Славная девочка.

       С той памятной истерики Панс прошла неделя, и, к счастью, Паркинсон больше таких выкрутасов не выкидывала. Драко, признаться, считал, что это лишь временное затишье. И его никак не отпускало ощущение, что он ходит по чертовски тонкому льду.        С Грейнджер после возвращения тоже что-то творилось, она всегда была несколько увлекающейся натурой, а тут стала несколько рассеянной, молчаливой и занудной в край. Количество прочитанной литературы возрастало по геометрической прогрессии, Драко мысленно нахваливал себя за усвоение учебного материала по Арифмантике и умелое использование его в жизненных ситуациях. Книги, которые не покидали комнаты Старосты Девочек, начали появляться то на диване, то на рабочем столе, однажды Малфой наткнулся на книгу в ванной. Углубленный курс по Чарам лежал забытым прямо на полу, рядом с унитазом. На парах вроде бы все оставалось прежним. Такая же вытянутая рука, прямая спина и уверенный тон Гермионы — умелый фасад, который та выстроила, пытаясь что-то скрыть.        Про Паркинсон Гермиона не забывала ни на минуту. С утра накладывала иллюзорные чары, трижды проверяла их качество. И по десять раз напоминала Малфою следить за их состоянием и при малейшем истончении чар обновлять их. И она не принимала отказа.        Панси льстила забота Грейнджер. Это было видно невооружённым глазом. Драко не стоило труда догадаться, что Панси не доставало заботы от родителей. И, возможно, от отца ее ребенка. К тому же Гермиона умудрилась подтянуть Паркинсон по некоторым предметам. До идеала, конечно, было далеко, но не так отвратительно, как было весь последний год.        Панси никогда не была девочкой, которая дружит с кем-то просто так. Разве что с Драко, но и к этому они пришли, ой как не с разу. С Дафной она дружила, потому что маменька очень рекомендовала девочку из этой семьи. С Миллисент Булстроуд их пути разошлись — слишком разные они были. К тому же Милли была увлечена совсем другими вещами, а не сплетнями, да желанием удачно выйти замуж, чем грезила прошлая Панс. Нынешняя Паркинсон хотела спокойно учиться, пойти работать в самый спокойный отдел Министерства Магии, и, разумеется, она хотела спокойного будущего для своего ребенка. И, на удивление, в ее планах и слова не было о том, чтобы связать свое будущее с мужчиной. — Это идеальная картинка будущего, — задумчиво сказала Грейнджер на откровения слизеринки. Не заметив скептическое выражение лица последней, она продолжила говорить. — Куда ты денешь ребенка, когда родишь? Что скажут твои коллеги, когда выяснится, что ты родила ребенка, будучи студенткой Хогвартса? Шила в мешке не утаишь. Ты готова к осуждению консервативного волшебного общества? — Умеешь ты поддержать, Грейнджер, — Панси фыркнула и уселась на другой край дивана.        Ребята сидели в кабинете, отведённом под нужды префектов. Через десять минут должно будет состояться собрание. Семестр приближался к концу, пора было подводить первые итоги и решать проблему со Святочным балом. — Мы с Драко не всегда будем рядом с тобой, — мягко улыбнулась Гермиона, мгновенно растеряв весь свой нахохлившийся вид. От этого ее «мы» у Драко что-то дрогнуло внутри, но он подумал, что проголодался. — Моя задача как Старосты подготовить тебя к самостоятельной жизни после Хогвартса. А как твоя… — Староста Девочек задумалась, и от сведённых бровей у нее залегла складка. «Если она продолжит так делать, первые морщины начнутся именно оттуда» — подумалось Панси. Она все же обернулась к Грейнджер, чтобы послушать, что скажет самая рациональная девушка, которую она встречала. — Я, наверное, многое на себя беру, — Грейнджер пожевала нижнюю губу, отчего та стала такой насыщенно алой, что Драко поймал себя на том, что рассматривает ее рот. Он резко отвёл взгляд на свитки. Нотт и Лавгуд утром предоставили табели успеваемости со своих факультетов, — Но все же посмею назвать себя твоим другом. В общем, как друг я хочу тебе только добра и рекомендовала бы сразу после окончания Хогвартса отправиться на континент. Или в Америку. Там волшебницы более эмансипированы…        Гермиона Грейнджер, героиня боевых действий девяносто восьмого, боевая подруга Мальчишки, который выжил дважды, и студентка Гриффиндора до мозга костей, назвала себя другом Паркинсон. Где-то в гробу переворачивался Северус Снейп и хихикал Дамблдор.        Малфой уставился на Паркинсон, ожидая реакции. — Спасибо. Об этом стоит подумать, — Панси зарделась. Ей определенно пришлась по душе подруга в лице именитой подружки. Почему-то Малфой задумался, а не использует ли она Грейнджер. — Ты предлагаешь Панс просто сбежать? Очень смелый поступок. Показательный. А кто будет обеспечивать ее за Ла-Маншем? Родители? Сомнительно, — вмешался вдруг Драко. Он прекрасно помнил, что Панси любила, да и умела жить только на широкую ногу. Несмотря на холодность в отношениях родителей с единственной дочерью, финансово она всегда была обеспечена чуть больше других девчонок из чистокровных семей. Даже тех же сестер Гринграсс обеспечивали весьма строго и по делу, а ведь их отец был лучшим финансистом Министерства. А Милли и то приходилось рассчитывать на малое, семья у нее была не бедная, но на третьем курсе учились ее брат и сестра. — Ты думаешь, я не справлюсь? Думаешь, я сижу и трачу все галлеоны и сикли, которые мне высылает отец? Я не ты, Драко-все-за-один-поход-в-Хогсмид-спущу-на-сладости-и-навозные бомбы! — прошипела Панси и вернулась ближе к Гермионе.        На вопросительный взгляд Грейнджер, в чем же дело, Малфой отвечать не стал. Он ещё припомнит Панси за то, что опозорила его перед зубрилой историей столетней давности. Дело было на третьем курсе, он тогда изрядно упился сливочным пивом, которое раззадорило его настолько, что он потратил все карманные деньги на три месяца, которые вручил ему отец, буквально за семь минут. Купленные сладости были щедро вручены Старосте факультета, а розыгрыши из магазина Зонко закончились за три дня. Тогда Драко ещё не умел контролировать свои расходы. После нагоняя отца Малфой освоил и эту науку. — В словах Малфоя есть логика… Деньги решают много бытовых проблем, но как надолго хватит твоих сбережений? Год максимум, если ты будешь во многом себе отказывать, — Гермиона пожала плечами и уставилась на Драко. Ее взгляд скользил по его лицу. Видимо, соглашаться в чем-то с ним было для нее настолько непривычным делом. Хотя, пора бы привыкнуть. За осень они толком не ругались, не вступали в конфликты, а если и было место диспуту, то все решалось мирным путём, без проклятий по определенному адресу.        Ответить Панс не успела, в помещение постучали. Это были Невилл и Парвати. Собрание начиналось. Значит, их разговор придется перенести.        Вскоре подошёл Нотт, вместе с ним были Старосты Хаффлпаффа и чудачка Лавгуд. — Майкл на отработке у профессора Вектор, он вздумал с ней спорить прямо на занятии, — Луна отстраненно улыбнулась Гермионе и уселась на широкий диван рядом с Панси.        Паркинсон закатила глаза и отодвинулась подальше, тем временем Лавгуд внимательно смотрела на нее своими почти стеклянными глазами. — Луна, что там с табелями третьего курса? Доусон не передал тебе исправленный вариант? — Грейнджер на ходу улавливала, что что-то идёт не так, и моментально отвлекла внимание чудачки на себя. Малфой поспешил вклиниться в пространство между Паркинсон и Лавгуд. Панс как обычно зашипела, а Лавгуд даже не шелохнулась, чтобы подвинуться. Кто знал, что могла сказануть эта лунатичка. — Хэй, Малфой, — после окончания собрания Нотт догнал Драко по пути в дортуар префектов. Драко притормозил, взглядом провожая Грейнджер и Паркинсон. Те бодро спешили в сторону библиотеки. — Я надеюсь, у тебя была нормальная причина меня тормознуть. Я устал и хочу лечь спать пораньше, а у меня ещё не готово эссе по Чарам. — Не будь занудой, Малфой, оставь это Грейнджер! — усмехнулся Тео и зевнул. Духота в кабинете префектов была знатной, спать хотелось не только Драко. — Я вот по какому поводу, собственно. Ты встречаешься с Паркинсон или нет? — взял быка за рога Тео, поправил школьную сумку на боку, в ней лежали пергаменты. Нотту вверили заниматься праздничным столом. И он так увлекся на собрании, что на ходу предложил более двадцати блюд. Грейнджер была лидером в тандеме главных Старост школы, и она велела Теодору сократить меню на пять пунктов, расписать состав и предоставить список к среде, а Малфой постарается утвердить меню пиршества у директора. — Тебе какое до этого дело? — аккуратно начал Малфой. Кто знал, что у Нотта на уме, неужели он что-то прознал? Или хуже того, был отцом ее ребенка?! — Я хотел пригласить ее на бал. Но вы же все время вместе, и не по джентельменски будет уводить ее из-под твоего носа, — как слизеринец Теодор Нотт явно не состоялся. Конечно, как типичный слизеринец, каким представляли студенты других факультетов — да. Впрочем, Нотт никогда не плел интриг и заговоров, как тот же Драко. Никогда не воевал с Поттером и абсолютно не реагировал на происходящий вокруг военный пи… кошмар. Тео любил учиться, и удивительно, что он не попал на Равенкло. Хотя та же Грейнджер была во главе гриффиндорского факультета. — Ну так у нее и спрашивай. Панси сама себе голова, — Малфой засунул руки в карманы мантии. — И нет, все, что связывает меня с Паркинсон, обычная дружба. — Спасибо, Малфой, — Тео улыбнулся и скрылся по направлению к главной лестнице.        Нотт спешил в гостиную, наверняка, хотел застать Паркинсон в подземельях. Да только не учел того, что Панси умчалась с Грейнджер.

***

       Малфой нервировал ее. Грейнджер затылком чувствовала, как он взглядом прожигает в ее мантии дыры. У них были Чары, Флитвик вещал о медицинских заклинаниях, которые они давно изучили. Но министерская программа требовала, чтобы они усердно повторяли все заклинания оказания первой помощи: Ферула, Эпискеи, Вулнера санентур и прочие.        Даже несмотря на то, что все эти заклинания давно были выучены и даже использованы Гермионой в тот страшный год, она усердно выводила пером формулу заклинаний в тетради. Ровно до того момента, пока не почувствовала чей-то взгляд на себе.        Она нервно обернулась, глядя вверх по аудитории. И наткнулась взглядом на… Майлза Блетчли, а вовсе не Драко Малфоя! Слизеринец заметил ее взгляд и очень похабно облизнул губы. От увиденного Гермионе стало дурно. Во-первых, она будто бы вернулась на шестой курс, и это вновь Маклагген домогается ее. Во-вторых, с чего она вообще взяла, что это Малфой пялится на нее? Он вообще сидел вверху у окна, соседствуя с Паркинсон, и тщательно взмахивал волшебной палочкой, заучивая Брахиам Эмендо. Боже, она совсем сдурела, не иначе.        После ее возвращения со свидания с Роном, которое закончилось полным провалом и расставанием, Гермиона утратила всякий интерес к собственным переживаниям. Проплакав почти всю ночь у Гарри, в утешающих объятиях Джинни, префект словно стала эмоционально пустой. Она не чувствовала боли, какая настигла ее в первый момент, не чувствовала обиды, которая заполнила ее до самых краев. Один Мерлин знает, каких усилий ей стоило не бросить обидные, задевающие за живое слова. Она всегда знала цену словам. Гермиона даже не чувствовала себя до конца живой. Настолько все ей казалось плоским в восприятии.        Чтобы заполнить возникшую пустоту, она зарылась в книгах даже больше, чем в тот период, когда Рон бросил ее с Гарри в лесу Дин. Спустя время она, конечно, поняла и приняла этот его уход. Рональд беспокоился о семье, она же от своей отказалась. То, что заклинание Обливиэйт удалось обратить, ей сказочно повезло.        Книги были самыми разными. Учебный материал, дополнительная литература, она даже заказала у мамы специализированную литературу по ведению беременных женщин. Студенческие учебники по акушерству и гинекологии оказались очень информативными и, по мнению Гермионы, куда лучшими, чем школьные книги о повивании, датируемые началом двадцатого века. Их Староста из своих личных покоев не выносила. Не дай бог консервативные Волшебники в лицах Паркинсон и Малфоя увидят атлас строения женских половых органов… Зато многие другие учебники она стабильно находила аккуратно сложенными на тумбочке возле ее двери.        Драко Малфой был на удивление аккуратным мальчишкой. И это отражалось не только в его холеном внешнем облике, но и в том, как тщательно и красиво он ведёт документацию префектов. У слизеринца был прекрасный почерк, не чета ей, с ее маленькими, четко прописанными буковками. Даже в дортуаре он без особых стараний поддерживал порядок. В то время как Гермиона начала привносить в гостиную некоторый хаос из книг.        После того, как занятие закончилось, Гермиона вылетела из аудитории, чуть ли не как пробка. Блетчли прислал ей бумажного журавлика ближе к концу, а ей, ой как не хотелось открывать записку от этого мальчика. Майлз пропустил два года обучения. Полукровный слизеринец, отец — волшебник, мать — обычная магла. Когда Волдеморт воскрес, мистер Блетчли быстро забрал жену и сына и скрылся с ними где-то в Аргентине. Обучение там Майлз не продолжил, но после войны захотел вернуться в Хогвартс. Что знала о нем Гермиона? Он вроде был вратарём в команде Слизерина по квиддичу. Внешне ни чем не примечательный, Гермиона бы даже назвала его скучным. Однако от его заинтересованности в ней, девушке было крайне не комфортно. Особенно сейчас.

***

       Сегодня опять были тренировки. Через неделю была назначена игра между Слизерином и Равенкло. Сам Драко в победе своей команды не сомневался и предпочёл бы отсидеться сегодня вечером даже не в общей гостиной Слизерина, а в теплом дортуаре префектов. В компании занудной Грейнджер и ворчливой Панси. Ну или на худой конец сыграть с Блейзом в плюй-камни на площадке с башней-часами, но не торчать в небе этим промозглым и холодным вечером.        После тренировки, в раздевалке, парни вновь затеяли пустой разговор о девчонках. Старый Малфой, ещё довоенных времён, вероятно, включился бы в болтовню без проблем. Однако у нового Малфоя приоритеты несколько поменялись.        О нет, разумеется, Драко любил девичью красоту и прилегающие прелести, но в последнее время предпочитал отмалчиваться. Чем дольше он жил и контактировал с Грейнджер, тем чаще начал ловить себя на том, что заглядывается на нее. Драко точно мог сказать, каким запахом обладает ее шампунь, сколько сахара она кладет в чашку, когда пьет чай прямо в дортуаре. И с каким выражением лица она отвечает на письма своим героическим друзьям. Как хмурит лоб и закусывает нижнюю губу. И да, Грейнджер действительно многое скрывала от парней под просторной мантией и школьной формой. — Я пригласил Грейнджер на Святочный бал…        Донеслось до Малфоя. От удивления он заморгал и даже высунулся из душевой кабинки. Он очень хотел посмотреть на шутника, сморозившего такую чушь. — То, что ты отправил ей записку, за приглашение не считается, придурок, — Монтегю закатил глаза и скрылся в душевой кабинке. — Но я не получил отказа. Все равно я добьюсь своего, — Майлз был старше всех их и был опасен. Драко удивлялся, как вообще он избежал военных действий. Но по слухам его отец сбежал на два года в Америку, прихватив семью. Все же Майлз Блетчли был счастливчиком, по мнению Малфоя, ведь вратарь даже не видел Волдеморта… — Ага, десять раз. Не на ту напал, — Забини плеснул водой из душа в Блетчли, — С чего ты вообще заинтересовался зубрилой Грейнджер? Не боишься, что прилетит ее рыжий женишок и надает тебе по лицу? — Ты про Уизли? Я его не боюсь. Пусть только сунется. А почему заинтересовался? Господа, вы бы видели, какая у нее задница. Я готов многое отдать за то, чтобы засадить ей… — Майлз мечтательно развел руки и лучше бы Малфой не видел, как подействовали слова на Блетчли. — О! Пошли фантазии и пустая болтовня! — Тео закатил глаза и включил воду в своей кабинке.        Драко почувствовал резкое, грызущее ощущение раздражения и, незаметно прислушиваясь к болтовне, намыливал себе живот. — Это не фантазии! Я видел собственными глазами! На днях имел удовольствие заглянуть в ванную старост, а она там как раз плескалась, — Блетчли зашёл в пустующую душевую кабину. — Спасибо, Тео, за пароль! Буду чаще туда наведываться. Надо поднатореть в дезиллюминационных чарах, а то в прошлый раз пришлось быстро уйти. — Минус двадцать баллов с факультета, — мрачно выдал Малфой из своей кабинки. — Нотт, ты тянешь наш славный курс на дно. — Эй! Меня то за что?! Это не я извращенец, а Блетчли! — Нотт даже вылетел из кабинки весь в пене и мыле. — За то, что раздаешь пароли от ванной Старост не имеющим данного статуса студентам, — непререкаемым тоном произнес Драко, с остервенением намыливая свою спину.

***

       Малфой явился в дортуар ближе к девяти. Гермиона сидела с Панси за столом, они как раз решали задачи по Арифмантике.        Он был зол, от этого его челюсть была плотно сжата, и Гермионе показалось, что она слышит скрип зубов. Увидев их, он сузил глаза и, ничего не говоря, двинулся в свою спальню. Он почти дошел до комнаты, как Панси открыла рот: — Привет, Драко. Я, конечно, премного тебе благодарна, но на бал с Ноттом ты пойдешь сам. — Что? — удивились оба префекта школы, они с почти одинаковыми выражениями лиц уставились на Паркинсон. Панси была на тридцатой неделе беременности, и ее живот прилично вырос. Не так безобразно, как Малфой себе представлял. Да и под свободной мантией его было почти не заметить, но чары Грейнджер накладывала стабильно, а он старательно следил за их качеством. — А что такого? Я просто сказал ему, что ты сама решаешь с кем пойти… — Малфой, ты идиот?! — вскинулась вдруг Грейнджер. Словно фурия она метнулась к нему и вновь ткнула пальцем ему в грудь. Малфой испытал дежавю. Возможно, если бы Блетчли не вывел его из себя в душевой, он бы спокойно отнёсся к тому, как Грейнджер его называет, но что-то в нем переклинило. — Это почему же я идиот? Объясни, будь добра! — Только идиот вроде тебя пошлет Панси в ее интересном положении на бал с парнем, который не знает маленького секрета нашей общей подруги! Ты забыл, что иллюзия работает только на внешний вид, вот будет потеха, когда Нотт нащупает что-то интересное во время их танца! — иногда Грейнджер очень быстро соображала, и это злило Драко. Но больше всего его злило, что она называет его идиотом, как своих друзей, что он ей и высказал. — Не подумал, да! Но ты, Грейнджер, тоже не думаешь! Не смей меня называть идиотом! Я не твой дружок Поттер и тем более не твой любимый Уизел! — прошипел Малфой прямо в лицо девчонке.        От его слов ее словно водой окатило. Плечи разом поникли, а рука, которой она тыкала ему в грудь, свисла. Губы, ее алые губы, которые она так часто кусает, задрожали, а глаза остекленели. Лишь для того, чтобы в следующий миг по ее щекам скатились слезы.        Грейнджер резко отвернулась и спокойным шагом удалилась в свою комнату, тихо прикрыв дверь за собой.        Выговорив все это, Малфоя словно отпустило. Тугой узел в животе расслабился лишь на секунду. Увидев слезы Грейнджер, на душе стало так паршиво, что захотелось завыть. — Нет, Малфой, ты идиот, — Паркинсон опасно сузила глаза, вперевалочку приблизилась к лучшему другу. — Заколдуй меня — это раз. И подумай над своим отвратительным поведением — это два.        Панси уперла руки в бока, и Драко нервно бросил: — Что я такого сказал, что она разревелась?!        Паркинсон молчала, ждала, пока Малфой наложит на нее чары. Выполнив это, он несколько раз проверил их надежность. До утра должно хватить. — Ты же знаешь причину, Панс! — Я не знаю всех подробностей, но она вроде как рассталась с Уизли.