Только ты

Каждое утро Элизабет теперь несло надежду. Погода не имела значения, хотя она с нетерпением ждала весну, и по-детски верила, что тогда непременно случится что-то хорошее. Воздух по утрам будет наполнен прохладой, небо — новыми прозрачными красками, стекляшки на лужах днем начнут исчезать, и может быть, она ощутит долгожданное тепло в своей ладони. Но, будучи уже большой девочкой, она вдруг осознала: нельзя просто сидеть и ждать, нужно что-то делать. Что она могла бы предпринять: прислушиваться к разговорам, выведывать у Купера потихоньку, когда закончится это длительное путешествие, и было бы вообще замечательно, если вдруг его присутствие понадобится группе по делу чрезвычайной важности и сложности. Исчезновение игрушечного мужа напротив уже не казалось Лиз такой трагедией. Группа перестала каждый день расспрашивать об этом, всем было достаточно видеть её бодрой, рассматривать новые фото малышки, и возвращаться к своим делам. Арам все еще немного был потрясен тем фактом, что его давняя любовь, его неземная мечта, была на расстоянии вытянутой руки, и сама делала шаги навстречу. Самар понимала, что не так просто вернуть себе доверие, но не теряла надежду — это вообще не в ее стиле, в конце концов. Она достаточно железная леди, и уж чего хочет женщина — того хочет Бог! Больше она не подведет его никогда, доказательством чего она и занималась теперь день за днем. Наломав столько дров сама, она немного смягчилась и к тому, как Элизабет поступила с отделом, заставив их поверить в ее гибель. Они вновь стали перебрасываться шуточками и женскими секретами, и обоим становилось, несомненно, легче от завершения этих обид. Самар, не стремящаяся к пеленкам-распашонкам прямо здесь и сейчас, вполне была способна разделять тихую радость Элизабет, и даже напросилась к ней в гости, учитывая ее «холостое» положение на сегодня, и предложив себя в няньки, если Лиз нужно сходить в салон, или еще куда-то в выходной. Арам отметил про себя, что такие милые слабости лишь делают его любимую железную леди еще более привлекательной, наравне с ее виртуозным владением оружием. Купер делал вид, что не замечает всех этих вспышек страстей, иначе ему пришлось бы принимать какие-то решения, а отказаться от кого-либо из свой команды сейчас он был не готов. Пока отдел выполняет свои функции, всё в порядке. Ему удавалось также скрывать свои редкие телефонные переговоры с Рэддингтоном, который все еще путешествовал. Ну, ведь и правда, не спросишь — не узнаешь, и Купер иногда спрашивал, когда требовалась справочка о ком-либо из криминальных элементов. Вполне ожидаемыми были бы и вопросы Рэддингтона о том, как дела у Элизабет. Но, к своему удивлению, Купер их не услышал. Рэд был бодр, деловит, и ко всему прочему — даже весел! Передавал всем привет, и на этом заканчивал разговор. Заводить речь в этом русле против желания собеседника Купер не осмеливался. Вообще, он даже начал втайне опасаться, что их договор о сотрудничестве пришел к завершению, а это было бы крайне нежелательным, ибо с его помощью столько было сделано добрых дел, столько расследований завершено, и иногда даже предотвращено ужасных, нелепых смертей. Всегда осознавая, что имеет дело с далеко не безупречным джентльменом, всё же симпатия Купера к этому человеку была очевидна. Ко всему примешивалось и опасение, что отдел немного снизил показатели по раскрываемости громких и резонансных дел. Поэтому за каждое дело брался с особой тщательностью, зная сильные и слабые стороны своих людей, и то, что он всегда может положиться на них. По-отечески заботился об Элизабет, понимая, что настоящее положение консультанта для нее довольно необычно, и стремился вернуть ей значок, не получая однако никаких обещаний сверху. Её же успокаивал тем, что надо ценить уже и это положение вещей. Так пролетели несколько месяцев. Дни становились длиннее, яркое солнце способно поднять настроение даже вопреки грустным мыслям. В один из таких солнечных дней, включив телевизор за завтраком, Элизабет обнаружила, что она опять стала строкой из новостей — её помиловали и вернули значок. В эту же минуту ее телефон ожил — первым отметился с поздравлениями Арам. И не успела Лиз поблагодарить его, как на линии уже завис следующий звонок, это был Купер, хотел предупредить, но не успел первым. Он узнал новость еще накануне, но не стал тревожить, (маленький ребенок в доме диктует другое расписание), и предпочел подождать до утра. Лиз поблагодарила обоих, накормила малышку, передала няне несколько указаний, и направилась к своему шкафу, чтобы сменить уютный офисный костюм на то, что она называла своей второй кожей — брюки, строгий жакет, обладающий свойством скрывать при необходимости все атрибуты спецагента, от пистолета до бронежилета. От неожиданной радости Лиз не сразу, но все же начала раздумывать о причине такого поворота событий, ведь еще не так давно ей было указано на совершенную, абсолютную невозможность помилования. Версий оказалось немного, первое же, что пришло ей в голову, было совершенно очевидным — вмешательство Рэддингтона. И если еще недавно это вызывало бы лишь ее раздражение, сейчас приятное тепло обожгло ее изнутри. Он не забыл, и где бы он не находился — он смог совершить невозможное. «Невозможное — это его жизненное кредо!» — с улыбкой подумала Элизабет, и помчалась в офис. В кабинете Купера, принимая значок, Элизабет тщательно спрятала свое волнение, и решила пойти в наступление: — Босс, мы все прекрасно понимаем, кому нужно сказать спасибо за это, не могли бы вы дать мне телефон для экстренной связи с Рэддингтоном, чтобы я могла… — Нет, Элизабет. Я понимаю твое желание, однако, не могу нарушить своего обещания и его инструкций. И кстати, есть новое дело. Ресслер ознакомит тебя с имеющейся информацией, отправляйся с ним, поздравляю, и за работу! От нас ожидают быстрого результата. — Да, хорошо, — Элизабет старалась изо всех сил не выдать своего разочарования от этого безапелляционного отказа. Агент Ресслер ждал Элизабет, и также не скрывал радости, однако, его собранности и сосредоточенности следовало поучиться, оценила Лиз, — он уже с головой окунулся в папку с новым делом, и на ходу докладывал его обстоятельства. Арам уже изучал телефонные звонки, Самар просматривала записи камер с прилегающих улиц за прошедший день и утро. Ресслер и Элизабет отправились к зданию мэрии, в котором, судя по анонимному звонку, было установлено взрывное устройство. Людей эвакуировали, и началось обследование здания. Им оставалось наблюдать со стороны, внутрь никто, кроме саперов, не зайдет. Сотрудники администрации были эвакуированы в здание напротив, где располагались офисы юридических фирм, а также небольшое кафе. Чтобы выслушать всех, они с Ресслером собрали людей в кафе, и начали опрос. Люди взволнованы, но, вдруг кому-то удастся вспомнить, что же произошло накануне необычного, что могло повлечь такие последствия. Есть, конечно, просто психически неуравновешенные личности, но толчком, как правило, служит какая-то, с их точки зрения, несправедливость. Но ничего необычного накануне не происходило. Тогда Элизабет попросила всех вспомнить более длинный отрезок времени, не было ли чего-то необычного — жалоб на мэрию, недовольных или обиженных посетителей. Вдруг девушка, сидящая в уголке, вскрикнула, и предположила, что это мог быть уволенный электрик. История произошла не так давно. Его приняли по программе реабилитации, он отсидел в тюрьме за не тяжкое преступление, и производил поначалу вполне достойное впечатление. Выполнял распоряжения старшего техника, был предельно вежлив, однако, в Рождественские праздники что-то словно сломалось — он не вышел на работу после каникул. На звонки не отвечал, или отвечал грубо и несвязно, из-за чего все решили, что он нарушил свой режим, и начал пить. Пришел через пару дней, каялся, просил простить на первый раз. И его простили. Однако, через неделю, в следующий понедельник, история повторилась, и он пропал до четверга. Такое поведение уже нельзя было оправдывать, и его уволили, сообщив куратору. Данные электрика Лиз передала Араму. Группу отправили по указанному в деле адресу, но не застали никого там. Тем временем, саперы с собаками уже завершили обследование здания, и доложили, что ничего не нашли. Когда же было разрешено всем вернуться на свои рабочие места, вдруг прогремел взрыв — стоящий во внутреннем дворе автомобиль не привлек ничьего внимания. Жертв чудом удалось избежать, так как команда саперов уже покинула здание, а сотрудники просто не успели дойти до своих кабинетов, которые теперь сплошь были завалены битым стеклом. Более страшных разрушений не было видно, но саперам сегодня достанется от их начальства, — переглянулись между собой Лиз и Ресслер, и отправились искать их беглеца. К тому времени Арам уже занимался поиском его телефона, и последнего звонка, где он отметился. Все ожидаемо и банально — нашел убежище у девушки. Визит в ее квартиру прошел успешно, перепуганная девица осталась в недоумении сидеть на диване, а шутника-террориста скрутили, и отправили обратно за решетку, предварительно допросив о том, где он достал взрывчатые вещества, и не помогал ли ему кто-нибудь. Парень оказался и впрямь одиночкой, и, как все алкоголики, был способен на крокодиловые слезы, красивое раскаяние, но сам признавался, что попади ему хоть капля алкоголя, остановиться он уже не мог, душа требовала продолжения праздника, и трезвость возвращалась к нему нескоро. Элизабет вернулась домой в отличном настроении, и в мечтах — смыть пыль сегодняшнего суматошного дня, и вечером, закрывая глаза, протянуть руку с кровати, и представить себе, как кто-то подхватывает ее, и сжимает крепко-крепко в своих руках.