Легенда

— Налево, — бормотал женский голос на ухо. Юнги скользнул в затенённый рядом домов участок. Парень пошатывался и не слишком ловко удерживал баланс, петляя то по темноте, то заваливаясь на освещённую часть дороги. Он не пьян, нет, просто его спину седлает та, которую он на свою голову решил проучить, а потом, вдруг, пожалел. Глупец. Юнги не силач, он ничего тяжелее своей сумки с глиняными осколками никогда не носил, а тут так, с непривычки. — Сюда? — закряхтел юноша, чуть повыше попытавшись подтянуть повисающую на нём особу, которая так и норовила соскользнуть вниз. — Сюда вроде, — отозвалась Чоён, неуверенно оглядев тёмные окрестности. — Я не уверена, что-то похожее, но… — Да ты издеваешься! — вспыхнул Юнги, прекратив шаг. — Я тебя сейчас здесь оставлю. Вспоминай! — Направо, — еле слышно пробормотала девушка и юноша, крепче подхватив ту под колени, вышел на освещённую часть дороги. Белоснежные волосы так волшебно переливались в лунном сиянии, словно светились сами по себе. Чоён было любопытно, ей хотелось потрогать, настоящие ли они, хоть бы щекой прикоснуться или носом зарыться, ведь руки заняты, они обхватывают шею, однако это было бы слишком грубо с её стороны, прикасаться к незнакомцу, а тем более, когда этот незнакомец ещё и благородных кровей. Простолюдины шёлковых халатов не носят, да и благородными учёными не становятся, этот парень точно из знати. И то, что она сейчас едет до своего дома на его хрупкой благородной спине вообще можно считать за чудо. Она сейчас сидит на драгоценном горбу и ей немножечко неловко за это… Самую малость. — Вот! Вот мой дом, — воскликнула, внезапно, Чоён, и Юнги прищурился, стараясь разглядеть в темноте хоть что-то, а глаза не подвели и сразу же прощупали здание, да тянущийся в его сторону палец девушки. — Всё, раз мы пришли, то слезай, — проворчал парень и груз на его плечах начал пропадать. Чоён послушно соскользнула с чужой спины, на которой за время своего переезда успела пригреться. Юнги уже было развернулся, однако за рукав его халата совершенно бесцеремонно схватились чужие пальцы. — Не уходите, я могу угостить Вас прекрасным вином, в благодарность за то, что заступились. — Я не самый большой любитель выпить, — слукавил юноша, выдернув ткань рукава из захвата, однако ненадолго, ведь настойчивая барышня тут же вцепилась в шёлк снова. — Но это же рисовое вино. Перед его вкусом никто не сможет устоять, — губы Чоён растянулись в улыбке. — Наша семья делает лучшее рисовое вино в городе. — Что за город? Здесь на каждом углу врут, везде у всех всё «самое качественное, самое лучшее», — усмехнулся Юнги, слегка раздосадовано цокнув языком. — Но ведь попробовать стоит? — пожала плечами девушка.

***

Юнги стоял на пороге обшитого деревом дома с резными вставками кое-где, почти под потолком, а на него из освещённого несколькими лампами помещения смотрело две пары чёрных испуганных глаз. Но, скорее всего, даже не на него, а на стоящую рядом девушку. — Чоён, мы везде тебя обыскались! — в одну секунду облепили особу два высоченных парня, чересчур сильно обхватив её в две широкие охапки. — Я вас убью. Девушка сбросила с себя двух амбалов и зло уставилась на обоих. Амбалы в ответ смотрели жалобно, так по-детски, что хотелось немедленно простить, обнять, накормить, да укутать потеплее. Было у Чоён два брата. Один из них, самый младший в семье — Тэхён. Второй, средний — Хосок. Младшие, а проблем от них немерено. Оба были высоки, хороши собой, наверняка сильны и внушали страх. Двое парней и Чоён разговаривали, а Юнги лишь думал о том, что зря он согласился на вино. Нехорошее предчувствие не покидало его. — И меня обступила целая толпа нетрезвых господ, — дорвалось до ушей беловолосого. — Что! Что они сделали?! — одновременно вспыхнули оба брата, а стоящий в стороне юноша инстинктивно попятился назад, ближе к двери. — Они были одеты в костюмы благородных учёных, — продолжала рассказывать девушка, и Юнги в одну секунду пронзило сразу два хищных взгляда. Парнишка округлил глаза и уцепился пальцами за дверь позади себя. Две пары недоброжелательных, совершенно диких глаз сжигали его до тла. — Они смеялись надо мной, приписывали мне одержимость, безумие… — продолжала расписывать ситуацию Чоён, а Хосок с Тэхёном уже летели в сторону беловолосого юноши, облачённого в одежду обидчиков сестры. Не успела Чоён осознать всю серьёзность ситуации и обернуться на внезапно разгоревшуюся за её спиной сцену, как Юнги уже повалили на пол и начали нещадно бить два вспыхнувших амбала. — Стоять! — командным голосом крикнула Чоён и драка сама собой застыла. — С ума сошли?! Этот человек спас меня! Он заступился! — с силой топнула девушка ногой и юноши разлетелись по сторонам, оставив беловолосого парня с нервно бегающими из стороны в сторону глазами, сидеть на полу. Волосы Юнги были растрепаны, халат теперь сидел криво, а на одной из щёк даже красовалась ссадина от неслабого удара. Вот так и помогай людям. — Прости, хён, мы виноваты, прости нас! — вновь налетели юноши, подняв побитого гостя под обе руки, принявшись волочить того в глубь дома. — Хён, может хочешь чего? — Нет, спасибо, — проворчал Юнги, всё ещё не успевший отойти от шока. — Ты, наверное, очень устал, оставайся, — тараторили под боком. — Нет, я хочу домой. — Мы так рады тебе! Можешь остаться. — Нет же, я домой хочу!!!

***

— Прости, что так вышло, я должна была тебя им сразу представить, — неловко покачивалась вперёд-назад сидящая на коленях девушка. — Хён, тебе больно? — тыкал смоченной в чём-то тряпочкой в левую щёку один из братьев, заботливо обрабатывая новопреобретённую ранку несчастного. Юнги лишь обернулся в сторону парня и одарил того недобрым взглядом, в котором слов и мыслей было куда больше, чем в его словах. Лишь по одному взору можно было понять его состояние и суть сидящих внутри недоброжелательных речей. — Его зовут Тэхён, — приподняла уголки губ в незамысловатой улыбке Чоён, пригладив ткань синего подола на своих коленях. — Он младший в нашей семье, ему шестнадцать. — Шестнадцать? — изумился Юнги, обернувшись на парнишку. Тэхён, возящийся с его щекой, внезапно, растянулся в широкой улыбке, обнажив все зубы разом, а неровно подстриженная чёлка наплыла на резко сузившиеся глаза. Этот мальчишка был в разы крупнее Юнги, и ему ни за что не хотелось вдруг мириться с мыслью, что этот ребёнок ещё вырастет, станет выше, больше, а взрослый, сформировавшийся Юнги так и останется неизменно компактным на всю оставшуюся жизнь. — А вон тот второй — Хосок, — указала Чоён рукой в сторону судорожно разливающего что-то по стаканам паренька. — Ему 19, он средненький. Юнги лишь криво усмехнулся и, упершись взглядом в девушку, начал ожидать, когда та расскажет что-то о себе, однако этот момент так и не наступал, все её речи были лишь о семье, о непутёвых братьях, которые «очень хорошие и добрые, просто вспыльчивые иногда, импульсивные», в общем, сила есть — ума не надо. Парень слушал внимательно, периодически расчёсывал белоснежные волосы пальцами и ни секунды не отвлекался, вот уж что-что, а слушать он умел, но того самого, ожидаемого рассказа девушки о себе не было. — Ладно, извини за это всё, — пробормотала Чоён, на секунду замявшись, однако тут же нашлась и спохватилась подниматься с места. — Хосок долго не идёт, пойду, помогу ему. — Стой, — резко поймал Юнги своей рукой ускользающую ладонь девушки, а Чоён от такого жеста аж просела вниз, вернувшись в прежнюю позицию. Бледные, немного костлявые пальцы юноши огибали руку, держали крепко, непривычно пропуская тысячи разрядов через всё тело. Подобный жест — позволение себе лишнего в сторону незнакомой девушки, однако Юнги на секунду позабыл об этом, он сжимал в тёплой ладони чужую руку и неотрывно смотрел в постепенно расширяющиеся чёрные глаза напротив. — Извини, — опомнился он, резко оторвав свою ладонь, уперев растерянный взгляд в пол. Кончики бледных пальцев покалывало, но это всё с непривычки, ведь ему вообще редко когда доводилось прикасаться к людям, для него это было ново, совершенно непривычно. — Тебя-то как зовут? — пробормотал Юнги. — Чоён. — Меня Юнги. Девушка вновь принялась подниматься на ноги, уже более осторожно, не сводя внимательного взгляда со странного беловолосого юноши. — Эй-эй-эй, вы заждались? — воскликнул с другого конца комнаты Хосок, что как раз направлялся в сторону статного гостя. Парнишка спешно пересекал оставшееся расстояние, волоча в руках пузатый глиняный горшок не маленьких размеров, содержимое которого звучно переливалось, плескалось, ударялось о стенки. Торопыга солнечно улыбался и семенил босыми ступнями по деревянным дощечкам под ногами. — Самое прекрасное на свете рисовое вино почти годовой выдержки!

***

Через тонкие, обшитые деревом стены доносились звонкие трели птиц, в резные деревянные решётки забивались первые яркие частички солнца, мягко пробуждая спящий дом, заставляя подниматься и открывать глаза новому дню. Приятную атмосферу сумел разрушить лишь настойчивый стук в дверь. Юнги резко распахнул глаза, открыв небесно-голубые радужки непривычному свету. Чёрные зрачки резко сузились, а взгляд встретился с потолком. Самым удивительным для него во время утреннего пробуждения явился именно этот самый потолок над головой, ведь по утрам его персону обычно встречали либо небо, либо кроны деревьев, но никак не подобное. Он даже не помнит, как докатился до такого, он не в состоянии вспомнить, чем закончился прошлый день. Парень пару раз сморгнул густыми недлинными ресницами остатки сна и неохотно оторвал спину от мягкого матраса. Сидячее положение ничего не поменяло, однако внесло некую ясность: этот дом он вроде бы помнит, а это уже хорошо. В дверь настойчиво колотили, и Юнги лениво обернулся по сторонам, в поисках владельцев жилища, однако ни одного признака жизни вокруг не было парнем обнаружено. Всё-таки пришлось подняться на ноги. Растрёпанные белоснежные волосы красиво переливались в сочащемся внутрь сиянии утреннего солнца, парень шаркал стопами по слабо держащему его полу и под неприятные звуки дверного стука судорожно вспоминал, чем всё-таки завершился вчерашний день. По ту сторону двери порог дома занимал статный высокий юноша, облачённый в длинный шёлковый светло-бирюзовый халат, перетянутый широким синим поясом, изящно прошитым кое-где ажурными узорами золотых ниток. Длинные, собранные в высокий хвост, волосы молодого господина были немного выгоревшими, от чего казалось, словно он иностранец, ведь они имели больше тёмно-каштановый оттенок. Но тут была некая хитрость: он сам выжигал их, дабы больше походить на иностранца, однако всем говорил, что те от природы такие. Большие, слегка подведённые угольком глаза блестели первыми капельками отчаяния, а нетерпеливые припухлые губы сминались и поджимались в какой-то обиде. Казалось, юноша вот-вот расплачется, однако парень умело проглатывал все свои чувства и до последнего верил, что дверь перед его настойчивой персоной распахнётся. И вот, лишь раздался дверной скрип, благородный господин в одну секунду из неуверенного, обиженного мальчишки превратился в гордого, самоуверенного юношу. — Многоуважаемая мной, милая Чоён, — грациозно склонился в приветственном поклоне парень, спрятав за спиной руку с небольшим пёстрым букетом прекрасных полевых цветов. Дверь полностью распахнулась, и взору благородного юноши предстал подол мужского платья, да бледные стопы совершенно не женского размера. Парень распрямился и недоумённо взглянул на лицо незнакомца. Тёмные круги вокруг потрясающих небесно-голубых глаз, белоснежные, небрежно лежащие на плечах длинные пряди волос, и слегка безразличный взгляд. — А Вы кто? — тихо пробормотал парнишка, однако от беловолосого незнакомца ответа так и не последовало. — Мне бы Чоён… Передайте ей, что господин Пак Чимин прибыл, — солнечно улыбнулся юноша. Дверь перед носом гостя тут же хлопнула так, что тот аж глаза округлил. Он раздражённо цокнул языком и вывел руку с букетом вперёд, задумавшись, как же поступить дальше. Юнги схватился за лоб пальцами обеих рук и вновь принялся вспоминать, что же было вчера. Дверь снова загремела, настойчивый стук разрезал прекрасную тишину, превратив некогда почти идеальный мир беловолосого в маленький ад, в пределах которого ему усиленно мешали думать над куда более важными сейчас вещами: как он сюда попал. — Чоён, братья, рисовое вино, — пробормотал себе под нос парень, горько усмехнувшись. Он всё вспомнил. — Идиот, нужно было отказываться… Знал ведь, чем всё обернётся… За дверью весь в ожидании стоял Чимин, он теперь не уйдёт, теперь ему просто необходимо увидеть Чоён и потребовать от неё объяснений. Он так просто не сдастся. Дверь вновь скрипнула, и парень уж было подумал, что теперь-то его открывает та самая, к которой он пришёл, однако на порог вышел всё тот же странный незнакомец, только выглядел он на порядок раздражённее. Юнги хотелось что-нибудь эдакое сотворить с этим ненавистным благородным мальчишкой, ему хотелось применить свой дар здесь и сейчас, однако самообладание его было железным. Он умел терпеть. — Я пришёл к Чоён, — гордо оповестил Чимин, показательно подняв на уровне своего лица красивый букет, о предназначении которого и спрашивать не приходилось. Юнги долго думать не пришлось. — Я передам, — выхватил букет из рук гостя беловолосый, вновь хлопнув перед носом Чимина дверью.