Династия

В углу подвала что-то зашуршало. Яков взял свечу из канделябра и подошел на звук - из узкой дыры в стене торчал край ткани. Потянув за этот краешек, Штольман вытащил белый ком, развернул простынь. С сомнением посмотрел на застиранную ткань, но выбирать не приходилось. Следом на руки из того же отверстия вылетела увесистая бутылка. – Благодарю, - буркнул Штольман в пустоту, сворачивая бутылке голову. Желтая шелковая занавеска спланировала на пол последней. Яков, поднеся свечу, вгляделся в дырку в стене и разочарованно отошел. Труба была слишком узкой и, казалось, никуда не вела. Анна старалась не пугать мужа, но стоны то и дело срывались с ее искусанных губ. – Яков, - позвала она. – Обними меня. Протерев руки водкой, Штольман взглянул на покрытое потом лицо Анны и напряженно спросил: – Как ты, Анечка? Он вытащил из кармана нож, разрезал желтое полотно на части, подстелил ткань под бедра Анны. Усадил ее поудобнее. Обхватив одной рукой жену, подал ей другую руку и глухо охнул от силы, с которой Анна сжала его запястье. – Уже скоро, - еле слышно выговорила Анна. Она закричала, и крик ее эхом отдался в низких сводах. Побледневший Штольман закрыл глаза. Тут же опомнившись, открыл их и изобразил уверенную улыбку. – Говори, что делать. – Просто держи меня, Яков. Мне так легче, - закусив губу, Анна старалась выдыхать в момент потуг. – И пожалуйста, сядь так, чтобы он не видел… Яков совсем забыл о призраке, который парил неподалеку. – Всемилости… - начал было Штольман, но заинтересованный взгляд императора в сторону голых ног Анны взбесил Якова неимоверно. – Отвернитесь немедленно! – прошипел он, заслонив телом Анну. Фыркнув, призрак уничижительно махнул шарфом и отлетел за угол. Анна вцепилась ногтями в руку мужа, пробормотала сквозь зубы: – Яков, дотронься до меня… там. Штольман положил руку между раскинутыми бедрами Анны, ощутил что-то скользкое. Замер. Громко закричав, Анна напряглась изо всех сил. И снова закричала. У Якова все сжималось внутри от невозможности облегчить боль любимой. Холодный пот прошибал его при мыслях о том, как придется действовать, если что-то пойдет не так. "Малышка моя, не подведи. Прости, тут только мама с папой, так что уж постарайся..." В его ладонь легла головка ребенка. Анна кричала снова и снова. Обеими руками придерживая крохотную дочку, Яков не отрывал от нее взгляда и лишь бормотал: - Иди ко мне. Иди, счастье мое. Вот так. Младенец появился на свет Божий, выскользнув на руки отца. Перевернулся на спинку. Раскрыл широко ручки, дернул ножками и торжествующе закричал. Не скрывая слез, Яков приподнял ладони так, чтобы было видно жене. – Аня, вот наша девочка. Анна улыбнулась и прошептала: – Наша девочка... … Яков ножом перерезал пуповину. Дрожащими и скользкими руками капнул на срез водкой и завязал узелок. – Что теперь, Анечка? – Дай ее мне, - Анна счастливо вздохнула, ощутив у сердца теплое, родное тельце дочери. Теперь все будет хорошо. Поерзав по маме, малышка нашла грудь и зачмокала, не открывая глаз. Штольман вытер мокрое от пота лицо краем занавески. Нагнулся, поцеловал дочь в слипшиеся на затылке волосики, а жену - в губы. – Милая, спасибо тебе. Она такая красивая… На тебя похожа. Смотри, и губки твои, и волосы. И улыбка. Даже нос твой. Анна нежно смотрела на посапывающее на груди сокровище. – Где ты, Яков, здесь улыбку нашел? Носик – кнопочкой, губки бантиком. – А я вижу, что улыбается, - Штольман не мог налюбоваться на дочку. – Родителей вокруг пальца обвела – на Рождество, на Рождество… А теперь хихикает. Яков укрыл своих девочек остатками занавески и собственным пальто, огляделся. – Эй! Павел… Петрович! - позвал он. – Где тут выход? Призрак осторожно высунул голову из дырки в стене и убедился, что мелкое создание не собирается вновь заорать. У самого императора было десять детей, но на призрачную сущность младенческий визг оказывал прямо-таки паническое воздействие. Перелетев подвал, Павел Первый остановился у лестницы, по которой спустился сюда Яков, и помахал шарфом. – Туда? – усомнился Яков. – Открыто? Убиенный император почесал вздернутый нос и кивнул. Штольман взял с собой догорающую свечу, поднялся по узкой лестнице. Едва не стукнувшись лбом о все ту же древнюю стену, тщательно ощупал камни перед собой. Выхода не было. Глубоко вздохнув, Яков решил, что не стоит сейчас орать на призрак – сперва нужно вывести жену и дочь. Он подошел к топчану, помог Анне сесть. Не возясь с чулками, натянул ей на ноги сапожки, расправил немного запачканную юбку. Принял в простыню малышку, обернул ее так, что из конверта торчал лишь крохотный носик. Укутал поверх простыни в свой пиджак. – Пойдем, Анечка. Не будем здесь задерживаться, слишком сыро. Надень мое пальто. На последних ступеньках Яков ласково поцеловал жену. – Ступай. Осмотрись там сперва, и назад, возьмешь малышку. Анна беспрепятственно скрылась в толще кладки, и через пару секунд вернулась обратно. – Яков, ты почему не идешь? Сделав шаг вперед, Яков осторожно прикоснулся тельцем дочери к камням, преграждающим ему путь. И в ярости стукнул кулаком о стену. – Ах ты ж ваша сиятельная шушваль! Гневно пробормотав еще что-то столь же лестное, Яков обернулся к жене. – Прости, Аня. Он только тебе выход открыл. Я не могу. И дочка наша – тоже… Анна растерянно смотрела на стену. Взяла малышку на руки и попробовала выйти. Но дочь оставалась за невидимой преградой. – Иди, милая, прошу тебя. Позовешь на помощь. – Нет, Яков, я не пойду без дочери. И тебя здесь не оставлю, - Анна решительно направилась вниз по лестнице. – Вдруг призрак еще что-нибудь придумает. Я не покину вас. Посреди подвала Анна позвала императора. – Павел Петрович, откройте дверь. Как вам не стыдно? Мы же пообещали, что поможем… В дырке что-то ухнуло, свистнуло, и по грязному полу рассыпались печеньки. Вылетевший вслед за кадетскими сладостями призрак пожал плечами и ткнул пальцем в Штольмана. – Говорит, что он тебя не звал, - Анна повернулась к мужу. – Говорит, давно нашел эту дверь в альков и научился ее открывать – закрывать, чтобы духовидцев заманивать. Но по-настоящему открывать не умеет. Анна подошла к Якову и прошептала ему на ухо: - Павел еще раньше признался, что я - первая, кого он сумел заполучить. Штольман ядовито сказал: – Как нам повезло, Анечка. И в призрачной своей ипостаси наш бывший император радует верноподданных слуг. Нюансы этой фразы ускользнули от призрака. Обрадованно замахав рукавами, он скрылся в трубе, погремел чем-то, и из отверстия вылетела бутылка. Которая тут же разбилась о камни и залила водой разбросанное печенье. Покачав головой, Яков усадил жену на топчан. – Подожди немного, я проверю стены - не может такого быть, чтобы подвал построили без дверей. Штольман осветил ближайшую к лестнице стену огарком свечи. Везде - бурые плотно уложенные камни. То же самое на соседней стене. Яков вернулся к топчану и дотянулся до низкого потолка. Мазнул ладонью по зияющим гнездам в своде арки, откуда падали вывороченные императором кирпичи - судя по рассыпающейся на пальцах крошке, эти кирпичи были выложены позже, чем выстроен подвал. Чуть отойдя, Яков всмотрелся в стену. Различил более светлые камни на месте бывшей полукруглой арки. Поцарапал ножом между камнями. – Аня, вот выход. Анна обрадованно улыбнулась. - Может, попросить императора помочь? Услышавший эти слова призрак подлетел к арке и уставился на камни. Те даже не дрогнули под императорским взглядом. Павел с независимым видом отплыл в сторону, будто ничего и не хотел. Штольман уже намял мозоль на ладони, когда нож в руке жалобно звякнул и сломался. - Анечка, встань пожалуйста... - подошел к жене Яков. Он попытался приподнять топчан, но истлевшие доски тут же развалились. Свечи стали гаснуть. Взявшись за стойку канделябра, Яков поднял ее в воздух и удовлетворенно улыбнулся. Передал одну свечу жене, загасил остальные. Ухватил тяжелое металлическое древко канделябра поудобнее. - Отойди немного, - попросил он Анну и размахнулся. Мерные удары металла о камень отдавались в низких сводах многократным эхом. Анна прижала к себе дочь и прикрыла ее ушко ладонью. Малышка проснулась и заплакала. "Всемилости... вейший... государь.. император..." - приговаривал про себя Яков, взламывая каменную стену. "Отправлю я вас... далеко... далеко..., так что и... историки... следов... не найдут!" С последним ударом несколько камней, подняв тучу столетней пыли, вывалились из арки, и Яков утер пот со лба. Выбив ногой крайние камни, Штольман выглянул наружу. За стеной их узилища проходил коридор следующего подземелья. ... Дверь, ведущую на первый этаж училища с лестницы соседнего подвала, Яков проломил с помощью забытой кем-то в коридоре лопаты. Перемена между занятиями была в самом разгаре. Гомонившие в рекреации кадеты всех возрастов ошеломленно уставились на странное трио, выбравшееся из ниоткуда возникшей двери. Статский советник Яков Платонович Штольман щеголял в промокшей от пота грязной рубахе и таких же грязных брюках. Милая, скромная жена его, одетая в мужское пальто, казалась несколько усталой. Самой беспечной выглядела малышка, родившаяся час назад - она уже пыталась раскрывать глазки и с удовольствием смотрела на перемазанное мамино лицо. Цепким взглядом углядев в кармане запыленного мужчины свою бутылку водки, интендант Мамурин сунулся было реквизировать собственность. Но Яков молча погрозил чиновнику лопатой, вытащил из бутылки пробку и отхлебнул из горла. Тем более что все до одного кадеты с восторгом бросились исследовать подвалы Инженерного замка. Император Павел Первый с негодованием наблюдал, как его столетнее убежище наполняют юные варвары. – Смотри, Леха, еще дырка! – А вот мои печеньки! – Пацаны, тут труба, полезли! Худой и цепкий будущий инженер Васек пробрался по трубе до крыши замка и орал так, что его слышал не только начальник училища, но и весь Летний Сад: – Слава императору! Инженерным войскам слава! Гип-гип ура!