Славная девочка.

       Всю дорогу, вплоть до самого Дырявого котла, Гермиона держалась, стараясь не засмеяться от вида постных рож слизеринцев. И видит бог, если бы не ужасный повод, из-за которого она с ними связалась, она бы ржала как лошадь. Парочка школьных врагов держалась скованно.        Им повезло, что на них не обращали внимание по дороге в Хогсмид — Героиня войны, да в компании Бывшего Пожирателя и его подружки, событие весьма сомнительное.        Натягивая на голову капюшон мантии, Малфой то и дело воровато озирался. Паркинсон нацепила мантию еще на выходе из Хогвартса. Сама же Гермиона облачилась в магловскую куртку и даже надела шапку — сентябрь выдался дождливым и холодным. Папа бы ей гордился.        Гермиона все же написала Гарри, что покидает школу, чтобы сопроводить слизеринцев в магловскую часть города. Но так и не раскрыв всех планов.        Естественно, реакция лучшего друга не заставила себя ждать. Было довольно забавно выслушивать кучу вопросов, а так же назидательных советов от серебристого оленя. Гарри не стал мелочиться и прислал Патронус. То ли счел действия Гермионы неадекватными, раз пошел на такие меры, то ли красовался перед коллегами. Она искренне надеялась на второе. Пусть Гарри Поттер и был героем номер один, но большую часть времени впадал в депрессивную замкнутость и чрезмерную скромность. И по мнению Грейнджер лучше бы он уже начал демонстрировать свои способности. Напоследок Патронус сообщил ей: «Я прослежу за вами. Не бойся, они не заметят. А я буду спокоен».        Ребята подошли к стене кабака «Дырявый котел». Слизеринцы с легким удивлением наблюдали за тем, как от прикосновений волшебной палочки Гермионы кирпичи послушно перестраиваются. — Вы когда-нибудь были среди магглов?        Паркинсон посмотрела на нее с брезгливым выражением лица. Малфой же нехотя произнес:  — Бывал, но в Париже. И всего пять минут, чтобы оценить всю убогость магглов.   — Малфой, ты невыносим! — Гермиона закатила глаза и направила палочку на чистокровных волшебников. — С вашими мантиями надо что-то делать. Сами сумеете? Или знаний недостаточно? — Ты совсем обнаглела? — Драко опасно сузил глаза и, выхватив свою волшебную палочку, без особого напряжения трансфигурировал свою мантию в осеннее пальто, какое видел на магглорожденных волшебниках. Гермиона готова была поклясться, что подобное носит Шеймус! — Я умею колдовать такое, что тебе и не снилось, Грейнджер. Я, как никак, наслед…   — Драко, помоги мне пожалуйста, — Паркинсон стала пунцовой.        Гермиона, не особо скрывая, фыркнула — она то, в отличие от надменного индюка Малфоя, прекрасно помнила, как слаба в трансфигурации Панси Паркинсон.        Драко Малфой обернулся к подруге и, недовольно скривившись, вопросил: — Серьезно, Панси?! Серьезно?! — но мантию Панси все же переделал в курточку, совсем как у нее. На Паркинсон было жалко смотреть. Настроение у девушки и без того было никаким, а слова Драко совсем выбили ее из колеи. Было заметно, что она готова расплакаться. — Малфой, ты идиот! — схватив Паркинсон за руку, Гермиона потащила Панси за собой.        Малфой оставил ее слова без ответа.        На той стороне улицы, в отличие от Хогсмида, да и Косого переулка, кипела бурная деятельность. Люди спешили по своим делам, машины ехали с ограничением скоростного режима. Даже для Гермионы такая активность была в новинку. Большую часть времени она проводила в школе, а оставшееся время в тихом пригороде Лондона, где она жила.        Паркинсон вцепилась в ее руку своими ногтями и прижалась к плечу Гермионы. — Мерлин, как же страшно! — прошептала Панси, и Гермиона задумалась, что конкретно она имеет ввиду. Машины? Маглы со всех сторон? Или же аборт?        Грейнджер боковым зрением наблюдала за бледной Паркинсон. Она бы наверняка не смогла избавиться от ребенка. Просто бы сбежала из школы. Благо мама и папа поддержали бы ее в любом случае. Чего, видимо, нельзя было сказать о родителях Панси.        С другой стороны Паркинсон подошел Малфой и подхватил ее за свободную руку. — Ну и что дальше, Грейнджер? — Драко напряженно смотрел по сторонам, словно затравленный зверь. Хорек, он и в Лондоне хорек. — Моя мама сейчас подъедет. Она прекрасно водит машину. Папа подарил ей на годовщину три года назад замечательный «Volkswagen Beetle*»… — Грейнджер, ты видимо спятила, раз считаешь, что мне интересно выслушивать о твоих мерзких родителях! — Драко, хватит! Пожалуйста! И без твоих слов гадостно! — Паркинсон почти взмолилась, сжимая ладонь Малфоя.        Гермиона хотела возмутиться и дать сдачи Драко Малфою, но после слов Панси пыл поутих. Видимо, Паркинсон было совсем невесело, раз она заступалась за маглов?        Драко от удивления даже рот раскрыл и часто заморгал, тем самым став похожим на рыбу.        Между тем к ребятам подъехал черный «Жук». Красивый, блестящий и без единой царапины — Джин Грейнджер была очень аккуратным водителем. — Ну! Залезайте! Иначе я получу штрафной талон! — почти прокричала мама, опустив боковое стекло. — Привет, мам! — Гермиона залезла на переднее пассажирское кресло. Малфой, став еще бледнее обычного, открыл дверцу машины и пропустил Паркинсон вперед себя.        Устроившись поудобнее, миссис Грейнджер начала движение. — Привет, солнышко! — мама по-свойски потрепала Гермиону по щеке, да так, что она не сдержалась и залилась смехом. — А вы, я так понимаю, мисс Паркинсон и мистер Малфой? — Доброе утро, миссис Грейнджер, — Малфой умел быть обходительным, когда того требовала ситуация. — Хочу выразить вам свою благодарность, что согласились помочь моей однокурснице.        Боже! Да Гермиона готова была отдать ему пальмовую ветвь за отличную игру. — Это решение далось мне с трудом. Учитывая тот факт, что вы травили мою дочь на протяжении всех лет обучения, — Джин снисходительно посмотрела на Малфоя и Паркинсон через зеркало заднего вида.        Гермиона никогда не скрывала того, как относились к ней чистокровные волшебники. Да и в письмах домой она часто искала утешения, будучи маленькой девочкой. И мама прекрасно справлялась с этим, называя ее особенной. — Я прошу прощения за свое неподобающее для леди поведение, — прошелестела Панси, всматриваясь в окно.        Малфой поджал губы, видимо, пытаясь сдержать яд, который едва ли из ушей не сочился. — Впрочем, ситуация щекотливая, поэтому я тебе помогу. Господи! Не за горами двадцать первый век, а молодежь так и не научилась пользоваться презервативами!        Услышав, что мама заговорила о контрацепции, Гермионе стало неловко. Щеки заалели. В зеркало она обратила внимание, как вытягиваются в непонимании лица Паркинсон и Малфоя. — Презе…что? — спросил все же Малфой, с опаской глядя на Гермиону. — Презерватив! Что, никогда не слышал? Все еще хуже, чем я ду… — Мама! У волшебников для этого дела иные методы защиты! — не выдержала все же Гермиона и перебила Джин в ее санпросвет работе. — Не очень-то они помогли, — фыркнула мама.        «Жук» плавно вез их по улицам. Неловких разговоров больше не поднималось. Мама включила магнитолу, поймав радиостанцию, вещавшую незатейливую музыку.        Паркинсон с интересом разглядывала пейзаж за окном, водя пальцем по стеклу совсем как ребенок, глаза ее светились любопытством. Малфой тоже смотрел на Лондон, но не показывал, интересен ли ему магловский мир. — Ситуация с вами сложная, мисс Паркинсон. Вы фактически не существуете, — вновь подала голос мама. — В смысле? — недопоняли все подростки, но спросила только Панси. — У вас нет ни свидетельства о рождении, ни страховки, вы не платите налоги, — прояснила частично ситуацию миссис Грейнджер. — Без бумажки ты букашка, — процитировала, некогда прочитанную из книги, фразу Гермиона. — Волшебники не нуждаются в документах в магловском мире, поскольку не нуждаются в их помощи… Но как тогда мы получим помощь в клинике?        Малфой напрягся, взял за руку Паркинсон — видимо, пытаясь утешить. — А вот тут-то я воспользуюсь тем, что никто никогда тебя не видел, дорогая. Ты же не против, если твоей страховкой воспользуется мисс Паркинсон?        Гермиона не была против. Фактически, деньги, которые уходили на страховку, можно было не платить, раз она жила среди волшебников большую часть времени, но мама с папой были образцовыми гражданами и платили налоги в срок.   — Ну не пропадать же зря…   — А почему бы их просто не заколдовать? — спросила вдруг Панси. Видимо, ее смущал тот факт, что ей предстоит прикинуться Гермионой Грейнджер.   — Панс, ты что же предлагаешь воспользоваться непростительным? — Драко идею Паркинсон не поддержал. Что весьма возвысило его в глазах Гермионы. — Там повсюду камеры. А технику не обмануть, — выдохнула миссис Грейнджер и начала парковать автомобиль возле двухэтажного здания. — Приехали. Пожалуйста, не выделяйтесь, говорить с ресепшеном буду я.        Мама подхватила Панси за локоть и повела за собой. Гермиона даже удивилась прыти матери. Сама она едва успела сделать шаг в сторону парадной Клиники, как ее бесцеремонно схватили за рукав. — Что, Грейнджер, плакалась мамочке?        Малфой, видимо, всю дорогу ждал этого момента. Стряхнув его руку, Гермиона почти пропела. — Мне было двенадцать. А какое оправдание было у тебя, когда ты жаловался папочке?        Малфой презрительно смолчал и быстро прошел за Панси, обойдя Гермиону.        Регистрация прошла, как говорится, без сучка и задоринки. Сдача анализов же вызвала бурю эмоций со стороны обоих чистокровных волшебников, но резкий шик от Джин Грейнджер урезонил их моментально.        Спустя сорок минут с результатами анализов они попали на прием к врачу.        Драко с недовольным выражением лица остался сидеть в кресле возле двери, перелистывая журналы, лежащие на столике.        Паркинсон представили Гермионой, а саму Гермиону кузиной Хелен. — Итак, что мы имеем, мисс Грейнджер?        Панси растерялась, когда к ней так обратились, но мама спасла ситуацию. — Аборт. — Аборт? Хм… — Гермиона заметила, как изменилось лицо врача. Он просмотрел результаты анализов и спросил, — Когда была последняя менструация? — Я не помню… — на Панси снова было жалко смотреть — вся пунцовая, с бегающим взглядом. — Половую жизнь со скольких лет ведете? — С восемнадцати. — Чем болели? — Ничем… — Жалобы есть? — Тошнота! — Панси, видимо, начала смелеть. — Все время. Постоянно хочу спать и часто плачу. — Хм, вы уверены, что хотите избавиться от малыша? Больше детей не планируете? — Планирую… но не сейчас. — Миссис Грейнджер, на кресле я ее смотреть не возьмусь, сейчас мы проведем УЗИ. Узнаем срок и уже от этого начнем плясать, — врач обратился к маме.        Панси в панике посмотрела на Гермиону. Та лишь обнадеживающе улыбнулась, как бы обещая, что все наладится.        Потом началась кутерьма с подготовкой к ультразвуковому исследованию. Панси уложили на кушетку, стоявшую возле кучи экранов и странных аппаратов. Гермиона, до этого ни разу не видящая эту процедуру, с беспокойством смотрела на Паркинсон и на маму, которая сжимала ладонь Панси в своей — как бы успокаивала находящуюся на грани истерики волшебницу.        Осмотр начался. По животу Паркинсон водили странным предметом, который обмазали прозрачным гелем. — Ну что я могу сказать, срок большой, по УЗИ пятнадцать-шестнадцать недель. Начали формироваться органы. Вот ручки, вот ножки. Пол пока определить невозможно, видите, малыш лежит спинкой. Предстоит операция. И с вероятностью в девяносто процентов, детей вы больше иметь не сможете. Вы все еще этого хотите?         Гермиона заметила, как заблестели глаза Панси, она сомневалась. — Не хотите послушать его сердечко?        Доктор даже не стал слушать ответа Паркинсон. Просто включил звук.        От услышанного сердцебиения у Гермионы перехватило дыхание. Она и не подозревала, насколько далеко зашла магловская наука и техника. Она бросила взгляд на Паркинсон и увидела, как та плачет, глотая рыдания. __________ *— Фольксваген Жук.