Династия

Руки Анны мерзли даже в меховых перчатках. Сбросив их, Анна подула на замерзшие кулачки, но кровь, застывшая от страха потери мужа, не желала согреваться. - Дай мне, - Яков взял её ладони в свои. После выезда из Эрмитажа это были его первые слова. Анну словно прорвало. - Яков, ну как ты мог? Что эти глупые подколки значат по сравнению с твоей жизнью? С моей? Со счастьем наших детей? Штольман молча грел ее руки и не отвечал. - Ты ведь ровно также реагировал на мои расследования в Затонске! Почти теми же самыми словами... Однако ни папенька, ни Петр Иванович не вызывали тебя на дуэль... Яков молчал, не слыша вопросов. Но думал он о той же гримасе судьбы - когда-то в Затонске тот Штольман бросал Анне в лицо обвинения в обмане. Анна лишь расстраивалась, а затем прощала его, глупца, и возвращалась вновь и вновь. - Яков, ну в чем разница? Почему из-за каких-то мифических понятий о чести мне надо оставаться вдовой? - Почему вдовой? - вздрогнув, Штольман очнулся от собственных мыслей. Анна выдернула согревшиеся ладони из рук мужа. - Да ты еще и не слушаешь меня! А чем обычно заканчиваются дуэли? Муж убит? Или выслан в дальний гарнизон? Разве это лучший вариант для нас? - Нет, нет, Анечка, не волнуйся так, - Яков встревоженно вгляделся в сердитое лицо любимой. - Выбор оружия за мной. Я пошлю Коробейникова договариваться о дуэли на шпагах до первой крови. Анна чуть не упала в обморок прямо в экипаже, представив кровь мужа на белом снегу. - Аня, да что ж такое... - Штольман расстегнул верхние застежки на ее шубке. - Я не собираюсь убивать этого мерзавца. Нужно лишь показать, что нельзя безнаказанно оскорблять мою женщину. - А если он тебя заколет, Яков? Если твоя... первая кровь будет и... - Анна не смогла выговорить "последней". Слезы дрожали в уголках её глаз. - Милая, он государственный чиновник, как и я. У него на визитке написано "заместитель начальника МГЖУ". Московский жандарм, проще говоря. Ему, так же как и мне, нельзя участвовать в дуэли, тем более со смертельным исходом. Анна стукнула кулачком по груди мужа. - Всё ваши мужские игры, Яков Платонович! Меня оскорбил этот ... - Анна глянула на визитку в руках Штольмана, - ... Лисицын. Меня! А почему драться собираетесь вы? Представив, как сама втыкает шпагу в ногу мерзавца, а еще лучше - в пах, Анна оживилась. Она заметила тот омерзительно скользкий взгляд, которым на прощание одарил ее Лисицын. - Давай я сама за себя отомщу, раз это так просто? Чик-чик, я пускаю ему кровь, и все удовлетворены? - Боюсь, Анечка, на это я пойти не смогу, - Яков улыбнулся. - Это мое дело - защищать тебя. - А-а-а! - в негодовании на твердолобость Штольмана Анна еще раз стукнула его по плечу и отвернулась. Штольман прижал рассерженную жену к своему боку, подул ей в ухо. Анна дернула головой. Яков дунул еще раз. - Не отворачивайся от меня, милая. Пожалуйста. - Яков, ты точно не будешь стреляться? - Анна все еще не смотрела на него. - Обещаешь? - Да. Вот завезу тебя домой, и поеду к Коробейникову договариваться. ... Антон Андреич ошеломленно уставился на Штольмана. - Как дуэль? Яков Платонович, дорогой, ну зачем? - Коробейников! - Яков отошел от молодого человека и уставился в окно, за которым пуржил снег. - Не надо нотаций. Этот Лисицын оскорбил Анну Викторовну. Вы будете моим секундантом? - Разумеется, Яков Платоныч, - Антон решительно кивнул. За Анну Викторовну он и сам бы взялся за дуэльный пистолет. - На что договариваться? Кстати, где-то я слышал эту фамилию... Лисицын? Или там Кислицин был... Нет, не помню. Штольман, озвучив желаемые условия поединка, вручил Антону визитную карточку московского чиновника. Коробейников взглянул на ходики в углу его скромной квартиры. - Сегодня уже поздно. Завтра утром поеду в эту гостиницу. - Договорились, Антон Андреевич. Встретимся в управлении, - и Штольман пожал руку своему секунданту. ... Сидя в кресле у окна спальни, Штольман обдумывал, почему же заезжему чиновнику пришло в голову задеть женщину, у которой имелся очевидный защитник. Любой дворянин понимал, что такие слова не останутся безнаказанными. Яков не мог отнести эскападу москвича лишь на счет его вздорного характера - Лисицын был осведомлен о девичьей фамилии Анны, знал о ее способностях и успехах при дворе... Анна в который раз вздохнула, поворачиваясь на постели. Уже около получаса она то откидывала одеяло, то вновь укутывалась в него, то вставала проверить, как спит Верочка в своей кроватке. - Аня, что такое? Не можешь уснуть? - Яков подошел к кровати. Усевшись на постели, Анна обхватила себя руками. - Не могу. Боюсь, что засну, и приснишься ты... - Окровавленный? - Над чем тут смеяться, Яков? - она отодвинулась от его снисходительной улыбки. - Ты же знаешь, что я вижу в таких снах... - Прости, милая, - Штольман, быстро переодевшись ко сну, лег в постель. - Ничего со мной не случится. Давай я тебя убаюкаю. Он притянул Анну к себе, положил ее голову себе на грудь. Накрыл их обоих одеялом. - Спи, любовь моя. ... Полежав спокойно несколько минут, Анна вновь заерзала и повернулась на бок. Дотронулась пальцами до губ мужа, поласкала их. Ловя ртом нежные пальцы, Яков только вздыхал. - Дразнишься? - Нет... - Анна откинула одеяло и уселась на коленках рядом с мужем. Кинув взгляд на детскую кроватку, Анна сосредоточилась на любимом. Склонилась над ним, пощекотала распущенными волосами его лицо и грудь. Приникла к его губам. Яков ощутил, как ладонь Анны гладит его живот. Как тонкие пальцы развязывают пояс пижамных штанов. Как эти пальцы, точно знающие, что делать, подхватывают. Стискивают. Отпускают и вновь мучают. - Аня, - он не смог удержать движение бедер навстречу этим умелым пальцам и тихо охнул. - Не на... - его "не надо" потерялось в глубоком поцелуе. - Уже можно, - шепнула она, и откинула волосы назад. - Будь со мной, - выговорила одними губами, выпрямляясь на коленях и задирая ночную рубашку. - Пожалуйста... Приказав себе не торопиться, он посадил на себя Анну. Стискивая зубы, глуша собственные стоны, покачал ее по напружиненному стволу. Нащупал головкой влажный вход и замер. Анна улыбнулась. Её горячий, резкий в поступках Штольман. Такой осторожный, когда дело касалось ее безопасности. Такой нежный, когда касался её тела. Она приняла мужа в себя и зажмурила глаза от нахлынувшего удовольствия. ... Заснула Анна так крепко, как не спала уже несколько месяцев, и даже плач проголодавшейся малышки не сразу разбудил её. Осознав, что это не сон, Анна поспешила к дочери. Штольман уже собирался на службу. Он кинул на жену вопросительный взгляд, и Анна, перебрав в памяти последние секунды перед пробуждением, облегченно покачала головой. - Нет, Яков, не снилось мне ничего плохого. - Вот видишь, милая - все будет в порядке, - довольный жизнью Яков склонился к своим девчонкам и по очереди поцеловал их. Несмотря на отсутствие снов, Анна не могла выбросить из головы предстоящую мужу дуэль. - Когда это случится, Яков? - Анечка, прекрати, пожалуйста. Не думай об этом. Я поехал. Анна вздохнула и переложила дочку к другой груди. "Не думай. Как у Якова все просто". - Кушай, мое солнышко. Вырастешь, будешь с папой спорить вместо меня. ... Коробейников постучался в гостиничный номер. Выглянувший мужчина в ливрее буркнул: - Чего надо, служивый? - Николай Петрович Лисицын здесь проживает? Слуга осмотрел Антона с головы до пят и снизошел до подробного ответа: - На новое место службы барин отправился. Пантелеймоновская улица, дом один. Подождав, пока дверь закроется, Антон почесал затылок и надел шляпу. В этом доме располагался полицейский департамент. ... У секретаря департамента Антона ждала еще более неожиданная новость. - Так его ж начальником нашим назначили. Приказ с утра уже есть, и табличку прибили, - секретарь вздохнул и покачал головой, сокрушаясь о своей неосведомленности. - Никто не знал, Антон Андреич, сами в недоумении. Как так вышло, что своих питерских не нашлось?.. Аж московита позвали... Предыдущий руководитель столичной полиции еще в январе перешел в Сенат, и место его пару недель пустовало. Ходили слухи о продвижении начальника секретного отдела, о кандидатуре из Охранной службы, и даже о Штольмане. Сам Яков Платонович лишь отнекивался: - Антон Андреич, дурацкий слух. Ну какой из меня политик - несерьезно это, и не предлагал мне никто. Знают, что я не по этой части. Коробейников поднялся на третий этаж и решительно постучал в дверь с новой табличкой. - Входите, - донеслось до Антона. Застыв на середине знакомого кабинета, Антон незаметно огляделся. Новый начальник успел уже поменять часть мебели, и даже император на портрете уже не гарцевал на лошади, а величественно стоял во весь рост. Высокий мужчина оторвал глаза от каких-то бумаг и нетерпеливо понукнул: - Представьтесь, юноша. - Коробейников, Антон Андреевич. Я к вам, собственно, не по службе, - Антон решил до поры опустить свое звание и отдел. И без того ситуация была странной. - Прошу, - Антон подошел к столу и вручил Лисицыну картель. Потратив две секунды на то, чтобы прочитать стандартную форму вызова на поединок, новый начальник встал из-за стола и угрожающе произнес: - Коробейников, вы в своем уме? Вы же сами из Сыскного, верно? Заробевший Антон Андреич кивнул. Лисицын повысил голос. - Какая дуэль? Руководитель департамента стреляется с начальником отдела? Вы хотите, чтобы над полицией смеялась вся Россия? У нас тут не сборище юнцов-кавалергардов. Порвав бумагу, Лисицын повелительно махнул рукой к двери. - Идите, Коробейников. И позовите ко мне Штольмана. Медленно спускаясь по лестницам, Антон обдумывал, в какой неприятной ситуации оказался, как друг и секундант, и что теперь сказать Штольману. На первом этаже он внезапно вспомнил, откуда знает фамилию Лисицына, и опрометью бросился на улицу. - Яков Платоныч! - заорал Антон на всю Пантелеймоновскую, завидев спускающегося с подножки пролетки начальника. ... - Чего кричите, Коробейников? - Яков прошел вслед за помощником во внутренний дворик департамента. - Яков Платоныч, это катастрофа. Лисицын ваш теперь на третьем этаже обретается, под портретом императора. Штольман мгновенно понял, о чем речь, и помрачнел. - Надо же... Жандарма нам не хватало. Ладно, вы договорились о дуэли? - В том то и дело, Яков Платонович! - Антон завлек начальника еще глубже во двор, за медицинский флигель, чтобы их не видели из окон здания. - Я когда в Охранном служил, несколько дней в засаде с одним пареньком просидел, и он мне рассказывал... По секрету правда, но паренек этот на операции погиб... - Антон Андреевич, да не тяните же! - Да, да. Он еще раньше служил в Москве, в Жандармском корпусе. Дослужился до хорошей должности, я уж не запомнил. А потом к ним начальником пришел этот Лисицын, и прошелся по внешности паренька. Ну слово за слово, вызов. Ровно как у вас! - И чем закончилось? - Штольман напрягся. Странное поведение москвича прояснялось. - А ему в лицо - у нас в подразделении дуэли запрещены! Утритесь мол. Паренек тот напыжился, да и пожалуйста, вот прошение об отставке, я у вас больше не служу. Ждите секундантов. Антон глотнул воздуха. - Лисицын прошение немедленно и подписал. А позже при секундантах извинился. Яков, скрипнув зубами, наклонил голову. - Молодец какой. Повезло нам, Антон Андреич, с начальничком. Как я понимаю, то место сразу кому-то знакомому ушло? - Так точно. В тот же день! Коробейников в ажитации дернул Штольмана за рукав. - С вашим вызовом - все как по писаному! На меня Лисицын наорал, бумагу порвал. Я же знаю вас, Яков Платонович, вы сразу кулаком стукнете. Лисицын этот извинится - и вроде как все в порядке. А мы без вас останемся... Штольман улыбнулся во все тридцать два зуба. - Благодарю вас, Антон Андреич. Пойду я, пожалуй, а то опоздаю еще... Антону не нравилась такая улыбка Яков Платоныча. Очень уж она волчий оскал напоминала.