***
Назначение Драко Малфоя на должность Префекта наделало большого шума в поезде. В школе едва не учинили драку, однако директор быстро напомнила зарвавшимся гриффиндорцам, что назначение на должность старосты — это ее прерогатива, и если она назначила кого-то на Должность Старосты, в данном случае Малфоя, то ее решение не оспаривается. Стоящая рядом с ней грязнокровка Грейнджер сверлила его взглядом, в руке сжимая древко своей волшебной палочки, будто бы ожидая от Малфоя истерики с бросанием во всех Круциатусами или даже Авадой Кедаврой. В принципе, он ее понимал в этот момент, как никто другой. Еще свежи были воспоминания, случившиеся в мае. Мерлин, как же он ее ненавидел за то, что служила живым напоминанием его трусости и бесхребетности, за то, что не хватило тогда духа спасти ее от пыток безумной Беллатрикс. В отличии от мелкого Добби. Мерлин, один бог знает, как он сумел солгать тогда Пожирателям, что не узнал Поттера. Видимо, после этого весь запас его храбрости и исчерпал себя. Наивная Грейнджер была уверена, что он может колдовать Непростительные, словно это какой-то примитивный Люмос. Не станет же он признаваться окружающим, что в жизни не сможет их произнести. Слишком много смерти, страха и ужаса он видел. Больше не хотелось. Девчонку назначили Старостой, как и его. В принципе, заслуженно — Героиня войны, как-никак. Малфоя смутил лишь тот факт, что покои Старост им придется делить на двоих. А еще очень уж непривычно было видеть гриффиндорскую выскочку одну, без ее вечной свиты в лице Поттера и Уизли, что, кстати, было действительно приятным бонусом.***
С порученной на него работой Драко справлялся прекрасно, заодно подтянул хвосты и учился почти так же хорошо, как зубрила Нотт, но до Грейнджер ему было все же далеко. Бросаться угрозами, включающими имя его отца, как в четырнадцать лет, не получится. Во-первых, он давно уже не тот щегол, а во-вторых, у Люциуса отобрали место среди совета попечителей школы, как и виллу в Монако и поместье в Уэльсе, а значит его слова не принесут ни малейшего эффекта, захоти он ими воспользоваться. Так что жизнь наладилась. До сегодняшних событий… Грейнджер влетела в гостиную, как ураган: плевалась слюной и сотрясала воздух своими криками. Такого цирка в ее исполнении он еще ни разу не видел, она даже сумку свою бросила. Парень хотел пропустить все ее словоизлияния мимо ушей, как делал это почти всегда. Ровно до того момента, пока не услышал слово член и имя Панси в одном предложении. — Панс беременна? Что за бред ты несешь?! — он словно попал под Конфундус. От услышанного ему резко поплохело, он осел в кресло, переваривая поступившую информацию. В покои старост незаметно вошла Паркинсон. Бледная, тощая, с ненавистью шипящая на Грейнджер. Значит, слова грязнокровки были правдой. Салазар! Какой скандал! И ведь Грейнджер сразу связала интересное положение Панс с ним! А ведь он всего лишь пару раз пригласил ее в дортуар. Паркинсон часто его раздражала своим поведением. Особенно на четвертом курсе, когда без умолку трещала о том, что им, видишь ли, обязательно надо жениться, постоянно преследовала его. Но с прошлого года все резко поменялось. Панси словно охладела к Драко. С нового учебного года он отмечал, как она изменилась: из вечной сплетницы и доносчицы Паркинсон стала какой-то меланхоличной, все реже от нее были слышны школьные сплетни. Панси словно была не в себе. Причина перемен, как говорится, на лицо. Из мужской половины она предпочитала общество Драко, да Блейза. Но Забини был обручен с девчонкой с Равенкло, об этом все знали, а тот же Малфой ходил в холостяках. Не удивительно, что Грейнджер приписала ему отцовство! Мерлин, если это всплывет, отец не выдержит! Что будет с мамой, даже представить было страшно. И ведь не докажешь свою непричастность, даже если Панси все будет отрицать! Нет ничего хуже мужчины, скомпрометировавшего девушку! Он и так был не идеальным человеком, так что скандал ему не нужен был и вовсе. — Надо избавиться от ребенка, — выдавил он из себя каким-то сиплым голосом и поднял взгляд на Паркинсон, она услышав эти слова, стала еще бледнее, в глазах мелькнул страх, она схватилась за живот, подсознательно защищая ребенка. Грейнджер сузила глаза, скрестив руки на груди. — Ты жалкий, эгоистичный говнюк! — смакуя каждое слово, произнесла она. — И что ты предлагаешь? Опоить Паркинсон зельем? — Почему бы и нет? — заскрежетав зубами, произнес он, приходя в ярость от слов Гермионы. — У моей семьи остались связи с зельеварами в восточной Европе… — Ты еще и тупой, Малфой! Давать зелье, не зная срока беременности, равносильно самоубийству! Ты хочешь потом отвечать перед всеми за ее смерть? — Драко, она права. Я хочу жить, — Панси села на диван, прислоняясь спиной для удобства. Грейнджер уселась на второе кресло и начала нервно перебирать складки школьной юбки. «Ее колени в синяках» — отметил зачем-то Драко. Чтобы хоть как-то успокоиться, он встал и подошел к столику с учебной макулатурой: на ней стоял графин с водой и несколько стаканов. Взяв один из стаканов, Малфой налил себе воды. — В Мунго не пойдешь, там за такое не берутся, — пробурчал он. А в Лютный Драко Панси никогда не пошлет. — Выхода нет. — Ошибаешься. Грейнджер не может просто заткнуться? Если она сейчас раскроет рот о Лютном, он проклянет ее! Панси заснула в неудобной позе. Он подошел к ней и уложил, она даже не шелохнулась. Накрыв одеялом, Малфой скривил губы и просмотрел на Гермиону. Заучка обхватила себя за плечи, будто бы пытаясь согреться. — Выход есть всегда, Малфой. Я знаю, где Паркинсон помогут. Драко уставился на нее, в голове уже чуть ли не шумели шестеренки, когда до парня начало доходить. — Нет, нет и еще раз нет! Я не пущу ее к этим животным! — Последи за своим гнилым языком, засранец! — Ты же не думаешь, что она согласится пойти за помощью к маглам?! — Эти маглы — отличные специалисты своего дела. Более того, сохранится полная конфиденциальность. Такие вот критические ситуации здесь, там — в порядке вещей. И знаешь, по статистике от этого еще никто не умирал! — сухо и немного отстраненно возразила Грейнджер. Малфой услышал ее, он нервозно поглаживал опустевший стакан. В данной ситуации это был лучший исход. — Если отец не ты, то кто тогда? — Вот это тебя точно не касается, Грейнджер! — раздраженно бросил Драко. — Ну и как ты собираешься это провернуть? — Сегодня я отправлю письмо маме, она запишет Паркинсон на прием. Для меня проблем с выходом нет, а вот вы… — Грейнджер поднялась с кресла и двинулась к своей спальне, чуть не забыв прихватить сумку. — Я слышала, у тебя болен отец. В субботу ты его навестишь, а Паркинсон составит тебе компанию. Как никак, она друг семьи, — Грейнджер открыла дверь в свою спальню. — Я очень надеюсь, что впредь ты будешь думать не только о себе. Паркинсон твоя подруга и ей необходима твоя поддержка. — Ты-то что имеешь с этого? Зачем тебе помогать Панси? — он заметил, как она замешкалась, видимо, раздумывая над ответом. — На месте Паркинсон могла оказаться любая другая девушка. Считай это женской солидарностью. Гермиона осторожно закрыла за собой дверь, будто бы не она ураганом носилась по всей гостиной до этого. Драко же не мог усидеть на месте. Отметив, что Паркинсон слегка захрапела от усталости, он поспешил ретироваться. Ему всегда проще думалось в движении. Мерлин! Его съедало любопытство. Осадив Грейнджер с ее интересом относительно отца, сам Малфой слукавил. Ему так же было интересно знать, кто же оставил подругу в интересном положении. Слизеринцы отпадали с учетом того, как Панс берегла тайну имени. Вероятно, это был гриффиндорец. Или, не дай бог, хаффлпаффец! Оба варианта были отвратительны. Из размышлений его вывел волшебный портрет. Макгонагалл хотела его видеть.***
Последующие два дня пролетели незаметно. Малфой тенью следовал за Паркинсон, лишь изредка отвлекаясь на Забини. К счастью ли, но эти дни он почти не пересекался с Грейнджер. Даже в гостиной они лишь раз перебросились дежурными фразами. Сегодня была пятница, а это значило, что завтра их ждал поход в маггловскую больницу. От одной этой мысли у него холодели руки, а на лбу выступала испарина. Панси держалась молодцом. Недомогания начали сходить на нет. Отказываться от этой идеи ей даже не приходило в голову. Пару раз он пытался вывести ее на разговор о козле, скомпрометировавшем ее, однако Панси тут же замолкала или уходила от разговора, переводя тему. На обеде Грейнджер соизволила явиться с предложением обсудить дело в гостиной Префектов, после чего убежала сразу же за стол гриффиндорцев. Там ее ждали Томас и Финниган с постными рожами. Что взять с грязнокровки? Сменила одних идиотов на других. Им она улыбалась. Правда не так как Поттеру, но все же. Не понимая причины, Драко почувствовал, как кольнуло где-то в глубине души. — Мама сумела договориться. Завтра, к одиннадцати утра, мы должны попасть на прием. Ты предупредил Макгонагалл о том, что едешь навещать отца? Если успеем, то к вечеру вы будете здесь, — Грейнджер всегда начинала сразу с дела, никаких вступлений. Панси молчала, сжимая его ладонь. — Еще в среду. Мы будем аппарировать? — Драко успокаивающе посмотрел на подругу. — Ты спятил? Меня и так тошнит! — встрепенулась вдруг Панси. — Паркинсон права. Воспользуемся камином в Кабаньей голове. Аберфорт не против, я попросила его сегодня на ЗоТИ. Из Дырявого котла попадем в маггловский Лондон. Палочки вам лучше не брать, но это на ваше усмотрение. В общем-то, у меня все. Грейнджер вздохнула и провела рукой по волосам, словно поправляя свою густую шевелюру, напрочь забыв, что заплела волосы в косу. — Отлично. Значит, завтра встретимся на завтраке, — Малфой кривовато усмехнулся и пошел в свою комнату. — Панси, в общем, тебе завтра лучше воздержаться от завтрака. Для процедур нужно быть голодной… — Я все равно не смогу ничего в рот взять, — было слышно, как Паркинсон тушуется. — Спасибо, Грейнджер. А вот это было интересно, но подслушивать их дальнейшую беседу он не стал. Завтра будет тяжелый день.