Падший

Как только они прибыли, в лагере поднялся переполох: Фергюса немедленно забрали и унесли в его шатер, куда быстро привели целителя. Эйдан было замялся, пытаясь остаться рядом с братом, но Алистер положил ему руку на плечо и тихо напомнил, что Дункан их ждет. Командор обнаружился у того же костра, у которого они прощались перед походом в Коркари. — Вижу, вы с добрыми вестями, — поприветствовал он рекрутов. — Все в целости и сохранности, с кровью, договорами, еще и вернули пропавшего командира разведки. — Моего брата, — процедил Эйдан. — Часть отряда об этом не знает, — резонно уточнил Дункан, — поэтому я так и выразился. Ни в коем случае не хотел преуменьшать важность спасения Фергюса. Прими мои извинения. Эйдан, смягчившись, кивнул. — Алистер, отведи их всех к старому храму, не будем медлить. Тот кивнул и, отдав командору сумку со склянками крови, поманил товарищей следом за собой. Место сбора оказалось недалеко, и храмом его можно было назвать с натяжкой: просто небольшое возвышение среди белеющих в сумерках колонн, в середине которого виднелся небольшой обтесанный камень — видимо, остатки алтаря. Дункан все не показывался, и рекруты начали проявлять нетерпение. — Неужели этот ритуал так необходим? Чует мое сердце, что-то здесь нечисто, — беспокойно пробормотал Джори, нервно погладив пальцами яблоко на рукояти своего двуручника. — Опять хнычешь?! — возмутился Давет; кажется, он тоже был на взводе, от обычной шутливой веселости не осталось и следа. — Ну для чего нужны все эти проклятые испытания? Я уже показал себя! — Видимо, это традиция. Или они хотят досадить лично тебе, — съязвил вор. — Сначала этот рейд, теперь эта кровь... что мы должны сделать с ней во время этого ритуала? Я ничего тут толком не знаю, и мне это совершенно не нравится! У меня жена, которая ждет ребенка, это я знаю точно! — Что, Стражи должны были предупредить обо всем? Так на то они и Стражи, чтобы делать то, что необходимо, а не что хочется! Они приносят и куда большие жертвы, чтобы выполнить свой долг. Я бы пожертвовал чем угодно, если бы знал, что это остановит Мор! Махару посмотрела на Давета с уважением. Разница между вором с бегающими глазами, которого Дункан приволок за шкирку, и гордо выпрямившимся парнем со сжатыми кулаками и горящим взглядом была поразительной и очень приятной. — Ты же видел этих тварей в Коркари, сэр рыцарь. Разве бы ты не пошел на смерть, чтобы защитить от них свою милую женушку? — Я... — запнулся Джори. — Может, этот ритуал убьет тебя. Может, вообще нас всех. Но если мы не остановим Мор, то умрем наверняка. — Да хватит вам такое говорить! — вскрикнула Каллиан. — Заладили смерть поминать, точно старые бабки! Хватит, все обойдется, и заткнитесь наконец! Джори покосился на нее с раздраженной обидой, но промолчал. Давет наконец широко улыбнулся и кивнул. Затем снова повисла тишина, только Эйдан нервно ходил туда-сюда, поглядывая на огни в лагере. Через некоторое время он, впрочем, вернулся к ним и ткнул пальцем себе за плечо — оттуда к ним с факелом шел Дункан. Он прошел мимо рекрутов и зажег жаровню, затем что-то поставил на стол, и отблески пламени высветили силуэт серебристо-белого кубка. Затем обернулся к рекрутам и сообщил: — Фергюс Кусланд очнулся. Его разведка принесла добрые вести: основная часть Диких земель пока пуста, порождения атаковали отряд уже по возвращении сюда. Похоже, у нас есть еще около суток, прежде чем основные силы орды подойдут к Остагару, а значит, мы можем спокойно и без спешки провести Посвящение. Дополнительное время на освоение способностей Стражей тоже будет совсем не лишним. — Так что это за Посвящение такое? — хмуро оборвал его Терон. — Мало того, что лечит скверну, так еще и способности какие-то дает... — Это, прежде всего, возможность чуять порождений тьмы, — пояснил Алистер, — и полная защита от скверны. Еще и тело укрепляет. Самый подходящий набор для борьбы с Мором, разве нет? — Но за становление Серыми Стражами мы платим высокую цену, — снова заговорил Дункан. — Может статься, что свою вы заплатите прямо сейчас. — А что за цена? — насторожился Броска. — Было бы неплохо выяснить ее перед сделкой, а не после. — При Посвящении выживают не все, а те, кто выживает, изменяются навсегда. — При этих словах рекруты встревоженно переглянулись. На лице Каллиан отразилась тревога, Махару успокаивающе показала ей открытую ладонь, призывая дослушать, хотя внутри ощутимо напряглась. — Но во время Первого Мора, когда род людской оказался на грани уничтожения, первый Страж рискнул испить крови порождений тьмы, а за ним рискнули и мы все. — Пить кровь этих тварей?! — ужаснулся Джори. — Это безумие! — рявкнул Терон, сжав кулаки. — Я и так пропитался скверной по самую макушку, что ж я до сих пор не Страж?! — В ритуале все не так просто. Эта кровь обрабатывается особым образом, иначе можно просто заболеть или превратиться в вурдалака. Серые Стражи укрощают скверну, а не бросаются в нее с головой. В этом залог нашей силы и нашей победы. — Победы? — глухо поинтересовалась Махару. — Только Стражи могут победить архидемона, и никто другой. — То есть мы, глотнув этой дряни, либо станем Стражами, либо умрем? — после вопроса Каллиан повисла гнетущая тишина. — Пр-р-р-ревосходно, — прорычал Терон. — Ладно, так или иначе Фен`Харелу в пасть прыгать, выбора у меня все равно нет. — Выбора нет ни у кого из вас, — неожиданно ледяной голос Дункана заставил их всех вздрогнуть. — Посвящение держится в строжайшей тайне, о нем знают только члены ордена. Вас вербовали не из благотворительности, а для становления Стражами. Назад дороги нет и не было с момента призыва. — Какой восторг, — процедил Броска, явно не обрадованный открытием. — А ведь Блэкволл казался неплохим парнем, когда выволок мою задницу из заварушки в Орзаммаре... мог бы хоть словечком обмолвиться о последствиях, засранец этакий. Махару побарабанила пальцами по локтю, оценивая услышанное. Выпить яда с половинным шансом на успех или прорываться из лагеря с боем, привлекая внимание всех, кого только можно? С другой стороны, болезнь успела изрядно ее подкосить, и исцеление было необходимо как воздух. Рискнуть и поставить все на кон в игре со смертью? Не в первый раз. Может статься, что и не в последний. Но это другой мир, и даже местные далеко не всегда выживают в борьбе со скверной. Риск, риск... но он стоит того. Если силы вернутся, а проклятущие кошмары исчезнут, можно хоть бочонок этой крови выхлебать. — Начинай, пока они все хвосты не поджали, — бросил Дюран. — Да, — тихо согласился с ним доселе молчавший Дайлен, затем заговорил громче: — Мы уже вступили на этот путь, надо встретиться с тем, что нам суждено. — Мудрые слова, — кивнул Дункан. — Мы говорим всего несколько слов перед Посвящением, но они звучат с первого ритуала. Алистер, будь добр. Молодой Страж, резко посерьезневший, склонил голову и тихо заговорил: — Присоединяйтесь к нам, братья и сестры. Присоединяйтесь к нам в тенях, где мы бдим неусыпно. Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься. И если суждено вам погибнуть, знайте — ваша жертва не будет забыта, и однажды мы все присоединимся к вам. Махару оглядела товарищей. Каллиан нервно закусила губу, Эйдан смотрел на кубок с мрачной решимостью, Броска злился. Джори с испугом посматривал то на кубок, то на Дункана. Давет был удивительно спокоен, Дюран — совершенно бесстрастен. Дайлен, оперевшись на посох, о чем-то напряженно думал. Терон раздраженно притопывал носком ноги. — Можно мне быть первым? — неожиданно устало попросил он. — Хочу разделаться с этим побыстрее. — Сделай шаг вперед, — как-то торжественно сказал Дункан, беря кубок и протягивая ему. Терон, торопливо перестянув волосы в более тугой хвост, подошел и принял сосуд, показавшийся неожиданно огромным в руках и без того невысокого худого долийца. Закрыл глаза, что-то прошептал на своем языке и тут же выпил все до дна. — Мерзость, — успел он поморщиться, прежде чем зашататься и упасть на одно колено. К своей чести, Терон долго отказывался падать, пока наконец с хриплым вздохом не повалился навзничь. Дункан наклонился над ним, вгляделся, облегченно кивнул сам себе и объявил: — Отныне и навсегда ты Серый Страж, Терон. — Я хочу сейчас, — неожиданно для себя сказала Махару. — Пока не струсила. Дункан вгляделся в нее своими темными глазами и медленно кивнул: — Подойди. Кубок оказался массивным и тяжелым, серебро леденило руки. Махару смотрела на его дно, и казалось, что оттуда на нее смотрит Бездна. Она покосилась на Терона — тот лежал, раскинув руки, грудная клетка мерно вздымалась. Но самое главное — бледность уходила, а черные нити сосудов таяли под кожей, становясь невидимыми. Скверна сдавалась. Махару вздохнула, снова посмотрела на кубок и залпом выпила содержимое. Ну, попыталась. Эта дрянь ползла по горлу медленно и тягуче, как густой мед, и вкус у нее был преотвратнейший. Она проглотила это, наверное, вечность спустя, еле заставив себя не выблевать все обратно. Сколько-то мгновений ничего не происходило, но затем нутро обдало огнем, и Махару свалилась на спину. С запозданием она поняла, что, кажется, наконец-то выспится.

***

Она сидела, скрестив ноги, среди пустоши из серо-алого пепла, и пепел же летел ей навстречу. Ветер бил в лицо, тяжелые жирные хлопья набивались в волосы, липли к рукам, оставляли грязные следы на лице. Она сидела бездумно и молча, пока не поняла, что не может дышать. За пеленой мутного ветра слегка проступили очертания города. Надо бы встать и пойти туда, укрыться от бури за крепкими стенами... Она сильно закашлялась, а над головой мелькнула крылатая тень. Изо рта на руки посыпался черный песок, знакомый то ли по прошлым жизням, то ли по прошлым снам. Наверху грянул рев, и она подняла голову. Навстречу земле, раскинув огромные черные крылья, падал Алдуин. Она не боялась драконов, но Пожиратель нес с собой память о таком страхе, что в этот раз сила воли пошла трещинами и осыпалась разбитой мозаикой. Она взвыла от ужаса, глядя в моровое небо, а темный силуэт падал все ниже, ниже, ниже... Он пролетел сквозь нее и рухнул далеко вниз. Пепельную пустошь заволокло тьмой, превратившись в черную пустоту, и она упала следом. Неожиданно страх прошел — она летела, и это было главным. Оставалось только подстроиться под поток ветра и удачно нырнуть, настигая ускользающего дракона, который уже не походил на Пожирателя мира. Его чешуя изменилась из черной в пурпурно-алую, сверкающую и прекрасную, крылья стали длиннее и уже. Дракон извернулся в полете, и она увидела, что у него четыре лапы. Тьма раскололась ядовитой зеленью, непонятной и слепящей глаза. Дракон, развернув крылья, изящно спланировал на высокую колонну из черного камня, торжествующе окатил небо потоком лилового пламени. Она замерла в воздухе прямо напротив него, неторопливо взмахивая то ли крыльями, то ли руками. Тут его величие и красоту пожрало облако темного, пахнущего гнилью ветра. Чешуя утратила блеск, слиплась в длинные плотные пластины мерзкого розовато-багрового цвета, между ними взбухла изъязвленная плоть; на перепонках крыльев открылись раны, частично зарубцевавшиеся, но до конца не зажившие, из них сочилась почерневшая кровь. — Wo DRUN DaaR DUR Nau HI? — вскрикнула она. — Wo? Fun! Zu`u VaaZ ok RuuS TIR ahrk STIIS ok SOS NoL LOK! — NiiD, — гулко ответил дракон, оскалив пасть. — QiiLaaN. ThaaRN. Zu`u THURI. — Ni MED DaaR! — прошипела она. — YOL TOOR SHUL! Золотое пламя столкнулось с лиловым, схлестнулось бешеной волной, обдало безумным жаром. Ни один Крик не уступил другому. Но беспрестанно певший с начала этой бесконечности шепот скверны наконец-то утих.

***

Когда Махару повалилась на спину, выпустив из ослабевших пальцев кубок, Дайлен понял, что настал его черед. Кого было заставлять идти впереди себя? Перепуганную Каллиан? Обозленного Броску? Побелевшего как смерть Джори? Кто бы ни шагнул навстречу судьбе раньше него, с собой в безопасность он увести не сможет. Так к чему же оттягивать неизбежное? Он мужчина, более того — маг. Ему на роду написано бороться с судьбой. — Твои сородичи, вижу, успешно прошли посвящение, — улыбнулся Дайлен девушке. — Пора бы и шемленам испытать себя, чем мы хуже? Каллиан бледно улыбнулась. — Удачи, — шепнула она тихо. — Ради высшего блага ты был призван отдаться этой скверне, — Дункан протянул ему кубок. Ну, хоть руку в это не надо опускать, как в лириум на Истязаниях... Рядом вдруг захрипела Махару. Дайлен вздрогнул, покосился на нее, жидкость в кубке опасно закачалась. Лицо ее посерело, исказилось в гримасе, будто от сильной боли, пальцы скрючились и заскребли ногтями по земле. — Ни... э... а-а-а-ар! — Что за? — изумился даже невозмутимый до того Дюран. — Если говорит вслух, то точно жива, — проговорил нахмурившийся Дункан, пристально вглядевшись в нее. — Обычно такого не бывает. Дайлен, поняв, что сила воли начинает ему изменять, проглотил омерзительное зелье. Будто тухлятины в гное навернул, вот честное слово, лучше уж два-три Истязания пройти... В последний момент он понял, что тоже уронил кубок, и лишь молча на это посетовал, пока падал на землю сам.

***

— Хватит, я слишком долго жду! — возмутился Дюран, когда маг потерял сознание. — Я Эдукан и встречаю свою судьбу с поднятой головой! — Даже когда тебя изгнали? — фыркнул Броска. Каллиан пораженно охнула. Рыжебородый гном ни словом не обмолвился о своем прошлом, и теперь стало ясно, почему. Что же он такое совершил?.. — Умолкни, бескастовый, — буркнул Дюран. — Я прошел Глубинные тропы с одной секирой. После этого уже ничего не страшно. Удивительно, но Фарен в этот раз заткнулся. Каллиан не особо представляла себе, что именно пришлось испытать изгнаннику, но, судя по всему, пришлось ему очень несладко. Раз уж даже ехидный Броска не нашел ответа... — Отныне и навсегда ты Серый Страж. — Дюран принял судьбоносную чашу и смело отпил. Постоял немного. — И это все? — спросил он, но затем схватился за голову и тоже упал. — Крепок, зараза... — восхищенно выдохнул Броска. Потер клеймо на щеке, шагнул вперед: — Командор, я этому не уступлю, давай сюда свое пойло! — Да будет так, — краями губ улыбнулся Дункан. Как, как эти демоновы смельчаки умудрились найти в себе столько храбрости и дерзости? Как могли решительно броситься с края обрыва в черную бездну, не зная, что встретят на дне? Но, тем не менее, они смогли и теперь лежали на белом, освещенном луной камне, сонно возились и беспокойно что-то ворчали. Даже Махару успокоилась и больше походила на спящую, чем на беспамятную. Но слова все еще отдавались эхом в ушах. "Те, кто выживает". Выжившие лежали перед ее глазами, целые и невредимые, и вроде бы это должно было успокаивать — но почему же так тревожно? Да потому что что-то все равно должно было пойти не так! И Каллиан Табрис, оглядываясь на свою жизнь, не сомневалась, что "не так" все пойдет именно на ней. В конце концов, она совершенно не подходила на роль Стража. — Давет, подойди, — позвал Дункан, снова наполнив зловещий сосуд. Каллиан вздрогнула. Не стал ждать добровольцев... неужто чувствует, что рекруты испугались? Что она испугалась? Давет кивнул, спокойно подошел, успел слегка ей улыбнуться. Одним долгим глотком выпил содержимое, облегченно выдохнул. Вроде бы ничего не происходило. Затем он вдруг согнулся, закрыл ладонями лицо и мучительно закричал. Шатаясь, едва не упал, из-за чего его занесло и он повернулся к ней лицом. Каллиан взвизгнула, увидев, как его серые глаза затянули бельма. Позади потрясенно выругался Эйдан, помянул Создателя Джори. Давет схватился за горло и упал на четвереньки. Одной рукой он, надрывно кашляя, продолжал сжимать горло, вторая, опиравшаяся на землю, сильно дрожала. — Мне очень жаль, Давет. Каллиан хотелось заорать, вцепиться Дункану в шею, заставить его точно так же хрипеть и корчиться, перестать смотреть на это так спокойно, так равнодушно, так омерзительно по-шемски... почему он ничего не делает?! — Помоги ему! — выкрикнула она в слезах, когда Давет окончательно рухнул и затих. — Ему нельзя было помочь. Если скверна убивает, то быстро и неотвратимо. — А вот сейчас этот сукин сын расстарался, изобразил для нее участие, как будто она не видела его лица мгновение назад! — В этом нет чести, — прошептал Джори, отступая назад. — Так бесславно... от яда... Дыхание Создателя! — Джори, — тихо сказал Дункан. В его голосе звучала угроза. — У меня жена... ребенок... я не могу так... — Сэр Джори! — грянул Эйдан, развернувшись к нему. — Вы рыцарь, а не дезертир! Прекратите трусить! — Но это же... — Одна смерть из шести, — отрезал тот. — В первое же мгновение битвы вам может вонзиться стрела в горло. Любой ночью в ваш лагерь могут ворваться предатели и перерезать вам глотку. В эту секунду с неба может упасть архидемон и не оставить от всех нас и горсти пепла! Прекратите позорить себя! — Но моя семья... — Точно вас больше не увидит, если вы решите сбежать! Пейте, пока мужество не покинуло вас окончательно, сэр Джори, или, клянусь Создателем, я волью вам это зелье в рот! — Эйдан надвинулся на него, не пытаясь вытащить меч, но от него исходила подавляющая, тяжелая аура, которой нельзя было сопротивляться. Джори, сглотнув, кивнул. — Здоровенный мужик, а такой трус! — выкрикнула Каллиан. — Уж лучше бы Давет выжил, а ты умер! — Она размашисто подошла к Дункану и выхватила кубок из его рук. — Я думала, ты хороший человек, Дункан, — она поднесла холодный край к губам, — а ты оказался таким же сволочным шемом, как все остальные. Ледяная, густая, мерзкая грязь поползла по горлу, и ее чуть не вывернуло, но Каллиан с мрачной решимостью заставила себя проглотить все целиком. Адайя Табрис будет гордиться своей дочерью. Если она не выживет, то хотя бы увидится с мамой. И с Неларосом, у которого ей так сильно нужно попросить прощения...

***

Темнота и тишина ушли внезапно. Сначала над ухом затрещала жаровня, потом лязгнули сапоги, сквозь сомкнутые веки начали пробиваться отсветы пламени, а под спиной напомнил о себе зверски холодный камень. Махару открыла глаза и увидела над собой лица Алистера и Дункана. — Все кончено, — сказал командор. — Добро пожаловать. Она резко вцепилась в закрывавший его шею воротник туники, еле сдерживаясь, чтоб не начать душить мерзавца по-настоящему: — Какого... какого Шармата ты не сказал, что это дракон?! — Отпусти его! — возмутился Алистер, бросаясь отцеплять ее пальцы. В его голосе мелькнула паника. — Спокойнее, — невозмутимо проговорил Дункан, не пытаясь ни отшатнуться, ни ударить ее по рукам. — Почему тебя это беспокоит? — Ты знаешь, почему, побери тебя Молаг Бал, — прошипела Махару, глядя ему в глаза. — Хотел получить второго архидемона?! А ведь мог! Я же говорила, еще тогда сказала! Почему ты меня не предупредил?! — Архидемоны похожи на драконов, но не являются ими. В этом не было необходимости. — Позволь это мне решать, — зарычала она, чувствуя поднимающийся внутри гнев... и испуг. — Если ты еще раз утаишь столь важные сведения, то, клянусь пеплом моих предков, ты жестоко пожалеешь об этом. Дункан внимательно посмотрел на нее, затем кивнул. — Алистер, — спокойно сказал он, — угомонись. Мы недопоняли друг друга, вот и все. Юноша сердито нахмурился, но затем успокоился и кивнул. Махару, потерев гудящие виски, наконец тяжело села. С одной стороны сопел Дайлен, с другой, скрестив ноги, ухмылялся Терон. Она, хмыкнув, шутливо пихнула его кулаком в бок. — Как новенький, — хохотнул он, закатывая рукав и показывая чистую кожу. — Ты, я гляжу, тоже. Она взглянула на свои руки. Иллюзия снова развеялась, но зато теперь было хорошо видно, что родной смугло-серый загар все-таки вернулся, пусть и слегка побледневший. И в голове больше не было тяжести, а глаза наконец-то перестали слипаться. — Благие предки. Какое счастье. А с остальными что? Алистер протянул им обоим руки, помог подняться: — Все в порядке, спят. Правда, совсем без смертей не обошлось. — Давет, — хмуро сказал Терон, указывая на лежащее в отдалении тело. Алистер выглядел откровенно несчастным. — Да. Во время моего Посвящения тоже умер один рекрут. Это было ужасно. Хорошо, что больше никто не погиб. — Увы, Стражам приходится многим жертвовать, — вздохнул Дункан, и Махару вздрогнула, вспомнив искреннее Даветово "Я бы чем угодно пожертвовал, чтобы остановить Мор!". — К счастью, эти жертвы все же проходят не впустую, судя по вам. Как самочувствие? Она снова покосилась на труп и резко затрясла головой: — Вроде неплохо. — У кого-нибудь из вас были видения? — встрял Алистер. — Я помню ужасающие видения во время своего Посвящения. — Это сны, — поправил его Дункан. — Они приходят, когда Страж начинает чувствовать порождений тьмы, и это значит, что ритуал прошел как надо. Впрочем, обо всем этом мы еще успеем поговорить. Незачем вам сидеть на голой земле. Отправляйтесь в свои палатки, вам покажут. Увидимся завтра. Король Кайлан пригласил всех новых Стражей на совет, он хочет лично распределить вам задания. — Чудесно, — с сомнением протянул Терон. — Мы там прям настолько необходимы? — уточнила Махару, меньше всего желавшая безмолвной сосной маячить перед военачальниками. Дункан развел руками: — Приказ короля, такому не перечат. — Погодите, — окликнул их Алистер, — возьмите вот это. Он положил им обоим в ладони по амулету. В серебристую подвеску был вставлен стеклянный шарик, в котором плескалась багрово-черная капля. — Мы помещаем немного крови в медальоны, чтобы они напоминали о... о тех, кто ушел раньше. Махару и Терон вновь оглянулись на тело Давета. Лунный свет выбелил лицо вора, превратив его в мраморную маску, больше подходящую для статуи какого-нибудь аристократа. Никаких живых ухмылок, подмигиваний, ехидно приподнятых бровей. Он казался таким... спокойным. — Правильная традиция, — глухо сказала Махару, надевая амулет на шею.