Цирк уродов

Как же сложно адекватно воспринимать время, когда ни разу не видела часов. Даже сейчас, проснувшись, я не понимаю, сколько проспала. Обычно мое утро начинается с ворчания Каруто. Сейчас же я его не слышу. Интересно, это он припозднился, или я проснулась слишком рано. Эта тишина кажется мне противоестественной, и неприятное предчувствие липкими лапками гладит меня по лицу, ожидая, когда я накручу себе несусветной ерунды. Я так хочу отвлечься от этого ощущения, но не знаю, что мне сделать. Наверное, тем, у кого есть зрение, гораздо проще себя занять. Они хотя бы уверенно управляют своим телом, ни на что не напарываясь, не падая и не разбивая лбом носы других людей. Иметь глаза, которые все видят - это сплошное счастье и преимущество. Знают ли жители штаба, какой дар у каждого из них в руках? С губ сам собой срывается озадаченный вздох, но я беру себя в руки и сажусь на кровати, чтобы уверенным - на самом деле не очень - шагом войти в новый день. - Фрея? Не спишь? - дверь в комнату распахивается раньше, чем я успею подняться, и в лекарственном запахе я узнаю Эвелейн, которая, должно быть, поможет мне одеться. Ее голос звучит не так, как обычно, и она кажется мне обеспокоенной. Странно, что же могло случиться в такую рань. - Как видишь, - я поворачиваю голову на голос и ожидаю от нее каких-нибудь действий, но она неподвижна и молчалива. Это настораживает меня еще больше и заставляет встать и сделать шаг к ней, - Эви, что такое? - Каруто отравлен. Перед отключкой он сказал, что в этом замешана ты. Это правда? - ее одежда шуршит, и я предполагаю, что она складывает руки на груди. Недобрый знак. - Нет, что ты. Я вчера пошла спать сразу же после того, как попрощалась с тобой. Как я могла отравить его, если он никогда не подпускает меня к кухне на расстояние пушечного выстрела? А где брать яд? У Эза что ли? Смешно. Да и смысл мне это делать? Мы ссорились, но я не желаю ему зла, - торопливо говорю, стараясь быть максимально честной. Я не причастна к отравлению, мне нечего страшиться. Я чувствую, как к губам прилипает глуповатая улыбка, которая часто появляется у меня в неуместных ситуациях. Каруто, возможно, при смерти, а я тут скалюсь. Стыдно должно быть! - Миико собирает совет. Мы с Валькионом готовы поручиться за тебя, но кто знает, насколько к нам прислушаются. Все-таки, я ношусь с тобой как бекола с яйцом с самого твоего детства, а глава Обсидиана частенько тебя покрывает. Как бы наша попытка замолвить словечко не вышла тебе боком, - Эвелейн серьезнеет, но я отвлекаюсь от нее на посторонний запах, уже не вслушиваясь в то, что она говорит. Едкий, мускусный, неожиданно неприятный. Я не чувствовала его, пока не поднялась с постели, наверное его перебивал запах лаванды, которой Эви иногда промывает мои волосы, но теперь он упрямо дразнит мои ноздри. - Ты меня вообще слушаешь? - возмущается она и делает еще пару шагов, пока не раздается хруст стекла, что попало под ее каблук. Может то, что она раздавила, и распространяет этот аромат? - Посмотри. Посмотри что это, пожалуйста, - прошу нетерпеливо и вслушиваюсь в то, что она делает, в очередной раз жалея о том, что ничегошеньки не вижу. - Склянка. Запах из нее не из приятных, -интонация вихляет, и я предполагаю, что она скривилась. Скорее всего именно этот бутылек так неприятно пах, потому что запах усилился, когда она подняла его остатки с земли, - Это может быть доказательством. Если это и есть тот яд, которым травили Каруто - не в твою пользу. Но, если это что-то другое, мы быстро утихомирим Миико, верно? - Эви ободряюще хлопает меня по плечу и сопровождает в лазарет, чтобы переодеть. Уже оттуда она отправляет меня в зал с Кристаллом, куда я иду, опасаясь за свою жизнь и здоровье куда больше, чем в моменты, когда медсестра латала мои ушибы и раны. Глава Сияющей гвардии, которая и без меня постоянно не в духе, мечется по залу фурией, не находя себе места. Она то осыпает меня обвинениями, то причитает о том, какого предателя она вскормила, подобрав меня, слепого младенца. Кроме нее в зале куча других жителей штаба, их гам в сочетании с разглагольствованием Миико превращается в одну сплошную какофонию, отчего я совершенно перестаю понимать, кто и что говорит. Сами слова говорящих слепились в огромный снежный ком, что обрушился на меня, погребя под собой. Мне не удается вставить и слова, приходится лишь слушать и пятнами краснеть, то от злости, то от стыда. Внезапно, прямо посреди монолога на Миико снисходит озарение, и она говорит, что не может судить меня, пока вина не доказана. Удивительно, как вовремя. Голоса смолкают, и мой слух наконец-то разгружается. - Нам придется изгнать тебя из Штаба, если вина останется за тобой, Фрея. Это не шутки. Каруто может погибнуть - он в очень тяжелом состоянии, - меня поражает то, как быстро она переключается из одного состояния в другое, но я лишь смиренно киваю, не решаясь начать спор. Если я открою рот, она снова начнет бегать и кричать, вырабатывая столько статического электричества, что им можно было бы вскипятить все моря и озера. Уходя из зала, чтобы немного передохнуть и прийти в себя, я столкнулась с Эзарелем, неизменно пахнущим алхимическими снадобьями и медом, который впервые за долгое время воздержался от комментариев, что говорило о его занятости и погруженности в свое дело до самых кончиков эльфийских ушей. Возможно, его не было сейчас в зале. Может они с Эвелейн как раз пытаются найти виновного? А вдруг он промолчал от глубокого презрения ко мне? Даже представлять причины как-то неприятно. Вот и откуда у меня такая мнительность и страсть к надумыванию себе проблем? Не проходит пары секунд, как алхимик снова скрывается, оставляя меня наедине со своей паранойей. Надеюсь, он идет к Эви. - Эй, чего раскисла? - Валькион, а точнее его голос, застает меня врасплох. Я так задумалась, что не почувствовала и не услышала его присутствия. Как бы снова не начать вести себя глупо. Я всегда теряюсь, когда разговариваю с ним. Краска приливает к щекам, мысли путаются, на выходя образуя какую-то ерундистику, а живот начинает крутить от волнения. Я бы столько отдала, чтобы увидеть его. Хотя бы раз. Одним глазком. Печально вздохнув, я все-таки оборачиваюсь, ничего не ответив. - Не бери вину на себя, пока она не доказана, договорились? Отбивайся, кусайся и огрызайся до последнего, защищая свою позицию. Это ведь не ты, верно? Вот и стой на том, что ничего не сделала. Не дай никому заставить тебя признаться. Иначе истинного виновного так и не найдут, - договорил он, наблюдая за моим кислым лицом. Его беспокойство заставляет меня улыбнуться, но встрепенувшаяся от воодушевления душа тут же срывается вниз, придавливаемая камнями сомнения. Порадуешься тут, когда весь штаб за спиной тыкает в тебя пальцем и называет предательницей. - Я и не собираюсь ни в чем признаваться. Я никогда не смогла бы навредить кому-то. Даже если у меня плохие отношения с этим человеком, - признаюсь, устало потерев переносицу. Я только недавно встала с кровати, а уже хочу залезть обратно под одеяло и не вылезать, пока эта история не уляжется. - Что происходит? - Лейфтан? Откуда он появился? Разве он не должен быть на разведке, о которой говорили на прошлом совете? Неважно, я рада ему, что наверняка выдают расплывшиеся в улыбке губы. На деле же радоваться появлению лучшего друга рановато - еще неизвестно, на чью сторону встанет он. - Фрею обвиняют в том, что она отравила Каруто, - коротко поясняет Валькион, из которого редко вытянешь более пары связных предложений. - Сейчас мы поставим всех на место. Я видел вчера кое-что, что не оставит их равнодушными, - загадочно улыбается правая рука Миико и, взяв меня под локоть, возвращает в зал Кристалла, чтобы выслушивать поклеп и обвинения. Глава гвардии Обсидиан молча следует за нами, должно быть, как и я, не зная, чего ожидать. - Как прошла разведка? - спрашивает кицунэ, отвлекаясь от общей дискуссии и обращаясь к Лейфтану. Он пока не настроен на этот разговор. - У меня есть доказательство того, что Фрея не причастна к покушению. Вчера, перед тем, как уходить на разведку вместе в Каренн, я задержался, потому что забыл свои припасы в комнате. Проходя по коридору я увидел, как наша обвиняемая прячется за одной из колонн в главном зале. Уже это вызвало у меня вопросы, но я не успел их задать, потому что из лазарета по лестнице спускалась вторая Фрея. Абсолютно идентичная той, что пряталась, явно что-то замышляя. Вышедшая из лазарета побрела в свою комнату, а другая пошла в сторону кухни. Вам не кажется, что это подозрительно? Кто мог подставить Фрею и зачем? - спросил он у всех, сидящих в зале. Не успела глава Сияющей гвардии что-либо ответить ему, как в зал влетели Эзарель и Эвелейн, на которых она воззрилась испытующим взглядом, ожидая их версию. - В стакане с молоком, которого хлебнул наш повар, обнаружен сложный яд, который ни за что не смогла бы сделать моя подопечная. А все потому что он под силу только опытной и зрелой дриаде. Лишь им известны все ингредиенты этого снадобья. Мы вычленили только кровь одной из их рода, которая сама по себе ядовита, свистящую траву и отравленную розу, - отчеканила Эви. В ее голосе я почувствовала торжество. Думаю, она рада была тому, что оказалась права, защищая меня. Я обязательно поблагодарю ее за все приложенные старания, хотя одних слов здесь будет мало, учитывая то, что она возится со мной всю жизнь. - Это еще не все, - заговорил подозрительно серьезный Эзарель, - В ее комнате Эвелейн нашла склянку из-под оборотного зелья. Его приготовил я по просьбе одного из жителей штаба, которого сейчас нет среди вас. Никто случайно не видел Икар? - спросил он, и озвученное имя обрушилось на меня ушатом ледяной воды. Неужели она действительно была способна подставить меня и отравить Каруто? Как? За что? Обвинения с моей персоны снялись сами собой, и в зале снова поднялся жуткий гул.