Я пойду за тобой

Все шло совсем не так, как хотела Грэйс. Да что там, это продолжается с тех пор, как она впустила в дом Роджерса и Барнса, но теперь все было намного хуже. Заявив, что Грэйс отправляется домой, Баки больше с ней не заговаривал. Он уселся за стол к остальным и принял активное участие в планировании ее возвращения. Девушку не могло не задеть то, как он старался, предлагая варианты, продумывая предложенные идеи и отметая неподходящие. Будто больше всего на свете хотел от нее избавиться да поскорее. Слушая их, она задумчиво водила кончиками пальцев по узору на кружке с чаем, гадая, как же можно изменить ситуацию. Долго оставаться в стороне ей не удалось, ведь, в конце концов, шло обсуждение именно ее возвращения к прежней жизни. В конечном итоге с помощью предоставленной ею нужной информации был сформирован план, который Мэтьюс не нравился от начала и до конца. Заключался он в том, что Барнс, рискуя быть арестованным (несмотря на то, что предполагалось, что Стив и Ванда его прикроют при необходимости), должен вернуть девушку в дом, который, если верить Шэрон, находится под наблюдением, претворившись, что Грэйс была похищена с целью получения необходимой информации, и теперь надобность в ней, как в информаторе, отпала. Наличие у нее нескольких синяков, ссадин и пулевого ранения служило доказательством того, что она участвовала в чем-то опасном против своей воли. Скотт, присоединившийся чуть позже к обсуждению, вообще предложил обставить все так, что команде была настолько нужна информация от Грэйс, что она подверглась пыткам. Кэп смерил его выразительным взглядом, и мужчина поспешно отшутился. Определившись с датой проведения «возвращательной операции» (через два дня), временем (поздний вечер) и местом (естественно, дом Мэтьюс), команда закрыла тему. Понимая, что не переспорит толпу людей, настроенных крайне серьезно, Грэйс молча ушла с чаем на террасу, где поудобнее устроилась в полюбившемся кресле и уставилась на небо, потихоньку затягиваемое тучами. Но ее уединение очень скоро было разрушено тихим появлением Наташи, которая села рядом с девушкой. — Я вижу, ты не рада перспективе вернуться, — подметила она. — Или тебе что-то не нравится в плане? — В плане все прекрасно, — бесцветным голосом ответила Мэтьюс. Несколько секунд Наташа внимательно изучала ее лицо. — Чего ты ждала, Грэйс? — вдруг спросила девушка. — Что он вернется вместе с тобой? Что он женится на тебе, вы заведете кучу детишек и забудете обо всех кошмарах? — Мэтьюс хотелось, чтобы она замолчала, но Наташа упрямо хотела донести до нее свою мысль. — Грэйс, он не того поля ягода. Ему чужд мир, в котором мы живем, и вряд ли он когда-нибудь найдет в нем себе место, как бы сильно ты его ни любила. Не знаю, может, конечно, вы и повеселились во время своего путешествия и хорошо провели время, но этого недостаточно, ты должна была знать, чем все закончится. — Поэтому ты не даешь ему знать о своих чувствах? — Грэйс хмуро уставилась на Наташу, которая нервно качнула головой. — Мои чувства его не касаются, они ему до лампочки, — она усмехнулась, обнимая себя, словно хотела согреться. — Ему не нужны ничьи чувства, ему нужно найти себя в этой жизни, а потом уже думать о других. Мне жаль, что с тобой все так вышло, правда. Но ведь ты вернешься к своей нормальной прежней жизни, разве это плохо? — Она уже прежней не будет, — выдохнула Грэйс и встала из-за стола, намереваясь уйти, как вдруг ее взгляд скользнул поверх рыжей головы по открытому окну гостиной, в котором она увидела мрачное лицо Барнса, слышавшего, по-видимому, каждое их слово. Впрочем, его присутствие ничего не меняло и не смущало девушку. Она была так опустошена, что, не обратив на него внимания, вернулась в дом и молча поднялась на второй этаж. Ванда была в комнате. Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и листала какую-то книгу. Увидев Грэйс, девушка отложила книгу в сторону и вежливо улыбнулась соседке. Мэтьюс попыталась ответить тем же, но не была уверена, что ей удалось. Выдохнув и стиснув зубы, Грэйс, игнорируя боль в бедре, опустилась на свою кровать. — Что-то случилось, Грэйс? — осторожно спросила брюнетка. — Если честно, я не знаю, — она неопределенно пожала плечами. — Я запуталась. — Я вижу, — сочувственно произнесла Ванда.— Хочешь поговорить? Грэйс задумалась ненадолго. — Не думаю. Это вряд ли к чему-то приведет, так что… — Тогда давай прогуляемся? — предложила девушка. — Там ведь тучи, вдруг будет дождь? — Не будет, — Ванда улыбнулась. Прогулка не принесла никакого облегчения, и они обе это понимали. Несмотря на то, что Грэйс окружала красота, свежий воздух, необходимая сейчас изоляция от общества, легче ей не становилось. Собственно, если подумать, она не могла вообще сейчас сказать, что бы могло ей помочь. Ванда, видящая Мэтьюс насквозь, тактично молчала о беспокоящей ее проблеме и старалась поговорить о чем-то отвлеченном, несерьезном. Ближе к вечеру похолодало, и Грэйс собралась вернуться в дом. Ванда отказалась идти вместе с ней, и девушка не стала настаивать. Из гостиной раздавался хор многих голосов, но Грэйс тихо прошла мимо, поднялась по лестнице и вернулась в комнату, где прилегла на кровать и прикрыла глаза, стараясь отрешиться от ноющей боли в ноге, которая все еще не оставляла ее. Судя по всему, отрешиться удалось настолько хорошо, что Грэйс уснула, а разбудила ее какая-то возня за дверью и приглушенные голоса. Нахмурившись, она подняла голову над подушкой, уставилась на дверь и прислушалась. — Отвали от меня! — Я сказал, что ты пойдешь, значит, ты пойдешь! — Мы сами разберемся. — Вот уж сомневаюсь. — Глухой стук. — Еще раз — и я оторву тебе руку. Грэйс похолодела, но не успела сформулировать мысль в своем все еще сонном состоянии, потому что в следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату буквально ввалился Барнс, подталкиваемый в спину Сэмом. Баки отпихнул его от себя, откинул со лба темные волосы и зло уставился на приятеля, который, в свою очередь, посмотрел на Мэтьюс. — Ой, прости, Грэйс, я не знал, что ты спишь, — пробормотал Сэм. — Ну, уже нет, — она, стараясь не издавать звуков, приняла сидячее положение. — А что происходит? — Я решил, что тебе и ледяной принцессе надо поговорить до того, как вы разъедитесь, — мужчина пожал плечами, проигнорировав брошенный в его сторону горящий от злости взгляд. — Ясно. — Не буду мешать. Баки бросил вслед Уилсону приглушенное ругательство, которого она не услышала, но Сэм, услышав, усмехнулся, тихо сказал «да пошел ты» и вышел за дверь. Как только дверь за ним закрылась, их будто бы отрезало от всего постороннего мира. Словно существовала теперь только эта комната, наполненная наэлектризованным воздухом, пронизанным острым чувством вины. Барнс неуверенно смотрел в ее сторону, и взгляд его, как Грэйси полагала, чаще всего задерживался на ее раненом бедре. — Я не умираю, знаешь, — ровным голосом сказала Грэйс. — И не серьезно ранена. Он молча кивнул. Мэтьюс вздохнула и закатила глаза. Если Баки согласился остаться, чтобы поговорить, то какого черта он не говорит? — Если ты не хочешь разговаривать, ты можешь уйти, — сдерживая свою злость, сказала девушка. — Я не сдам тебя Сэму. Барнс поднял глаза, и их взгляды встретились. Он смотрел на нее с невероятной тоской — точным отражением ее собственной. Девушке вдруг показалось, что ночь, когда они открыли друг другу свои чувства и хотя бы несколько минут провели вместе, была много лет назад. — Я не хочу уходить, — наконец сказал Барнс. Грэйс вздохнула. — Будешь молча стоять?— мрачным голосом спросила она, не вполне понимая, чего сама бы хотела. Ссоры? Воссоединения? Барнс сел на край ее кровати и снова молча уставился на нее. Девушке вдруг захотелось смеяться, и она не сдержала короткого смешка. — Теперь сидя молчишь, да? — спросила Мэтьюс, поджимая губы, чтобы скрыть ухмылку. — Типа того, — мужчина пожал плечами и уставился на свои руки. Пока он собирался с мыслями, с ее губ вдруг сорвалось: — Я выстрелила в тебя. Баки резко поднял голову, смотря на девушку с испугом и сожалением. Обвинения или хотя бы признания ее вины в его взгляде не было и в помине, но ей не стало легче. — Грэйс, я ведь… — Нет, — она перебила его. — Тобой кто-то управлял, ты не сам все это делал. И тот, кто управлял тобой, не собирался сразу убивать меня, скорее, хотел заставить побегать, ты помнишь? — она старалась не думать о том, как дико все это звучит. — А я… Я выстрелила в тебя осознанно. — Девушка вспомнила тот момент, когда, поверив в то, что Барнс стреляет на поражение, сознательно нажала на спусковой крючок, и ее глаза наполнились слезами. — Я знала, что делаю, понимаешь? — притянув колени к груди, Грэйс обняла их, мечтая, сжавшись в комок, превратиться в крошечную точку и исчезнуть. — И я не знаю, как перестать винить себя за это. — Ладно, теперь послушай, — выдохнул он, присаживаясь ближе к девушке и осторожно беря ее ладонь в свои. — И не перебивай, пожалуйста. Грэйс, ты не сделала ничего ужасного. Не перебивай! — громко напомнил он, когда Мэтьюс открыла рот, чтобы возразить, и она послушно промолчала. — Ситуация была критичной, ты защищалась, как могла. И я мог убить тебя. Пусть и не по своей воле. Но я вот что еще хотел сказать. Может, это что-нибудь и изменит… — тут мужчина уставился на ее ладонь, и Грэйс поняла, что он избегает ее взгляда. — Последние годы моей жизни, которые я провел, уже осознавая все, что натворил раньше не по своей воле, я довольно часто думал о смерти. Нет, я не собирался кончать жизнь самоубийством, скорее не стремился делать все от меня зависящее, чтобы эту жизнь сохранить. Мне было все равно. Когда я встретил тебя, все изменилось. Я уже попросту не мог наплевательски относиться к своей жизни, потому что… мне хотелось как можно больше времени провести с тобой. Когда мы попали в ловушку в крепости в горах, я словно оказался в клетке в собственном разуме и видел все со стороны, не имея возможности управлять своим телом. Я видел, что меня заставляют делать с друзьями, с тобой. И, понимая, что сам я чужие оковы снять не смогу, я… — Барнс посмотрел на нее так, будто больше всего на свете сейчас хотел, чтобы Грэйс услышала и запомнила его слова, — я был готов принять от тебя пулю. Только от тебя. Всхлипнув, Грэйс опустила голову и прижалась щекой к его груди, не в силах что-либо сказать. Барнс осторожно привлек ее ближе к себе. — Все перевернулось с ног на голову, — тихо сказала Грэйс, казалось, спустя годы, проведенные в его объятиях. — Да уж. Видимо, пока мы вместе, иначе быть не может, — Баки безрадостно усмехнулся. —Ты правда хочешь, чтобы я вернулась домой? Он долго не отвечал. — Так лучше для тебя. Безопасней. Надежней, — выдавил мужчина. — Почему же ты думаешь, что мне нужна надежность и безопасность? — спросила Мэтьюс, выпрямляясь, чтобы посмотреть ему в глаза. — А что тебе нужно? — Ты, — спокойно ответила Грэйс просто потому, что это правда, потому что больше ничего ее так не интересовало и ничто не было нужно так сильно. Баки тяжело вздохнул и сжал ее в объятиях чуть крепче. — Со мной не получится нормальной жизни, Грэйс. Ты сама не знаешь, о чем говоришь, — с искренним сожалением произнес он. — Значит, ты в любом случае вернешь меня обратно? — Да. — Ты ведь обещал мне тогда, что вернешься и заберешь меня, — прикусив нижнюю губу, чтобы та не дрожала, напомнила девушка. — Я тогда тоже не знал, о чем говорю. Прости, — дрогнувшим голосом сказал Барнс. Сжав губы в тонкую линию, она уперлась ладонями ему в грудь и с силой оттолкнула мужчину от себя. Он чуть не свалился с кровати, но восстановил равновесие и удивленно посмотрел на девушку. — Уходи, — тихо сказала она. — Грэйс… — Если ты все решил, уходи, пожалуйста. Не надо меня мучить. Было видно, что Баки хотел возразить и сказать что-то, но вместо этого он проглотил просящиеся наружу слова, поднялся с кровати и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Как только дверь закрылась, Грэйс опустилась на подушку и прикрыла глаза. Обидно? Не то слово. Но не конец света. Неприятно, когда тебя отталкивают, не считаются с твоим мнением, разбивают сердце, в конце концов. Но нет, Грэйс не будет плакать по Баки Барнсу. Чтобы успокоиться и отрешиться от мрачных мыслей, она повернулась к окну, небо за которым стало почти черным, и стала считать свои размеренные вдохи. Это возымело эффект, сердце больше не спотыкалось, и единственной болью, которая едва ощущалась, была боль в ране на бедре. Решив не спускаться сегодня вниз, она повернулась на бок и прикрыла глаза. Как там говорила героиня старого американского романа? Завтра будет новый день. Возможно, удастся что-то изменить.