Династия

Анна проснулась от негромкого бормотания мужа. Яков, уже в рубашке и брюках, сидел на их постели и держал у груди малышку. - Да, маленькая моя, я знаю. У меня этого нет. Не хнычь, дай маме поспать… - шептал он в крохотное ушко. Удивительно, но Верочка слушалась, хотя обычно её утро начиналось с концерта «где мой завтрак». Сейчас она молча и с видимым удовольствием посасывала белую рубашку. - Вкусно? – Яков передвинул дочку на сухое место. – Рукав хочешь? Наткнувшись на пуговицу, Вера сморщила личико и приготовилась зареветь. - Яков Платонович, - хихикнула Анна, отбирая дочь. - Вы её еще пиджаком накорми'те. Когда муж встал с постели и начал стягивать обслюнявленную рубашку, Анна вздохнула. - Что, милая? – он нагнулся и поцеловал Анну в губы. - Ничего… Штольман снял рубашку, бросил ее на стул и развернулся к жене. Светлые глаза его смеялись. - Брюки снять? Покраснев, Анна махнула на охальника рукой. - Яков, ну не при Верочке же... - Вечером, милая, - пообещал Штольман, облачаясь в рабочий пиджак. Он поправил кобуру на боку, присел на корточки и повозился с задравшейся брючиной. - Только вернусь опять поздно, надо в порт по делам заехать. Весна в этом году решила прийти пораньше. Лед на Неве уже вскрылся, бандиты всех мастей оживились, и полиция сбивалась с ног. Анна послала мужу воздушный поцелуй. Верочка громко чавкнула. С улыбкой на губах Штольман вышел из спальни. … На Пантелеймоновской улице зажженные фонари создавали обманчивый уют. Из закрытого экипажа, в котором сидел Лисицын и трое нанятых им громил, хорошо было видно, как Штольман вышел из дверей полицейского департамента и махнул рукой, подзывая извозчика. - Э, барин, - дернул бывшего чиновника за рукав старший из наемников. - Мы так не договаривались! Это знамо что за дом, нам с полицией дел не надоть. Лисицын повернулся к бандитам и нарочито измененным голосом произнес через маску, закрывавшую большую часть лица: - Вдвое от договоренного. Подталкиваемый локтями подельников, старший нагло заявил: - Втрое! И мы в деле. Лисицын с омерзением пожал руку мужику в валенках, но денег ему было не жалко. Он повелительно хлопнул по стенке. Возница обернулся, кивнул, и экипаж тронулся по набережной Фонтанки. В это вечернее время на улицах Петербурга было слишком оживленное движение, чтобы Яков заметил слежку. … Час, проведенный в портовом кабаке, был потрачен не зря. Штольман отставил последнюю рюмку и протянул руку собеседнику. - Мне уже хватит, мсье Андре. Дома ждут… Разговор между мужчинами велся на смеси двух языков - за зиму в Петербурге француз Андре понахватался русских слов. - Вы, мсье Штольман, сильный соперник, - похвалил Андре собутыльника. В голове у француза шумело уже давно, а русский выглядел так, будто и не начинал пить. Лишь взгляд Штольмана стал чуточку рассеяннее. Встав из-за стола, Яков пошатнулся. - О-ла-ла, я помогать - поддержал его за спину француз. Штольман хлопнул собутыльника по плечу, и тот, поскользнувшись на плохо вытертом полу, съехал под стол. - Андре! – Яков помог французу подняться. - Нет уж, это я вам помогу. … Анна, удобно сидя на кровати, приложила Верочку к груди и откинулась на высокую подушку. Размеренное чмокание почти сразу убаюкало Анну. Мужчина падает. Он лежит недвижно, и не понять, подымается ли с дыханием его грудь. Темные тени ругаются и пинают его. Темные тени подходят к высокому, укрепленному бревнами берегу. Черная волна заглушает короткий всплеск. - Нет! - вскрикнула Анна, очнувшись от краткого кошмара. Верочка тут же заплакала, и Анна оторвала ее от груди, запахнула блузку. - Зайка моя, потом еще покушаешь… - Анна, путаясь в рукавах и полах, неимоверно быстро оделась. С недовольной малышкой на руках она добежала до детской. - Шурочка, мне срочно нужно в город! Шура Капитонова, няня малышей, сидела на стуле перед комнатой. На лице няни была марлевая повязка. - Анна Викторовна, я простудилась, - шепотом сказала Капитонова, - а Дюк только заснул. Я здесь сижу, чтобы не кашлять на него. - Верочку тогда я с собой возьму, - мигом решила Анна. Найдя на кухне ковыряющегося в плите Зайцева, Анна, захлебываясь словами от волнения, рассказала о беде. - Василий Иванович, скорее! Надо еще к Коробейникову заехать, вдруг мы одни не справимся! … Штольман вышел из кабака и с наслаждением вдохнул свежий весенний воздух. Портовые работяги не имели привычки тратиться на извозчиков, поэтому Яков, глянув на еле различимый в лунном свете Межевой канал, решил поискать экипаж на Динабургской. Пройдя пару шагов по узкой Виндавской улочке, Яков остановился. Со стороны канала за ним следовали двое, еще один темный силуэт появился впереди. - Мужики, что надобно? – Яков стал расстегивать пальто, но тут один из преследователей молча бросился вперед, и стало не до револьвера. Сграбастав Штольмана в мощные, пахнущие сивухой объятия, мужик гыкнул: - Генка, давай. Яков заехал мужику лбом по переносице. Шляпа укатилась в темноту, сивушные объятия распались, но тут пудовый кулак врезался в его скулу – Генка дал. Штольман фыркнул, помотал головой, поднял кулаки. Тут же его ударили сзади по голове, и Яков, покачнувшись, присел на одно колено. Он попытался дотянуться до револьвера, но чей-то грязно-серый валенок влетел ему в грудь. Штольман упал на промерзлую землю. Свернувшись на бок, он всё ж таки сунул руку за пазуху и не смог удержать короткий вскрик - кто-то из нападавших озлобленно двинул ему сапогом по ребрам. - Жердяй, стукни хмыря еще разок, больно резвый… - пробормотал Генка, прижимая Штольмана коленом к грязной мостовой. - Вы за что меня? – попытался вырваться Яков, но теперь на ноги ему присел второй мужик. Генка хмыкнул. - Да нам нас..ть, барин, за что. Нам показали, мы и рады заработать. Это уж ваши дела, барские… Самый худой из громил стукнул Якова зажатой в руке свинчаткой по виску. - Шо тут у нас? – сивушный расстегнул на обмякшем Штольмане пальто, охлопал по бокам. - Во, пистоль… И лопатник, - обрадованный мужик сунул нос в добытое портмоне. Генка прикрикнул на подельника: - Выбрось все, дура! Найдут же! - Ща, до воды дойдем, - вытащив из кошелька купюры, мужик тщательно их пересчитал и ухмыльнулся. - Держи, я треть себе оставил. - Давай мешок, что стоишь? – рыкнул Генка на Жердяя, забирая деньги у сивушного. Мужики, матерясь, запихали неподвижное тело в мешок и обмотали горловину веревкой. - Тьфу ты, камни забыли… - старший, утирая пот со лба, зубами развязал узел. Сивушный притащил с подворотни пару камней и не глядя, кинул в мешок. - Сойдет. Давай завязывай. Дотащив тяжелый мешок до канала, наемники раскачали ношу и, ухнув, бросили ее в воду. - Прощевай, барин! – бормотнул Генка. Осмотрясь по сторонам, он перекрестил взбурлившийся в воде след и скомандовал: - Все, мужики, разбегаемся. Я пошел за оплатой. Завтра – где договорились. Облака закрыли луну.