Династия

Лисицын опустил складную подзорную трубу и потер перчаткой бровь. Наемники не подвели. Николай Петрович знал, что доверять таким типам нельзя, что те ничтоже сумняшеся придут за деньгами, ничего не сделав, поэтому отследить действия бандитов было необходимо. "Молодцы, гопота. Все как сказано выполнили, и не видел вас никто", - удовлетворенно подумал Лисицын, засовывая трубу в карман пальто. "Штольман, надо же. Был никто, звать никак - таким и стал. До лета рыбы сожрут", - продолжая наслаждаться местью, Николай Петрович снял перчатки и подул на замерзшие пальцы. Забравшись час назад на скользкую крышу высокого дома на набережной, он успел продрогнуть и теперь прикидывал, стоит ли зайти в ближайший кабак погреться, или лучше не оставлять следов и ехать на перекладных в гостиницу. Безопасность, конечно, была важнее. "В номере отогреюсь", - он осторожно повернулся к люку на крыше и вздрогнул. В воздухе перед ним парил странный полупрозрачный мужчина в длиннополой белой рубашке. Между ног у мужчины была зажата метла. - Йиихх, - взвизгнул призрак, описав круг на метле вокруг бывшего чиновника. - Я дикое, но ужасно симпатишное привидение! С метелкой! Лисицын попятился. Слов он не услышал. Павел Петрович церемонно сошел с метлы. Стоя в воздухе на одном уровне с Лисицыным, он вежливо кивнул. Голые ступни привидения парили в полуметре от мерзлой крыши, метла в ожидании подрагивала в воздухе. Оторопевший Николай Петрович сделал еще один шаг назад. Император, огорченный тем, что его не боятся, сунул длинный рукав куда-то под черную треуголку, и счастливая мысль посетила его призрачную голову. Махнув шарфом, призрак панибратски хлопнул Николая Петровича по плечу. Хлопка Лисицын не ощутил, но сознание его отреагировало – от прикосновения неизвестного чиновник отпрянул. Один его ботинок поскользнулся на обледенелой черепице, и с длинным затихающим криком тело чиновника рухнуло на набережную Межевого канала. - Во! - неслышно пробормотал призрак. - А то не боится он нас. Видали мы таких на виселицах, - Павел Петрович скептически глянул вниз на раскинутое в нелепой позе тело. Император вспомнил просьбу подданной, нахмурился, но тут же осклабился в ухмылке. - А я ничего не делал! - хихикнул Павел, взгромоздясь на метлу. - Это он сам! ... В экипаже Анна изо всех сил прижимала к себе Верочку. "Яков, Яков! Не уходи! Где бы ты ни был, не уходи! Ты нужен мне, ты нужен Дюку, Верочке. Пожалуйста, счастье мое, держись! Мы уже едем..." Коробейников, расспросив Анну о причинах столь позднего визита, не медлил ни секунды, лишь схватил кобуру с вешалки и набросил пальто. - Анна Викторовна, он мне тоже говорил перед уходом, что в порту с кем-то встречается. Кабак один есть недалеко от канала, мы там вместе однажды матроса беглого ловили, наверняка там видели Штольмана, - обнадеживал Антон себя и Анну Викторовну. - Не волнуйтесь, сейчас подъедем и найдем Яков Платоныча, живого и невредимого... ... Рухнув в ледяную воду, Яков пришел в сознание и в первые секунды не мог понять, где находится. Дыхание перехватило, голову будто сжал железный обруч. Вода быстро заполняла мешок. Камни с глухим стуком приземлились на дно и больно зажали ноги. "Канал. Не Морской. Не такой глубокий", - мысли стали тягучими и медленными. Яков запрокинул голову, пытаясь не упустить воздушный пузырь, скопившийся вверху мешка. Тело его дрожало, ноги сводило от холода. "Там веревка. Нож..." - он попробовал вспомнить, брал ли с собой нож, но мысли затухали. "Ножа нет..." ... Верочка в свои неполные три месяца не умела говорить. Она, наверное, и думать-то не умела. Но малышка знала, что эта всхлипывающая, крепко прижимающая ее к себе женщина - мама, теплая и родная. Что мама всегда накормит и согреет. Что мама сейчас плачет и ей плохо. Что успокаивает ее в таких случаях тот, кто по-другому пахнет и говорит - горячий, вкусный и надежный. ... - Яков, Яков! - услышал Штольман сквозь черную воду. - Яков, не уходи... Любовь моя, прошу тебя! Образ плачущей жены внезапно ярко возник перед глазами, и Яков перестал ощущать ледяные объятия. Малышка на руках Анны серьезно глянула на него, шевеля губками. - Па-па, - показалось Якову. - Па-па! "Браунинг! Как же я забыл о нем", - вспомнив о прилаженном утром к лодыжке новеньком, купленном в Варшаве миниатюрном полуавтоматическом пистолете, Яков заставил непослушное тело согнуться. Дотянувшись до голени, он вытащил браунинг, спихнул камни со стоп, распрямился. Сделал последний вдох из исчезающего воздушного пузыря. Неверными руками передернул затвор, приложил пистолет к узлу над головой и нажал на курок. Выстрел в воде оказался слабым, но его хватило, чтобы веревка лопнула, а порванный узел разлетелся в стороны. Яков оттолкнулся ногами от камней и всплыл на поверхность. ... Когда Генка шел по набережной, он услышал впереди захлебнувшийся вскрик. "Еще одного хмыря приложили", - ухмыльнулся он. В районе порта бандиты работали в охотку - уж слишком легко отдавали нажитое упитые вдрызг купчишки, слишком просто было скрыться в ближайших сараях и складах. Подойдя к назначенному месту встречи в конце квартала, Генка осмотрелся. Нанявшего их барина нигде не было, хотя... За кустами кто-то шевельнулся. - Помогите, - тихо простонал Лисицын, не чувствуя ног. Генка встал над как-то боком лежавшим мужчиной и хмыкнул. - Чем помочь-то, барин? У тя обе ноги сломаны, вон кость из штанины торчит. Николай Петрович, еле поднявшись на руках, взглянул на свои вывернутые ноги. Боль пришла неожиданно. Он закричал. - Тихо, придурок! - навалился на его лицо Генка. - Где кошель? Мы что надо сделали. Расплатись сперва, потом ори, сколько влезет... Так, склонившимся над чисто одетым господином, его и застал юный городовой, прибежавший на крик с освещенной Динабургской. - Стоять, полиция, - краснощекий городовой нацелил служебный револьвер на бандита. Стрелять в человека молодому полицейскому еще не приходилось, но револьвер не дрожал. - Руки в гору! Быстро, я сказал! Сплюнув, Генка равнодушно уткнулся носом в стену дома и дал заключить запястья в наручники. За чистку перепившегося карася дадут немного. Денег за работу разве что жалко, но чо уж тут... ... Избавившись от пальто, тянувшего ко дну, Яков в изнеможении лег грудью на торчащую из воды балку. Сил выбраться на берег уже не было. - Мсье Штольман! - раздался с набережной взволнованный голос. - Вы ли это? Я помогать - помогать! Француз, вышедший полюбоваться на так желанную любому моряку чистую поверхность воды, сбегал в кабак и позвал самых трезвых посетителей на помощь. Вместе они вытащили Штольмана на набережную, отнесли в кабак, укрыли теплыми одеялами. - Пейте, мсье, это сейчас полезнее всего, - потчевал Якова Андре лучшим коньяком, какой только нашелся у хозяина. Переодетый в заношенные, но сухие матросские тряпки, Штольман послушно пил. Дрожь постепенно проходила. Нужно было ехать домой. ... Вытерев неуместные в пивной слезы, Анна с малышкой на руках вошла в грязный кабак. Антон Андреевич направился к хозяину узнать о посетителях. Пьяненькие мужики рядом с Анной задвигали табуретками. - Садись, красотка! Угостим от души! - Барыня, чо глазки красные? Выпей со мной да и утешимся... Анна осмотрелась. Почти все посетители пивной пялились на красивую даму, и лишь в правом углу... Передав пискнувшую Верочку подошедшему Коробейникову, Анна вихрем подбежала к дальнему столу и вцепилась в плечи живописно одетого господина. - Уберите руки немедленно! Как вы смеете! - Анна оттащила мужчину от стола. - Яков, что он с тобой сделал! Загороженный длинным, грубо сбитым столом от зала пивной, Яков полулежал на скамье. На побитой его физиономии в этот момент отражалась вся накопившаяся нелюбовь к коньяку. Француз, обойдя барышню, вернулся к Штольману и вручил ему стакан с ромом. Яков поморщился и отмахнулся, стакан загремел по полу. - Да отстаньте же вы! - фурией обернулась Анна к обидчику мужа и стукнула его в нос кулаком. - Антон Андреич, помогите! - Анечка, - пробормотал Штольман и нежно улыбнулся. - Ты приехала... Я уже домой собрался... Не сделав ни попытки встать, Яков протянул руки к дочери и просительно произнес: - Верочка, скажи "папа"... - Ма-ма-ма, - выговорила малышка, укоризненно глядя на странно пахнущего отца, которому Коробейников поспешил передать закутанный сверток. - Как у тебя хорошо получается... - Штольман довольно улыбнулся и закрыл глаза. Дочка, лежа на его груди, попробовала тельняшку на вкус. Анна присела на табуретку рядом, осторожно забрала Верочку, с ужасом осмотрела кровоподтеки на лице мужа. - Яков, тебе плохо? У тебя что-то болит? - Мизинец на ноге отбил, - признался Штольман, поудобнее сворачиваясь на скамье. Вздохнув, Анна стала перебирать его закрутившиеся мелким бесом влажные кудри. Яков перехватил ее ладонь, прижал к губам, поцеловал. Пробормотал: - Ангел мой... И заснул, уронив руку на пол. - Вот это женщина! - восхищался Андре, прикладывая салфетки к разбитому носу. - Мсье Жак, я вам завидовать! Такой темперамент! Он послал Анне воздушный поцелуй, но приближаться на всякий случай не стал. - Если вам надоест этот пьяный моряк, выходить за меня! - Но-но, - пробормотал Штольман, не открывая глаз.