Сattus in vestimentum lupi/Кот в волчьей шкуре

      Габриэль Агрест подскочил на кресле, едва соображая спросонья, где он. Оглядевшись по сторонам, мужчина тяжело выдохнул и устало потер ладонями лицо. Конечно, он же вчера сел на самолет. Наверное, до Парижа уже рукой подать...       Предыдущие семь дней были поистине адскими. Неделя моды в Нью-Йорке обещала быть жаркой, но Агрест никак не рассчитывал лично руководить подготовкой к показу. Для этого он платил слишком хорошие деньги своим ассистентам. Судьба внесла свои коррективы, и Габриэлю пришлось вылететь в модную столицу раньше, чем он рассчитывал. Черт бы побрал этих американцев с их бумажной волокитой. Даром что документы электронные.       Но его удручали не перемены в планах. Спустя два дня по прилете в Нью-Йорк ему позвонила Натали. Женщина дрожащим голосом сообщила, что Адриан заперся в собственной спальне и отказывается выходить наружу, разговаривая исключительно через запертую дверь. Агрест уже приготовился сорваться на свою помощницу, но та сразу предложила решение проблемы. Санкёр хотела показать парня психологу - естественно, не предавая это огласке. У неё был на примете надежный человек, и требовалось лишь согласие отца. Модельер тут же дал разрешение, попросил более его не беспокоить, умиротворенно выдохнул и вернулся к делам.       Утро перед показом проходило без происшествий - ровно до второго звонка Натали. Ассистентка сообщила, что проблема с сыном не разрешилась - стало только хуже. По всей видимости, требуется личное вмешательство отца. Родительский инстинкт потребовал у Габриэля немедленно мчаться домой, но деловая этика не позволяла бросать работу на полпути. Затворничество длилось шесть дней, и ничего экстраординарного за это время не случилось. Агрест рассудил, что еще одни сутки погоды не сделают. В итоге он объявил Санкёр, что появится в Париже не раньше завтрашнего вечера. Сбросив вызов, модельер с головой погрузился в предстоящее мероприятие.       Но тягостное ощущение не отпускало весь оставшийся день. Он чувствовал: нужно немедленно лететь домой. В голове крутилась фраза сына, услышанная несколько дней назад: «Ты единственный, кто у меня остался, и я нуждаюсь в тебе, как никогда раньше!» Агрест в кои-то веки проклинал главных организаторов, определивших его шоу в самый конец Недели, так сказать, «на десерт». Едва отстояв за кулисами показ своей коллекции, он торопливо вышел на поклон, а затем выбежал из здания. Модельер на ходу поймал такси и помчался в аэропорт Джона Кеннеди, чтобы успеть на последний рейс в Париж. Благо билет был куплен заранее, а багаж обещали прислать через несколько дней...       Самолет приземлился в аэропорту Шарля де Голля в половине первого. Снова такси, и вот Габриэль уже входил в особняк. Поднявшись по мраморной лестнице на второй этаж, мужчина застал удручающую картину: Натали на грани истерики и мужчина средних лет - очевидно, тот самый знакомый психолог, - на все лады упрашивали Адриана выйти из комнаты или хотя бы отозваться. Но их просьбы в буквальном смысле натыкались на глухую стену. Завидев модельера, Санкер разразилась лихорадочной речью. Из сумбурного потока слов Агрест понял, что сын откликается через день и полностью отказывается от еды. Вердикт модельера был категоричен.       - Хватит этого балагана, - сказал он ассистентке, снимая с плеч пальто и почти швыряя его ей в руки.       Двум мужчинам не составило труда выбить дверь. Открывшийся вид неприятно поразил Габриэля. Жалюзи на панорамных окнах оказались плотно закрыты и не впускали в комнату никакого света. Воздух был душным и спертым – похоже, помещение всю неделю не проветривали. Модельер вздрогнул. Атмосфера была не просто угнетающей. Мужчине казалось, что его затягивает в водоворот боли и отчаянья. Из спальни хотелось немедленно убраться и не переступать ее порог ни под каким предлогом…       Адриан обнаружился быстро. Он сидел на полу, прислонившись к спинке дивана, уткнув лицо в поджатые к груди колени. Агрест опустился рядом, взял его за плечи и слегка, но настойчиво тряхнул. Адриан неожиданно обмяк и расцепил руки, словно марионетка, у которой разом оборвали все ниточки. Габриэль взял его одной рукой за подбородок, повернул к себе… Его снова передернуло.       Юноша едва походил на прежнего себя. Лицо осунулось, под глазами легли синяки, будто всю неделю он не спал. Взгляд был апатичным, а расширившиеся в темноте зрачки не шевелились вслед за движением. Мужчина на пробу позвал его по имени, но Адриан не отреагировал.       - Это или депрессия, или воздействие наркотиков. Другого объяснения нет, - резюмировал психолог.       Эти слова заставили родительское сердце в очередной раз сжаться. Только наркотической зависимости еще не хватало! Модельер без труда поднял сына на ноги, обвел вокруг дивана и опустил на мягкое сидение. Натали поспешно открыла жалюзи и впустила в комнату свет. Мужчина стал осматривать руки парня. Не найдя ничего даже отдаленно похожего на следы инъекций, Агрест облегченно выдохнул. Но тут же опять задумался: в чем тогда дело? Как привести его в чувство?       Решение возникло незамедлительно. Габриэль оставил без внимания слова психолога о том, что нужно вызвать медиков, замахнулся и отвесил сыну сильную пощечину. Адриана мотнуло на месте, но затем он словно очнулся от транса и закрутил испуганно головой по сторонам. Поймав отцовский взгляд, парень удивленно заморгал, вжался в диван и судорожно сглотнул. Агрест уже приготовился выдать Адриану все, что он думает, но психолог остановил.       - Ради бога, никаких криков. Это только усугубит его состояние.       Мужчина глубоко вдохнул и медленно выдохнул, беря свои эмоции под контроль.       - У тебя час, чтобы привести себя в порядок, - ровным голосом сказал он и, получив от сына согласный кивок в ответ, закончил: – Будет серьезный разговор. - С этими словами Агрест покинул комнату.       Психолог нагнал его почти у дверей спальни. Мишель – так он представился - принялся взывать к совести и родительским чувствам Агреста. Габриэль сдержанно поблагодарил за его содействие, но прямо заявил, что как он будет вести разговор с сыном - его личное дело, которое никого не касается. Мишель продолжал настаивать на своем. После небольшой перепалки с модельером он вдруг заявил, что, кажется, понял, в чем корень проблемы. Между Агрестами слишком много недопонимания, недосказанности, недовнимания… в общем, слишком много «недо». Проблему юноши не исправят деньги и подарки. Только забота и родительская любовь, которую мужчина по какой-то причине выражает очень скупо. Агрест хотел возразить, но не нашел аргументов. Похоже, Натали говорила правду. Её знакомый действительно квалифицированный специалист.       Сжав зубы и сохраняя невозмутимый вид, Габриэль чисто из вежливости выслушал советы психолога. Поступать он собирался по-своему. Но к его удивлению, и это намерение не укрылось от Мишеля.       - Если вы хотите потерять сына окончательно, можете смело продолжать в том же духе. Тогда эта депрессия станет не просто затяжной, а уже хронической. И за его поведение не сможет ручаться уже никто. В первую очередь он сам.       Фраза о потере сына пронзила сердце модельера, как точный удар ножа. Агрест утратил невозмутимый вид, остановившимся взглядом уставившись в пол. Адриан болен? В его-то возрасте?! Это такая неудачная шутка или… нет? В памяти тут же всплыли слезы и истерика парня полторы недели назад. То, что модельер принял за капризы и бунт переходного возраста, оказалось первым звоночком на пути к душевному недугу. Информация никак не хотела укладываться в голове. Видя, что Агрест выбит из колеи, психолог ободряюще улыбнулся и сказал:       - Вы – это все, что ему нужно.       Эти слова полностью повторяли слова Адриана. Габриэль выдохнул.       - Хорошо. Я попробую. А сейчас мне нужно идти. Меня ждет сын.