Братец

А система называлась Фаэтос. Единственную населенную планету в ней вообще не пришлось приводить к согласию: местные сдались на милость Восьмого легиона с полнейшей готовностью. Их технологии застряли на стадии паровых двигателей и примитивного порохового оружия, крошечные, далеко разбросанные среди обширных бурных океанов континенты исключали возможность масштабных войн, а отсталая, малоэффективная медицина гарантировала то, что перенаселение на этих континентах наступит нескоро. Город, в котором обосновались Атраментар, был самым крупным из едва десятка на весь континент. У вяло стагнирующей здешней цивилизации была архаичная, удивительно красивая архитектура. Трех-четырехэтажные легкие здания, гармонично вписанные в обрывистый холмистый ландшафт, ярусами поднимались по склонам, ступенчатые улицы, вымощенные рубленым камнем, среди сплошной зелени казались светлыми мазками кисти; стены, колонны, контрфорсы, обманчиво-легкие арочные мосты, хрупко, сахарно белеющие в кронах мощных деревьев - все здесь дышало какой-то особенной безмятежностью… Особенно если не знать о фабричных кварталах, расположенных по другую сторону гряды холмов. Но даже если знать, все равно контраст с Нострамо получался просто поразительный. Как будто нарочно. Сангвинию нравилось. А о Нострамо Конрад теперь не помнил ничего. Хотя со слов Севатара и считал его своей родиной - такой же угрюмой, жестокой и гордой, как сам Севатар. Потому что Севатар любил Конрада и любил Нострамо. По-своему. Как умел. И его слова о Нострамо для Конрада - они исподволь, незаметно несли в себе эту черную злую любовь, и обыкновенная человеческая помойка, каких полным-полно по галактике, от ее отголоска обретала некую особую мрачную исключительность, притягательность сродни его собственной противоречивой харизме. Это забавно было замечать. Хотя, казалось бы, что забавного? Конрад хотел на Нострамо. И Севатар обещал непременно туда полететь. Попозже. Пока же Атраментар со второй ротой отрезали от города местных целую треть, запустили патрули, выселили жителей и заняли дома, замаскировали среди них технику, посадочные площадки, станции связи и наблюдения, зачем-то даже оборонные комплексы, контролирующие атмосферу и низкую орбиту планеты… На других континентах тоже окапывались. Да и саму систему, целиком, мало-помалу превратили в сплошной заслон. Непонятно, в самом деле Севатар собирался здесь обороняться непонятно от кого - или просто пытался хоть чем-нибудь занять дуреющих без дела бойцов, кое-где уже начавших развлекаться насилием и террором. А Конрад… Окажись он немного старше или немного младше, с ним было бы проще. По крайней мере, так думал Сангвиний. Он никогда не был таким, как Конрад. Ни как прошлый Конрад, ни как нынешний. Но иногда, наблюдая, с ужасом понимал: в точности так он выглядел в глазах баальского племени Кровь. Именно поэтому первым, чему его учили, были законы и правила. А вторым - безоговорочное, безоценочное следование им. Потому что для людей, приютивших его, он был таким же стихийным бедствием, беззлобным и беспощадным, невинным убийцей, не понимающим и не соразмеряющим своих сил. Законы нужны были для того, чтобы эта сила, с которой не могло справиться ничто, кроме нее же, укрощала сама себя. Конрада-ребенка нечему было укротить. Он плевать хотел на любые законы, кроме закона силы, а правила воспринимал по-нострамански, то есть попросту как вызов: сумел нарушить - получил свое, не сумел - получил заслуженные последствия и пошел пытаться дальше. Но кое-какие принципы у него все же были. К сожалению, чаще всего они только усугубляли ситуацию. И, разглядывая труп какого-то серва второй роты, изуродованный аккуратно и тщательно, со знанием дела, Сангвиний думал: наверное, лучше бы их не было вовсе. Потому что отловленный Севатаром и доставленный на место происшествия Конрад сознался во всем без малейшего смущения. - Так он же ублюдок, - сообщил братец, честно глядя снизу вверх огромными глазами в черных, пушистых ресницах. - Я сам слышал, как местные на него Сахаалу жаловались: он их грабил. Да еще и от имени самого Сахаала. А ему потом врал всякое. Кровь и песок, подумал Сангвиний. Кровь и песок. “Призрак видит все” - было написано на стене под окном. Бурым, запекшимся. Выпотрошенный труп, распятый в изящной узкой арке оконного проема, надпись эта, похожая на глупую шутку... Игра в правосудие. Детский лепет уровня “примарх”, будь оно все неладно. - А сам Сахаал что им на это сказал? - Что ему насрать. И чтобы они проваливали нахрен, пока целы, а разбираются пускай сами, как хотят. Вот я им и помог… разобраться. Потому что людей зря обижать нельзя: мы для них галактику покоряем. А ублюдки страх терять не должны. Нас же всех Император сделал специально для этого - чтобы всякие ублюдки страх не теряли. - А кишки его обязательно было по стенам развешивать? - не выдержал Севатар. - Так ты ж сам говорил, что иначе до ублюдков не доходит! - Когда я это говорил? И Конрад рассказал, когда. И кому. И в связи с чем. И где он сам при этом прятался, в очередной раз подслушивая. Севатар не нашел, что ему ответить. Только угрюмо сжал искривленный шрамом рот, а потом потер пальцем переносицу, и жест вышел безнадежно усталым, каким-то замученным. Кровь и песок, еще раз подумал Сангвиний, не понимая, чего ему хочется больше: засмеяться или заплакать. Потому что, не будь его здесь, против кишок на стенах Севатар вряд ли стал бы возражать… Конраду разве что за самоуправство влетело бы. А то и вообще не влетело. Но сейчас капитан переживал за репутацию. Не свою - Конрада. Проще говоря, боялся, что его опять сходу запишут в чудовища. И тогда все точно повторится - а ведь он так надеялся не допустить его безумия. Он был согласен на что угодно, лишь бы не допустить. Ему было плевать, кто, как и какой ценой сделает это. Сангвиний, Сигиллит, Император, ксеносы, хрень неведомая, колдовство или наука - лишь бы только помогло! И, угодив в плен той самой иллюзии, над которой так брезгливо и зло смеялся заочно, неизбежно видя в Баальском Ангеле то, что западет в душу именно ему - силу, доверие, ворона, некрасивую будничную человечность, - капитан Севатар поверил в него. Хуже. Почти уверовал. Сангвинию было грустно чувствовать это. Как и всегда. Потому что он никогда не мог поверить в себя настолько же, насколько в него верили другие. - Иди сюда, братец, - сказал он. Конрад вмиг уцепился за подставленную руку, подтянулся, схватился за рельеф доспеха и юркнул ему за спину, под сложенное крыло. Повозился там. Выглянул, показал Севатару неприличную фигуру из пальцев и спрятался снова. Это укрытие он освоил в первый же день знакомства с Сангвинием - к непонятной, но явственной, противоречиво-тоскливой досаде капитана. Ведь неудобно же должно было бы висеть там! Но его, похоже, устраивало. Веселило, во всяком случае. Даже несмотря на то, что брат категорически запретил ему оттуда стрелять. Да, и из ненастоящей пушки тоже. Оружие и прочие потенциальные угрозы для окружающих непреклонно изымались у маленького кошмара еще на подступах. И если Севатара у него иногда уже получалось обмануть, то с таким мягким и добрым с виду, совершенно не суровым Ангелом никакие фокусы почему-то не срабатывали. Для Конрада это был вызов. Для Сангвиния - еще одна головная боль, потому что его маленький братец действительно не сдавался. Он был так же деструктивно упрям, как и раньше… зато теперь его, ребенка, можно было хотя бы отвлечь. - Ты когда это успел? - вздохнул Ангел. Как, он даже не стал спрашивать. Потому что баальского огненного скорпиона убить труднее, чем человека - и он справлялся, когда был еще младше, хотя его, в отличие от Конрада, никто нарочно не учил убивать. - Ночью. Когда ты спать пошел, и Севатар думал, что я тоже. А вообще давно пора было. - А разрешения у Сахаала ты спросил, прежде чем убивать его слугу? - Неа, - спустя пару секунд послышалось из-под крыла. - И что делать, если он ему очень нужен? - Зачем это ему такой ублюдок нужен? - За снабжение у второй роты отвечал, - ответил Севатар на вопросительный взгляд Сангвиния. - Насколько я помню. Тип, действительно, скользкий. Был. Но свое дело делал. Раз дожил до этих пор, значит, делал. - Вот видишь? Кто теперь у Сахаала снабжением заниматься будет? - В душе не гребу… ой! - крыло забавно дернулось, чиркнув по мостовой концами маховых перьев, прихлопнутый под ним Конрад завозился и охотно, как-то даже весело, исправился: - То есть, не знаю я. Пусть нормального найдет. Не ублюдка. - А может, лучше было его перевоспитать? Чтобы он исправился и работал себе дальше. Только уже не грабил и не лгал, и другим не позволял этого делать. Молчание. Долго, секунд десять: кое-кого, наконец-то, посетили сомнения. - Да ладно. Это как? - Научить? - Научи! И еще меня Азкаэллон обещал научить в регицид играть. - Ну идем найдем его, раз обещал. Будем учиться. - Давай! Так что там с этим на самом деле надо было сделать? - Не сделать. Для начала - просто сказать. Думаю, предупреждения было бы вполне достаточно. - А что сказать? Севатар вот говорит, что с ублюдками по-хорошему вообще нельзя. Они по-хорошему не понимают, зато если одного наглядно уделать, то остальные... Севатар посмотрел на крыло, под которым засел Конрад, и еще раз устало потер переносицу. За двое суток ему до сих пор ни разу не удалось сбыть это бедствие с рук достаточно надежно, чтобы поговорить с лордом Ангелом о кое-каких проблемах. Очень… деликатных проблемах, которые, как еще позавчера казалось самому Севатару, выйдут за пределы легиона разве что через его труп. Но он смотрел, как легко, незаметно и мягко, без малейшего возмущения и даже без раздражения Сангвиний управляется со своим неуправляемым братцем - и понимал: так притворяться невозможно. Только ему, этой терпеливой силе, можно доверить то, что нельзя доверять никому. Только он захочет и сможет как-то помочь, а если нет, то все равно всему пропадать. И вот этот разговор вездесущий Конрад с гарантией не должен был подслушать. К счастью, Кровавая гвардия, сопровождавшая примарха, быстро начала осваиваться с новым родом деятельности. Безмятежно-надменные в своих золотых доспехах, церемонные Ангелы на поверку оказались не такими уж и примороженными. Большинству удавалось завладеть вниманием Конрада на полчаса, не меньше, и знаки этого внимания они переносили стоически. А их капитан, в первый же день нагло спровоцированный Сахаалом, с позволения лорда вызвал того на поединок без брони и оружия - и довольно быстро отделал так, что Конрад до сих пор был вне себя от восторга. После этого Сахаал полсуток отлеживался в апотекарионе, а его маленький примарх в прямом смысле сидел на Азкаэллоне - на плече, наотрез отказываясь слезать, - и требовал рассказов про войну с ксеносами. Азкаэллон терпеливо рассказывал, дышал через раз и старался лишний раз не шевелиться: это маленькое невесомое создание откровенно пугало его своей хрупкостью. Тогда-то он и пообещал Конраду регицид. И теперь Сангвиний, который сам был весьма не прочь поговорить с Севатаром о насущном, собирался этим воспользоваться. Вряд ли братец выучит даже основные правила регицида быстрее, чем за час-полтора - по крайней мере, ему самому в свое время понадобилось примерно столько. И еще сколько-то уйдет на игру вместе с объяснениями, почему правила нарушать нельзя, даже если очень захотелось. А Азкаэллон как-нибудь переживет. Может, даже наконец осознает, что милая лапочка Конрад - не дитя человеческое, и еще неизвестно, кто из них для кого опаснее… - Азкаэллон, - обрадовался Конрад, всю вторую половину пути, минут десять, молча переваривавший информацию насчет нелетального перевоспитания “ублюдков”. - В регицид играем? Ты обещал! Азкаэллон вопросительно посмотрел на Сангвиния. - Обещал? - усмехнулся тот, извлекая братца из-под крыла. - Значит, играете. И чтоб никакого больше самовольного восстановления справедливостей… летальными методами. Конрад вывернулся и спрыгнул на пол. Как-то подозрительно внимательно посмотрел на Севатара, подумал немного. Вынес решение: - Договорились. Без спросу больше не буду. Сангвиний очень сомневался, что это прямо вот так вот легко сработает. И Севатар, судя по лицу, сомневался. - Это ведь не первый случай, верно? - Да, лорд, - хмуро согласился капитан, провожая взглядом мальчишку на плече Азкаэллона, уходящего прочь. - Пятый, о котором я знаю. Предыдущие были местными. - Причины? Вздох. - Справедливость, лорд. Я его не учил. Скорее наоборот, пытался отучить - и так ведь везде болтается и суется, куда не надо. Но это, наверное, что-то в нем самом… Вы знаете, что он делал на Нострамо? Когда еще только шел к тому, кого вы встретили, как вашего брата? Сангвиний не знал. Вернее, знал, но примерно. В основном из случайных оговорок самого же Конрада. И, пожалуй, только Фулгрим мог знать об этой части его жизни больше, чем знал Ангел. Остальные вообще никакого представления о ней не имели. Да и не хотели, если начистоту. - Разве ты тогда его знал? - Нет. Но я знал то, что о нем говорили. А еще он иногда мне рассказывал. Позже. Сам. - И… что? - То же, что и сейчас, мой лорд. Справедливость. - Мне он говорил о том, что людей можно по-настоящему контролировать только при помощи страха. Я еще удивлялся, зачем ему, ведь сама по себе власть его всегда больше обременяла, чем радовала… Он опять смотрел, как ворон - склонив голову чуть набок. И в светлых двухцветных глазах было столько спокойного, без превосходства, все понимающего, будничного доверия, что Севатар вдруг просто перестал ощущать всю пропасть между ним и собой. - Это ему не для себя, мой лорд. Это ему для всех остальных. Для того, чтобы защитить их. Если нет другого зла, кроме тебя самого - значит, ты победил зло. По-другому его невозможно победить полностью. И вот к этому он пришел сам по себе, не потому что ему так нравилось, а потому что… не знаю, лорд. Потому что он похож на вас. Что я несу, как-то безнадежно думал Севатар. Что я несу и какого хрена, я ж с примархом разговариваю, причем даже не со своим… А Сангвиний молчал. Просто слушал. И не спешил напоминать ни о примархах, ни о рамках приличий. Неожиданно согласился: - Похож. А еще он мой брат, и я люблю его. Я сделаю все возможное, чтобы ему помочь. Севатар хмуро сощурил глаза, вглядываясь. Тонкие веки, светлые ресницы, рваные желтые звезды в бледной, как пустынное небо, синеве радужек... Он не умел просить о помощи. Вернее, никогда не пробовал. И это было как чувство свободного падения. Та точка невозврата, за которой больше не о чем сожалеть. Шаг вперед. Туда, где чувство падения. Потому что у него в глазах пустыня - истина смерти, итог иллюзиям. Он и так видит все и все понимает. - У нас нет времени, мой лорд, - сказал Севатар, больше даже не пытаясь скрывать от этого взгляда хоть что-нибудь. - У меня нет времени. Еще немного - и здесь начнется междоусобица. Потому что не все понимают, зачем продолжать поход, а я - не лорд Призрак и не смогу стать им, как бы ни старался. Адское чувство не обмануло: лорд Ангел действительно понимал. Причем с самого начала. Понимал больше, чем Севатар мог себе представить. Потому что улыбнулся - тихо-тихо, мягко, пряча за твердо очерченными губами острые клыки хищника: - Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Сразу. - Поздно, мой лорд. Здесь уже все, край. Я держал это в рамках, сколько мог, но Нострамо не верит словам без… кишок на стенах. Забирайте его и улетайте. Завтра же. А лорд Сангвиний улыбался. Правда, теперь улыбка исподволь показала зубы - мелкую, кошачью пилку резцов, неожиданно мощные в сравнении с ней клыки-иглы, грозно заложенные друг за друга. Эта улыбка все еще была мягкой, она по-прежнему не проводила никакой границы между ним и капитаном. В ней не было превосходства - только смутное, недоброе обещание. И именно поэтому получилось очень страшно. - Как однажды выразился Конрад, - доверительно сказал он, - не говори мне, что мне делать. И я не сделаю с тобой то, о чем ты боишься говорить. Это ясно? Как же вы похожи, думал Севатар. Ворон черный и ворон белый, тьма и кровь, Бич Нострамо и Смерть Чудовищ… Ночной Призрак и Кровавый Ангел. Смерть и смерть. Как ужасающе вы похожи. Незаметная, тайная сила наконец показала себя, оскалилась мимолетно, но знакомо, мелькнувшей угрозой даровав ему почву под ногами, и его падение закончилось, не успев толком начаться: он уверовал. Окончательно. С облегчением, граничащим с благодарностью. - Более чем ясно, мой лорд. - Вот и хорошо. А теперь идем. Подумаем, как быть с этим вашим пристрастием к кишкам на стенах. Раз уж Конрад так удачно оставил нас в покое… Ave Dominus Nox, думал Севатар, покорно следуя за крылом, увлекающим его за плечи, будто рука. Если мы перегрыземся здесь, а на остатки падет гнев Императора - лорд Призрак останется безоружным. И к тому же снова будет запятнан в самом начале. Я был его когтем, думал он. Я был его плетью. Я был его тенью среди теней - и я должен дождаться того дня, когда снова займу свое место или буду казнен, как недостойный. Им не хватает гнева примарха? Пусть они получат его.