так и в чужих советах.       Мужчина тоже не верил в происходящее, пытаясь усмирить упрямое внутреннее «Справлюсь сам», которое возникало у него больше от неудобства, чем от самоуверенности. И слова тоже никак не хотели быть сказанными, хотя уже давно были подобраны в нескольких вариациях, и самый лучший вариант тоже уже давно нашелся, пройдя мысленную проверку в виде возможных реакций Билл. — Сегодня ко мне хотела зайти Доктор Освальд, не называя ясной цели своего визита во время своего звонка… И я решил, что возможно… — Ты ей понравился, — перебив Доктора, поспешила сделать вывод улыбнувшаяся Билл. — Если она решила зайти к тебе просто так и еще стеснялась во время разговора, то значит, что ты ей понравился. — Точно это? — озадаченно переспросил мужчина, глубоко вздохнув. — Она не в твоем вкусе? — чуть нахмурилась Билл. — Что?..Почему ты подумала об этом? — Тобой интересуется молодая женщина, — хмыкнула Билл, — а ты не рад. Либо ты считаешь это неправильным, либо она страшная. Первый или второй вариант?       Доктор молча мотнул головой и внимательно посмотрел на Билл, после чего опустил взгляд на свои руки. Девушка, чуть подумав, тихо предположила: — Ни то, ни другое? — Мисс Освальд…сплошная тайна, не называющая своего имени и кажущаяся мне знакомой. Я не могу быть уверенным в том, что она не является одной из тех, кто хотел бы уничтожить меня, — Доктор снова поднял взгляд на Билл. — Но тебя беспокоит совсем не теория о том, что Освальд хочет тебя убить? — Нет, конечно, нет, — хмыкнул мужчина. — Это просто мысли. Меня пугает симпатия этой женщины, которая, как ты сказала, точно есть. Поэтому я и хотел попросить у тебя совет. Как мне не ранить ее отрицательным ответом? — В тебя же уже влюблялись те, кто не нравился тебе, — больше утверждая, чем спрашивая, сказала Билл. — Что ты делал тогда?       «Игнорировал», — мысленно ответил Доктор, но не произнес этого вслух, услышав тихий стук в дверь, затем скрип, а затем увидел в дверях молодую женщину, неловко произнесшую: — Я не помешаю, Доктор?